милый друг

После того, как мать прекратила болтать о моём союзе с Чарли и нас бросили преследовать чужие глаза, желающие поскорее свести, я почти перестала думать об этом. Чарли не заботил меня как и всегда. С тех пор я видела его каждый день— он провожал меня в театр —Чарли научился легко начинать разговор и даже удерживать его нить, когда я отвечала. На удивление, с каким я ожидала заметить его беспристрастие ко всему, что я говорю, он наоборот проявлял большой интерес, при том делая это искусно, без тени на попытку подольститься. Этот юноша был таким, каким я увидела его в нашу новую встречу: славным. Без тени сомнений, в него были влюблены все девушки со свободным сердцем и даже ты, дорогая, поняла бы о чем я говорю. В один из дней, когда он провожал меня, а на пустой дороге не было ни машины, что могла бы подвести меня к дому, он позволил себе взять меня за талию. Я взглянула на него — его лицо оставалось неизменным. — У тебя тяжёлая рука, — это всё, что могло выдать моё возражение. — Тогда я могу понести тебя на руках, — даже его голос звучал ласково. Хорошо, что тишина быстро нарушилась шумом автомобиля, что заворачивал в наш переулок и я обернулась, так ничего и не ответив, потому что это стало для меня в своём роде тревожным сигналом, первой изгородью на моем вольном пути. Непростительной ошибкой было промолчать, но поняла я это слишком поздно. Встреча за встречей наш шаг замедлялся и домой я стала приходить ещё позже. Он приглашал меня в парк, в заведения, чтобы после репетиций я могла свободно передохнуть, и при этом все эти кавалерские штучки играли ему на руку. Я была больше, чем уверена, что этот план был делом рук его мамы, несомненно умной женщиной, знающей, как поступаться к таким, как я, но в то же время он справлялся с ним свободно. Он потакал мне и в одночасье я потакала ему, сама не замечая этого. Однажды он меня поцеловал. Эту случайную оплошность заметила моя мать и о Господи, какие взгляды меня преследовали всякий раз, как нам приходилось видеться в доме. Я была в бешенстве. Его губы коснулись моей щеки и я даже не нашла в себе силы возмутиться, настолько безразлична была его проявленная смелость. Но маминька... Она кивала мне так, будто не здоровалась, а присылала мне жест одобрения, и вдруг это событие стало меня тревожить. ... Один поцелуй в щеку, после последует в губы, после — ещё черт знает что, и в один день я проснусь и застану себя за праздничным столом, где все будут заставлять уже меня поцеловать его. Я думала, что возненавижу себя, если позволю этому случиться. Мне нужно было об этом с кем-то поговорить. Первой на ум пришла Фели́с, но я быстро отмахнулась от нее. Всё таки было тревожно секретничать с человеком из театра на личные темы и я всё ещё чувствовала себя неопытной в общении с новыми людьми, поэтому не имела традицию им доверять. Моя история казалась мне слишком драматичной, а такие вещи заполучают внимания —и глазом не успеешь моргнуть. Чего стоят только аншлаги на классику на театральной сцене. Одна драма! Именно поэтому выбор мой лег на единственного человека, с которым я могла чувствовать себя в безопасности. План в моей голове не заставил долго ждать. Я пошла на большую ложь: солгала матери, что до позднего вечера буду с Чарли, а при встрече с ним встревоженно пролепетала, что мне срочно нужно поехать к маминой подруге, завести кое-что из сумки, и тот конечно, под влиянием моей жалкой гримасы на лице ничего не смел подозревать. В добавок, у порога меня действительно встретила женщина — его сестра — и он, убедившись, что всё так и должно быть, уехал до самого вечера. — Что-нибудь произошло, милая? — её не на шутку испугало моё неожиданное появление. Мы давно с ней не виделись — она из-за гастролей не могла быть на премьере, и глаза её непроизвольно старались изучить все изменения после стольких перемен в моей жизни. — Мне нужно кое-что сообщить вашему брату. Он дома? — Да, он у себя. Я могу передать, если это срочно. — Мне нужно увидеться с ним лично. Она о чем-то подумала, но в следующую секунду кивнула и направилась вверх по лестнице. — Он ждёт тебя на балконе, — сообщила она минутой погодя. Я глубоко вздохнула и будто бы опасаясь, что мои намерения могут вычислить, смиренно опустила глаза, проходя мимо. До коридора я заставила себя идти не оборачиваясь, а потом сквозь стеклянную дверцу балкона прорезалась его фигура. Он обернулся — моё тело тут же вжалось в себя. Дверца приоткрылась, я желанно подняла на него глаза и тут же оказалось в его руках — он приподнял меня, закружил над полом — я не успела даже возразить, как он тут же меня поцеловал. — Нас же увидят! — громко прошептала, пряча покрасневшие лицо в его грудь. — Она сюда не поднимется. Да и какая разница? — Она может подумать... — И разве она будет не права? Я улыбнулась. — Тэён. Его руки всё ещё крепко обводили меня за талию. Он наклонил голову к плечу, чтобы слушать дальше. — Я думаю, что должна рассказать тебе кое-что. И,надеюсь, мне не придется жалеть об этом. — Что произошло? — Что-то происходит... — в горле неуверенно дрожало. — Ты знаешь, что... — Что? — Я буду помолвлена с Чарли. Он молчал. — Моя мать твердит что это очень важно, — продолжила я. — Она хочет устроить это совсем скоро, в сентябре. Мне даже не верится. Три с половиной месяца это совсем скоро, но я чувствую, будто это...так далеко от меня. Не знаю, что мне делать. Теперь я подняла на него глаза. Он задумчиво глядел на горизонт. Моя голова снова прижалась к его груди, к сердцу — у него был на удивление спокойный стук. — Не молчи. Скажи, что мне делать? — Ничего не сделаешь. Твоя мать умная женщина, и она хочет, чтобы о тебе в обществе не было разговоров, как о старой деве без кавалера. Видимо, семья Чарли тоже беспокоится за своего сына. Через эти вещи проходят все сейчас. — Но я ведь не хочу замуж. Только не за Чарли. Тэён усмехнулся. — Есть только один выход: если с Чарли что-нибудь случится, свадьбы не будет. — Нет-нет-нет, это не выход! — Я тоже так думаю, — он погладил мои волосы и глубоко вздохнул. — Знаешь, что я тебе скажу? Тебе очень повезло. Чарли — хорошая кандидатура для тебя. Я взглянула на него в неверии. — Разве он не славный парень? — О чём ты говоришь? Ты же знаешь.... — Я знаю, что этого тебе не избежать. Оно не стоит твоей тревоги. — То есть ты разрешишь мне вот так просто стать его женой? — я резко отстранилась от его рук. — А почему нет? Что должно измениться с этим? — но его голос всё также был спокоен. — Я наверняка не смогу видеться с тобой. — Чушь. Никто не запретит тебе иметь любовника, если только не... Я была так близка от того чтобы вскрикнуть, но вместо этого моя рука залепила ему легкую пощечину. Лицо Тэёна расплылось в улыбке. — Бей меня сколько хочешь, но факт остаётся фактом. Если для тебя любовник это... — Это абсурд. Это стыд, я... Я никогда не хотела иметь любовника. — Ты никогда не хотела выходить замуж за незнакомца, но во взрослой жизни тебе придется делать вещи, которые нужны. — Ты хочешь, чтобы я стала несчастной? Почему ты так легко об этом говоришь? — Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. И ты ошибаешься, если считаешь, что я одобряю эту систему. Но мы живём в ней и если не хочешь, чтобы тебя знали в обществе как одинокую бедняжку, лучше считаться замужней. Даже если узнают, что у тебя есть любовник, никто не сочтет это за мерзость. Об этом не говорят, это неприлично, но так живут. Даже если твой муж тебе нелюбим... — Почему мы не можем быть обручены? Ведь если бы ты предложил мне, я бы... — Я слишком стар для тебя. Почти гожусь в отцы. Даже если бы твоя мать смирилась бы с такой неутешительной затеей, то отец бы точно никогда не дал благословения. Я больше не могла смотреть на Тэёна. Его спокойствие кидало меня в мандраж. — Я хочу рассказать, что чувствую сейчас, но кажется, будто тебе всё это смешно. Он взглянул ко мне под отпущенную голову, всмотрелся, и наверное когда глаза мои заметно заблестели, он немедля схватил лицо двумя руками и прижал к своей щеке. — ...Слышишь меня? — он повторял моё имя шепотом. — Ты честна со мной, и я хочу быть честным с тобой, поэтому и говорю все эти вещи. Может быть, ты не ожидала того, что я сказал, но это то, что я считаю, будет лучше для тебя. Это никак не станет преградой для меня любить тебя. — Он сел на табурет в углу балкона, потянув меня к себе на колено, прежде чем продолжить. — Твои чувства — самое ценное, что я могу получить от тебя, но если этому мешает моя честность с тобой... Я не хочу, чтобы ты принимала мою прямоту за грубость. Слышишь? — Ох, лучше бы ты ничего не говорил сейчас. — Я должен был сказать тебе это сразу. Внутри меня что-то очень больно заныло, отчего захотелось разрыдаться прямо у него на плече, но я задержала дыхание и горячо выдохнула в его шею. — Мне совершенно нечего сказать, — и голос звучал отрешённо. — Я растеряла все слова. — Скажи, что чувствуешь. Нависла тишина. — Чувствую, что люблю тебя. Вот и всё. Тэён ничего не ответил. Он обнял меня крепче, прижимаясь губами в висок.