***
Хеймдалль сурово нахмурился, что бывало с ним не часто. Происходящее в том рукаве галактики, где сейчас дрейфовали, влекомые волнами судьбы, Локи и Сиф, начинало настораживать. Миры вымирали, поглощаемые страшной черной болезнью, планеты сходили с орбит, кометы летали, меняя траектории, а огромная дыра в пространстве все ширилась, все росла с каждым часом. — Что ты видишь? — Всеотец за его спиной тяжело опирался на Гунгнир. Он пришел сегодня не как Владыка Девяти Миров, не как Царь Асгарда, но как старый друг. — Смуту и хаос, смещение миров, — загадочно протянул Хеймдалль. — А Локи? — голос Всеотца оставался таким же бесстрастным. Хеймдалль помедлил с ответом, нашел взором младшего принца в объятиях Сиф, вновь собирающего энергию корабельного ядра. Вспышка света на мгновение озарила пространство, и асы оказались в бесконечности космоса, а затем… исчезли, будто растворившись в черноте и пустоте. Ни отзвука, ни следа заклинания. Страж перевел свой взор на соседние миры, пытаясь найти пропажу, внимательно слушая голоса Вселенной, но не смог вновь отыскать след асов. — Он исчез. И Сиф тоже. Что-то укрыло их от моего взора, и это не Локи, — его тревожный голос набатом разнесся по залу. Всеотец задумчиво сжал губы, опуская взор. Он казался постаревшим и осунувшимся, будто что-то навалилось на его плечи, заставляя сгибаться под тяжестью дум. — Не было ли это ошибкой? — наконец, произнес он так тихо, будто спрашивал сам себя. — Будущее скрыто от всех нас, даже мой взор не может пройти сквозь эту пелену, — Хеймдалль встал по правую руку от Всеотца, смотрящего вдаль, туда, где волны каскадом обрушивались с края мира. — Но и прошлое нам более недоступно. Никто не может повернуть вспять реку времени.***
— Ох! Может, не надо? — Сиф хватанула ртом воздух, из глаз брызнули слезы, из груди вырвался слабый стон. — Надо, душенька, надо! — заверила ее Роксен, упорно продолжая рывками затягивать корсет. — Красота требует жертв! Сиф стояла перед зеркалом, упорно пытаясь удержать равновесие и научиться дышать, когда легкие и ребра сжимает, словно тисками. Красота в понимании Роксен заключалась исключительно в груди, выдающейся из-под корсета и лихорадочно вздымающейся в попытке не дать своей обладательнице рухнуть в обморок. И все же платье действительно было достойно королевы. Темная зелень парчи с черным рисунком каких-то листьев и изящно закрученных веточек удивительно сочеталась со смуглой кожей и темными прядями волос. Юбка в пол смотрелась не громоздко, но величественно. Черная струящаяся ткань, напоминающая атлас, шла сплошной вставкой спереди платья, выгодно подчеркивая талию и квадратный вырез декольте. Кружева красиво поднимались по краю вставки, уходя на плечи и соединяясь с изящным «ошейником». А от ошейника по спине струилась двумя крыльями легкая полупрозрачная темная вуаль, оканчивающаяся кружевным колечком, пришитым к черным же длинным перчаткам. Сиф чувствовала себя неповоротливой в таком ворохе юбок, незащищенной при таком открытом декольте с беззастенчиво выпирающими холмиками грудей и абсолютно неготовой явиться в таком виде на бал. Но задыхающаяся от восхищения Роксен была явно другого мнения. Она ворковала вокруг, расчесывала и укладывала волнистые пряди ее волос на один бок, легкими касаниями пальцев наносила что-то на кожу лица и без умолку рассказывала о тех, кто явился на бал. Перечисления всевозможных фамилий внезапно оборвались, когда Роксен отступила и придирчиво оглядела плоды своих трудов. — Птенчик мой, ты прекрасна. Чуть не забыла! Она нахмурилась, метнулась к комоду, выхватила одну из скляночек и брызнула ароматную жидкость на грудь Сиф. Мелкие капельки неумолимо поползли вниз в ложбинку меж грудей, щекоча кожу. Роксен проводила их взглядом, сладко улыбнулась, а затем неожиданно заключила Сиф в крепкие объятия. — Душенька, я хочу, чтобы мы были подругами, — от ее шепота у Сиф мурашки поползли по шее. — И если мой птенчик услышит что-нибудь важное, пусть напоет мне на ушко, — она отстранилась, внимательно наблюдая за реакцией «птенчика». — Конечно, — Сиф сделала вид, что у нее нет причин отказывать в такой просьбе и тепло улыбнулась. — Я тоже хочу этого.***
— Все, что тебе нужно будет делать, — это обворожительно улыбаться, душенька. Мы зайдем, и я почти сразу отпущу тебя в зал, можешь развлекаться и наслаждаться вечером, — Роксен в очередной раз придирчиво оправила рукав своего пышного платья цвета бордо и горделиво вздернула подбородок. Сиф подумала, что слова о том, как она затмит королеву своим платьем, были явной лестью. Вся ее красота рядом с Роксен меркла, а умение госпожи подавать себя и бросать страстные взгляды и вовсе не оставляли Сиф шансов. Она попыталась придать лицу выражение, отличающееся от глубокой скорби по потерянным легким. Улыбка вышла какой-то неестественной, но поводов для искренней радости поблизости не наблюдалось. Стоило дверям в главный зал распахнуться, как все вокруг затопил свет тысяч свечей, гомон сотен голосов и беспечный женский смех. Рука об руку Роксен и Сиф чинно и степенно вошли в огромную залу, прямо на возвышение, где были приготовлены высокие кресла для королевы и ее приближенных. Два их них уже были заняты: судя по плащам, Рейзом и вторым угрюмым всадником. Гости столпились в широком проходе и по краям зала, где были установлены столы, полные блюд с яствами. Все взоры устремились на вошедших, в ожидании, видимо, приветственной речи. И Роксен не заставила себя ждать, громко и весело объявив, что год прошел славно и теперь они могут вкусить плоды трудов своих и повеселиться. Властным жестом она отослала Сиф вниз, в толпу, которая, не унимаясь, хлопала этой незатейливой и не слишком правдивой речи. Спускаясь с помоста и проходя мимо гостей, Сиф чувствовала на себе их взгляды: любопытные, заинтересованные, алчущие и завистливые. Обнаженная кожа от этого покрывалась мурашками. Кто-то попытался тронуть ее за руку, но она изящно уклонилась и поспешила затеряться в толпе, пробираясь к столам. Ароматы мяса и закусок пробуждали аппетит, но корсет не позволял думать о еде, норовя сдавить еще и содержимое желудка. Сиф примостилась между стаек каких-то девиц в разноцветных аляповатых платьях и прошлась внимательным взглядом по гостям. Куда ни глянь, повсюду были точеные фигурки, широкие мужские плечи, богато украшенные одежды, пышные юбки и пугающе правильные идеальные лица. Лишь несколько господ отличались привычными чертами, недостатками и естественным цветом лиц. На этом празднике красоты они смотрелись настоящими уродами, что не мешало девицам увиваться вокруг целыми стаями. Пожилые леди справа от Сиф сетовали друг другу на нерадивых крестьян, молодые слева — на холодность мужчин. Сиф не слышала ничего, что могло бы заинтересовать. Она бросила взгляд на помост, где Роксен принимала бокал с каким-то напитком от слуги. Королева улыбалась всем и каждому, принимала поздравления и легким взмахом руки правила балом. Одно ее движение — и в зале заиграла музыка, легкими плывучими аккордами зазывая всех танцевать. Сиф взмолилась, чтобы никто не додумался ее пригласить. Все, что она знала о танцах, — в них нельзя отказывать. Она смотрела на собирающиеся вокруг пары, мысленно готовясь брать с них пример, когда обзор заслонила чья-то широкая раздувающая грудь, обтянутая белой сорочкой с алыми всполохами лент. Мужчина на две головы выше ее, багровый то ли от жары, то ли от волнения, протянул ей шершавую широкую ладонь. — Позвольте пригласить леди на танец, — пробасил он, шумно выдыхая воздух. Сиф улыбнулась, мысленно убеждая себя принять данное действо, как нелегкий бой. Но не успела ее ладонь лечь в протянутую мужчиной, как тот резко сменил цвет лица с багрового на бледно-зеленый и отступил. Его спина спешно удалялась в толпу, а на плечо Сиф легла еще чья-то ладонь. Она глубоко вдохнула, готовясь принять нового претендента на ее руку и танец, и обернулась. Ладонь обжигающая, как лед. Усмешка сладкая, как яд. Голос ласкающий, как клинок. — Леди Сиф.