WOAS

Шерил 5; у неё за спиной болтается куцый огненно-рыжий хвостик, а на тонких девчачьих ладошках рассыпаны тающие снежинки, Шерил улыбается по-детски счастливо и лепит наскоро хрупкий декабрьский снежок. Любимый-любимый Джейсон прячется за папину машину и дразнит милую маленькую девочку своей недосягаемостью, Блоссом-младшая заливисто смеётся и смахивает надоедливую чёлку отточенным движением, манерные девочки-принцессы не умеют проигрывать. Снежок попадает прямо в цель и разбивается завитками причудливых узоров по синей мальчиковой куртке, Шерил же в любимом красном и идеально подходящем под него черном — эстетично и совершенно по-королевски, так, как и должно быть у дочери самого влиятельного человека города; Блоссом с детства учится соответствовать. Джагхеду 6; у него ворох непослушных кучерявых волос под потрёпанной и грязной шапкой да коряво прописанная линия жизни, Джонсу соответствовать стандартам в разы проще — пьянчуга-отец занижает ожидания и откровенно губит жизнь — Джагхед с детства учится сбегать в собственноручно выдуманные сказки-иллюзии. В его изумительном воображении всё прекрасно, в его воображении он сейчас играет вместе с Шерил и Джейсоном да с нетерпением ждёт праздничного ужина, а не сидит на извилистом ветвистом дереве, наблюдая за чужим счастьем издалека. Джагхед честно не завидует, Джагхед просто любуется недосягаемой королевской девочкой с высоты пятиметрового дерева и упорно каждый год отправляет письмо Санта Клаусу в обход отца. Джонс, несмотря на возраст, всё понимает. Из окна выглядывает Блоссом-старший и кричит что-то детям, те немедленно бросают снег на землю и бегут в дом, а Джагхед начинает спускаться со своего «смотрового пункта», крепко сжимая в руке дешёвую открытку, купленную на украденные у отца деньги. Джагхед со своей целью, разумеется (как обычно), не справляется — зацепляется курткой за предпоследнюю ветку и падает вниз; уже на земле, Джонс как-то слишком взросло вздыхает и проверяет картонку. Корявые детские буквы едва ли узнаваемо складываются в «Счастливого Рождества, Шерил», но Джагхед упрямо шагает вперёд сквозь исполинские (по детским меркам) сугробы к почтовому ящику семьи Блоссом и, несмотря на усталость и холод, довольно опускает туда свою открытку. Чувство выполненного долга и какого-то истинно-детского счастья накрывают его с головой и закрывают от всего мира; может, самому Джонсу сказки и не видать, но устроить её для Шерил он очень постарается. Когда на следующий день Джагхед, со своего привычного места на высоком дубе, видит радостную и буквально прыгающую от счастья Шерил с его открыткой в руках, он улыбается и мысленно приписывает это Рождество в графу «лучшие». /// Шерил 13, у неё теперь совершенно очевидные и окончательно сформированные жёлто-карие радужки и благородная рыжина раскиданная по худым плечам и острым ключицам, Блоссом будущая королева школы и выпускного бала, это уже отчётливо понимает чуть ли не каждый второй на выпуске. Шерил для всех идеальная девочка, с прозрачной репутацией и явственно проявляющимися замашками стервы. Шерил завидуют, потому что у неё есть всё и, кажется, только два человека во всей вселенной замечают в её взгляде перманентную и периодически пополняющуюся печаль да какую-то чрезмерную горечь для той, кто должен быть бесконечно доволен беспечной и проплаченной родителями жизнью. Первый, разумеется, брат. Джейсон сам безотносительно точно такой же, он понимает и поддерживает, у близняшек чувства, в том числе и родительская нелюбовь, и неверие делятся на двоих, Джейсон не устаёт вытягивать сестрёнку из бесконечных депрессий. А о втором не знает даже сама Шерил; Джагхеду 14, и он всё также не вылезает из мира иллюзий, разве что, теперь перенося его на бумагу и строча свою «летопись» не переставая. У Джонса сине-фиолетовые круги под глазами от извечного недосыпа и параноидальное желание разоблачить семью Блоссом, Джагхед верит собственным глазам и не доверяет безупречной картинке, идеальная семейка для него показушная мишура для виду, не более; Джагхед знает о чём пишет, за семьёй за высоким забором он наблюдает с раннего детства. Джонс видит искреннюю улыбку Шерил лишь раз в год, когда, придерживаясь собственно созданной традиции, опускает в почтовый ящик открытку (находить точно такую же, как в первый раз, с каждым годом всё сложнее, но он справляется) и на следующий день наблюдает её обнаружение, счастливое Рождество с 6 лет ассоциируется у него с её безупречной улыбкой. Шерил складывает открытку к остальным восьми и неподдельно счастливо наблюдает за взрослением своего воздыхателя, неумелый и угловатый почерк сменяется практически каллиграфическим, а красноречие от уровня избитых банальностей доходит до уровня гениальных писателей; Блоссом бережливо проводит пальцами по дешёвому картону и отчаянно пытается найти хоть одну зацепку, которая подскажет, кто же является причиной её редких подлинно-непритворных улыбок. Джагхед не оставляет следов. /// Шерил 17, и раздражающая, бесконечно напоминающая о брате и его смерти, медная ржавчина не вымывается из шикарных волос ни дорогим шампунем, ни алкоголем, у Блоссом в школе намертво приклеенный ярлык стереотипной надменной королевы, а дома нестабильная психика, как рождественский подарок от матери и тревога да скорбь второй сущностью — Шерил со смертью брата потерянная потрёпанная игрушка, собирать больше некому. Шерил разваливается практически осязаемо, привычная идеальная маска трещит по швам вместе с трескающейся на губах вычурно-алой помадой, разрушенная психика потери брата не выдерживает, и Джагхед отчаянно не может понять, как остальные этого не замечают. Джагхеду 18, и то, что раньше было вынужденной мерой — потрёпанная одежда из-за отсутствия денег да мутно-серая шапка, чтобы скрыть чёртовы кудри — теперь можно вполне серьёзно назвать его стилем. Джонс почти настоящий писатель — тире — детектив, раскрытие всех тайн семьи Блоссом становится дьявольски актуальным из-за смерти Джейсона, но радоваться не получается. Шерил рассыпается на его глазах, ломаясь больше с каждым напоминанием о смерти брата, Джагхед точно знал, что брат для неё чертовски дорог, но сейчас начинает понимать, что он был единственной её опорой, тем, кто защищал от родителей и жестокого мира, Шерил без него не справляется, и Джонс не может придумать ничего хоть мало-мальски полезного, кроме традиционной открытки. Только традицию он нарушает, не бросает открытку в ящик, а подкарауливает Блоссом и когда она не находит открытку в ящике, появляется сам. Шерил сначала испуганно оборачивается, а затем взволнованно и как-то нервно вздыхает. — Счастливого Рождества, Шерил. У неё трясутся руки и голос не слушается, но она забирает открытку из холодных рук и благоговейно проводит по обложке кончиками пальцев. Благодарность выходит смазанной и вовсе не королевской, но Джагхед и не видит в ней надменную горделивую королеву школы, он видит Шерил — маленькую смеющуюся девчонку в ярко-красном пальто и чёрных перчатках, с растрёпанным хвостиком и желанием жить вдоль по карей радужке. И он делает всё, чтобы заставить её понять, что она всё та же милая девочка и вытянуть её из беспрерывных непрекращающихся депрессий, благо у него был хороший пример. /// Шерил 18, у неё репутация исправившейся стервы и чёрная дыра в сердце на месте брата, но ещё любимая коллекция из четырнадцати одинаковых с виду открыток и идеальный по всем параметрам парень. Джагхеду 19, у него дописанный детективный роман и слава писателя на весь Ривердейл, а ещё восхитительная девушка и важная задача: найти юбилейную пятнадцатую открытку за ближайшие восемь часов. Это Рождество будет особенным.