***
Квиррелл стоял посреди комнаты перед зеркалом. Тем самым, показывающим самые сокровенные желания людей. Гарри успел разглядеть в отражении себя и Рейстлина, а затем… Квиррелл не доставал волшебной палочки, не произносил заклинания — он просто щёлкнул пальцами, и Гарри с Рейстлином опутали появившиеся из пустоты верёвки. Волшебные палочки, которые ребята держали в руках наизготовку, упали на пол. — Всё-таки можно колдовать и без палочки, — вырвалось у Рейстлина. — Конечно, можно, — отозвался Квиррелл, не отрывая взгляда от зеркала. — Магия ведь не в палочке, а в человеке. Палочки, заклинания, артефакты — это лишь её проводники. По-настоящему сильный маг способен обходиться без этого… Но, разумеется, первокурсникам Хогвартса, да и не только первокурсникам, об этом можно лишь мечтать… А я всё гадал, встречу ли тебя здесь, Поттер, — его взгляд в отражении устремился на Гарри. — Зачем вам камень? — выпалил Гарри. — Для вечной жизни? Ради богатства? — Камень необходим моему повелителю, чтобы вернуть былое величие, — ответил Квиррелл. Гарри почувствовал, как начинает болеть голова. Но это была не обычная головная боль или реакция на потрясение. Болел шрам. Так, словно прямо сейчас его заново вырезали на лбу — и с каждым мгновением боль становилась всё сильнее. — Волан-де-Морту, — скорее утвердительно, чем вопросительно, прошептал он. — Да, — благоговейно подтвердил Квиррелл. — Я встретился с ним в одном из своих путешествий. Скромный преподаватель магловедения, наивно верящий той ерунде, которой забивает головы учеников Дамблдор… Повелитель показал, насколько сильно я заблуждался. Добро, зло — эти понятия слишком относительны. Есть только сила и власть. И те, кто слишком слаб, чтобы достичь власти и потому нуждается в сильном хозяине… — Мы были возле вашего кабинета перед тем, как вы ушли из замка, — вновь заговорил Рейстлин. — И думали, что вам угрожает Сне… — Снейп? — перебил его Квиррелл и расхохотался. — О да, он выглядит таким мрачным типом, что непременно должен был возбудить у вас подозрения! А эти его придирки к Гриффиндору! А когда я запустил в школу тролля, кто кинулся выяснять, на месте ли камень, и попался в зубы собаке? Жаль, та ему ногу не откусила… Он вечно путался у меня под ногами, подозревая… — Значит, в кабинете был не он? — Гарри не понимал, зачем здесь зеркало, но Квиррелл так жадно вглядывался в него, что мальчик инстинктивно пытался отвлечь преподавателя. Квиррелл внезапно утратил спокойствие, став похожим на того нелепого профессора ЗОТИ, над которым потешалась вся школа. — Мой повелитель часто бывает мной недоволен, — прошептал он. — Я столько раз подводил его… Для нормального существования ему нужна кровь единорога, а я… верил глупым сказкам и боялся убить это существо, хотя оно — всего лишь рогатая лошадь… И теперь я снова его подвожу! Я вижу камень, вижу, как подношу его повелителю… Но где этот камень? Может быть, мне нужно разбить зеркало?.. Зеркало показывает человеку его сокровенные желания, вспомнил Гарри. Квиррелл хочет поднести камень Волан-де-Морту. Сам же Гарри больше всего сейчас хочет найти камень раньше Квиррелла. Если бы только удалось заглянуть в зеркало… — Вы хотите сказать, что Волан-де-Морт был в вашем кабинете? — вновь заговорил Рейстлин. — Что он сейчас в школе? Гарри замер. Друг, как обычно, услышал то, что сам Гарри пропустил мимо ушей, занятый основной на данный момент проблемой. — Он всегда со мной, где бы я ни был, — мягко ответил Квиррелл. — После того, как мне не удалось забрать камень из «Гринготтса», он решил, что должен постоянно контролировать меня… — Но сейчас-то его здесь нет! — выпалил Гарри. И в этот момент в комнате раздался незнакомый голос, исходивший, казалось, от самого Квиррелла, словно тот мог говорить с закрытым ртом: — Дай мне поговорить с ним… Я хочу видеть его лицо, и чтобы он видел меня… Квиррелл открыл рот, словно собираясь что-то возразить, но внезапно скривился, словно от резкой боли, и… начал разматывать тюрбан. А когда ткань упала на пол — повернулся к Гарри спиной. На его затылке оказалось второе лицо — мертвенно-белое, с узкими змеиными щелями вместо ноздрей, и красными глазами. — Гарри Поттер, — прошептало лицо. На секунду его взгляд переместился на Рейстлина, но тут же вернулся к Гарри. — Видишь, чем я стал? Я обретаю форму, лишь вселяясь в чужое тело… — Но при этом носитель медленно разлагается, — вновь заговорил Рейстлин. — А камень способен подарить ему — и вам — бессмертие… — Камень способен дать мне новое тело, — Волан-де-Морт посмотрел на Рейстлина, а затем вновь перевёл взгляд на Гарри. — И вы поможете мне. По щелчку пальцев Квиррелла верёвки, державшие Гарри, развязались. Вновь повернувшись к нему своим нормальным лицом, Квиррелл схватил мальчика за плечи и поставил перед зеркалом. — Что ты видишь? — прошептал он. Гарри видел его отражение в зеркале. Видел связанного Рейстлина, который переводил взгляд с зеркала на Гарри и на затылок Квиррелла, из которого на него смотрел Волан-де-Морт. Видел своё отражение. И никакого камня… Внезапно отражение подмигнуло ему и, засунув руку в карман, вытащило оттуда кроваво-красный камень величиной с половину ладони. А затем, вновь подмигнув, опустило обратно в карман. Гарри ощутил в своём кармане что-то тяжёлое. Каким-то невероятным образом камень оказался у него. — Я вижу, как пожимаю руку Дамблдору, — выдохнул он. — Я смог вернуть факультету отнятые у нас баллы… Гриффиндор получил Кубок школы… — Он лжёт… — голос Волан-де-Морта напоминал змеиное шипение. Квиррелл вновь повернулся к Гарри спиной. Взгляд красных глаз жуткого лица на его затылке, казалось, приковал мальчика к месту: Гарри не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд. — Итак, почему бы тебе не отдать мне камень, который ты прячешь в своём кармане? Гарри ощутил, как сердце замерло. И что теперь? Попытаться сбежать? Рейстлин всё ещё связан, и оставлять его здесь с этим чудовищем Гарри не собирался. Попытаться заколдовать Волан-де-Морта? Гарри вовсе не был уверен, что успеет использовать хоть какое-то заклинание, да и ничего путного в голову не приходило. На лице Волан-де-Морта появилась змеиная улыбка, и Гарри, скорее по наитию, чем осознанно, метнулся к своей палочке — хотя бы попытаться освободить Рейстлина, вдвоём у них будет больше шансов… Добежать он, естественно, не успел: пальцы Квиррелла сомкнулись на его запястье. В то же мгновение больв шраме стала совершенно нестерпимой. Гарри закричал, пытаясь вырваться, и ощутил, что боль стала слабее. Обернувшись, Гарри увидел, что профессор изо всех сил дует на свои пальцы, на глазах покрывающиеся волдырями. — Лови его! — завопил Волан-де-Морт. — Отбери камень! Квиррелл, подчиняясь приказу, вновь кинулся на Гарри и схватил его за горло. От боли в шраме мальчик почти ослеп. Но тут хватка на его горле ослабла, и Квиррелл взвыл: — Повелитель, я не могу держать его — мои руки! — Так убей его, глупец, и отдай мне камень! — хрипло крикнул Волан-де-Морт Но Гарри уже понял главное: прикасаясь к нему, Квиррелл испытывает жуткую боль. А значит… Он рванулся вперёд, ударив Квиррелла по лицу, и лишь немного не попав по глазам. Профессор вновь закричал, кожа в местах, где Гарри его коснулся, также покрылась волдырями. Но и сам Гарри вновь почувствовал нестерпимую боль в шраме. Однако это не имело никакого значения. Он схватил Квиррелла за руки, полный решимости ни за что не отпускать. От боли Гарри вновь почти ослеп, а от криков профессора и Волан-де-Морта звенело в ушах, но вот он ощутил, что падает на пол, а боль стихает… Однако неожиданное прекращение пытки оказалось последней каплей для измученного мальчика. Он успел лишь заметить, как с Рейстлина упали верёвки, и — впрочем, Гарри не стал бы утверждать, что это было явью, а не плодом его воспалённого воображения — нечто чёрное, не то дым, не то тень, устремились откуда-то к его другу… А затем всё погрузилось во тьму.***
Очнувшись, Гарри пару секунд смотрел в белый потолок, не понимая, где находится. А затем, узнав, наконец, больничное крыло, рывком сел на кровати, однако сразу же был вынужден опереться на подушку, чтобы не упасть от накатившей слабости и головокружения. Нащупав другой рукой лежащие рядом на тумбочке очки, он нацепил их, повернул голову и увидел Рейстлина, который полулежал на соседней кровати и… читал! Просто читал какую-то книгу! Гарри хотел возмущённо заорать, но издал лишь полузадушенный хрип. Рейстлин, отложив книгу (оказавшуюся учебником заклинаний аж для седьмого курса!), повернулся к нему и, с лёгкой улыбкой, спросил: — Очнулся, наконец? — Камень, — едва слышно прохрипел Гарри. — Сказать Дамблдору… — Камень уничтожен, — вздохнул Рейстлин. — По крайней мере, так сказал Дамблдор. Якобы такой артефакт способен натворить бед, оказавшись не в тех руках! Шестьсот лет это не волновало ни Фламеля, ни остальных магов, а теперь… Я даже не успел понять, что входит в его состав! Гарри непонимающе уставился на него. Рассуждать о способе создания камня сейчас?! — Как мы выбрались? — спросил он, наконец, перебив друга. — Что последнее ты помнишь? — Я упал, — медленно восстанавливая воспоминания, заговорил Гарри. — Я понял, что Квиррелл не может ко мне прикоснуться, и старался не отпустить его, но мне и самому было больно. Упав, я потерял сознание, но… вроде бы увидел, как с тебя верёвки упали… — Потому что Квиррелл умер, — вздохнул Рейстлин. — Моей заслуги в этом нет. Волан-де-Морт вырвался из его тела. Я попытался его остановить, но серьёзных заклятий мы ещё не знаем, а простенькие вреда этой твари не причинили… В общем, он бросился ко мне… — К тебе? Не к камню? — переспросил Гарри. — Вне тела Квиррелла он стал почти привидением, — пояснил Рейстлин. — Прикоснуться к чему-либо он не мог. К тебе, как я понял, тоже. И потому направился ко мне, — Рейстлина передёрнуло, — использовать как новое тело. — А ты? Рейстлин немного помолчал. — Не знаю, как тебе описать это ощущение… это не просто как будто он пытался слиться с моим телом. Он словно прикоснулся к разуму… Или к душе. Ну, а мне совершенно не хотелось, чтобы на затылке выросла эта мерзкая рожа! Больше всего на свете я хотел в тот момент от него избавиться. И случайно оказался возле зеркала, в котором увидел, как достаю у тебя из кармана камень и, сжав в руке, произношу заклинание… Оно появилось в виде надписи. Всё произошло за какое-то мгновение. Я чувствовал, как он проникает всё глубже в мой разум, и сделал так, как показало зеркало — что мне оставалось?.. Однако заклинание оказалось слишком мощным для меня, и я тоже потерял сознание. Правда, успел увидеть, как в комнату ворвался Дамблдор… Очнулся уже здесь, вчера. — Вчера? — переспросил Гарри, пытаясь переварить услышанное. — А сколько времени уже прошло? — Три дня, — усмехнулся друг. — Когда я очнулся, мадам Помфри сразу известила Дамблдора. Он пришёл и сказал, что они с Фламелем решили уничтожить камень, потому что от него, как он выразился, больше проблем, чем пользы. Якобы вечная жизнь и несметное богатство, являющиеся естественным желанием большинства людей, одновременно представляют для этих же самых людей наихудшую опасность… До появления камню в Хогвартсе магам вообще было плевать, сколько там прожил Фламель! Никто, кажется, и не думал, что можно так же… — Никто, кроме Волан-де-Морта, — прошептал Гарри. — Кстати, что с ним? Дамблдор его уничтожил? — Сказал, что тому удалось скрыться, но он всё равно погибнет, если не найдёт тело в ближайшее время. Честно говоря, я не очень-то в это верю, — вздохнул Рейстлин. — В его гибель без нового тела. Как-то же он просуществовал эти десять лет! Но, по крайней мере, у меня из затылка он не торчит. И ни у кого другого из учеников Хогвартса, насколько мне известно, тоже. Впрочем, можешь сам у Дамблдора спросить. Он сюда каждый день приходит, о твоём состоянии осведомиться. Да, кстати, нас великодушно простили за потерянные баллы, так что ты снова самый популярный ученик школы. МакГонагалл тоже заходила, сказала, что добавит Гриффиндору по семьдесят баллов за каждое пройденное нами испытание — Пушка, силки, летающие ключи и вытащенный из зеркала камень. За сражение с Квирреллом и Волан-де-Мортом, кстати, ничего, — фыркнул он. — Кроме бесценного опыта, естественно. Теперь нас от Слизерина отделяют сто десять баллов, которые, если учителя вновь будут адекватно оценивать наши успехи на уроках, Гриффиндор вернёт за оставшееся до экзаменов время без проблем. Кстати, Хагрид тоже заходил. Рыдал так, что я думал — ты точно проснёшься… В этот момент дверь открылась, и внутрь заглянула мадам Помфри. Увидев сидящего на кровати Гарри, она недовольно поджала губы: — Мистер Маджере, вы должны были позвать меня сразу же, как только мистер Поттер очнулся, — заявила она и, подойдя к Гарри и достав волшебную палочку, начала проверять его состояние, после чего, покачав головой, заявила: — Вы ещё слишком слабы, но директор Дамблдор настаивает, что должен поговорить с вами немедленно, — она направилась к двери, и через мгновение вернулась в сопровождении Дамблдора. — Не больше десяти минут, — строго предупредила она и вышла. — Добрый день, Гарри, — поприветствовал его Дамблдор, а затем, повернувшись к Рейстлину, сказал: — Мистер Маджере, ваш брат ожидает вас в моём кабинете… — Карамон? Что он делает в Хогвартсе? — Родственники учеников допускаются в школу в исключительных случаях, и, разумеется, произошедшее с вами является именно таким случаем, — чуть улыбнулся директор. — Вашу сестру всё ещё не нашли, а других родственников у вас нет… — Танис является нашим родственником по документам, — нахмурился Рейстлин. — По магловским документам, — подчеркнул Дамблдор. — Не заставляйте брата ждать. Рейстлин поднялся с кровати и, натянув мантию прямо на пижаму, вышел. Гарри остался наедине с Дамблдором. — Твои тётя и дядя попасть в Хогвартс всё равно не смогут, поэтому я не стал их извещать о случившемся, тем более, ты в порядке, — сказал Дамблдор. Гарри был очень благодарен ему, что Дурсли остались в неведении относительно случившегося. — Но, полагаю, у тебя много вопросов… — Рейстлин пересказал мне, что там происходило до вашего появления, — выпалил Гарри. — Он сказал, что Волан-де-Морту удалось скрыться… Но Рейстлин не верит, что без тела Волан-де-Морт погибнет. Ведь он просуществовал так десять лет… — Но лишь сейчас, спустя столько времени, смог вселиться в человека и контролировать его, — перебил Дамблдор. — Возможно, после случившегося, он будет ещё десяток лет набираться сил для очередной попытки… Это долгий срок. К тому времени много чего может случиться… — Но как он выбрался? Просочился сквозь стену, как призрак? — Не знаю, — ответил Дамблдор. — Когда я ворвался в комнату, вы оба были без сознания — ты сжимал руки мёртвого уже Квиррелла, а твой друг — камень… — А как я вообще смог вытащить камень из зеркала? — Я заколдовал зеркало так, что лишь человек, пожелавший найти камень, а не использовать, сможет достать его. Остальные будут лишь видеть, что завладели камнем и получили то, ради чего стремились к нему, но это останется лишь показанным в зеркале видением. — Но зеркало показало Рейстлину способ избавиться от Волан-де-Морта с помощью камня! — Могу только предполагать, но, видимо, дело в том, что твой друг не думал тогда именно об использовании камня. Он хотел спастись — и зеркало подсказало ему, как это сделать. — Но ведь оно не подсказывает. Оно показывает желания, а не путь к их достижению… — Видимо, из-за моего вмешательства в его работу, стали возможны и небольшие подсказки, — улыбнулся Дамблдор. — А почему Квиррелл не мог до меня дотронуться? — не то, чтобы Гарри действительно верил, что Дамблдор знает ответ на этот вопрос, но предположить что-то старый волшебник наверняка мог. — Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де- Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь — такая сильная любовь, какую испытывала к тебе твоя мать — оставляет свой след. Именно поэтому Квиррелл, разделивший свою душу и тело с Волан-де-Мортом, не смог к тебе прикоснуться. Прикосновение к человеку, отмеченному таким добрым и светлым чувством, вызывало у него нестерпимую боль. — А мантия-невидимка? — поинтересовался Гарри. — Это ведь вы прислали её мне? — Да. И она действительно принадлежала твоему отцу. Незадолго до того, как Джеймс и Лили погибли, я одолжил её… а вернуть уже не получилось. Мантия хранилась в семье Поттеров несколько столетий. Твой отец, во время учёбы в Хогвартсе, использовал её для походов на кухню, — Дамблдор вновь улыбнулся. — Кстати, я вновь нашёл её — у Запретного коридора. Она ждёт тебя в спальне Гриффиндора. И, пожалуйста, больше не разбрасывайся так вещью, доставшейся тебе по наследству. — Да, сэр… Простите… Ещё один вопрос… — Всего один? — Дамблдор улыбнулся, но Гарри не разделил его веселья: — Получается, это я убил Квиррелла? — Он уже был практически мёртв, Гарри, — тяжело вздохнул мигом посерьёзневший Дамблдор. — Волан-де-Морт истощил его… Не сказать, чтобы эти слова сильно успокоили Гарри. Но он промолчал, тем более, что вернулся Рейстлин, который притащил кучу сладостей — Карамон явно скупил половину магазина. — Стоило большого труда убедить его, что всё в порядке, и мы не собираемся умирать в ближайшее время. К счастью, весомым аргументом оказалось, что я самостоятельно к нему вышел. Правда, он тут же спросил про тебя… но МакГонагалл, присутствовавшая при нашем разговоре, заявила, что ему сюда нельзя: тебе ведь он не родственник, — Рейстлин фыркнул. Гарри поспешил пересказать ему разговор с директором. — МакГонагалл тоже сказала, что баллы это награда нам. Хотя ученикам не сообщили про Волан-де-Морта. Просто сказали, что Квиррелл свихнулся и заманил нас в подземелье, чтобы убить… Кстати, никто не заметил интересной детали: когда мы просто ушли из школы в Хогсмит, нас наказали. А когда мы не только ушли, но и едва выжили — наградили. Видимо, подвергать себя опасности считается достижением, — Рейстлин и не подумал скрывать иронию. Он снова забрался на свою кровать, открыв учебник. — Ты решил выучить заклинания за весь школьный курс? — поинтересовался Гарри. — Я пытаюсь найти заклинание, подсказанное мне зеркалом. Помню только начало, а дальше — провал, видимо, из-за потери сознания… Уверен, смогу вспомнить его, как только найду. Однако пока ничего похожего не попалось, — вздохнул Рейстлин. Гарри же внезапно ощутил невероятную усталость, и не прошло и минуты, как он заснул.***
Больничное крыло они покинули через пару дней. За это время Гарри навестили практически все однокурсники. Вновь приходил Хагрид — торжественно поклялся, что больше никогда не будет пить с незнакомцами, а заодно принёс Гарри альбом с фотографиями его родителей. — Хотел на окончание года тебе подарить, — пояснил великан. — Всем друзьям твоих родителей сов отправил, чтобы прислали по фото, потому как у тебя нет ни одного… Нравится? — Гарри молча кивнул. Приключение с философским камнем отнюдь не освобождало их с Рейстлином от стремительно надвигающихся экзаменов. Да ещё слизеринцы, почувствовав, что седьмая подряд победа в межфакультетском соревновании оказалась под угрозой, усилили старания по зарабатыванию баллов. Но воспрявших духом гриффиндорцев тоже было не остановить. В конце мая начались экзамены. Для письменных им выдали специальные перья, зачарованные от возможности хитрить. Были и практические задания — кроме истории магии, какая там практика? По полётам экзамена не было вообще, по ЗОТИ, разумеется, тоже. Экзамены продолжались неделю, а результаты должны были объявить перед первыми выходными июня. Тогда же баллы, полученные учениками каждого факультета, прибавлялись к баллам, начисленным за год, и становился известен обладатель Кубка школы. Для Гриффиндора и Слизерина это был последний шанс вырвать победу у соперника. По завершении экзаменов состоялся последний в этом году матч по квиддичу, в котором Когтевран победил Гриффиндор с разгромным счётом. На Оливере Вуде просто лица не было. Слабым утешением послужило, что благодаря набранным в этом матче очкам Когтевран получал Кубок по квиддичу, оставляя Слизерин на втором месте. А дальше была неделя отдыха, после которой наконец-то объявили результаты. Вполне ожидаемо лучшими на курсе стали Рейстлин и Гермиона. Сам Гарри оказался третьим после них. Однако, идя на пир по окончанию учебного года, Гарри волновался. Ему казалось, что приложенных усилий недостаточно. Страхи оказались беспочвенными: Зал был оформлен в красно-золотой гамме, стену за преподавательским столом украшало знамя Гриффиндора. Сияющее лицо МакГонагалл и кислое — Снейпа, окончательно убедили Гарри, что выиграл их факультет. Пожалуй, только в этот момент он окончательно простил себя. — Итак, закончился ещё один учебный год, — произнёс директор. — Надеюсь, в ваших головах прибавилось знаний по сравнению с тем, сколько их было в день приезда в школу. Перед тем, как вы отправитесь на каникулы, деканы факультетов раздадут вам предупреждения о том, что на каникулах категорически запрещается колдовать… — Хоть бы раз про эти дурацкие бумажки забыли, — тоскливо протянул Фред. — …Сегодня, готовя речь, я вспоминал прошедший год и понял, что забыл очень важную вещь. Это простительно для такого старика, — улыбка Дамблдора стала лукавой. — В школе произошло событие, подобных которому не было очень давно. Как вы помните, четверо учеников победившего факультета нарушили школьные правила, — в Большом Зале и до этого царила тишина, но теперь все, даже почтившие своим присутствием Большой Зал призраки, замерли на местах, боясь не то, что шевелиться, но даже и дышать. — Они были наказаны потерей рекордного количества баллов — и с честью вернули их, благодаря чему Гриффиндор празднует первую за семь лет победу. Однако, повторюсь, я забыл, что, помимо снятых баллов, им полагается отработка. Боюсь, если отложить наказание до следующего учебного года, оно может стать неэффективным. Либо я вновь могу об этом забыть. Поэтому Фреду и Джорджу Уизли, Рейстлину Маджере и Гарри Поттеру придётся пройти отработку летом. Опекуны двух последних извещены об этом и, конечно, отработка не займёт всё лето… — Надеюсь, он не отправит нас к Филчу в качестве домашней прислуги, — прошептал Джордж. Гарри заметил, что Рейстлин, не отрываясь, смотрит на Дамблдора, и было в его взгляде что-то… Гарри предпочёл не думать, что именно. — Последний месяц лета все четверо проведут под чутким и неусыпным присмотром любезно согласившейся мне помочь… миссис Молли Уизли, — неожиданно завершил Дамблдор. — Не может быть! — с ужасом в голосе воскликнул Фред. — Лучше к Филчу! — одновременно и с таким же ужасом произнёс Джордж. Все расхохотались, и дальнейшие причитания близнецов потонули в общем гаме. — Вот здорово, Гарри! — сидящий рядом Рон расплылся в улыбке. — Ты целый месяц будешь жить у нас! — он осёкся: Рейстлин встал из-за стола и смотрел прямо на Дамблдора, дожидаясь, пока стихнет шум вокруг. — Вам не кажется несправедливым, что Фред и Джордж будут отбывать наказание в собственной семье, а нам с Гарри придётся уехать от родных? — заговорил он, наконец. — Я знаю, что ты хочешь сказать, — жестом, не поворачиваясь, остановил он открывшего было рот Гарри. — Что ты только рад уехать подальше от Дурслей. Но я почти год не виделся с братом и… — О, — добродушно улыбнулся Дамблдор. — Конечно, я об этом тоже подумал. Но, во-первых, начало лета вы проведёте вместе. А во-вторых, ваш брат тоже может отправиться к семье Уизли. Тем более, с вашей сестры сняты все обвинения, и она может вернуться домой, не опасаясь ареста — полагаю, вы найдёте способ ей об этом сообщить, а также согласитесь, что они с женихом будут только рады провести вдвоём какое-то время… — Конечно, — кивнул Рейстлин, садясь на место, после чего повернулся к Рону: — Надеюсь, нашему с братом пребыванию в вашем доме в течение месяца ты тоже будешь рад. Рон буркнул что-то маловразумительное.