Соседи.

Дверь открыла пожилая волшебница с очень строгим лицом. Гарри сразу подумал, что с ней лучше не спорить и вообще держаться подальше. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Она повернулась и пошла вперёд, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале, на каменных стенах которого горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая каменная лестница вела на верхние этажи. Профессор провела детей мимо закрытой двери, за которой слышался гул множества голосов, в маленький пустой зальчик. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала она новых учеников. — Скоро начнётся банкет по случаю нового учебного года, но прежде вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьёзная процедура, поскольку с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьёй. Факультетов в школе четыре… Краем глаза Гарри заметил, как Рейстлин нахмурился, однако не услышал в словах МакГонагалл ничего особенного: перечислив факультеты, она сообщила о начислении неких призовых очков, которые ежегодно определяли лучший факультет года или что-то в этом роде. После этого она вышла из комнаты, приказав ждать её, сказав, что скоро вернётся. — Это она приходила к моим родителям, — сообщила Гермиона Грейнджер, едва за профессором захлопнулась дверь. — Интересно, какие заклинания нам понадобятся на церемонии отбора? Наверное, сложных испытаний не будет, мы же ещё ничего толком не умеем… — Какой смысл гадать? — так же негромко отозвался Рейстлин. — Здесь ведь есть те, кто рос в семьях волшебников. Неужели родители или старшие братья-сёстры не рассказывали им, как всё происходит? Гарри, который всерьёз забеспокоился после слов Гермионы про испытания, воспрял духом. — Что ты знаешь о церемонии отбора? — спросил он стоящего рядом Рона. — Фред сказал, что испытания у всех разные, но это очень больно. Им с Джорджем, например, пришлось бороться с троллем… Гарри ощутил, как бешено заколотилось сердце, впрочем, слова Рона испугали не только его. — Если бы ничего толком не умеющих первокурсников заставляли в первый же вечер бороться с троллем, на следующее утро их родители вместо писем от детишек получили бы их растёрзанные бездыханные тела, — ядовито усмехнулся Рейстлин. — Дружная у вас, видимо, семья — никто и не подумал объяснить младшему брату, что его ждёт… Рон открыл рот, чтобы достойно ответить, но тут воздух прорезали истошные крики. Гарри увидел, как через противоположную от двери стену в комнату просачиваются призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они, казалось, вовсе не замечают столпившихся первокурсников, занятых оживлённым спором — но вот один из них коснулся какой-то девочки. — Как будто ледяной водой окатили, — вскрикнув, она потрясла рукой, которую задел призрак. Дети отпрянули от двери, толкаясь и наступая друг другу на ноги и подолы мантий. Призраки замолчали и уставились на первокурсников, словно только что их заметили. — Эй, а вы что тут делаете? — спросил один из них, в старинном костюме с пышным круглым воротником. — Да это же новые ученики! — воскликнул другой, похожий на маленького толстого монаха. — Ждёте отбора, я полагаю? Несколько человек неуверенно кивнули. — А как именно происходит отбор? — неожиданно спросил Рейстлин. Призраки уставились на него, после чего монах, придав себе таинственный вид, прошептал: — Церемония отбора — большой секрет для первокурсников. Вашу судьбу решит древний артефакт… — Идите сюда, — позвала ребят вернувшаяся профессор МакГонагалл. Привидения начали поспешно просачиваться обратно сквозь стену. — Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор и вывела их из комнаты. — Интересно, зачем нас оставляли в этой комнате? — прошептал идущий перед Гарри Рейстлин, чуть повернувшись к нему, когда они вновь пересекали зал, который уже проходили. — Ведь, по сути, мы просто стояли там лишние несколько минут. — Ей нужно было подготовить всех к нашему появлению, — снисходительно пояснил услышавший это Рон, идущий следом за Гарри. — Действительно, — кивнул Рейстлин. — Как это я не подумал, что никто из учителей и старшекурсников не готов увидеть в начале учебного года новичков… Неизвестно, до чего бы они договорились, но в этом момент профессор ввела их в Большой Зал, освещённый множеством свечей, паривших в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели ученики. Напротив двери находился стол преподавателей, к которому профессор МакГонагалл подвела шеренгу первокурсников. Гарри, ощущая множество любопытных взглядов, старался смотреть себе под ноги, больше всего боясь упасть на виду у всей школы. Возле стола преподавателей профессор велела первокурсникам развернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме. То тут, то там мелькали силуэты привидений. Гарри посмотрел наверх и увидел над собой чёрный потолок, усыпанный звёздами. Они с Рейстлином уже знали, что он специально зачарован, чтобы походить на небо снаружи. Тем временем профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на него остроконечную шляпу — всю в заплатках, потёртую и ужасно грязную. В зале воцарилась полная тишина. Затем шляпа шевельнулась, в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела. — Значит, каждому из нас надо будет всего лишь её примерить? — прошептал Рон, едва песня закончилась, и весь зал зааплодировал. — Теперь ясно, почему это такой страшный секрет, — заметил Рейстлин. — Знай мы заранее, что нас ждёт — были бы разочарованы. Гарри с трудом выдавил улыбку. Примерить Распределяющую Шляпу, конечно, проще, чем демонстрировать свои способности к магии, но его смущало, что за этим будет наблюдать такое количество людей. К тому же, он вспомнил, что говорили о распределении Китиара и Рейстлин: не бывает такого, чтобы в человеке было только одно качество. Что, если Шляпа решит, что в нём поровну и храбрости (хотя сейчас он этого качества в себе не ощущал совсем), и трудолюбия, и жажды знаний, и хитрости? Или что в нём нет вообще ни одного из этих качеств? Тем временем профессор Макгонагалл шагнула вперёд, держа в руках свиток пергамента. — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна! Порозовевшая то ли от смущения, то ли от испуга, девочка, которая была в одной лодке с Гермионой, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но и глаза. А через мгновение… — Пуффендуй! — и Ханна прошла к правому крайнему столу, разразившемуся аплодисментами. Гарри заметил, что крутившийся у стола призрак монаха приветливо помахал девочке рукой. — Боунс, Сьюзен! — Пуффендуй! — и вот ещё одна девочка направляется к тому же столу и садится рядом с Ханной. — Бут, Терри! — Когтевран! — теперь зааплодировали за вторым столом слева. Туда же мгновением позже попала Мэнди Броклхерст, а Лаванда Браун отправилась за крайний левый стол факультета Гриффиндор. Среди приветствующих её Гарри увидел рыжих близнецов и их брата с блестящим значком на мантии, очевидно, указывающим на его статус старосты. Миллисента Булстроуд, бывшая в одной лодке с Гермионой и Ханной, оказалась первой, кого отправили на Слизерин. Туда же попал и Грегори Гойл, один из тех мальчишек, что заходили в купе Гарри вместе с Малфоем. Гарри посмотрел на второй стол справа, за которым располагался этот факультет. Приветствующие новичков старшекурсники вдруг показались ему мрачными и неприятными — видимо, сказалось впечатление от произошедшего в поезде. — Грейнджер, Гермиона! Девочка, едва ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела Шляпу. — Гриффиндор! — вынесла вердикт Шляпа. Следующим был Невилл Долгопупс, тот самый, который бесконечно терял свою жабу. Сейчас питомца с ним тоже не было, и Гарри мельком подумал, куда мог подеваться Тревор: в лодке-то он был, а потом?.. Возможно, мысли Невилла были заняты тем же самым, либо он просто переволновался, так как умудрился споткнуться и упасть, идя к табурету. Шляпа довольно долго молчала, прежде чем отправила его на Гриффиндор. Невилл бросился к указанному столу, забыв снять Шляпу, чем вызвал громкий хохот всего зала. Он вернулся, чтобы отдать её Винсенту Крэббу, второму сопровождавшему Малфоя громиле, также отправившемуся на Слизерин. — Маджере, Рейстлин! — услышав имя друга, Гарри вынырнул из своих мыслей о Слизерине и его новичках. Он вдруг вспомнил своё предположение, что Рейстлин точно окажется на Когтевране. «То есть, дружелюбным и храбрым ты меня не считаешь? — вспомнил он ответ друга. — Кто мешает быть одновременно храбрым и стремиться к власти?» Гарри вновь бросил взгляд на стол Слизерина. Ему больше всего хотелось оказаться на одном факультете с Рейстлином — и меньше всего с дружками Малфоя. — Гриффиндор! — объявила Шляпа. — Стоило молчать целую минуту, чтобы отправить его туда! — застонал Рон. Видимо, он всё-таки верил, что попадёт на «семейный» факультет. Рейстлин направился к столу указанного факультета, сев рядом с Невиллом. Вид у него был озадаченный. Следующим в списке оказался Драко Малфой, и его мечта сбылась в мгновение ока — Шляпа едва коснулась его головы и тут же заорала: — Слизерин! Нераспределённых первокурсников оставалось всё меньше. Теодор Нотт и Пэнси Паркинсон также оказались на Слизерине, сёстры Патил неожиданно разделились: Падма отправилась на Когтевран, а Парвати — на Гриффиндор. И, наконец… — Поттер, Гарри! Гарри сделал шаг вперёд, и до него донёсся громкий удивлённый шёпот всего Большого Зала: — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? Перед тем, как Шляпа закрыла ему глаза, Гарри увидел, что сидящие за столами люди подались вперёд, чтобы получше разглядеть его. «Гммм, — задумчиво произнёс ему прямо в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости. И ум весьма неплох. И таланта хватает, и имеется весьма похвальное желание проявить себя… Так куда мне тебя определить?» Гарри, ужаснувшись, что сбылись его страхи не быть распределённым из-за соответствия всем четырём факультетам разом, даже не понял сначала, что вопрос был совсем не риторическим. «Я что, могу выбирать? — сообразил он, наконец. — Тогда на Гриффиндор». «А почему именно на Гриффиндор? — спросил тихий голос. — На Когтевране ты обретёшь глубокие знания, чтобы стать великим волшебником, на Пуффендуе научишься упорно трудиться, а Слизерин поможет тебе достичь величия…» «На Гриффиндоре учились мои родители, — вспомнил Гарри. — И туда же попал мой друг». «Родители и друг, — задумчиво повторила Шляпа. — Ну, что ж…» — Гриффиндор! Гарри снял Шляпу и на дрожащих ногах направился к своему столу. Перси Уизли вскочил со своего места и, схватив Гарри за руку, начал трясти её, а Фред и Джордж вопили: — С нами Поттер! Поттер на Гриффиндоре! Восторги не утихали минут пять после того, как Гарри сел. До этого он не обращал внимания, но за каждым столом первокурсники садились рядом друг с другом — для них специально оставляли место, либо старшие ребята двигались, чтобы новенькие оказались вместе. Таким образом, между ним и Рейстлином оказалась Парвати Патил. Рядом с Гарри ещё оставалось свободное место. Когда шум, наконец, утих, он посмотрел в сторону оставшихся ребят. Несколькими мгновениями позже рядом с ним оказался темнокожий Дин Томас, а затем… — Уизли, Рональд! Гарри заметил, как Перси, Фред и Джордж стиснули кулаки и улыбнулся: может, они не знают, что Рону достаточно попросить Шляпу, чтобы оказаться на Гриффиндоре? Может, выбор предоставляется не всем? — Гриффиндор! — и счастливый Рон садится рядом с Дином. — Отлично, Рон, просто превосходно, — с важным видом заявил Перси. Близнецы ограничились тем, что пожали брату руки — оба одновременно. Спустя мгновение рядом с Роном оказался Симус Финниган. Наконец, последний в списке Блейз Цабини направился к столу Слизерина. Профессор МакГонагалл скатала свиток и вынесла из зала Распределяющую Шляпу. Табуретку она просто заставила исчезнуть, взмахнув палочкой. Гарри посмотрел на стол. Он был сервирован золотыми, начищенными до блеска тарелками, кубками и столовыми приборами, но еды не было. Гарри поднял взгляд и заметил, что все смотрят на учительский стол. Дамблдор, выглядевший точь-в-точь, как на первой из попавшихся Гарри карточке в шоколадных лягушках, поднялся из-за стола и, поприветствовав всех, произнёс несколько бессвязных слов. — Он… он немного ненормальный? — неуверенно произнёс Гарри, отвернувшись от учительского стола, но сидевшие по бокам Парвати и Дин лишь пожали плечами, уже вовсю уминая жареную картошку. Гарри окинул взглядом стол и увидел, что все блюда доверху наполнены самой разной едой. Он положил себе всего понемногу и приступил к трапезе. Какое-то время в Большом Зале слышался лишь звон посуды. Когда все насытились, тарелки вновь опустели, став идеально чистыми, но спустя мгновение на них появились самые разнообразные десерты. Правда, к недоумению Гарри, при таком разнообразии еды и сладостей, из напитков оказался лишь тыквенный сок. Не то, чтобы мальчик его не любил, но отсутствие выбора показалось странным. — Итак, — важно заговорил Перси. — По традиции, новенькие должны немного рассказать о себе. Ничего особенного, просто пара слов о семьях. Есть ли в вашей семье волшебники, есть ли у вас братья или сёстры… Начнём по порядку? — он кивнул Лаванде Браун. — Я из чистокровной семьи, — немного смущённо сказала девочка. — Братьев и сестёр у меня нет. Родители работают в Министерстве: папа — в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, мама — в Отделе международного сотрудничества, — она замолчала и пожала плечами, явно не зная, что ещё добавить. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, я из семьи маглов, мои родители стоматологи, — затараторила Гермиона. Увидев недоуменные взгляды некоторых ребят, она смущённо пояснила: — Это врачи, которые лечат зубы… — У маглов разные врачи лечат разные части тела? — уточнил Перси. — Ну… в большинстве случаев, да. Братьев и сестёр у меня тоже нет. Я была так удивлена, получив письмо, и родители тоже, ведь мы не знали о существовании магии, но профессор МакГонагалл всё нам рассказала. Я так горжусь, что попала в Хогвартс, ведь он считается лучшей школой магии в мире! Больше всего хочу поскорее начать заниматься трансфигурацией, это так интересно! — На многое не рассчитывай, — улыбнулся Перси. — Вы начнёте с мелочей, типа превращения спичек в иголки… А ты, Невилл? — Меня вырастила бабушка, у нас чистокровная семья. Но у меня магия долго не проявлялась. Мой двоюродный дядя Элджи всё время пытался застать меня врасплох, чтобы вызвать магический выброс. Однажды столкнул меня в воду, а я чуть не утонул. А когда мне было восемь, высунул в окно вниз головой. И тут его жена, тётя Энид, предложила ему пирожное, и он разжал руки, — Гарри подавился яблочным пирогом, а Гермиона ахнула. Невилл смущённо улыбнулся и продолжил: — Я упал со второго этажа, но не разбился, а отскочил от земли, как мяч, и попрыгал по дорожке. Когда пришло письмо из Хогвартса, дядя подарил мне жабу… А я опять её потерял! — расстроенно закончил он. — Не беспокойтесь, молодой человек, — улыбнулся призрак в широком воротнике. — Жаба благополучно дожидается в том маленьком зале, где мы встретились впервые… Разрешите представиться: сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, привидение башни Гриффиндора… — Почти Безголовый Ник! — выпалил Рон. Сэр Николас выглядел немного недовольным. — Я бы предпочёл… — но его перебил Симус Финниган: — Как можно быть Почти Безголовым? — А вот так, — раздражённый призрак дёрнул себя за левое ухо и его голова отделилась от шеи и упала на плечо, держась на крохотном лоскутке кожи. Сэр Николас потянул себя за другое ухо, и голова встала на место. Гарри заметил, что первокурсники отодвинули тарелки с едой — все, кроме Рона, продолжавшего есть, как ни в чём не бывало, и Рейстлина, который, как показалось Гарри, вообще не прикасался к десертам (впрочем, насчёт основных блюд Гарри тоже сомневался). — Что ж, давайте знакомиться с новичками, — вернул разговор в прежнее русло Перси. — Рейстлин? — Мой отец был маглом, а мать волшебницей. Они умерли, когда нам с братом-близнецом было четыре. Сводная сестра, старше нас на восемь лет, окончила Дурмстранг. Пока она была в школе, о нас с братом заботился дальний родственник матери, он сквиб, — Гарри отметил, что Рейстлин не назвал Таниса женихом Китиары, а озвучил ту же версию, что и сам Танис для жителей их родного городка. — Брат тоже оказался сквибом. — Почему же ты попал в Хогвартс, если твоя семья училась в Дурмстранге? — удивилась одна из старшекурсниц. — Ведь дети всегда записываются в школу, которую окончили их родители. Перевестись, конечно, можно, но только по достижении школьного возраста, и только с согласия директоров обеих школ: и той, в которой хочешь учиться, и той, из которой хочешь уйти… Ну, конечно, с маглорождёнными всё иначе: они попадают только в ближайшую школу — для британцев это, естественно, Хогвартс… — То есть, если, например, Гермиона захочет после первого курса сравнить Хогвартс с Шармбатоном, ей это не удастся? — уточнил Рейстлин. Гарри показалось, что он просто хочет перевести тему разговора. — Нет, — ответил за старшекурсницу Перси. — Она либо заканчивает Хогвартс, либо переводится на домашнее обучение… Но, сам понимаешь, все предпочитают школу, — улыбнулся он. — Но ты не ответил. — В Дурмстранге учился отец Китиары, — нехотя ответил Рейстлин. — Наша мать закончила Хогвартс… — Китиары? — переспросил один из близнецов Уизли. — Ага, — не дав Рейстлину ответить, торжествующе заговорил Рон. — Китиары Ут-Матар, его сводной сестры… На какое-то время за столом Гриффиндора повисла нехорошая тишина. Судя по лицам, старшие Уизли были шокированы. — Твоя очередь, Парвати, — неловко заговорил, наконец, Перси. — Как волшебница, я считаюсь чистокровной, — заговорила девочка. — Хотя мама у меня англичанка, а отец — индиец… Моя сестра, Падма, как вы видели, попала на Когтевран. У родителей есть небольшой магазинчик со всякими восточными амулетами и артефактами, ну и ещё книгами и некоторыми растениями и животными… — Как интересно, — задумчиво произнесла Лаванда. — Вот смотрите, братья-близнецы Уизли оба попали на один факультет. Вы с сестрой оказались на разных. А у Рейстлина брат вообще не владеет магией. Значит, это зависит не от семьи? — От семьи это точно не зависит, — отозвался Гарри. — Сестра моей мамы ненавидит магию и всё, что с ней связано… — Ну, ты свою историю можешь не рассказывать, — улыбнулся Рон. — Все знают, кто такой Гарри Поттер… — Вот только знают ли все, каково это — жить с дядей и тётей, которые никогда не упоминают твоих родителей, наказывают за магические выбросы и вообще делают вид, что никакой магии в мире не существует? А двоюродный брат с дружками постоянно травит и нередко бьёт, пользуясь тем, что его родители закрывают на это глаза? — негромко спросил Рейстлин. За столом Гриффиндора было тихо — все давали возможность новичкам высказаться, так что Гарри не сомневался: слова друга услышал весь курс. — Ну, с тех пор, как вы поселились по соседству, моя жизнь точно изменилась к лучшему, — попытался он исправить произведённое его словами впечатление. — Этим летом я проводил больше времени с вашей семьёй, чем с Дурслями. А они вообще делали вид, что меня не существует. И о родителях я уже многое узнал… — Но ведь существует специальная служба, которая проверяет условия жизни детей, — внезапно заговорила Гермиона. — Мне родители рассказывали. Если родственники плохо обращаются с ребёнком, их могут оштрафовать или даже посадить в тюрьму. А ребёнка… — Отправляют в приют, — закончил Рейстлин. — И не факт, что приют будет хорошим, дети в нём — дружелюбными, воспитатели — добрыми, а жизнь — весёлой… Но Гарри прав: это в прошлом. Герой вернулся в свой мир… — Верно, — улыбнулся Перси. — Теперь ты вернулся домой, Гарри. Как всегда говорит первокурсникам профессор МакГонагалл: на ближайшие семь лет ваш факультет — это ваша вторая семья… Кто у нас ещё остался? — Меня зовут Дин Томас, — заговорил сидящий рядом с Гарри мальчик. — Мой отец не то умер, не то сбежал, когда я был совсем маленьким, и я не знаю, был он волшебником или нет. Мама точно не волшебница, она даже не верила письму, думала, я сам его написал, чтобы разыграть её. Потом, конечно, пришла профессор МакГонагалл и всё объяснила… Ну, ещё у меня есть две младшие сводные сестры, потому что мама вышла замуж второй раз. Одной сейчас пять лет, а второй год. Магических выбросов у них пока не было… — Я — Рон Уизли, — заговорил Рон («Как будто кто-то ещё не понял», — вставил один из близнецов). — Младший брат вот этих троих, — кивнул он в сторону братьев. — Ещё два брата уже закончили школу, а младшая сестра поступает в следующем году. Отец работает в Министерстве, начальник Сектора по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов. — А мать? — неожиданно спросил Рейстлин. — Что — мать? — агрессивно поинтересовался один из близнецов. — Я хотел узнать, чем она занимается, — уточнил Рейстлин. — Мама занимается домом, — ответил за брата Перси. — Готовит еду, наводит порядок и всё такое… — Закончившие школу братья тоже живут с вами? — уточнил Рейстлин. — Билл работает в «Гринготтсе» в Египте, а про Чарли я уже рассказывал, — немного задиристо отозвался Рон. К удивлению Гарри, Рейстлин кивнул и промолчал. — Мой папа — магл, а мама — волшебница, — заговорил Симус Финниган, представившись. — Мама ничего ему не говорила, пока они не поженились. Я так понял, он совсем не обрадовался, узнав правду… — Думаю, представлять вам старшекурсников нет смысла, вы никого сейчас не запомните, — продолжил Перси. — Может быть, рассказать про учителей? Не про всех, конечно. Только про тех, кто будет вести уроки у первого курса. Гарри посмотрел на учительский стол. Дамблдор сидел посередине на большом золотом стуле, напоминавшем трон. В самом углу стола сидел Хагрид. Ещё Гарри заметил профессора Квиррелла, с которым столкнулся в «Дырявом котле». Перси, тем временем, принялся перечислять: — Заклинания ведёт профессор Флитвик, вон тот коротышка. Он декан Когтеврана и, в общем-то, отлично преподаёт свой предмет, а ещё руководит школьным хором… Трансфигурацию преподаёт профессор МакГонагалл, она наш декан, и с ней лучше не шутить. Даже Фред и Джордж на её уроках ведут себя смирно… Профессор Спраут — преподаватель травологии и декан Пуффендуя. Обожает свой предмет и очень добрая… — Зельеварение преподаёт профессор Снегг, тот, что разговаривает с типом в тюрбане, — перебил брата один из близнецов. — Он — декан Слизерина и вечно им потакает. Тип в тюрбане — профессор Квиррелл, новый учитель Защиты от Тёмных Искусств… Не удивлюсь, если Снейп ему яда подольёт, он давно мечтает занять эту должность, но Дамблдор каждый год назначает кого-то нового… Гарри посмотрел на Снейпа и Квиррелла. Преподаватель зельеварения выглядел неприятным типом — с сальными чёрными волосами, крючковатым носом и желтоватой кожей. Внезапно он посмотрел прямо на Гарри — и его шрам пронзила боль. — Ой! — хлопнул он себя по лбу. — Что случилось? — спросил Перси. — Н-ничего, — боль прошла так же внезапно, как и появилась. Профессор Снейп отвернулся от Гарри, вернувшись к разговору с Квирреллом. — Дальше сидят преподаватель астрономии Аврора Синитра и мадам Трюк, которая преподаёт полёты на метле, а также судит школьные матчи по квиддичу, — Перси вернул себе инициативу и тут же обернулся к сидящему рядом долговязому парню. — Кстати, Оливер, ты не забыл, что в этом году нам нужен новый ловец? Чарли Уизли был отличным ловцом все шесть лет, что играл в команде… Вот только это не помогло нам выиграть за эти годы Кубок Школы. Значит, следующий ловец должен быть ещё лучше… — Ты не упомянул преподавателя истории магии, — не слишком вежливо перебил Рейстлин. — О-о, историю магии ведёт самый настоящий призрак, профессор Бинс, здесь его нет. И он настолько скучно и монотонно бубнит лекции, что все используют это как лишний повод поспать, — снова встрял один из близнецов Уизли. Гарри их пока не различал. Он вспомнил разные сценки, которые показывал им Карамон на солдатиках. Разве можно о таких захватывающих войнах скучно рассказывать? В этот момент еда со столов исчезла, а профессор Дамблдор вновь поднялся со своего места. — Теперь, когда все насытились, я хочу сказать ещё несколько слов. Первокурсники должны запомнить, что ученикам запрещено ходить в лес, находящийся на территории школы. Старшекурсникам так же следует об этом помнить. По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует колдовать на переменах.Тренировки по квиддичу начнутся через неделю и всем, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, следует обратиться к мадам Трюк. И, наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. Гарри рассмеялся, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало. — Он шутит? — пробормотал Гарри, повернувшись к Перси. — Может быть, — нахмурившись, пробормотал тот. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо… — А теперь давайте споём школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Из его палочки вылетела золотая лента и рассыпалась на отдельные слова. — Каждый поёт на свой любимый мотив! И весь зал (кроме учителей, разумеется) заголосил. Гарри, впрочем, просто шептал себе под нос, осознавая, насколько нелепо будет выглядеть, если запоёт в полный голос. Он заметил, что многие слизеринцы вообще сидят с закрытыми ртами, как, впрочем, и вновь нахмурившийся Рейстлин, и явно недовольная воцарившимся гвалтом Гермиона. Дольше всех пели близнецы Уизли, медленно и торжественно, словно похоронный марш. Но вот, наконец, и их голоса стихли. — А теперь — спать! — объявил директор. Первокурсники, возглавляемые старостами, вышли из Большого Зала, где ещё продолжали болтать друг с другом старшекурсники, и поднялись по мраморной лестнице. Гарри едва понимал, куда идёт, полусонный от впечатлений, волнения, сытости и усталости. Пару раз они проходили в потайные двери, переходя с одной лестницы на другую. Встреча с вооружённым костылями полтергейстом Пивзом немного прогнала сон мальчика, и оставшуюся часть пути он даже запомнил. В конце очередного коридора Перси остановился перед портретом очень полной дамы в розовом шёлковом платье. — Пароль? — строго спросила дама. — Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв дыру в стене. Круглая уютная общая гостиная Гриффиндора была заставлена мягкими креслами. Перси показал девочкам вход в их спальню, мальчики вошли в противоположную дверь. Они поднялись по винтовой лестнице и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли большие кровати с пологами, закрытые тёмно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все слишком устали, поэтому молча натянули пижамы и улеглись спать. Гарри заснул, едва голова коснулась подушки… Он не помнил, что ему снилось, но проснулся с бешено колотящимся сердцем. Судя по всему, была уже глубокая ночь. Внезапно услышав странный стук, он осторожно раздвинул плотные шторы. Ничего и никого не увидев, он встал с кровати и увидел за окном большую сову, осторожно стучавшую клювом в стекло. Тихо, стараясь никого не разбудить, Гарри открыл окно — пришлось повозиться с замком, но, по счастью, открывающаяся створка не заскрипела. Птица, влетев в комнату, тихо ухнула, словно поблагодарив Гарри, а затем подлетела к одной из кроватей и попыталась раздвинуть шторы. Гарри заметил привязанное к её лапе письмо. Он отодвинул шторы — на кровати спал Рейстлин. — Рейстлин, — тихо позвал он. Как ни странно, этого оказалось достаточно, чтобы разбудить друга. — Тут сова… Рейстлин, сев на кровати, зажёг на конце палочки свет. Отвязал письмо, развернул его и вздохнул: — Подождать до утра, чтобы поделиться впечатлениями о новой школе, Карамон, разумеется, не мог, — он собирался снова лечь спать, но сова неожиданно клюнула его в палец. — Я обещал ему написать сразу по прибытии, — пробормотал Гарри. Он совсем об этом забыл. — Вот и пиши, — слегка усмехнулся друг. — Видимо, он наказал этой птице не улетать без ответа. Ну, а я ничего не обещал, так что… — он снова попытался лечь спать, и снова сова клюнула его за палец. — Похоже, он велел ей дождаться твоего ответа, — улыбнулся Гарри. И, увидев раздражённый взгляд Рейстлина, сказал: — Пойдём в гостиную. Напишем, что у нас всё нормально, и снова ляжем спать. Я тоже отправлю ему письмо, с Буклей. Рейстлин, вздохнув, встал. — Заодно уж и Кит напишу о том, что здесь творится… — А что здесь творится? — удивлённо спросил Гарри. — Мне всё понравилось! И замок, и ужин… И ребята вроде неплохие. По крайней мере, на Гриффиндоре. — Замок неплох, — отозвался Рейстлин. — Ужин… Ладно, про еду рассуждать — дело Карамона. А вот зачем нас вели сначала в ту комнату, а только потом в Большой Зал, я так и не понял. В объяснения Уизли поверить сложно — какая ещё подготовка к встрече новичков? Что они там готовили, если и Шляпу, и список учеников МакГонагалл принесла после нашего туда прихода? Табуретку искали? — Гарри хихикнул, представив, как учителя бегают по замку в поисках запропастившейся табуретки. Рейстлин тем временем уже расположился за столом, достав перо и бумагу. — Почему церемонию распределения окружили такой тайной? — Чтобы было интереснее? — предположил Гарри. — Ты прав, знай мы заранее, что нужно будет всего лишь Шляпу надеть… Рейстлин вздохнул: — Призрак монаха в одном не соврал — эта Шляпа явно могущественный артефакт. Она может проникать в мысли учеников… Вот интересно, это вообще законно? — Ты выглядел озадаченным, когда она тебя на Гриффиндор отправила, — вспомнил Гарри. — Я не загадывал, куда попадать, — ответил Рейстлин. — Просто рассуждения Шляпы были… своеобразными. — А мне Шляпа предложила выбрать самому, — признался Гарри, когда понял, что друг не собирается продолжать. — И я вспомнил, как Китиара и Хагрид говорили, что мои родители учились на Гриффиндоре. Ну и ты попал туда… А ты единственный, с кем я здесь знаком больше нескольких часов… — Испугался остаться без поддержки? — усмехнулся Рейстлин. — А если дружить со мной вдруг станет слишком проблемно? Уизли и разбитое сердце Чарли, — пояснил он, когда Гарри непонимающе посмотрел на него. — Ладно, я тоже рад, что мы на одном факультете. Что ещё не понравилось… Ты заметил, что с нашего курса трое не знали о Хогвартсе: ты, Дин и Гермиона? И к ним приходила профессор МакГонагалл, причём вряд ли они писали в Хогвартс с просьбой объяснить их родственникам, что происходит. А к тебе после отправленного тобой письма почему-то прислали Хагрида. МакГонагалл является заместителем директора, это указано в полученных нами письмах. А за тобой отправили, по сути, лесника, даже школу не окончившего! Гарри промолчал. Ему понравился простоватый Хагрид, и он был совсем не против, что в Косой переулок его сопровождал великан, а не строгая МакГонагалл. Будь там профессор — Гарри вовсе не уверен, что Китиаре удалось бы настоять на своём… — Нам назвали существующие факультеты и рассказали о призовых баллах. Но не объяснили, зачем, кроме собственной гордости, они нужны. Будет ли у победившего факультета вещественная награда или нам просто Кубок Школы дадут в руках подержать? Влияет ли получение этого Кубка в школьные годы на дальнейшую учёбу? И есть ли возможность учиться дальше? Китиара попала в заповедник, потому что в Дурмстранге на последних курсах была возможность попробовать разные специальности на практике. А во всех книгах про магическое образование в Британии упоминают только Хогвартс… Но ведь где-то же должны после него учить целителей, авроров, да и других профессий хватает… — Возможно, нам расскажут об этом позже, — промямлил Гарри. — Да ещё странное, как выразилась Китиара, понятие секретности, — продолжал тем временем Рейстлин. — Хагрид, растрепавший о секретном поручении, это полбеды. У него с мозгами плоховато, — Гарри отметил, что Рейстлин не стал сравнивать великана с не слишком умным Карамоном, хотя, если глупость или ошибку совершал сам Гарри, друг удостаивал его именно такого сравнения. — Но директор, заявляющий перед толпой любопытных подростков, что в таком-то месте теперь опасно, хотя, судя по всему, раньше там опасности не было… Он что, не мог придумать какую-нибудь скучнейшую отмазку? Чтобы точно никто не сунулся, — Рейстлин дописал одно письмо и принялся за второе. Гарри давно уже бросил свои попытки: слушать одно и одновременно писать другое у него не получалось. — Хочешь, прочитай пока письмо Карамона, — предложил Рейстлин. — Наверняка там ничего секретного нет… Гарри, поколебавшись, вскрыл письмо. Ничего секретного там и вправду не было. Карамон спрашивал, как брат добрался до школы, на какой факультет их с Гарри распределили, просил рассказать об однокурсниках и учителях… И рассказывал о своей школе. К удивлению Гарри, выяснилось, что сквибов там обучается не так уж мало: около ста сорока человек. С Карамоном приехали ещё тринадцать, и среди них лишь трое оказались девочками. Распределения в школе не было: все новенькие обучались вместе. Гарри озвучил это Рейстлину. — Какой смысл распределять четырнадцать человек на факультеты? — Рейстлин не разделил удивления Гарри. — Им в первый год должны просто объяснить, что маглы заменяют колдовство техникой, и что жить в их мире не так уж и сложно. Это потом, когда им начнут преподавать основы всяких магловских наук — физику, например, математику, учить готовить без магии и прочему… — Если и начнут, то очень не скоро, — закончив чтение письма, подвёл итог Гарри. — Он пишет, что в Алгере тоже был пир. И что школа была создана по предложению Дамблдора. — Нашего директора? — Да… Только давно, где-то полвека назад. По словам Карамона, большинство учителей там — выпускники Хогвартса… — Скорее всего, полукровки или маглорождённые. Ладно, всё готово, — Рейстлин повернулся к Гарри. — Я возьму Буклю, чтобы отправить второе письмо? — Конечно, — пожал Гарри плечами. Ему всё равно некому было отправлять письма, и Букля просидела бы весь год безвылазно в местной совятне. После того, как письма были отправлены, они вернулись в гостиную. Глаза у Гарри слипались, и он полагал, что друг сразу направится в спальню, но Рейстлин сперва зажёг огонь в камине гостиной и бросил туда письмо брата. — Не хочу, чтобы оно случайно попало кому-то в руки, — пояснил он по дороге. — Дети почему-то уверены, что тайна переписки существует только в отношении их секретов, а чужие можно и нужно выставлять на всеобщее обсуждение. — На Гриффиндоре таких нет, — запротестовал Гарри. — Откуда ты знаешь? До вчерашнего дня ты даже не знал, что на свете живут Уизли, Грейнджер, Браун, Финниган… — он вздохнул, заметив выражение лица Гарри. — Извини. Возможно, ты прав. Но Китиара чётко дала понять: все приходящие из дома письма уничтожать сразу. В Дурмстранге научилась, видимо. — Нелегко ей в школе пришлось, — пробормотал Гарри. Рейстлин пожал плечами: — Иностранцам ни в одной школе легко не бывает. Но она сама туда захотела. Надеялась, что найдёт отца… — А ваша мать? — внезапно вспомнил Гарри. — Вроде Китиара говорила, что она училась в Хогвартсе… Ты сказал тогда Малфою, что не на Слизерине. На Гриффиндоре? — Нет, — отозвался Рейстлин. — На Пуффендуе. — Ты помнишь её? — осторожно спросил Гарри. До этого они никогда особо не разговаривали о родителях Рейстлина и Карамона. — Немного, — ответил друг. — Как и сказала Китиара, мать долго подавляла свои способности, и это привело её к безумию… Кит старалась не оставлять нас надолго с ней. — Ты помнишь, как она выглядела? — неожиданно даже для себя спросил он. И торопливо добавил: — Я вот совсем не помню родителей. Хагрид тогда сказал, что я похож на отца, а глаза мамины… Но я даже их фото ни разу не видел… — Цвет глаз мы с Карамоном точно унаследовали от неё, а волосы у них с отцом у обоих были каштановыми, — ответил Рейстлин. Гарри вспомнил Китиару. Глаза у неё, в отличие от братьев, были синие, а не голубые, а волосы — чёрные. Наверное, она пошла внешностью в своего отца. Рейстлин тем временем лёг спать и задёрнул шторы, давая понять, что разговор закончен.