***
Она дёрганным движением сбрасывает руку Сэма со своего плеча. — Я в норме, – просто врёт она. Он неодобрительно смотрит на неё, полный здравого скептиса. – Просто... не трогай меня, ладно? Никогда не любила лишних прикосновений. Ложь. Они оба знают, что это не так. Просто после пыток, она постоянно ожидает то ли их возобновления, то ли подставы. И тот факт, что она снова в бункере Хранителей, что она в безопасности... не помогал. Она понимала Локи... Габриэля, который вместо того, чтобы очнуться, по прежнему косплеил овоща. Понимала, но не принимала. — Решил исчезнуть? Не выйдет, слышишь? Искать тебя столько десятилетий, натыкаться на твой след и стучаться в уже закрытую дверь... это довольно выматывающе, не находишь? Чтобы потом связаться с младшенькими Винчестерами и узнать от них, что ты мёртв. – она резко замолчала. – Естественно, я не поверила. Но сейчас ты выглядишь будто мёртв. Даже хуже, чем мёртв. И уж точно намного хуже, чем я в наши старые времена, когда всё, о чём я мечтала – умереть. Знаешь, я жалею, что моих заветных суток не хватит, чтобы всё это предотвратить, потому что я бы легко испытала боль ради тебя. Да я и так уже это сделала, знаешь? И хоть это было бесполезно, я не о чём не жалею. Ты слишком важный винтик в моей жизни, чтобы просто так быть безучастной, дорогуша. - она непокорно мотнула головой. – Ты нужен мне, Габриэль. Плевать, какое имя ты носишь, плевать, что делал до этого и как решишь поступать дальше. Просто прошу, позволь себе вернуться, отпусти себя. Верни мне раздражающе позитивного шутника, ладно? Лизи ненавидела себя за беспомощность, а Габриэль по прежнему равнодушно смотрел будто сквозь неё. Когда Кетч притащил их в Бункер легко и просто, будто к себе домой в гости, Винчестеры отреагировали резко, а Лизи мельком отметила, что защиту здесь следовало бы перенастроить от греха подальше – Кетч позитивных эмоций у неё не вызывал от слова совсем. Это сейчас им повезло, что этот придурок с Асмодеем что-то не поделил и сбежал, поджав хвост, предпочтя напоследок “нагадить хозяину в тапки”. А так мало ли что в голову придёт этому придурку. Винчестеры как-то нездорово обрадовались Архангелу, но Лизи особо не вникала в их слова, она ощутила наконец, что больше не в аду, и это чувство её буквально оглушило спокойствием, тишиной и призрачными ощущениями боли. Впрочем, со спокойствием она поторопилась. Руки дрожали, когда она пыталась разрезать нить на губах своего старого друга, и по этой причине ничего не выходило. Сэм сжалился тогда над ней, да и над Архангелом тоже, перехватывая руку с ножницами и осторожно забирая их, чтобы аккуратно освободить губы Фокусника от нитей, которыми те были сшиты. Ненавидеть Асмодея можно было даже только лишь за это. И Господь тому свидетель, она ненавидела его так сильно, как только могла. Только толку-то. Элизабет ненавидит это. К чувству бесполезности теперь добавился и страх. Постоянный, нервирующий ужас: за себя, за Габриэля, по тому как состояние последнего оставляет желать лучшего. Всё так чертовски странно. Сначала Кетч решает переметнуться, поэтому освобождает их. Винчестеры не больно-то и радушно отнеслись к нему, но явно были рады видеть Лизи и Габриэля живыми. Особенно Габриэля. Элизабет глупо думала, что это от того, что Архангел как-то помог им. Наивная. Глаза старшего Винчестера довольно сверкнули. — Сэм, благодать архангела, – он выдержал небольшую фразу и нетерпеливо закончил, – была последним ингредиентом. — Да, – улыбнулся младший охотник, – Думаю, когда он будет чувствовать себя лучше, поможет нам с этим. По удивлённому взгляду Дина было видно, что он не собирался отдавать благодать, заключённую в стеклянной колбе, её истинному владельцу. Винчестер покрутил её в руке и уставился на брата. — Нет, Дин, мы не можем её использовать, – начал Сэм, но договорить ему не дали. — Я и Кетч отправляемся спасать маму и Джека прямо сейчас, а ты с девчонкой и Касом будете решать, что делать с нашим нежданным потрёпанным гостем. — Добрый ты, однако, лапушка, – фыркает девушка, отталкиваясь от стены, на которую опиралась секундой ранее. В глазах её сверкали молнии. – я так и знала, что ты решишь поступить по справедливости. — Не тебе решать, как мне поступать. Не твои родные люди страдают где-то в другом мире, – лишь бросает Дин. — Конечно. Мой родной человек, на минуточку, страдает здесь. — Она права. Нельзя его бросить, – поддержал девушку Сэм. — Ты хочешь променять маму на какую-то пернатую задницу, которая решила свалить вместо того, чтоб помочь разобраться с проблемами всемирного масштаба? Серьёзно, Сэм!? Дин явно начинал злиться. Вот только не он один. Лиза попыталась ударить его, но Дин успел перехватить руку до того, как она нанесла удар. — Проблемы всемирного масштаба никуда от вас не денутся, Дин. Думаешь, мне плевать на Мэри? Между прочим, она мне тоже понравилась. – девушка закатила глаза в раздражении. – Какова вероятность, что ты и этот хлыщ из британских справитесь? Быстрее не всегда лучше, Винчестер. Не лучше ли дождаться, пока Габриэлю станет лучше? Если уж не по доброте душевной, то из прагматизма, он бы мог неплохо помочь вам. — У нас нет на это времени, – прошипел он ей почти что в лицо и отпустил руку, отправившись на сборы. Сэм молча наблюдал за тем, как он уходит, а затем, поняв, что остановить его не получится, решил действовать. — Дин, я отправляюсь с тобой. Девушка перевела на него взгляд. — Знаешь, Сэм, предателей отправляют на самый жестокий круг Ада. — Слушай, я полностью поддерживаю идею о том, чтобы сначала помочь твоему другу, но... сама понимаешь. — Ты не идёшь, – ответил Дин, обернувшись. — Что значит, "не идёшь"? – младший Винчестер ожидал чего-то подобного, но всё равно хотел до последнего верить, что в его брате осталась хоть капля благоразумия. Что ж, не осталось. – Это слишком опасное место, чтобы отправляться туда с человеком... не друг, не враг, а так. — Вот именно, – возмущённо ответил Дин, будто второй охотник не понимал, ну самых элементарных вещей на планете. – Это опасное место и если что-то случится, я должен быть уверен, что мир в надёжных руках. — Кажется я всё-таки ошибалась, когда думала, что вы не такие, как Хранители, – с долей разочарования и даже отвращения сказала Лиза. – Вы точная копия них, за исключением только того, что не имеете чёткого плана действий. Вам также плевать на судьбы всех вокруг и вы так же прикрываетесь миссией "общего блага". Ведёте себя так, будто лучше них, рассказывали о Хранителях, будто они звери какие-то, но на самом-то деле, – она покачала головой с посмотрела сначала на одного Винчестера, потом на второго таким взглядом, что даже иконы могли бы расплавиться. Взглядом рухнувшей надежды, на которой буквально жизнь держалась, – Я жалею, что верила в вас. — Не веди себя как ребёнок, – твёрдо ответил ей Дин. – Мы тут не играем в Санту и мне всё равно, во что ты там веришь. Никто не обещал тебе, что мы сахарные Айболиты с вечно умиленными скорбными и сочувствующими взглядами. Вовсе нет. Ты сама виновата во всех своих разочарованиях. Нечего было сказок придумывать, – он резко развернулся и ушёл, оставив после себя лишь оглушающую тишину. — И правда, сказки. Чего уж стоило ожидать от Наследников Хранителей, даром что Американских. – уголок её губ нервно дёрнулся в подобии злой улыбки. – Что смотришь? – громко спросила она у Сэма. — Мы поможем ему, - лишь и сказал Сэм, на что девушка нервно хохотнула, скрестив руки на груди. — Знаешь, Саманта, теперь я понимаю, почему он от вас свалил. Ни один нормальный человек не уживётся с такими, как вы... — Мадам, не находите это время не слишком подходящим для истерик? – вдруг вмешался в разговор Кетч. – Говоришь про эгоизм и тому подобное, но сама являешься чистейшим проявлением этого качества, раз решаешь рискнуть жизнями огромного количества людей ради своего приятеля. — Сказал мне тот, кто готов был словно собачонка бегать за Асмодеем. Что ж ты от своего хозяина так стремишься свалить в другой мир, а, милашка? – спросила она, закатив глаза, и вышла из комнаты. Идиоты. Кретины. Придурки. Она бы ещё поняла, если бы Габриэль был бы для них просто Фокусником, но нет же, они сами рассказывали, как тот "пожертвовал собой" ради них. Она этого решительно не понимала. Точно так же, как и не знала, как помочь Габриэлю. — Ангел не может вылечить архангела, – с сожалением произнёс Кас, после долгих и тщетных попыток помочь старшему брату. — Неужели ничего нельзя поделать с этим? – пробормотал Сэм. – А если дать ему его благодать? — Не думаю, что он готов к этому, – сказал ангел, глядя на Габриэля, – Но попробовать можно. Винчестер стал приближаться к Габриэлю со склянкой в руках, в которой поблёскивала благодать, в то время как сам Архангел, как припадочный, мычал и пытался отбиться. Кас попытался его удержать. Смотреть на это было больно. Девушка подождала пару секунд и подалась вперёд. — Всё-всё, хватит. Неужели нельзя ему помочь другим способом? — У тебя есть другие предложения? – проворчал Сэм. — Нету. – неохотно призналась Лизи. – Но вряд ли так вы особых успехов добьетесь. — Скорее всего тут поможет только время, – задумался ангел, – Скорее всего это пройдёт само... Через какой-то срок. Элизабет сжала зубы, чтобы не зарычать от отчаяния. — Он сильный. – только и обронила она, прежде, чем уйти. – справится. Она боялась. Ей было страшно до дрожи, а вдруг Габриэль потерял себя окончательно и бесповоротно? Вдруг Асмодей что-то сломал в нём, сделал что-то непоправимое. А потом Габриэль показал, что там, внутри него, всё же есть прежний он. Дурацкие символы, глупая история. Лизи почувствовала, как яростные угли жгут где-то около сердца. “Значит, стриптизерши, да?” Ей было обидно за то, что, пока она его безрезультатно искала, как одержимая, он развлекался. Не то, чтобы у них были хоть какие-то отношения, но, согласитесь, подобное явно неприятно ощущается. Вдруг её полуоскал обернулся напряжённой улыбкой. Девушка выдохнула сквозь сжатые зубы, и разжала сжатые в кулаки ладошки, там на коже остались следы полумесяцы от ногтей. “Пусть.” – подумалось ей. – “Пусть. Это не столь значимо. Важно другое, Габриэль жив и скоро будет в норме”. Она за этим проследит.***
Элизабет в отчаяние вгрызается зубами в руку держащего её демона, запуская в Асмодея заклинание за заклинанием, в то время, как её и Габриэля тащат к выходу из бункера два демона, а Асмодей причиняет вред Сэму и Кастиэлю. Такая слабая, такая бесполезная. Асмодей с такой лёгкостью обезвреживает её попытки, что Лизи даже страшно. Но сдаться – значит дать ему вновь причинить вред. И ладно бы только ей, но... Габриэль. Ей нужно было время. На Асмодея её подобие магии не действует почти полностью, но кто сказал, что другие демоны такие же? Она усмехается почти победно, кастуя заклинание бешенства в держащего её демона. Улыбка не исчезает с её губ даже тогда, когда девушка чувствует боль от пронзённой чужой рукой груди. Вместе с хриплым кашлем из её рта вылетают капли крови. На какое-то время для неё весь мир стал оглушительно тих. Когда она думает, что уже вот-вот умрёт, а время откатиться назад, её снова исцеляют, совсем как тогда. Но когда она открывает глаза в них нет отчаяния, потому что она встречается взглядом с испуганным взглядом Кастиэля и насмешливым-почти-тем-самым-взглядом Габриэля. — Кажется, кто-то обещал мне не умирать просто так, – с укором напоминает он ей. И Элизабет смеётся так громко, как только может.***
— Уже уходишь? – спрашивает Лизи, опираясь спиной о стену. – Я тогда в переносном смысле использовала слово "исчезнуть", Габриэль. На неё обращается внезапно острый взгляд.— Только не говори, что ты тоже считаешь, что я должен проявить альтруизм и остаться снова решать их проблемы.— "Плевать, какое имя ты носишь, плевать, что делал до этого и как решишь поступать дальше" – повторила Лизи свои недавние слова. – Это твой выбор, но... я боюсь, что на этот раз ты исчезнешь с концами. Я не переживу твою смерть, Габриэль. Я ведь даже не узнаю вовремя, чтобы вернуть всё до того, как выйдет время. — Лизи, тебе лучше в это не впутываться. – качает он головой. — Уже знаешь, что я хотела предложить, да? – невесело спрашивает она. – Не решай за меня, что для меня лучше, Габриэль. Я давно уже не живу, как обычный человек. И уж тем более не живу в нормальном понимании этого слова. Так что опасностью больше, опасностью меньше. – усмешка так легко скользит на губы. – Я просто хочу помочь. Просто хочу, чтобы хоть ненадолго, но всё было похоже на старые времена. Я скучала. — Я же просил не привыкать, – вздыхает он. — Я кажется уже привыкла нарушать запреты, мой старый друг. – улыбается она, но последние слова звучат почти с отчаянием. – Не бросай меня. — Не буду.