Illusion of falling

      В приоткрытое окно задувает ночной прохладный воздух, тревожа невесомую тюль и листки бумаги на письменном столе. Слышится беспокойная возня на кровати от тщетных попыток шведа укрыться, толи от холода, толи от въевшихся в голову мыслей о том парне из клуба. В конце концов, он подрывается с кровати, накинув одеяло на плечи и подойдя к окну. Стадо мурашек проносится по его коже от необъяснимого волнения, а где-то под солнечным сплетением неприятно сдавливает. Тайрелл отодвигает тюль в сторону, и окидывает взглядом вид за окном, будто бы ожидая увидеть что-то, что избавит его от этого навязчивого, неприятного чувства, которое повисло над ним с того момента.       Постояв так еще некоторое время, Тай с тяжелым вздохом закрывает окно, а после садится за стол, продолжая использовать одеяло вместо пледа. Легким, но каким-то усталым движением открывает свой ноутбук, не задумываясь вбивает пароль от учетной записи и пару минут просто смотрит в монитор. Что он делает? Зачем это ему? Что это даст? Вопросы сыплются на его голову как ворох осенних листьев, все глубже погружая сознание в состояние некой апатии. В итоге он тянется к мыши, запуская браузер и заходя на Facebook. Вот она, группа их выпуска, посвященная вчерашнему мероприятию. Швед открывает альбомы со свежими фото из клуба, внимательно пролистывая один за другим, вглядываясь в каждую фотографию и боясь упустить самое важное. Эти глаза, он должен увидеть их еще раз, убедиться, что в них нет ничего особенного, ему просто показалось из-за влияния алкоголя. Он где-то видел их до этого, но не так близко, не так отчетливо.       Ни одной фотографии гребаного парня в черной толстовке, который должен был по любому засветиться хотя бы единожды. Он нарочно избежал попадания в каждый из кадров? Нет, он не мог, он ведь был не трезв, судя по всему. Подобное просто невозможно. Хорошо, тогда, может быть, он засветился среди участников группы? Швед открывает список профилей, состоящих в группе, и обреченно вздыхает, начиная пролистывать его, в надежде увидеть те самые очертания на одной из аватарок своих бывших сокурсников.       Внезапный, отчаянный грохот мыши, ударившейся об стол, разрушает воцарившуюся тишину. Его нет. Просто нет. Тайрелл захлопнул ноутбук, возвращаясь в кровать. Может быть это все был обман зрения? И на самом деле к нему никто не подходил в ту ночь, кроме друзей, никто не хватался судорожно за его плечо, и никто не смотрел на него глазами, полными отчаяния и закравшегося безумия? Ты просто сам сходишь с ума, Тайрелл.

***

      Прислонившись к обшарпанному углу кирпичного здания, Элиот наблюдал за кошкой, добивающей еще живую подвальную крысу. Он не был под действием веществ, поэтому ощущал себя как этот полуживой грызун, борющийся за свою жалкую жизнь. Потому он и употребляет, чтобы чувствовать себя в безопасности. Кошка же олицетворяла его судьбу, саму жизнь, которая трепала и била его об асфальт, не задумываясь о последствиях, желая лишь быстрее избавить от мучений. Зачем он сопротивляется? Зачем, Элиот?       Пальцы сами тянутся в карман толстовки, выуживая оттуда пачку дешевых сигарет и беря одну, зажимает ее между зубов. Убрав пачку обратно, шарит по карманам вновь, ища зажигалку. Облегченно вздыхает, находя ее в заднем кармане штанов и незамедлительно используя по назначению. Сигаретный дым окутывает лицо парня, и тот щурится от порыва холодного ветра, натягивая на голову капюшон. Почему так долго?       Элиот достает телефон, и в этот же момент на его плечо опускается чужая рука, от чего парень шарахается в сторону, едва не роняя телефон на асфальт. - Воу-воу, полегче, амиго! - со смехом откликается на его телодвижения темнокожий незнакомец и примирительно делает шаг назад, на что Элиот кидает хмурый и озадаченный взгляд, - Принес то, что ты просил, но деньги вперед.       Парень коротко кивает, бросая окурок на землю и протягивая своему новому поставщику несколько купюр, после пряча руки в карманы толстовки и дожидаясь, пока тот пересчитает переданную сумму. - Отлично, получи - распишись, - темнокожий передает парню маленькую баночку из прозрачного желтого пластика, после чего прощается с ним и уходит восвояси, оставляя Элиота наедине со своими мыслями и очередной дозой спасительного вещества.

***

      Добравшись до своего дома и заперев за собой дверь, парень скинул с головы капюшон, доставая заветную баночку из кармана толстовки. Немного помедлив, Элиот ставит ее на стол, и направляется в сторону ванной комнаты, на ходу неуклюже снимая с себя всю одежду, единственную заслонку между собой и внешним миром. Избавившись от последней детали - носков, заходит в ванную, включая теплую воду и затыкая пробкой слив, после чего возвращается в зал, ежась от холода и беря в руки пластиковую баночку с таблетками. Осматривает ее, сам не понимая для чего, ведь все равно примет несмотря на то, что там написано - на этой белой этикетке. Не задумывайся.       И Элиот не думает. Он возвращается в ванную, уже вместе с таблетками. Ставит их на бортик ванны, забираясь в воду, и стараясь игнорировать различие температур. После холодной комнаты, теплая вода кажется кипятком. Все так обманчиво.       Элиоту все равно, если он получит ожоги, хотя в таких условиях это даже не реально; все равно, если с ним произойдет что-либо еще от перегрева. Наплевать.       Он тянется за таблетками, стоящими на ближайшем к нему бортике, открывает баночку и высыпает сразу две на мокрую от воды ладонь. Закидывает их в рот и по привычному сглатывает, прямо так, не запивая. После возвращает таблетки на место, облокачиваясь затылком на край ванны и вперев нечитаемый взгляд в серый потолок с одинокой лампой. Уровень воды быстро доходит до его плеч, поэтому он нехотя привстает и выключает воду, погружая ванную комнату в тишину и опускаясь обратно в прежнее положение.       Элиот прикрывает воспаленные от недосыпаний глаза, полностью отрезая себя от внешнего мира. Мысли путаются, становятся тягучими как патока, но остаются все такими же горькими как очень крепкий кофе. Он не в первый раз задумывается о том, что, возможно, было бы лучше записаться на курс психотерапии вместо того, чтобы бездумно тушить пожары своего сознания таблетками. И вновь мысли вращаются вокруг этой идеи, но он отпускает их плыть по течению, не цепляясь не за одну из них. Элиот понимает неправильность своих действий, своей жизни, но другого пути он не видит. Еще до своей смерти, родители считали его обузой, в особенности мать. Отец был настроен более позитивно по отношению к нему, но уже тогда Элиот не мог принять чужих попыток помочь. Все это казалось бессмысленным бредом. И все усугубилось после его первой попытки покончить с собой. Голову будто сдавливают тисками, глаза начинает жечь. Элиот с трудом разлепляет глаза, чувствуя, как что-то скатывается по щеке. Слеза. Парень игнорирует неприятное, но привычное ощущение, и снова тянется за таблетками. Еще одна.       Он высыпает на руку одну. Две. К горлу внезапно подступает тяжелый, горький ком, но Элиот не находит в себе сил задуматься над тем, что стало причиной на этот раз. Просто закончи с этим. Сколько еще это будет продолжаться?       После неуверенного движения на ладонь падают еще две. Дышать тяжело, из-за начинающейся истерики. Сознание затуманивается, отключая возможность адекватно воспринимать происходящее. Никто не поможет, это врожденное.       Пять. Шесть. Из груди вырывается надрывный, сдерживаемый всхлип. Теперь Элиоту кажется, что лучше бы это было сделать еще вчера ночью после выпускного, вместо замены. Таблетки больше не помогают. Иначе он не мог это объяснить. Смысл тянуть. Никто не заметит. Некому замечать. Десять. Элиота трясет, приступ берет верх и по щекам одна за другой скатываются слезы. Он с трудом, но без сомнений приоткрывает рот и готовится забросить в себя смертельную дозу таблеток, как его прерывает настойчивый звонок в дверь. Что?