Соседи.

Решить, что больше он не пойдёт к соседям, было просто, выполнить это — сложнее. Тем более, что именно в это воскресенье был день рождения Дадли. В прошлом году Дурсли были весьма недовольны, что им некуда деть Гарри, поэтому «первый взрослый юбилей» обожаемого сыночка они отмечали дома, заперев племянника в чулане.  — Но, раз уж ты так подружился с этими мальчишками, — тётя едва ли не впервые заговорила об этой дружбе в положительном тоне, — в этот раз мы отвезём Дадли в Лондон! Жаль, что все его друзья, кроме Пирса, разъехались… Ну ничего, они и вдвоём неплохо развлекутся!  — Вообще-то, именно в эти выходные я не могу к ним пойти, — промямлил Гарри.  — Что за глупости? — поджала губы тётушка. — Ты каждые выходные отправляешься туда, а в день рождения Дадли вдруг не можешь?  — Дело в том, что у Рейстлина и Карамона день рождения был вчера, — разговор происходил за завтраком во вторник. — И в воскресенье они также будут праздновать, и тоже в Лондоне…  — Вчера? — неожиданно севшим голосом переспросила Петунья. От Гарри не укрылось, как она обменялась быстрым взглядом с дядей Верноном. — И… что там было?  — Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Китиара сказала, что они будут праздновать в семейном кругу, а в воскресенье поедут в Лондон, — о том, что его приглашали поехать с ними, мальчик предпочёл промолчать.  — Но мы уже договорились с Полкиссами! — рыкнул дядя. — Не можем же мы всё отменить!  — Я… я не хочу всё отменять, — скорчил плаксивую рожицу Дадли, поняв, что поездка в Лондон под угрозой.  — Не волнуйся, дорогой, мама обязательно что-нибудь придумает… — мгновенно заворковала тётя Петунья.  — Я могу остаться дома, — предложил Гарри.  — Чтобы по возвращению мы нашли одни развалины? — возмущённо осведомился дядя.  — Мы… могли бы взять его с собой, — нерешительно предложила тётя.  — Я не хочу! — пронзительно заверещал Дадли, ещё больше став похожим на поросёнка. Разумеется, он не плакал по-настоящему. Но знал, что стоит ему сделать несчастное лицо и выдавить парочку всхлипов, как родители постараются исполнить любой его каприз. — Он всё испортит! Он всегда всё портит! Это мой день рождения! Он не поедет с нами! Споры о том, как следует поступить с Гарри, не утихали вплоть до вечера пятницы, когда он, вопреки обыкновению, остался дома. Больше всего он боялся, что Китиара или Танис, а может, и сами близнецы, придут за ним, либо Дурсли, спасая праздник Дадли, сами отправятся к соседям и выяснят, что Гарри вовсе не запрещали приходить на эти выходные… Но нет — никто за ним не пришёл, а тётя с дядей за весь вечер не удостоили племянника и взглядом — как, впрочем, и в субботу. А в воскресенье Гарри, боясь поверить своему счастью, влез на заднее сиденье дядиной машины с Дадли и Пирсом. Проезжая мимо соседнего дома, он бросил взгляд на ворота… «А ведь я ни разу не видел, чтобы от них выезжала машина, — подумал он. — И на праздник к близнецам никто не приезжал… Может, у них больше нет родственников? Или волшебникам не нужны машины и они путешествуют как-то иначе? Но почему тогда в Хогвартс их везёт поезд?» Гарри постарался выбросить эти мысли из головы. Дурсли решили отвести Дадли и Пирса в зоопарк. Гарри никогда там не бывал, поэтому был совсем не против, хотя его, разумеется, никто не спрашивал. Впрочем, он был не против абсолютно любого времяпрепровождения — лишь бы Дадли и Пирс не вспомнили о том, что давно не играли в свою любимую игру «догони и побей Гарри». Тем более, на входе Дурсли купили сыну и его другу мороженое, и немного замешкались, благодаря чему продавщица успела спросить, чего хочет третий мальчик — и Гарри достался фруктовый лёд. Как он и предполагал, кузену с другом быстро наскучило смотреть на животных. Заметив это, тётя повела их в террариум. Дадли замер у стекла, за которым мирно дремала большая змея.  — Пусть она пошевелится! — капризно заявил он. Дядя побарабанил по стеклу пальцами, но это не возымело никакого эффекта. Дадли, скорчив недовольное лицо, отошёл от змеи. Гарри же, наоборот, приблизился к стеклу. «Боа констриктор, Бразилия. Данная змея родилась и выросла в зоопарке», — гласила висевшая рядом со стеклом табличка.  — Наверное, это ужасно, — прошептал Гарри, взглянув на неподвижно лежащую змею. — Однообразные дни, отличающиеся только приходящими людьми… да и они наверняка сливаются в сплошную серую массу. Я-то хоть бываю в школе, да и вообще, — он попытался представить, каково это: жить в одном помещении всю свою жизнь, не зная, что творится в других местах, без всякой надежды на какие-то перемены… Как внезапно змея открыла глаза и посмотрела на него. А затем медленно подняла голову, оказавшись вровень с Гарри. И подмигнула ему. Мальчик огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто больше этого не видит. А затем вновь посмотрел на змею. Она чуть высунула тонкий раздвоенный язык. Стекло, отделяющее её от посетителей, было довольно толстым — но Гарри мог поклясться, что расслышал тихое «да».  — В Бразилии-то наверняка не так уныло, как здесь, — едва шевеля губами, прошептал Гарри. Змея пару раз энергично кивнула головой.  — Дадли! Скорее сюда, посмотри на змею! — раздался неожиданно голос Пирса прямо над ухом Гарри. Через мгновение кузен оказался перед стеклом:  — Пошёл отсюда, ты! — и он больно пихнул Гарри в ребро, от чего мальчик упал на бетонный пол. В ту же секунду стекло внезапно исчезло, и змея, поспешно разворачивая кольца, стремительно выползла из своей темницы.  — С-спасибо, — прошипела она, поравнявшись с Гарри. Люди вокруг с криками бросились к выходу. Тётя с дядей, схватив Дадли и Пирса, устремились вслед за всеми. Дядя лишь задержался на секунду, чтобы рывком за шиворот поставить Гарри на ноги. Мальчик выходил из террариума быстро, но не бегом. Почему-то он был уверен, что змея никому не причинит вреда. Сидя в машине по дороге домой, Пирс и Дадли наперебой клялись, что змея пыталась укусить их. А затем Пирс повернулся к Гарри:  — А ты ведь с ней разговаривал, верно?  — Чушь! — возмутился Гарри, отмечая брошенные на него в зеркало заднего вида взгляды тёти и дяди. — Змеи вообще не разговаривают… По крайней мере, по-человечески. От запирания в чулане это его не спасло.

***

Дни потекли как обычно, точнее, так, как до появления в жизни Гарри соседей. Мальчику было даже немного обидно — слишком быстро друзья забыли о нём. В глубине души он был уверен, что они захотят выяснить, почему он не приходит, возможно, Китиара или Танис стали бы его уговаривать… И Гарри, после полутора месяцев одиночества, вовсе не был уверен, что откажется. Тётя и дядя вообще не упоминали соседей, как если бы их и не существовало. Издевательства Дадли на тему того, что с Гарри не хотят дружить даже «такие придурки» быстро сошли на нет — в кои-то веки родители выразили недовольство тем, что он поднял эту тему. Так продолжалось до тридцать первого июля, дня рождения Гарри. Утро началось как обычно — с приготовления завтрака на всю семью. А затем дядя отправил Гарри за почтой. На коврике лежали открытка от тётушки Мардж, конверт с какими-то счетами… и желтоватый конверт с изумрудно-зелёной надписью. «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл-Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей». Гарри повертел конверт в руках. Точно такое же письмо пришло Рейстлину…  — Поживее, мальчишка! — раздался недовольный голос дяди. Гарри сунул письмо за пазуху и торопливо вернулся. Отдав дяде почту, он ушёл в чулан и там открыл конверт. Текст письма повторял адресованное Рейстлину — только имя заменили на Гарри.  — «Ждём Вашу сову не позднее 31 июля», — прочитал он и почувствовал, как поднимаются в душе злость и обида. На какое-то мгновение он и вправду поверил, что это письмо из той самой школы. Но тридцать первое уже сегодня, а сову ему взять просто неоткуда. Волшебники не могли этого не учесть, а значит, это просто розыгрыш друзей. — Очень смешно, — пробормотал он, швырнув конверт в мусор. Настроение было окончательно испорчено. Хуже его не могли сделать даже ежегодно (да и на другие праздники) повторяющиеся насмешки Дадли относительно того, что Гарри никогда не получает никаких подарков. На следующее утро, к удивлению Гарри, на коврике у двери снова лежал такой же конверт. Мальчик распечатал его тут же, на пороге дома.  — Это уже не смешно, — пробормотал он. Текст письма был тем же самым, даже дата «не позднее». Хотя тридцать первое июля было вчера, а значит, он уже опоздал. Конверт отправился в уличный контейнер для мусора. В пятницу на коврике лежало уже три письма. Решив, что близнецы заигрались — и справедливо опасаясь гнева Дурслей, который неминуемо пал бы на голову Гарри — мальчик вечером решил отправиться к соседям.  — Куда это ты собрался? — недовольно буркнул дядя, когда после ужина Гарри направился к двери. Мальчик медленно повернулся к сидящим перед телевизором в гостиной родственникам.  — К соседям, — он даже зажмурился, ожидая гневной реакции.  — К соседям? — переспросила тётя. — Ты всё лето у них не был!  — Да, — кивнул Гарри. — А теперь решил опять пойти. Он посмотрел на Дурслей. Дадли, открыв рот, смотрел на кузена. Дядя с тётей переглянулись… Гарри не сомневался, что его сейчас запрут в чулане на все выходные — и хорошо, если покормят. Но родственники просто вновь отвернулись к телевизору, сделав вид, что крайне увлечены новостями. Боясь поверить происходящему — и недоумевая, как Китиаре удалось этого добиться — Гарри выскользнул за дверь. До соседнего дома Гарри дошёл быстро, но замер у входа. Как ему себя вести? Просто отдать письма и уйти? Что при этом сказать? И как его вообще встретят? Собравшись с духом, он постучал, держа перед собой письма. Дверь открыла Китиара.  — Привет! — словно и не было этих месяцев, когда они не общались. Девушка перевела взгляд на письма, которые Гарри держал в руке. — Поздновато ты их получил… зато сразу три, — усмехнулась она. — Не смешно, — буркнул Гарри, совершенно не заботясь, насколько невежливо это прозвучало. — Если вы хотели меня этим развеселить или снова начать общаться, то подбрасывать такие письма было необязательно!  — Подбрасывать? — мгновение Китиара пристально смотрела на Гарри, а затем втащила его в дом (хватка у неё оказалась не слабее, чем у дяди Вернона). — С чего ты взял, что это мы их тебе подбросили? А что касается «опять начать общаться»… Ни я, ни братья не обязаны бегать за невесть почему оборвавшим общение мальчишкой! Не захотел общаться с семьёй волшебников, так никто и не настаивает… Или тебе неприятно наличие у нас пары сквибов? Гарри почувствовал, как запылали щёки. Ему-то причина, по которой он перестал приходить к близнецам, казалась очевидной. И он даже не думал, что его нежелание бывать у друзей можно объяснить презрением к ним или оказавшимся не волшебниками Карамону и Танису. Последнее вообще сбивало с толку — Гарри ведь и сам не волшебник… если только полученные им письма действительно были шуткой близнецов…  — Это не могут быть письма из той школы, — упрямо возразил он. — Это наверняка шутка Рейстлина и Карамона.  — Рейстлин такими глупостями точно заниматься не будет, — ответила девушка. — А Карамон бы просто не додумался. Нам с Танисом это вообще незачем. И почему ты думаешь, что письма не могут быть настоящими? Секунду Гарри молчал. А потом ткнул пальцем в дату:  — Тридцать первое уже прошло, и где, по их мнению, я должен взять эту сову? Китиара внимательно прочитала письмо.  — Да-а, — протянула она. — Интересно, а тем, кто родился в августе, тоже присылают письма с давно прошедшей датой? Что-то я всё больше хочу перевести Рейстлина в Дурмстранг, там таких нелепостей не было… Кстати, вот и способ доказать тебе, что письма настоящие: возьмём нашу сову, — она втолкнула Гарри на кухню и сунула ему самый обыкновенный лист бумаги и ручку. — Пиши ответ.  — Какой? — оторопел Гарри. Девушка закатила глаза:  — Начни с того, что их письма опоздали…  — Они не опоздали, — перебил Гарри. — Просто я выбросил первые два…  — Приняв их за розыгрыш? Ладно, тогда напиши, что не ответил на первые письма, потому что не знал, где взять сову, так как живёшь в семье маглов, о чём руководству школы, вообще-то, должно быть известно. Случайно узнав, что живущий рядом мальчик получил такое же письмо, ты одолжил его сову. Также за покупками в Косой переулок ты отправишься с семьёй этого мальчика, а тем временем пусть кто-то посетит твоих родственников и расскажет им о Хогвартсе и твоём обучении там… Да, и поинтересуйся заодно, где взять деньги на обучение: твой дядя вряд ли согласится раскошелиться. Рейст! — крикнула она. — Принеси сову! Едва Гарри успел дописать, как в кухню влетела сова. Самая обычная. Следом вошли близнецы. Карамон, увидев Гарри, расплылся в улыбке:  — Они говорили, что ты придёшь, когда получишь письмо! Теперь Рейст будет в Хогвартсе не один! Гарри ошарашенно перевёл взгляд с Карамона на усмехающегося Рейстлина, а затем на Китиару — та как раз привязала его письмо к лапе совы и вышвырнула птицу за окно.  — Вы знали? Знали, что я получу письмо?  — Мог бы и сам догадаться, — отозвалась Китиара, перебив едва открывшего рот Карамона. — Помнишь парик учительницы или когда у тебя волосы быстро отросли? Я решила, что, прочитав письмо Рейстлина, ты сумеешь связать факты воедино…  — Я решил, что это Рейстлин… — Гарри замялся.  — Похоже, я зря считаю Карамона не слишком умным, — засмеялся Рейстлин. — Ты его превзошёл. Хочешь сказать, с тобой никогда не происходило ничего странного, когда меня не было рядом? Гарри задумался. Если вспомнить, свитер Дадли уменьшился, когда ни Рейстлина, ни Китиары рядом не было. И змея в зоопарке… Впрочем, об этом Гарри рассказывать не хотелось.  — Сова вернётся завтра, — подвела итог Китиара. — Тогда всё и выяснится… Идите спать.  — Я не взял пижаму, — пробормотал Гарри, уже понимая, что домой на эти выходные не пойдёт, даже если письмо действительно окажется шуткой (в чём он всё больше сомневался).  — Возьмёшь у Рейстлина запасную, — беспечно сказала девушка. — Она на тебе будет лучше смотреться, чем та жуть, в которую ты обычно переодевался… Твоя пижама Карамону-то велика будет!  — Она мне после Дадли досталась, — по непонятной причине решил оправдаться Гарри. Китиара в ответ только фыркнула. Утром Гарри проснулся от грохота. Казалось, трясётся весь дом. Близнецы тоже вскочили и, не сговариваясь, все трое мальчишек выбежали из комнаты, чудом не застряв в дверях. Наверху лестницы они замерли: у входной двери, занимая собой всю ширину коридора, стоял великан с заросшим густой чёрной бородой лицом. Он поднял взгляд…  — Гарри! Как ты на Джеймса похож… А глаза Лили…  — Э-э… вы кто? — промямлил Гарри, осторожно спускаясь. Судя по тому, что Китиара не проявляла ни малейшего волнения, опасности не было.  — Я-то? Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса, — ответил великан. — Ну, а про Хогвартс-то ты, конечно, знаешь… Гарри кивнул, спускаясь.  — Знает, только не особо верит, — резко заговорила Китиара. — Письму вот тоже не поверил. И о волшебном мире не знал ничего. Родственники ему не рассказывали, видимо. Я-то сразу поняла, кто это. Только удивилась, что он совсем не в курсе… обо всём. И о родителях думает, что они в автокатастрофе погибли…  — Автокатастрофа? — Хагрид так резко повернулся к Китиаре, что Гарри даже испугался. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Да быть такого не может, чтобы Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребёнок с пелёнок знает!  — Какую историю? — ничего не понял Гарри. — И что не так со смертью родителей?  — Всё не так, — отозвалась Китиара. — Я запретила братьям рассказывать тебе что-либо, когда поняла, что ты не знаешь о магии. Подумала: вдруг ты сквибом стал после случившегося, так и незачем тебе знать. Да и тётка твоя сразу мне заявила, что ничего «ненормального», как она выразилась, в тебе нет. Но я решила проверить… Припугнула, что, если тебя к нам пускать не будут, Дамблдор узнает, как тебе живётся… Хотя, подозреваю, он и так знал…  — Тётя знала о магии? — у Гарри голова пошла кругом. — И кто такой этот… как там его… И что случилось с родителями? Великан даже подпрыгнул от удивления:  — Ты и про Дамблдора не слышал? Ну дела…  — Он вообще ни про что не слышал! — раздражённо заявила Китиара. И повернулась к Гарри. — Помнишь мои сказки на Хеллоуин? Одна была о нашей семье. Не задумывался, о ком вторая? — Гарри промолчал, и она продолжила. — О тебе. О твоей семье. Это твоих родителей убил Тёмный Лорд… А ты уничтожил его. И, разумеется, твоя тётя знает про магию, ведь её сестра была ведьмой! В общем, так, — вновь повернулась она к великану. — Сейчас мы идём в Косой переулок, покупать всё к школе Рейстлину и Гарри. А вы разберитесь с его роднёй. Не хочется первого сентября обнаружить, что его заперли на десять засовов, лишь бы в волшебный мир не пустить. Идите одеваться, — махнула она мальчишкам.  — Нельзя, — внезапно нахмурился великан. Гарри замер. — Дамблдор мне сказал: самому Гарри отвезти. Негоже ему с вами…  — Интересно, почему? — насмешливо произнесла Китиара. — Гарри с нами давно знаком, ничего плохого мы ему не делали. С Рейстлином они на одном курсе будут, пусть даже и на разных факультетах. Почему с каким-то Хагридом, впервые в жизни увиденным, ему будет лучше, чем с нами? Великан нахмурился. Чем бы не объяснял Дамблдор необходимость поездки Гарри именно в сопровождении Хагрида, озвучить это великан то ли не хотел, то ли не имел права.  — Много чего о вас говорят, — буркнул он наконец. — В той войне…  — В той войне, закончившейся десять лет назад, я ещё сама в школу-то не ходила, а близнецы вообще только родились. Что такого о нас могут говорить?  — Я хочу пойти с Китиарой и Рейстлином, — поспешил Гарри прервать начинающийся спор. С одной стороны, ему не хотелось обижать великана. С другой — он действительно видел его первый раз в жизни, а перед Китиарой и близнецами чувствовал себя виноватым за оборванное общение и необоснованные подозрения. Вздохнув, великан порылся в карманах необъятной куртки и вытащил маленький ключик.  — Вот, — протянул он его Гарри (тому пришлось спуститься с лестницы и взять ключ, поскольку стоящая рядом Китиара даже не попыталась его взять). — От твоего сейфа в «Гринготтсе».  — Где?  — Это банк волшебников, — ответила за Хагрида девушка. — Твои родители, как и все волшебники, хранили свои деньги там. По дороге я расскажу тебе всё, что знаю. А теперь — марш переодеваться! Времени и так мало. Карамон остаётся дома, ждать Таниса и готовить обед, — старший из близнецов опустил голову, но возражать сестре не стал. — Билет на поезд для Гарри можете отдать сейчас, — великан, снова порывшись в карманах, вытащил клочок бумаги. Схватив его, Гарри бегом поднялся по лестнице: Карамон и Рейстлин уже скрылись в комнате. Несколько минут спустя Гарри, Китиара и Рейстлин вышли из дома и направились к автобусной остановке — машины в их семье действительно не оказалось.  — У волшебников свои способы путешествия, — пояснила Китиара. — Но пока мы будем изображать самых обычных людей. К тому же, пока мы едем в Лондон, вполне хватит времени, чтобы рассказать тебе всё, что ты должен знать… И она действительно рассказала. О волшебнике, который решил захватить власть и уничтожить всех маглов. О войне с ним. И о том, как он пришёл убить семью Поттеров — и убил Джеймса и Лили, а Гарри не смог. Она назвала его имя — Волан-де-Морт, предупредив, что маги опасаются его произносить, заменяя на Тот-Кого-Нельзя-Называть. Рассказ действительно занял всю поездку до Лондона, но, наконец, они добрались до города…