Чистилище

Николь с трудом удаётся сфокусироваться на указаниях шерифа Нэдли, которые он даёт своему помощнику Смиту, но она изо всех сил старается слушать то, что помощник ей говорит: перевернуть запястья ладонями вверх, поднять волосы на затылке, растопырить пальцы, чтобы он смог сделать фото её ногтей. Ей настолько холодно, что она перестаёт дрожать, но Николь знает, насколько это необходимо. Это или обвиняет её, или оправдывает, но ей уже всё равно. Кёртис мёртв, и она либо убила его, либо допустила, чтобы это сделал кто-то другой. «Боже, только бы вспомнить…» — думает она, пока растерянность накрывает её всё сильнее и сильнее. Она слышит голоса за другим склоном холма; глаза Нэдли расширяются от испуга, когда он понимает, что Гас и Вейверли вскоре настигнут их. — Твою мать! — рычит он, перебирая в руках свежесделанные снимки, а затем направляется в сторону голосов. У Нэдли получилось ненадолго задержать Вейверли, сказав, что он нашёл кое-что, что принадлежало Кёртису, но, несмотря на это, ей лучше продолжить искать, а затем указал в противоположное направление, тем самым выигрывая ещё немного времени. Как только она ушла, он по рации попросил Смита сходить в машину за специальной камерой для улик. Нэдли знал, что Николь нуждается в медицинской помощи, однако ни одна её рана не выглядела опасной для жизни. Ему надо было сохранить место преступления нетронутым, а это включало фотографирование всех повреждений альфы. Он чувствовал вину за то, что девушка всё ещё стоит здесь, обнажённая и с кровоточащими ранами. Но каждый раз, когда у него появлялось желание позвонить в скорую и накинуть на неё одеяло, в его глаза бросалось мёртвое тело Кёртиса. — Что тут происходит? — спрашивает Гас, подходя к двум другим помощникам шерифа, которые преследовали женщин в поле; им по инструкции нужно было добраться до ранчо МакКриди и следить за тем, чтоб ни единая душа не пробралась в юго-западную часть, особенно Гас и Вейверли. — Почему к сараю подъехала ещё одна полицейская машина и скорая? — продолжает Гас, и с каждым словом её голос становится более взволнованным и напуганным. Нэдли знал, что будет нелегко удержать их подальше. Он тяжело сглатывает, пытаясь удержать обеих дам. Но становится слишком поздно. Гас удаётся заглянуть Нэдли за плечо. — Это…? — Из её рта вырывается хриплый вздох. — Мне жаль, миссис МакКриди… Гас… Кёртис, он… — говорит Нэдли, но уже видит её затылок, когда она бежит к мёртвому мужу, падая на колени в метре от него. — Нет! Ты же обещал мне! — кричит женщина. Николь, наблюдающая за ней, отходит чуть дальше, думая, что Гас кричит на неё, но глаза женщины сосредоточены на Кёртисе. Гас медленно поднимается с колен и ближе подходит к телу Кёртиса, присаживаясь у его плеча, тем временем Вейверли подходит в месту преступления. Она громко вздыхает, и Николь, подняв голову, замечает, как девушка стоит в полнейшем шоке с рукой, прикрывающей рот, её глаза устремлены прямиком на тело, и по щекам начинают катиться слёзы. — Кёртис! — выкрикивает шатенка, подходя ближе к Гас и кладя руку ей на плечо, слегка его сжимая. — Что… Как? — спрашивает Гас, поднимая глаза на Нэдли. — Похоже, что на него… напало что-то, походившее на зверя. — На мгновение он бросает взгляд на Николь, а затем обратно на Гас. — Раны и отметины на теле совпадают с огромными клыками… — говорит он, потирая щетину и пытаясь держать свои эмоции под контролем. — Рядом с ним… лежал нож. — Мужчина показывает назад, тем самым прося принести Смита улику к нему, уже упакованную и подписанную. Совсем без эмоций Гас кивает и начинает разглядывать нож. — Да, это его. Вы нашли его винтовку? Почему её здесь нет? — спрашивает женщина, её голос звучит рассеянно. — Мы её не видели, — отвечает Нэдли. — Простите, — безучастно говорит Николь, внимательно их слушая. Все они поднимают на неё глаза, и Вейверли медленно начинает двигаться в её сторону. — Николь? — спрашивает Вейверли; её голос дрожит, а глаза наполнены страхом. Все понимают, что она имеет в виду. — Я… Я не знаю, — отвечает Николь, опустив голову; слёзы оставляют полоски грязи и крови, стекая по щекам. Она не может смотреть ни одному из них в глаза, зная, что, вероятнее всего, именно она приложила руку к тому, чтобы отнять у них Кёртиса, тем самым разбив сердце. Вейверли неловко стоит между Гас и Николь, разрываясь между тем, чтобы помочь явно раненой и расстроенной альфе, или же продолжать сохранять дистанцию. — Ради Христа, принеси ей одеяло, — выплёвывает Гас Смиту. Она всё ещё не говорила с рыжей и даже не смотрела в её сторону более чем на секунду, и это просто убивает Николь. Нэдли отводит Смита в сторону, чтобы убедиться, что он сделал все необходимые фотографии. Затем мужчина говорит ему принести Николь одеяло и позвонить в скорую помощь и коронеру*. Николь заворачивается в одеяло, тихо шипя на то, как оно задевает её раны. Нэдли отводит Гас и Вейверли в сторону, чтобы тихо с ними поговорить, и каждый из них поочерёдно поворачивается на альфу с сотнями эмоций: страхом, шоком, сочувствием, растерянностью, гневом. Теперь, когда Николь потихоньку согревается, она снова начинает дрожать. Ей безумно жаль, что она никак не может доказать тот факт, что несмотря на то, что здесь произошло, она не имеет к этому никакого отношения. Это был не её человеческий мозг, но им до этого не было дело. Да и зачем? Её нашли лежащей рядом с мёртвым телом Кёртиса, а на ней были порезы от ножа, что означает, что, вероятнее всего, таким образом Кёртис пытался защититься. Николь пытается подняться на ноги, когда замечает огни скорой помощи. Как только она встаёт на колени, а затем и на ступни, она посильнее укутывается в одеяло, стараясь прикрыть грудь и область между ног. Рука Нэдли резко скользит к кобуре, когда он приближается к ней, но он знает, что она никуда не убежит. Его выражение лица слегка смягчается, когда он ведёт её подальше от Вейверли и Гас в сторону машины. Подходя к машине скорой помощи, Николь поднимает голову, замечая, что Вейверли смотрит на неё с неловким выражением лица. Альфа лишь посильнее затягивает одеяло и опускает его ниже, когда видит, куда опускается взгляд Вейверли, перед тем, как снова вернуться на Гас. Она истощена как морально, так и физически, всё её тело болит, и Николь чувствует себя так уязвимо, как никогда прежде. Всё, чего ей хочется, это превратиться в пантеру и бежать. Бежать куда подальше от боли, разбитых сердец и подозрения в глазах других людей. — Смит будет сопровождать тебя в больнице во время лечения. Извини, Николь. Мне нужно будет зачитать твои права, — сообщает мужчина. Сорок лет службы в армии научили доверять его своей интуиции, но вот улики… Но одно можно сказать точно: он будет рассматривать каждую зацепку, и ни одна даже самая крохотная деталь не будет упущена. Николь покорно кивает. Не первый раз она попадает под арест. Её кожу словно пронизывают тысячи иголок, когда она замечает, что вместе с коронером в машине едет Хуан Карло. Он выскакивает из машины и протяжно смотрит на девушку, будто хочет что-то ей сказать, но Нэдли пихает её в сторону машины. — Это обязательно? — спрашивает Вейверли, смотря на то, как Смит надевает наручники на Николь и укрывает её одеялом побольше. Сердце Николь начинает неистово колотиться от того факта, что Вейверли беспокоится о ней. — Боюсь, что да. Ради безопасности врачей, — отвечает Нэдли. Николь чувствует, словно её сердце разрывается на миллионы кусочков, когда видит, как Вейверли понимающе кивает, а затем поворачивается к Гас, наблюдающей за тем, как Кёртиса аккуратно кладут в мешок для трупов, а затем на каталку.

***

После того, как Николь обработали раны, её привезли в полицейский участок. Когда Нэдли и медперсонал покинули участок, Смит решил, что будет «лучше» для Николь, если он засунет её в камеру с парой огромных опасных альф, арестованных за разгром стрип-клуба. — Эй, я не должна быть вместе с ними! — выкрикивает Николь, уже чувствуя взгляд мужчин на себе, на что Смит просто отворачивается и уходит. Она оборачивается, чувствуя себя полностью обнажённой в этом тонком медицинском халате, который ей дали в больнице. И даже несмотря на то, что она альфа, как они, она всё ещё девушка. И садить её вместе с ними — против правил. Она наблюдает за тем, как мужчины ухмыляются своей удаче. Не теряя времени, они приближаются к Николь, чтобы успеть повеселиться до того, как вернётся офицер. Николь смотрит на то, как они подходят к ней, и на секунду думает сдаться и позволить им сделать с ней всё, что хотят. Убить её. Ведь так было бы всем лучше. Но затем она слышит голос Кёртиса в своей голове. И тогда она всем сердцем и душой понимает, что не она убила его. «Я не убивала его. Я бы не смогла.» И теперь вся злость, разочарование и душевная боль, которые преследовали её последние несколько часов, начали превращаться в не что иное, как глубокую ярость. Она закрывает глаза, когда чувствует пульсацию в пальцах, приветствуя изменение, что вот-вот произойдёт. Но затем в её голове вспыхивает воспоминание. Кёртис, лежащий на промёрзшей земле, уже на грани смерти. — Убедись, что они узнают. Николь, прошу тебя, я знаю, ты меня слышишь! Убедись, что они узнают, что он идёт. Один из мужчин уже подошёл вплотную и приставил руку к её шее, вырывая Николь из воспоминаний. У неё нет времени радоваться тому, что ей удалось хоть что-то вспомнить, когда второй хватает её за руку. Она пытается контролировать изменение, но её мышцы уже начали удлиняться, отчего мужчины отбегают в сторону, находясь в полнейшем шоке. Её пальцы укорачиваются, а вместо ногтей появляются кошачьи когти; глаза окрашиваются в жёлтый. Она чувствует, как исчезают её голосовые связки, неприятно сжимая горло. Ей удаётся замедлить превращение и рыкнуть на мужчин, к тому времени, как её человеческие зубы уже превратились в клыки. — Быстро отошли от меня, иначе от вас и мокрого места не останется. Их глаза расширяются от страха, и они впопыхах бросаются к противоположному углу «обезьянника», ударяясь коленями о лавку. Она оборачивается, в ожидании возвращения Нэдли. Ей срочно нужно поговорить с Хуаном Карло.