***
Николь не понимает, но с радостью принимает тот факт, что Нэдли выпускает её из камеры. Хотя его поведение отнюдь не дружелюбное, девушка чувствует его сожаление. Он грубо извиняется за поведение своего помощника (по-видимому, офицер забыл, что в «обезьяннике» стоят камеры) и отводит её к черному входу станции, где и передаёт в руки Хуана Карло со строгой инструкцией: не отпускать её от себя ни на шаг, пока не закончится расследование. Она так удивлена этому, что чуть не пропускает мимо ушей предупреждение Нэдли: — Много людей в этом городе любили Кёртиса, и, если ты убежишь, я не буду запрещать им охотиться на тебя. Поняла? Николь медленно, но понимающе кивает, когда Хуан Карло открывает дверь в машину для неё. Она осторожно опускается на сиденье, радуясь его мягкости, которой не отличались грязные плоские матрасы в камере. Её раны заживают быстрее, чем у обычных людей, однако ей всё же понадобится около недели, чтобы почувствовать себя нормально, хотя бы физически, но она была рада, что это время проведёт не за решёткой. Она всё ещё с презрением относится к старому водителю грузовика, но он обещает ей объяснить, зачем те люди тогда напали на неё, и что это, скорее всего, связано с тем, что произошло с Кёртисом. И один только этот факт мог заставить Николь, сесть в грузовик к мужчине, несмотря на слова Нэдли. Ей до смерти были необходимы ответы и его помощь, чтобы разобрать с теми смутными воспоминаниями о последних словах Кёртиса. Они подъезжают к какому-то месту, расположенному ближе к городу, чем старая заправочная станция, но всё ещё где-то на окраине. Их можно было найти только в том случае, если проследить за тем, как они колесили по бездорожью, пока не доехали до одинокой хижины. — Она принадлежит мне, — мужчина указывает на небольшую «коробку». — Я редко тут бываю, но ты можешь остаться здесь, пока Нэдли не придёт за тобой, — говорит Хуан, закидывая дрова в буржуйку*. — Всё что понадобится лежит в шкафчике и холодильнике. Я буду приходить каждое утро, посмотреть не нужно ли тебе чего-нибудь ещё, — произносит он через плечо, в ожидании, что девушка что-нибудь у него спросит. Николь смотрит на него в замешательстве. — Я думала, ты должен оставаться со мной, на тот случай если я захочу сбежать. — Но ты же не убежишь. — Мужчина пожимает плечами. Николь рассчитывает на обвинение в непредумышленном убийстве в лучшем и на убийстве первой степени в худшем случае. И её смутное воспоминание не поможет в суде, если они найдут доказательства обратного. — С чего ты взял? — решает поиграть с ним Николь, и её терпение иссякает, потому что Хуан не спешит ей отвечать. — Потому что я точно знаю, что ты не убивала его. И что эта семья кое-что, да значит для тебя. — Тогда тебе лучше начать с того, что произошло в тот день, когда на меня напали, — говорит она; её глаза чётко смотрят на него, а голос звучит непоколебимо. Она так устала и не может избавиться от чувства, будто она какая-то пешка в таинственной игре этого старого оборотня. — Мужчины, что напали на тебя за заправкой, называют себя «Орден». Они сверхъестественная полиция. Хотели посмотреть, готова ли ты или нет. — Затем, нахмурив брови, добавляет: — Грядёт кое-что ужасное, и нам нужна любая помощь, — говорит Хуан, указывая Николь на старый потрёпанный диван, чтобы она присела. — Нам? Ты вместе с ними? — спрашивает рыжая, двигаясь к дивану, но не садясь. — Я консультируюсь с ними. Они пришли ко мне, когда заметили, как ты превращалась в лесу несколько месяцев назад, — отвечает он с беспокойством, что можно заметить по его тону и позе. Мужчина медленно подходит к дивану и садится. Она вспоминает все разы, когда она превращалась в пантеру, и был только один случай, когда она не знала, кто может её увидеть. В ту ночь, когда она впервые встретила Вейверли в баре; всю ситуацию ухудшал приближающийся гон*. И тогда в её голову приходит другая мысль, заставляющая всё её тело пульсировать. — Ты вообще знал моего деда? — Она подходит к нему ближе, угрожающе смотря сверху вниз. Он неловко опускает глаза, и ей хватает этого, чтобы всё понять, перед тем, как ухватить его за горло. Её кошачьи когти медленно начинают появляться на месте человеческих, и он чувствует, как они впиваются в его кожу. Ужас в его глазах исчезает, когда он продолжает наблюдать за тем, как её лицо и всё остальное остаётся человеческим, но вот когти… — Николь! У тебя выходит! — восклицает он, буквально излучая радость. Его реакция вводит её в ступор, и альфа слегка ослабляет хватку. — Твои когти! — говорит он, и Николь тут же убирает руку с горла и начинает осматривать острые кошачьи когти; они выглядят прямо, как тогда, в камере. — Я знал, что у тебя получится! Как и с теми альфами прошлой ночью! — Девушка отвлекается на его восторг, и ему удаётся вырваться из её уже довольно слабой хватки. Он стремглав подбегает к полке у печки, открывает чёрную металлическую коробочку и достаёт оттуда маленькую старую книгу в кожаной обложке. Она всё ещё с удивлением рассматривает свои руки. Это уже второй раз, когда у неё получается контролировать перемену. Наверное, Нэдли показал Хуану Карло запись с видеокамеры. — Представь свои человеческие руки, — говорит Хуан Карло, и Николь, слушаясь его, продолжает рассматривать их. Она закрывает глаза, концентрируясь на образе рук. Николь чувствует, как кошачьи когти уступают её обычным ногтям; она округляет рот, и её глаза расширяются от удивления, когда она продолжает прожигать ладони взглядом. Её глаза сужаются, когда вспоминает, как она вообще пришла к этому. Мужчина тут же замечает это и поднимает руки, умоляюще смотря на альфу. — Я оборотень. И я знал племя твоего деда. Хоть лично с ним и не был знаком. Мне стыдно, что я лгал тебе, но мне нужно было, чтоб ты мне доверилась… — он продолжает сверлить её тем же взглядом, когда Николь начинает усмехаться. — Пытаться заполучить моё доверие ложью о том, что мне дорого? — Девушка с отвращением качает головой. Он сглатывает, зная, что сейчас ему придётся всё ей рассказать. — Послушай, Николь. Скоро придут демоны… и они знали его, твоего деда, и «Орден» тоже знал. Николь, твою семью убили не невежественные испуганные горожане. Демоны это сделали. Те же демоны, что идут сюда завершить начатое и уничтожить не только наш вид, но… но и Эрпов. При упоминании фамилии Вейверли, она снова поднимает голову и презрительно смотрит на него. — Ты действительно думаешь, что после всего я поверю хоть единому твоему слову? — Здесь всё написано, — он передаёт ей книгу. — Поэтому Нэдли позволил забрать тебя из тюрьмы, — объясняет он, смотря на Николь. — Нам нужно подготовиться. Смерть Кёртиса — это только начало.***
Большой палец Вейверли нависает над кнопкой «отправить». Она ненавидит отправлять новости по почте, но это единственный способ связаться с её сестрой. Она кратко излагает подробности, написав лишь, что Кёртис мёртв, и сообщает дату и место похорон. Девушка сначала добавляет предложение о том, что надеется её увидеть, но потом стирает, понимая, что это звучит странно. И решает закончить сообщение четырьмя словами: «Мы скучаем по тебе». Вейверли нажимает на кнопку и закрывает ноутбук. А затем бросает взгляд на часы и понимает, что у неё ещё горы дел, к которым лучше приступить немедля.***
Он оглядывает толпу беспокойных демонов, его глаза и волосы такие же чёрные, как небо в безлунную ночь. Он смотрит каждому из них в глаза и кивает; угрожающая усмешка пронзает его лицо, он делает вдох и объявляет: — Собратья! Наконец наступил тот день, день годовщины, когда все мы соберёмся на этой земле, где всё и началось. Мы страдали все эти сто пятьдесят лет. А теперь пришло время отомстить за ваши смерти и снять проклятье! На глубоко спрятанной заброшенной шахте раздаётся всё больше и больше криков и боевых кличей, когда демоны понимают, что скоро придёт конец их мучениям. И всё, что им нужно — убить двух беззащитных девушек.