Соседи.

Увидишь вейлу — поймёшь, сказал Танис. И действительно, едва Гарри на глаза попалась какая-то спешащая по своим делам, и даже не взглянувшая на мальчика, женщина, как он просто застыл на месте, провожая её глазами. Танис подтолкнул его вперёд. Дорога, по которой они шли, не была вымощена камнями или уж выложена асфальтом, а дома, стоящие по её сторонам, скрывались не за заборами, а за живыми изгородями из деревьев. Гарри старался смотреть только перед собой, но всё равно то и дело цеплялся взглядом за проходящих мимо женщин и девушек. Впрочем, он быстро понял, что на него тоже смотрят — и тоже из-за внешности: все встретившиеся им по дороге люди были светловолосыми. Ни каштаново-рыжих, как Танис, ни темноволосых, как Гарри. Это показалось странным — неужели вейлы специально выбирают себе в мужья блондинов? Или это какая-то особая магия? Но спрашивать Таниса он не стал. Льющаяся со всех сторон французская речь тоже не радовала — в младшей магловской школе Гарри учил французский как иностранный, но, разумеется, не мог свободно понимать тарахтящих с бешеной скоростью людей… Да и за проведённый в Хогвартсе год и без того шаткие знания почти исчезли за ненадобностью. Может быть, следует выучить этот язык, раз представилась такая возможность? Правда, Гарри не был уверен, что это ему пригодится…  — А заклинания, которые используют во Франции, отличаются от английских? — выпалил он и тут же пожалел об этом: Танису-то откуда знать, он же не волшебник! И вообще, первый вопрос после рассказанного им о своей семье мог бы быть и поумнее…  — Почти не отличаются, насколько я знаю, — Танис, кажется, в интересе Гарри ничего особенного не усмотрел. — И французский, и английский языки используют в своей основе латинский алфавит, и заклинания тоже имеют латинские корни. Это в странах с другими языковыми системами используются другие заклинания… Хотя, по словам Китиары, в Дурмстранге, большинство студентов которого являются выходцами из восточнославянских стран и Скандинавии, тоже преподают в основном те же заклинания, что и в Хогвартсе.  — Она упоминала об этом, — вспомнил Гарри и снова замолчал. Танис привёл его в дом неподалёку от центральной площади селения — назвать городом место, где живёт всего две сотни человек, было бы слишком громко, а для деревни здесь были слишком красивые здания — и ушёл к Соластарану Канану. Рейстлин и Карамон разместились в том же доме и, к радости и немалому облегчению Гарри, их вещи и Букля уже были там.  — Это дом Таниса, — пояснил Рейстлин. — Мы и в прошлый раз здесь жили.  — Почему вы не рассказали мне? — спросил Гарри. Сейчас, вновь оставшись наедине с друзьями, он вновь мысленно вернулся к рассказанному Танисом. — О его семье?  — Мы же не знали, что поедем сюда, — пожал плечами Рейстлин. — Да и как бы это звучало? «Представляешь, у Таниса такая история появления на свет»… Нет уж, о таком мог рассказать тебе только он сам, если понадобится. А если бы нам не пришлось жить в Квалиносте, то и рассказывать бы не пришлось. Хотя бы потому, что это вовсе не твоё дело. Гарри опешил. С одной стороны, Рейстлин правильно рассуждал — расскажи друзья историю Таниса просто так, между делом, это походило бы на сплетню и, честно говоря, было бы вовсе ни к чему. С другой — его отповедь прозвучала грубовато… Вздохнув, Гарри решил разобрать вещи.  — Наверное, нужно переодеться? — перевёл он тему. — Здесь ведь как хотят, так и одеваются? Я видел людей и в мантиях, и в магловской одежде…  — В мантиях — это те, кто к Канану по делам Министерства является, — пояснил Рейстлин. — И местные, которые отправляются на работу или, наоборот, возвращаются. Остальные в магловском. Кстати, вот, — он протянул Гарри пару конвертов.  — Что это?  — Письма, — фыркнул тот. — Ты же неделю назад отправлял Буклю к Рону и Гермионе. К тебе она потом с ответными письмами попасть не смогла, прилетела к нам. Я письма отвязал и под дно клетки сунул, а домовик их тоже прихватил, молодец… Гарри торопливо распечатал письма — и как он мог про них забыть!  — И сегодня, наверное, ещё от них совы прилетят, — добавил Карамон. — У Рейстлина же день рождения, они должны прислать подарки!  — А тебе ребята из Алгера разве ничего не пришлют?  — Не знаю, — Карамон перестал улыбаться. — Те двое, с кем я общаюсь, сказали, что вряд ли смогут пользоваться совиной почтой…  — Надо было им объяснить, как работает магловская почта и дать наш адрес, — сказал Рейстлин. — Ну, а мне разве что Гермиона пришлёт что-нибудь. На подарок от Рона рассчитывать не приходится, разве что Фред с Джорджем подсунут какую-то гадость…  — Они тебя обижают? — мгновенно вскинулся Карамон.  — Они любят дурацкие и не всегда безвредные розыгрыши, полагая их смешными, — ответил Рейстлин.  — А ведь Гермиона сейчас тоже где-то во Франции, — вспомнил Гарри и распечатал письмо девочки, уходя от скользкой темы. Гермиона сообщила, что они находятся где-то в Дижоне. Гарри уточнил у Рейстлина, но оказалось, что Квалиност расположен довольно далеко от этого города. Совсем неудивительно было, что она, как и Рейстлин, уже выполнила все домашние задания — Гарри испытал лёгкий укол стыда, вспомнив, что даже не открывал учебники, но, с другой стороны, у него просто не было возможности. Вернуться в Британию Гермиона должна была в августе и надеялась встретиться с Гарри и Рейстлином, когда пойдёт покупать учебники к новому школьному году. Также она выражала обеспокоенность тем, удастся ли Дамблдору найти нового преподавателя на место учителя ЗОТИ — ведь сумасшествие и гибель Квиррелла наверняка ещё больше укрепили всеобщее мнение о том, что эта должность проклята.  — Вроде и умная девчонка, а верит во всякую чушь, — фыркнул Рейстлин, коротко объяснив заинтересовавшемуся Карамону историю о «проклятии».  — А вдруг это правда? — засомневался Гарри. — Ведь профессора ЗОТИ действительно меняются каждый год…  — В таком случае новый преподаватель с успехом сможет приписать себе лавры снявшего это проклятие человека, — съязвил Рейстлин. Гарри непонимающе посмотрел на него, и друг пояснил: — Проклятия обычно не срабатывают против тех, кто их наслал. И, если проклявший получит желаемое, тоже рассеиваются. Все уверены, что должность проклял Волан-де-Морт, потому что хотел получить это место. Следовательно, если он получит это место, проклятие на него не сработает и развеется, поскольку исчезнет причина, из-за которой оно было наложено. Так? Гарри понятия не имел, как работают проклятия, но на всякий случай кивнул, и Рейстлин продолжил:  — Но в прошлом году место преподавателя ЗОТИ именно Волан-де-Морт и занимал! Да, в теле Квиррелла, и знают об этом считанные люди, но… Причина, по которой это якобы проклятие было наложено, устранилась — Дамблдор пригласил Квиррелла и, следовательно, Волан-де-Морта в его теле, на должность, которую тот хотел получить! А значит, проклятие, если оно действительно существовало, должно исчезнуть, со следующим преподавателем ничего не случится, и он благополучно доработает на этой должности до глубокой старости… Либо с ним всё-таки что-то случится в конце года, но тогда это будет означать, что причина частой смены преподавателей именно на этой должности в чём-то другом! В рассуждениях Рейстлина действительно был смысл. Жаль только, рассказать об этом Гермионе, да и кому бы то ни было из однокурсников, Гарри не мог. Да и зачем? Пусть лучше считают следующего преподавателя — кем бы он ни оказался — героем, снявшим проклятие самого Волан-де-Морта! Письмо Рона было совсем коротким — тот выражал надежду, что родственники Гарри не слишком свирепствуют, передавал приветы от всех родственников, и заверял, что его семья с нетерпением ждёт Гарри в гости. «Мама вовсе не собирается заставлять тебя работать на каникулах, — заверял Рон. — Хотя Фреду с Джорджем уже сейчас приходится несладко». Отметив, что Рон не упомянул в письме Рейстлина и Карамона, Гарри принялся писать ответы.  — Гермиона прислала свой магловский адрес и номер телефона, как я и просил, — отметил он.  — Ну и хорошо, — отозвался Рейстлин. — К магловским письмам у твоих родственников наверняка будет меньше претензий. Или она может отправлять письма на наш адрес… Следующие пару часов друзья всё-таки посвятили разбору вещей и осмотру дома. Он оказался не слишком большим — примерно как дом Дурслей, и довольно просто обставленным. Комната, в которой они находились изначально, была отведена Рейстлину и Карамону, Гарри предлагалась соседняя. Никакой магловской техники здесь не было, да и не сработала бы она в месте, наполненном магией. Танис не появлялся, зато, как только солнце скрылось за горизонтом, в комнате, где сидели ребята, с негромким хлопком появился домовик — Гарри от неожиданности едва не свалился с кровати, на которой сидел, решив, что это Добби его разыскал. Но домовик был совершенно незнакомым.  — Мсье Канан зовёт вас ужинать в его доме, — с лёгким поклоном сообщил домовик. Только теперь Гарри почувствовал, что голоден: мороженое в кафе сложно было назвать полноценной едой, а больше они ничего в этот день и не ели… Удивительно, что даже Карамон всё это время не заикался о еде!  — Мы придём через полчаса, — заявил Рейстлин, и домовик исчез.  — Надо как-то по-особенному одеться? — уточнил Гарри, мысленно перебирая свои вещи.  — Вряд ли, иначе бы домовик предупредил об этом, — заверил друг. Дом мсье Канана находился буквально через несколько метров от дома Таниса. Ничего удивительного в этом не было, как пояснил Рейстлин: Соластаран и Кесранан были довольно близки и хотели, чтобы их семьи жили по соседству. Также друг успел рассказать, что дом, в котором они поселились, был, по сути, временным, и на самом деле Кесранан собирался выстроить для будущей семьи настоящий особняк… Такой же, как у Соластарана. Просто домом это здание назвать было нельзя — величественное строение просто не заслуживало настолько обыденного названия. При взгляде на него Гарри внезапно ощутил робость. Дурсли иногда бывали на званых обедах, устраиваемых партнёрами Вернона, и тётя Петунья потом часто рассказывала соседям о том, кто во что был одет, что подавали к столу… Гарри на таких приёмах, разумеется, не бывал, да и своего ненаглядного Дадли родители на это время обычно отправляли к кому-то из его друзей, видимо, опасаясь, что сынок опозорит их неподобающим поведением. Что, если сейчас его ожидает нечто подобное «великосветскому приёму»? Гарри знал, что в высшем обществе нужно уметь пользоваться столовыми приборами, которые никто не употребляет в повседневной жизни, а ещё уметь поддерживать беседу на разные светские темы… Но ведь его этому никто не учил! А выставлять себя невежей совсем не хотелось. Остановившись перед воротами особняка, он шёпотом поделился этими опасениями с Рейстлином.  — А мы, по-твоему, всё детство на светских раутах провели? — фыркнул друг. — Канан просто хочет познакомиться с тобой. А торжественного приёма мы не заслуживаем… Но про этикет ты хорошо вспомнил, — добавил он задумчиво. — Надо попросить Таниса, чтобы нашёл нам кого-то для обучения хотя бы самым простым основам…  — Зачем? — Гарри почувствовал, как отпускает напряжение.  — Что-то мне подсказывает, что такой великосветский приём вполне может ожидать нас на дне рождения Невилла, — пояснил Рейстлин. — Пусть и в узком семейном кругу его родственников. Гарри, успевший забыть о данном Танисом за них обещании, вздрогнул. К счастью, именно в этот момент им, наконец-то, открыли. Рейстлин оказался прав — ничего пафосного в этом ужине не было, а кроме них присутствовали только Танис с кузенами (про себя Гарри продолжал называть их так, поскольку это было проще), мсье Канан и та самая Лорана. Она действительно оказалась очень красивой. Светловолосая, довольно высокая для одиннадцати лет — выше Гарри и Рейстлина, и лишь на полголовы пониже Карамона, стройная и какая-то воздушная… Глаза у неё, в отличие от Гилтанаса и Портиоса, были чисто зелёного цвета — но светлее, чем у самого Гарри. Разговор, в основном, шёл о Гарри. Его расспросили о семье, о том, как он познакомился с Танисом и близнецами, немного об учёбе в Хогвартсе и гораздо подробнее — о событиях с Квирреллом и появлении Добби. В конце ужина хозяин дома заверил, что они вовсе не причинят жителям неудобств своим пребыванием здесь, и выразил надежду, что они составят компанию Лоране. Пожалуй, это смутило Гарри больше всего — слишком хорошо он помнил, как на Рождество в заповеднике миссис Уизли просила его составить компанию Джинни, и как из этой затеи ничего не получилось. …Однако вскоре ему пришлось убедиться, что сравнивать Лорану с Джинни было совершенно неуместно. Она держалась вполне дружелюбно, исполняя роль хозяйки, принимающей гостей.  — Отец поручил мне проследить, чтобы вы были всем довольны и ни в чём не нуждались, — сообщила она, придя к ним на следующее утро. По-английски она говорила довольно чисто, если не считать сильного акцента. — Взамен мне бы хотелось попрактиковаться в английском и побольше узнать о жизни в Британии, магловской и магической, — она смутилась, но затем продолжила: — И некоторые мои подруги тоже хотят с вами познакомиться… Мальчиков здесь очень мало…  — Почему? — удивился Гарри. Лорана улыбнулась:  — У вейл чаще рождаются девочки. То, что у меня два старших брата, едва ли не единственный случай за последние полвека. По статистике Министерства, на четырёх девочек приходится только один мальчик.  — А… это на что-то влияет? — осторожно поинтересовался Гарри. — Ну, если вейла выйдет замуж за просто волшебника или за сына вейлы? Лорана задумалась.  — Некоторые говорят, что от союза вейлы и мужчины-полувейлы рождаются более красивые дети, — неуверенно протянула она и тут же решительно тряхнула головой. — Но это чушь. Например, Флёр Делакур. Наши бабушки — кузины, и её бабушка и мать выбрали себе в мужья обычных волшебников, а Флёр считается едва ли не красивейшей студенткой Шармбатона…  — Это пока туда не поступила ты, — брякнул Гарри и тут же залился краской, услышав фырканье Рейстлина. Тем не менее, вслух друг не сказал ничего, а после довольно легко позволил утащить себя на улицу. Как понял Гарри, просьба мсье Канана составить компанию Лоране была вовсе не обычной вежливостью — в Квалиносте у неё была только одна ровесница. Ещё пара девочек, в том числе и упомянутая ранее Флёр Делакур оказались постарше — им уже исполнилось пятнадцать. Пятерым было лет по пять-восемь. По-английски все говорили заметно хуже Лораны, путая времена и формы глаголов, но понимать было можно. Колдовать здесь не запрещали — всё равно отследить юных волшебниц за регулярно использующими свою магию взрослыми было невозможно. Впрочем, девочки — Гарри с первого раза не запомнил имена, кроме всё той же Флёр, её пятилетней сестры Габриэль и Лораны — не слишком-то часто пользовались палочками. Поначалу Гарри едва мог выдавить из себя пару слов, краснея и упорно глядя куда угодно, только не на окруживших его юных вейл, но через полчаса то ли привык к их магии, то ли девочки каким-то образом уменьшили свои чары, и он с удивлением обнаружил, что довольно легко поддерживает разговор. Девочки постарше рассказывали о Шармбатоне, попутно расспрашивая о Хогвартсе и магловском мире. Впрочем, благодаря обязательному на подготовительных курсах Шармбатона знакомству с магловскими изобретениями, они удивлялись рассказам о всевозможных изобретениях гораздо меньше того же мистера Уизли. Однако Лорану, казалось, интересовали абсолютно любые мелочи, касающиеся жизни вне волшебного мира. Рассказы о Шармбатоне Гарри слушал с интересом, хотя ничего конкретного о своём обучении девочки не рассказывали. Как пояснила Лорана, у каждой магической школы своя программа обучения, и все они соперничают друг с другом, поэтому никаких секретов открыть студентам Хогвартса не имеют права. Так что Гарри пришлось удовольствоваться описанием красот замка и некоторыми фактами об учителях, а также знаменитых выпускниках школы. Ещё у Флёр был альбом с колдографиями — в школе было принято в начале каждого учебного года делать снимки всего курса с директором и деканом, а на выпускном — со всеми преподавателями.  — Я тут ещё совсем ребёнок, — мило картавя, проворковала Флёр, показывая фото своего первого курса. Пятнадцать одиннадцатилетних девочек в светло-голубых мантиях, улыбаясь, дружно приседали в реверансе, а позади них стояли две женщины средних лет. — Это наш декан, мадам Гранж, и мадам Максим, наша директор, — поочерёдно указала на них Флёр. Судя по тому, как мадам Максим возвышалась над второй преподавательницей, ростом она была выше Хагрида (предположить, что мадам Гранж была низкорослой, мешал тот факт, что в сравнении с ученицами она казалась женщиной среднего роста).  — Разве в Шармбатоне учатся только девочки? — спросил Гарри, пролистав фото следующих трёх курсов. — Вроде Портиос и Гилтанас тоже там учились… Или это только на вашем курсе не оказалось мальчиков? Окружившие их девочки дружно рассмеялись.  — Конечно, в Шармбатоне учатся и мальчики, — отсмеявшись, пояснила Флёр. — Но отдельно от девочек. Считается, что раздельное обучение помогает сохранить нравственность студентов. В Шармбатоне три факультета и каждый подразделяется на мужской и женский. Мы встречаемся только на завтраках, обедах, ужинах и ещё на занятиях танцами.  — А в Шармбатоне есть занятия танцами? — удивился Гарри.  — Факультативные, — уточнила Лорана. — То есть, необязательные, но всё равно на них записываются абсолютно все. Танцевать весело, да и разве мало ситуаций, когда это умение может понадобиться? На праздниках всяких, например, свадьбах или днях рождения, — она слегка покраснела.  — В Хогвартсе танцам не учат, — вздохнул Гарри. — Но мальчиков от девочек не отделяют. А квиддич? — вспомнил он. — Там же смешанные команды, разве нет?  — В Шармбатоне — нет, — ответила Флёр. — Это грубый мужской спорт. Бладжеры могут ударить по лицу, столкнуть с метлы… Нет, девушки не играют! Мы сидим на трибунах и поддерживаем мужские команды своих факультетов. В ответ Гарри рассказал о Хогвартсе, также стараясь не упоминать об учебной программе — раз уж это тайна. Рассказ о живущих в школе привидениях и полтергейсте возмутил девочек: по их словам, из Шармбатона этих духов моментально изгнали бы.  — Но привидения являются чем-то вроде символов факультетов, — Гарри стало обидно за свою школу. — Их не выгоняют не потому, что не могут, а просто… Они как часть Хогвартса, — неуклюже закончил он.  — Хотя без Пивза было бы только лучше, — прокомментировал молчавший до этого времени Рейстлин. Гарри не особенно удивился, обнаружив, что тот, незаметно оставив его наедине с девчонками, устроился неподалёку под деревом с подаренной ему Невиллом книгой. Впрочем, всех малышек, кроме оставшейся рядом с сестрой Габриэль, давно увели Карамон и вторая девочка-студентка Шармбатона, затеявшие с ними неподалёку какую-то игру. Вздохнув, Гарри вынужден был с ним согласиться. О преподавателях он тоже рассказал, постаравшись не слишком зацикливаться на придирках Снейпа — по рассказам Флёр выходило, что таких предвзятых учителей в Шармбатоне нет. То ли и вправду не было, то ли она просто хотела создать впечатление о своей школе получше. К тому же все уже знали про историю с Квирреллом — точнее, тот её вариант, который преподнёс всем Дамблдор — и были возмущены тем, что директор не убедился в благонадёжности будущего преподавателя.  — Может, на момент начала занятий Квиррелл был вполне нормален, — робко попытался заступиться за директора Гарри.  — Хочешь сказать, это мы его довели до попытки нас убить? — вновь подал голос Рейстлин. Гарри покачал головой. Учитывая настоящую причину, сомневаться не приходилось: Квиррелл к началу учебного года уже был связан с Волан-де-Мортом. Другое дело, что Дамблдору, как и всем остальным, и в голову не могло прийти, что пропавший десять лет назад злодей проникнет таким образом в школу. …В целом, Гарри был доволен первым днём в Квалиносте. Вечером он всё-таки достал свои учебники и — на удивление легко — выполнил задание по трансфигурации. А на следующее утро действительно прибыл подарок от Гермионы для Рейстлина и ещё одно письмо для Гарри от Рона. Их принёс Гилтанас.  — Лес вокруг зачарован таким образом, что пропускает только сов с особыми чарами, а остальных заставляет летать кругами…  — Что-то вроде маглоотталкивающих чар, только в совином варианте? — уточнил Рейстлин, а Гарри вновь вспомнил румынский заповедник. Хотя, по словам Рейстлина, подобные чары были и на Хогвартсе… и, судя по всему, но остальных магических поселениях тоже. Но чтобы ещё и сов не пропускать…  — Именно. А заодно подаётся сигнал о попытке проникновения. Птица притягивается, письмо или посылка проверяются… В общем, вот, — он протянул Гарри два свёртка. — И напиши своему другу, чтобы больше эту сову не присылал: она слишком старая и едва перенесла дорогу, второго раза может и не выдержать. Пусть несколько дней побудет у нас, восстановит силы…  — У них нет другой совы, — пробормотал Гарри, которому почему-то стало стыдно. С другой стороны, Рон ведь не виноват, что у него такая бедная семья… — Я же вчера отправил к ним Буклю с письмами, — всполошился он. — Её тоже защита не пропустит?  — Её пропустят, — успокоил Гилтанас. — Сова была перенесена сюда вместе с вашими вещами, логично предположить, что вы будете отправлять её с письмами, так что я сразу нанёс пропускающие чары. Гарри облегчённо улыбнулся. После ухода Гилтанаса Рейстлин распечатал подарок. По уже сложившейся традиции, это оказалась книга — о достопримечательностях магической Франции. Квалиност там упоминался — с оговоркой, что попасть сюда можно только по предварительной договорённости с главой селения, да и то не всем подряд. Рон же вновь написал, что его семья с нетерпением ждёт встречи Гарри. Также он назначил время — полдень. Гарри посоветовался с Рейстлином, но тот лишь пожал плечами:  — Если не собираешься устраивать праздник, то какая разница, в котором часу мы к ним отправимся? Подумав, Гарри решил согласиться, одновременно написав Гермионе — вдруг она захочет встретиться. Ответ девочки Букля принесла через несколько дней — Гермиона сообщала, что ещё не знает, сможет ли посетить в этот день Косой переулок, ведь всё будет зависеть от загруженности её родителей на работе, но пообещала, что напишет Гарри, когда это станет известно. Скучать в Квалиносте не приходилось. Во-первых (Гарри так и не понял, была ли это инициатива самих вейл или Рейстлин успел переговорить с Гилтанасом), девочки активно взялись наставлять их в правилах этикета. Видимо, Гарри уже начал привыкать к их природным чарам — он уже не смущался при взгляде на девочек, хотя всё ещё ловил себя на том, что иногда просто стоит на одном месте и смотрит на них. Со взрослыми они почти не пересекались — у детей было своё отдельное место для игр. Флёр со второй более старшей девушкой обычно присматривали за младшими. Карамон с радостью взялся им в этом помогать — убедившись предварительно, что Рейстлин в его присутствии не нуждается. Во-вторых, это только казалось, что девочки заняты лишь играми и разговорами. Родители вовсе не давали своим дочерям бездельничать целые дни напролёт. Свободное время у них было лишь в первой половине дня, а затем обязательно находилось какое-то задание. Чаще всего это было связано с окружающим их лесом, где в изобилии росли травы, использующиеся в лечебных зельях и деревья, чья древесина использовалась для создания волшебных палочек. Опасных животных там не водилось, но в конце недели Гарри увидел вдалеке белую лошадь. По крайней мере, так он подумал поначалу, но девочки — они с Рейстлином теперь почти всё время проводили с Лораной и Флёр — быстро его разубедили:  — Единорог! Хотите посмотреть ближе?  — Он не подойдёт, пока здесь мы с Гарри, — возразил Рейстлин. — Они же подходят только к девочкам.  — Мы же вейлы, — в голосе Флёр проскользнули надменные нотки. — Мы можем подманить его и в вашем присутствии. В тот же момент Гарри накрыло ощущение, которое он испытал при первом попадании в лес, окружающий Квалиност: абсолютное спокойствие и полное отрешение от всего остального мира… Есть только здесь и сейчас, и ещё есть две прекрасных девушки, от которых просто невозможно уйти, потому что уходить просто некуда, весь остальной мир исчез… Очнулся он от того, что ему в лицо ударила струя ледяной воды. Фыркнув, он снял залитые водой очки и заметил, как Рейстлин убирает палочку.  — И это ещё они даже не взрослые, — заметив, что Гарри пришёл в себя, криво усмехнулся друг. Обернувшись на девочек, Гарри увидел, что единорог преспокойно стоит возле сидящей на траве Лораны, которая гладит его по густой гриве. Животное косилось на мальчиков и перебирало ногами, однако ни убегать, ни нападать не собиралось.  — Квиррелл говорил, что пил кровь единорога, — вспомнил Гарри. — И что боялся проклятия, которое это навлечёт.  — Неудивительно, что он сошёл с ума, — Флёр, как оказалось, стояла позади них. — Единорог — живое воплощение чистой и светлой магии, тот, кто его убьёт, обречён на вечные страдания…  — Какие именно? — поинтересовался Рейстлин. — Везде говорится о проклятии, но нигде не сказано, в чём именно оно заключается.  — Убивший единорога никогда не будет счастлив. А это очень страшно, — пояснила Флёр, глядя на Рейстлина. — Счастье — это когда человек достиг того, чего хочет больше всего на свете. Оно у каждого своё. Кому-то нужна крепкая семья с кучей детишек, кому-то — власть, одному — полный денег сейф, другому — слава… Но семья убийцы единорога будет ненавидеть его, оставаясь дружной между собой. Мечтающий о власти будет занимать высокий пост, являясь при этом марионеткой в чужих руках и ничего не решая сам. Желающий богатства не сможет насладиться этими деньгами — например, тяжёлая болезнь прикуёт его к постели и все деньги будут уходить на лечение, а не на роскошную жизнь и веселье. А мечтающему о славе достанутся лавры самого мерзкого человека на свете, все будут знать его имя, но произносить его с презрением. Одновременно и получить желаемое и остаться ни с чем — что может быть хуже?  — А если я больше всего на свете хочу убить единорога? В чём тогда будет заключаться проклятие? — спросил Рейстлин. Флёр с ужасом посмотрела на него, и он поспешно добавил: — Это просто пример. Как сработает проклятие, лишающее счастья, если счастьем для человека является то, что навлекает на него это проклятие?  — Ты задаёшь странные вопросы, Рейстлин, — покачала головой Флёр. — Я не знаю ответа. И не буду спрашивать взрослых. Они не поймут такого… — она шагнула к единорогу и тоже прикоснулась к его гриве. Животное внезапно вздрогнуло всем телом и, мотнув головой, отпрянуло, тем не менее, не убегая.  — Флёр, — потрясённо прошептала Лорана, подняв глаза на подругу. Та, покраснев, всплеснула руками и сердито топнула ногой:  — Один раз поцеловалась с Анри под омелой на Рождество! — дальше она перешла на французский, но понять, что бедного единорога ругают на все корки, труда не составляло. Лорана, изо всех сил сдерживая улыбку, отвернулась от подруги. Гарри непонимающе посмотрел на Рейстлина. Тот тоже ухмылялся, глядя на возмущённую Флёр и единорога, который не убегал, но и не приближался к девушке.  — Да ладно, это же и в магловских легендах есть, — сказал Рейстлин, заметив взгляд Гарри. — Или Дурсли тебе даже их читать запрещали? Единороги подходит только к невинным девушкам. Взрослые, по крайней мере. Молодые к любой подойдут, а совсем маленькие и к мужчинам… но этот взрослый, а Флёр уже целовалась, так что не гладить ей больше единорогов, даже если и сможет подманить своими вейловскими чарами, — он окончательно развеселился. — А если девушка зайдёт дальше поцелуев, то рискует получить чувствительный удар рогом…  — Мал ещё о таком рассуждать! — гневно повернулась к нему Флёр. Гарри на всякий случай отступил от неё на пару шагов, но девушка уже успокоилась. — Не говори родителям, ладно? — попросила она Лорану. — Это правда был один поцелуй, — вновь бросив сердитый взгляд на ни в чём не повинного единорога, Флёр решительно зашагала обратно в Квалиност.  — А вот меня ни о чём не рассказывать не просили, — глядя ей вслед, медленно произнёс Рейстлин. Лорана, вскочив, отправилась следом за подругой. Единорог мгновенно скрылся в чаще. Друзья остались одни.  — Ты сам виноват, что она на тебя рассердилась, — возразил Гарри. — Зачем было смеяться?  — Я не смеялся, — ответил Рейстлин. — Я просто объяснял тебе реакцию единорога.  — Но ты ведь не пойдёшь рассказывать Делакурам…  — Конечно, нет, — раздражённо вздохнул Рейстлин. — Зачем мне это? Просто она вела себя неосторожно, попросив об обещании только Лорану и даже не дождавшись, когда та это обещание даст. Гарри промолчал. Иногда Рейстлин вёл себя совершенно непонятно.  — У тебя кровь, — внезапно заметил он. Правая рука Рейстлина была сжата в кулак, меж пальцев виднелась струйка уже подсыхающей крови.  — Единственное, что я смог придумать, когда понял, что попадаю под их чары, — медленно произнёс Рейстлин. — Не зря Китиара в прошлый приезд сказала, что, попади мы сюда лет в тринадцать-четырнадцать, натворили бы глупостей. А ведь сейчас они даже не меня зачаровывали, я просто рядом стоял… Нужно найти способ с этим бороться, — твёрдо заявил он. — Подобные чары не должны иметь надо мной власти… Это же какой-то природный Империус! Про заклинание, заставляющее человека выполнять чужую волю, Гарри уже знал. Сравнение показалось ему преувеличенным. Вряд ли вейлы использовали свои чары для подавления чужой воли. Хотя единорога-то девочки подманили именно чарами, сам он подходить явно не собирался… Лорана ждала их у границы леса и города.  — Простите, что оставила вас, — виновато сказала она. — Я понимаю, что хозяйка не должна так поступать с гостями. Просто… Флёр моя подруга и родственница…  — Всё нормально, — успокоил её Гарри. — В лесу же нет ничего опасного. Лорана улыбнулась и посмотрела на Рейстлина.  — Я подумала над твоим вопросом. Про убийцу единорогов, счастьем которого является именно убийство. Не знаю, правильным ли будет придуманный мной ответ… Но, может быть, его проклятие окажется в том, что он не сможет больше убить ни одного единорога?  — Если верить словам Флёр, проклятием является достижение желаемого при одновременной невозможности насладиться этим достижением, так что едва ли твой ответ можно считать верным, — отозвался Рейстлин. — Сам я тоже не знаю ответа. Этот вопрос пришёл мне в голову в тот момент, когда Флёр начала рассуждать о счастье… Но, скорее всего, проклятием такого человека станет, что всех единорогов он будет убивать случайно, не успев насладиться свершаемым. Результат есть, а удовольствия нет. Счастье без счастья, — он прошёл мимо Лораны к спешащему навстречу, широко улыбающемуся Карамону.  — Он всегда такой? — спросила девочка Гарри. Тот неопределённо пожал плечами:  — Рейстлин — это Рейстлин. Иногда он говорит странные вещи и злится по каким-то пустякам, но… он хороший друг. И много знает. …Единорогов они больше не встречали. Флёр не общалась с ними три дня, после чего, видимо, сменила гнев на милость, сделав вид, что истории с единорогом вовсе не было — а может, родители поинтересовались, почему она перестала общаться с Лораной. За оставшиеся недели Гарри успел выполнить все домашние задания и даже самостоятельно (под руководством Лораны и Флёр) собрал себе травы для зельеварения, а заодно несколько образцов растений, чтобы показать их мадам Стебль и Невиллу, и неплохо выучил деревья, используемые для производства волшебных палочек. Выяснилось, что вейлы не покупают свои палочки в магазине: в день восьмилетия, когда приходит письмо о зачислении на подготовительные курсы Шармбатона, ребёнок идёт в лес и сам выбирает дерево, древесина которого используется для изготовления его волшебной палочки.  — Врождённая магия вейл идёт от самой природы, поэтому ошибок не случается. Ингредиенты для сердцевины, разумеется, выбирают из уже готовых, — объясняла Лорана. — И после этого древесину и сердцевину отдают мастеру, изготавливающему палочки. Какой смысл заранее создавать тысячи палочек из всех возможных сочетаний и потом годами, если не десятилетиями, хранить их на полках магазина, ожидая, когда же, наконец, явится покупатель, которому подойдёт именно эта… Гарри вспомнил, как Рейстлин рассказывал, что свою первую палочку Китиара покупала у Джимми Кидделла, также создающего палочки после обращения к нему покупателя, а не заранее. Танис появлялся каждую неделю, но оставался лишь на день-два. С мсье Кананом и Портиосом Гарри больше не встречался. Гилтанас заходил раза два в неделю поинтересоваться, всё ли в порядке. Остальным, кажется, и дела не было до появившихся в Квалиносте мальчишек. Французский Гарри учить так и не стал, решив, что всё же это совершенно ненужное ему знание. А вот этикету его с близнецами действительно обучили хорошо — по крайней мере, когда Гилтанас вновь позвал их в дом мсье Канана и объявил, что теперь будет проверять, насколько они усвоили уроки девочек, Гарри лишь в первое мгновение перепутал вилку для рыбы с десертной, но быстро исправился. К счастью, самого мсье Канана с женой на «экзамене» не было, зато они, наконец, познакомились с родителями Флёр. К удивлению Гарри, мсье Делакур оказался совсем не красавцем — на голову ниже жены, круглый, как шар… Дочери явно пошли не в него, впрочем, Танис ведь говорил, что дети вейл наследовали красоту материнской расы. Одно хорошо — после проверки Гарри уже гораздо меньше боялся встречи с семьёй Невилла. Опозориться перед его строгой бабушкой не хотелось совершенно. Отъезд был назначен на утро двадцать девятого июля: им ведь предстояло ещё купить Невиллу подарки. Танис приехал накануне вечером, напомнил, чтобы они проверили, всё ли собрали — совершенно зря, поскольку одежду из чемоданов они вытаскивали по мере надобности и складывали её назад сразу после возвращения домовиком, приводившим вещи в порядок, а учебники после выполнения заданий Гарри и вовсе не доставал, тем более, что они были уже не нужны — ведь в новом году будут новые. Прощального пира не было — как заметил Рейстлин в день приезда, торжественного приёма они ничем не заслужили. Перед отъездом Гарри в очередной раз отправил Буклю к Гермионе с просьбой сообщить, сможет ли она приехать на его день рождения в Косой переулок. С девочками прощание вышло лёгким — Лорана была больше занята Танисом, Флёр попрощалась с ними тепло, но сдержанно… По-настоящему, кажется, расстроились только малышки, которым искренне было жаль расставаться с Карамоном, придумывавшим для них интересные игры, пока Гарри и Рейстлин изучали окружающие Квалиност волшебные леса. Аппарировали они так же, как и полтора месяца назад — Портиос с Карамоном и Рейстлином, Гилтанас — с Танисом и Гарри. Вот только оказались они не в знакомом Косом переулке, а в просторном помещении, где было очень много всевозможных прилавков с разложенными на них товарами. Некоторые части помещения были отгорожены занавесами, кое-где виднелись двери… Публика, разгуливающая здесь, была немногочисленной и очень необычной — в восточных нарядах, говорящие на совершенно непонятных языках…  — Ты же хотел экскурсию, — заявил Рейстлин, увидев ошарашенное лицо Гарри. — Тем более, что в Косом переулке мы вряд ли найдём что-то интересное для Невилла: магазина растений там нет, а книги по травологии у него наверняка есть такие, каких во «Флориш и Блоттс» никогда и не продавалось… Так что добро пожаловать на Каркиттский рынок!