Сборище мертвецов-идиотов

Холодный ветерок продувал тонкую и старую куртку, волосы послушно плыли по течению ветра, избивая при этом своего хозяина. В ушах раздавались различные высотой ноты, от наслаждения чёрные глаза закрывались, изучая каждый звук и слово. Невольно сухие губы приоткрывались, подпевая словам. Если так подумать, до невозможности заслушанный плейлист расслаблял и улетучивал надоедливые мысли парнишки, что шёл по почти опустевшим переулкам. Ноги медленно несли Томаса до ненавистного места. Дом. Для кого-то это место где можно отдохнуть, затеряться в домашних обязанностях, спрятаться под теплым одеялом от грядущих проблем, а для кого-то… Руки, что полностью окрашены в сине-жёлтые пятна, потянули на себя сломанную дверную ручку. Дверь со скрипом открылась. Сонные глаза поморщились от зловонного запаха табака в перемешку с дешёвым алкоголем. Можно было подумать, что дом, брошенный нынешними хозяевами, посещают теперь лишь бомжи, да подростки, жаждущие экстрима. Но, увы, это его дом, где он ест, пьёт и спит. Насчёт последнего — это не всегда. Сняв грязную обувь, маленький силуэт проскочил быстрыми темпами на кухню. Не сильно хочется портить себе настроение и здоровье пробудившимся алкоголиком. Мимолетным взглядом Том разглядел мужчину лет сорока, что сладко посапывал на диване в засранной комнате. На нем была месяц как не стиранная майка, что могла похвастаться убийственно ароматом и разноцветными пятнами чаще всего коричнево-зелеными, ведь не каждый может контролировать позыв рвоты. Вечеринка, видимо, прошла на ура. Увидя такое, сразу накрывает волнами стыда. Не просто за какого-то мужика, а за отца… С мыслями о том, что «будущее бедствия» не скоро пробудиться, Томас с облегчением повалился на стул. Стол завален полупустыми бутылками и остатками закусок. Видимо, поесть нормально у него снова не получиться, поэтому план Б опять в деле. Из рюкзака на стол повалилась упаковка «Доширака». Из крана полилась холодная струя воды, что заполнило дно чайника. «Если так подумать, то редко тишина бывает в этом доме, — мысли прервал щелчок чайника, предупреждая, что скоро живот заполниться той же едой, что и вчера, и позавчера, и позапозавчера, -Чёрт!» Одно неловкое движение и бутылка вдребезги разбиваться, как и все надежды на сытный ужин. Тело не шевелиться, ладони вспотели, а глаза не отрываясь смотрели в тот проход, где мог появиться он. «Томас! Что ты натворил черноглазый ублюдок!» -комнату погладил страх, но почему же он так боится, ведь это не впервые? Тяжёлые прерывистые шаги приближался к кухне. В голове трезвонил колокольчик, который яростно орал: «БЕГИ, ПРЯЧЬСЯ», но ноги были на месте, ожидая… Силуэт показался из-за угла, болючие от похмелья глаза заметили бардак на кухне, что якобы должен прибрать его сын. Особенно выражение лица мгновенно преобразилось заметя, что лежит на полу в осколках. «Выродыш ты ебанный! КАКОГО Х*Я ТЫ СДЕЛАЛ СВОИМИ ГРЕБАНЫМИ РУКАМИ?!» — тяжёлые и пропитавшиеся от запаха табака ладони схватили за голову Тома и со всей дури повалили лицо в место, где сейчас разбитое «сокровище алкоголика» разливалось по грязному деревянному полу. «ЗА ЧТО МНЕ ВООБЩЕ ТАКОЙ СЫН! ВОТ БЫ ТВОЯ БЛ*ДЬСКАЯ ШЛ*ХА МАТЬ ЗАБРАЛА ТЕБЯ С СОБОЙ!!!» — с пола слышны мучительные мычания. Руки, что прикрывали лицо от острых осколков, изливались ручьём из крови. Как только тело черноглазого перестало сопротивляться, алкаш встаёт и направляется к холодильнику. Пара банок пива снова в этих в грязь испачканных руках. Дождавшись ухода отца, Томас пытается встать на ноги, руки, конечно, не смогли ему в этом помочь. Пошатываясь и держась за руку, тихо перебирая ногами хилое тело направилось наверх по лестнице, туда где всегда залатываются раны. Ногой вышибая дверь, хозяин комнаты заходит в помещение. Единственная мебель, что есть — это кровать, что красовалась в уголке комнаты, все остальные вещи, либо в коробках, что нашёл Том за магазином, либо валялись на полу. Не самая приятная картина, но не думая об этом, Томас снимает уже окровавленную худи и бросает к остальным вещам. На руке было множество царапин, и только десяток осколков, упивавшихся в руку. Испачканные в крови пальцы полазили по аптечки, что неудивительно, на дне коробки нашлось пару ваток, бинтов, также нитка, иголка и большая бутылка медицинского спирта. Вытащив из кожи осколок, последовали незамедлительные обработки спиртом. Сжатые зубы сдерживались те вопли, что давно ищет выход наружу, но сейчас это б все усугубило. снова… Дрожащие руки взяли нитку и продели её в ушко иголки. И ещё несколько минут мучений и остальные царапины залечены. Если смотреть на Тома издалека, то можно подумать, что костлявое безжизненное тело валялось где-то в захолустьях заброшек. Как иронично, что это вскоре может стать правдой. «Я не собираюсь помирать в этом дурдоме!». Эти мысли — единственное, что помогало выживать в такие будни. Охватив снова свою комнату безразличным взглядом, Том схватил близлежащую коробку и начал немедленные сборы. Вещей, оказалось достаточно, чтоб заполнить коробку. «Вниз я явно не пойду, остаётся только…». Из коробки было тут же вытащена трехметровая верёвка. Нет-нет, Том не был суицидником, просто его мама занималась скалолазанием, странный, конечно, предмет на память о любимом человеке, но остальные вещи пропил его батя. Зацепив за кровать один конец верёвки, больные и израненные руки несли по другому концу верёвки к свободе. Возможно, будет смертельно трудно в выбранном будущем, но лучше так, чем здесь среди мусора. 3 метра, 2 метра и сильная боль пронзила руку измотанную в бинтах. Падение на мокрую траву. Боль, снова боль. Но наконец-то лёгкие схватили большое количество свежего воздуха. Выдох и свобода.

***

Темнеет, а место жилья, так и не нашлось. На памяти остался, только один заброшенный дом. Руки уже не могут нести лёгкую на первый взгляд коробку, а глаза слипались. Серые толстые стенки, дверь, что никто не мог открыть, заколоченные окна, целостная крыша: вот и новый дом. Да в такое помещение нереально пробраться, не зная одну хитрость: дощечка на одном из окон отодвигалась. Перебросив коробку через щель, залез и сам гость и теперешний хозяин дома.