Trouble

Друг мой, я хочу причинить тебе боль, чтобы ты наконец осознал, что всё это не просто так. Я хочу избить тебя. За каждое твоё «Чёртов невротик», за каждое «я вызову полицию» и «я не раздражён». Утрирую, конечно. За притворство, за фальсификацию чувств. За то, что балансируешь на моих нервах, проходя дымом сквозь лёгкие, спиртом сквозь печень, обосновавшись где-то в солнечном сплетении. А я ведь всё равно не даю тебе упасть. И сам боюсь, что эта нить однажды порвётся. Страх неизвестного. Что будет со мной, если ты упадёшь? Грязно и душно в головах всех прохожих, а ты, позволь, — воплощение социопатического обаяния, у тебя в глазах безумие и инфантильность. Я хочу избить тебя и пожалеть. Несчастного ребёнка, которому уделяли слишком мало времени. Взрослого, который не изучил себя и не знает, в чём нуждается. Хочу заботиться и послать к чёрту. Хочу преклониться перед равновесием саморазрушения и нарциссизма в тебе. Что угодно: готов любить и унижаться, готов страдать и нести страдание. Гладить по волосам, поддерживая стабильность, умиротворение и тишину. Готов раскрасить твоё тело палитрой карминовых и фиолетовых пятен, потому что ненавижу. Ненавижу, но будто привязан, сшит и при любой мысли уйти иглы вонзаются во всё духовное и телесное моей личности. Ведь не могу жить, когда кто — то рядом мучается. Нужно либо добить, либо идти до конца. А я гуманный. Я благодарю тебя и проклинаю за всё, что было и будет. Друг мой, ты больной, странный, нервный и непонятый. Иногда пугающий. Недалеко ты ушёл от меня по этим параметрам. Но считаешь меня безопасным. А так ли это, друг мой? А друг ли? А мой ли? " Ли " — звоном в голове, миллиметровым свинцовым шариком перекатывается по изгибам черепа. Я очень хороший актёр, мы так похожи. Несмотря ни на что, звонок в квартиру. Будто спустил курок или наткнулся на мгновенно взрывающийся динамит. Иррациональный страх неведения и слепоты, образы вокруг, скачки лифтов, мерцанье ламп. Руки трясутся. Дважды, трижды, не считаю нажатий навязчивой электрической кнопки. Значит, ты уже раздражён и готов атаковать, пытать, убить посмевшего нарушить покой. Но и я почти в силах. Всё, что нужно. И я преступлю своему принципу «Не причини любимым вред». Разумеется, если мне понадобится это сделать. Я — человек, который умеет любить. Я — человек, который знает, как любить если ненавидит или боится. И несмотря на то, сколько мне будут лгать, показывать недоверие, оттенять слова ненавистью… Буду лояльным и понимающим. Буду молча ласкать, получая ножевые. Я — человек, который умеет любить, но силён ли я настолько, чтобы любить твою душу? Определённо. Сквозь всё то же мерцание ламп, освещающих болезненно — зелёные стены, я здесь. Сквозь грязную плитку, по которой прошло столько людей до меня. Открываешь. Воздух пропитал яд. Кто кого? Лукавая улыбка и пронзительный взгляд. Твой верный пришёл снова. Не вытерпел одиночество, вернулся назад. Действительно, и всей жизни мало. Минута как бесконечная прямая лента. Она движется по стрелке часов, завязывая глаза лёгкой пеленой. Навязчивые мысли уже не выстраиваются в ровный круг, как раньше. Я потерян в разумах. Не твоём или своём. Я вижу, я знаю, я чувствую всех людей с которыми когда — либо имел смелость заговорить. Самое отвратительное — невозможность систематизировать, разложить всё по полкам или убрать как можно дальше. Забыть нельзя — сочувствуешь один раз и погружаешься в центр проблемы. Не хочется дышать, слушать, говорить. Но теперь даже сказать нечего. И к чёрту метафоры, символизм, чтение сквозь строки, скрытые смыслы. Этот монолог открыт. И, вырывая меня из транса, произносишь: — Открыто. — своим красивым лицом и янтарными глазами смотришь свысока. «Игры не закончены, но ты расслабься» — говорю шёпотом в пустоту. — и получай удовольствие.