Чай, сигареты, текила
Они согревали друг друга поцелуями. Прижимались к щекам, мгновенно выдыхали пар от чая, дым от сигарет выдыхали на сторону, но все-таки умудрялись обдать друг друга табачной горечью. Шутливо сокрушались, мол, «мы почти бросили», ладно, «в другой раз». «В другой раз». По выходным обжигались текилой. Поцелуи после нее выходили порывистыми, смазанными. Боб шутливо слизывал с губ Джима соль. И оба при этом совсем не стеснялись, отвечали на сообщения по работе, листали новостную ленту. Всегда могли себя чем-то занять. Ну, и согреться, конечно.Все, ничего, чашка
Джим сегодня с утра болел душой, а значит, ему нужно «ничего». Он ясно дал это понять Бобу, когда тот попытался полезть с неосторожной нежностью и предложением приготовить Джиму завтрак. К счастью, Боб понял все очень быстро и, ничуть не обидевшись двойному отказу, поспешил выйти из полутемной спальни. Джим же забрал все подушки, свернулся клубком под одеялом. С тумбы ему ехидно подмигивал будильник. От красного света хотелось моргать и щуриться, цифры от этого расползались в тусклую полоску. Тоже по-своему ехидную. Джим слушал шаги. Боб ходил по дому босиком: правый тапок остался со вчерашнего вечера под кроватью, и за ним надо было лезть. Боб двигал стулья, включал и выключал воду, хлопал дверьми — явно старался не шуметь. «Обругаю его за старание потом», — решил Джим и болезненно поморщился, когда услышал очередной скрип гардероба в гостиной. А Боб не мог найти галстук. Конечно, ведь вчера он так и не повесил его на вешалку, потому что… «…потому что он “ничего и никогда не теряет”», — вздохнул Джим и одернул подол просторной футболки. Она уже с месяц только его, потому что Бобу не шел черный, а вот ему — в самый раз. Особенно дома, когда ничего, кроме футболки, на нем нет. Боб что-то уронил на кухне. А Джим пытался уснуть. Сегодня ему хотелось «ничего», а вместо него лезло настырное и непонятливое «все». И сразу. Будильник, одинокий левый тапок Боба, брошенный возле двери. «Что это там на ручке? А, галстук… ну, разумеется, — грохот сковородок из кухни. — Куда он полез, все ж в холодильнике». Звон. Снова шаги. Торопливо-пристыженные. Джим лениво приоткрыл один глаз: — Что? — Чашка. — Моя? В ответ — тишина. «Все. Пора вставать».Ненавязчиво, просто, надоело
Джим листал новостную ленту. Боб смотрел бейсбол. Самое приятное, что они друг другу совершенно не мешали. Боб во время рекламы отвлекался на колени Джима: гладил, поправлял на них покрывало, — а тот это все разрешал и изредка поглядывал на экран. Они не разговаривали уже больше часа, притом чувствовали себя очень гармонично. На день рождения Бобу в участке подарили новый одеколон. То есть да, подарили ему, но Джиму запах понравился больше. Уже с месяц только им пользовался. Сбрызгивал запястья и ворот рубашки. Если Боб успевал, прижимаясь с неловким утренним поцелуем, то запах оседал и на его воротнике. К вечеру он, конечно, проходил. Но сам факт того, что какое-то время они пахли одинаково, радовал. Джим начал с кем-то переписываться, Боб сделал звук на телевизоре тише. Одеколон на удивление быстро тратился. Боб обещал непременно купить новый. Эта неделя выдалась суетной, но почему-то это совсем не злило. Каждый был занят своими делами, работал свою работу. И все-таки, Бобу льстило, что они пахли одинаково. Ненавязчиво и просто. Но льстило. Боб выключил звук совсем. Джим, не поднимая взгляда от переписки, спросил: — Скучная игра? — Нет. Просто надоело. — Ну, тогда мне тоже надоело, — и погасил экран смартфона.Январь 2020