Соседи.

Школа напоминала гудящий улей. Весть о том, что трое учеников на Рождество отправятся в далёкую Кастелобрушу за мандрагорами для пострадавших, распространилась в мгновение ока. Перси ходил с ещё более важным и серьёзным видом, чем обычно — близнецы сетовали, что Громовещатель не помог «превратить брата в нормального человека», а Рон откровенно завидовал, и Гарри не мог его за это винить: сам испытывал то же самое по отношению к Рейстлину. Экзотическая страна, другая школа, ответственное задание — и знаменитый на весь магический мир Гарри Поттер остался в стороне от всего этого! Гарри честно пытался прислушаться к голосу разума, твердящему, что без Рейстлина в Бразилию вообще никто бы не отправился, так что поездка более чем заслуженная, но постыдную зависть эта здравая мысль заглушала слабо. Немного утешало то, что завидовали «делегации» почти все, только проявлялось это по-разному. Так, Гермиона всё свободное время проводила в библиотеке, обложившись книгами, и потом пересказывая найденные там крупицы информации отправляющимся. Перси и Рейстлин разговор обычно не поддерживали: первый с важностью утверждал, что уже всё это знает, второй ссылался на бывавшего в тех местах, пусть и не в самой школе, Таниса. Внимательно слушал только Невилл, который очень растерялся от своей неожиданной роли героя, пусть и всего лишь одного из трёх. Зато он чрезвычайно гордился полученным от своей суровой бабушки письмом, в котором Августа Долгопупс скупо хвалила внука за находчивость, не забыв, правда, добавить, чтобы не смел позорить их семью неподобающим поведением. Другие родственники тоже буквально завалили беднягу письмами с множеством советов, зачастую противоречивых… А Гарри неожиданно вспомнил разговор в свой первый приезд в Хогвартс и обнаружил несоответствие, которое немедленно решил прояснить. — Я тут вспомнил, — выпалил он, словно невзначай, когда они, полусонные, шли с очередного занятия по астрономии, — кто-то говорил, что дети всегда записываются в школу, которую закончили родители, или в ближайшую по месту жительства, и этого никак не изменить. А Флёр сказала, что волшебные школы скрывают свою учебную программу от чужаков. И как же при этом возможны ученики по обмену? — Не совсем так, — пояснил Рейстлин. — Выбрать другую школу можно, только для этого требуются разрешения директоров обеих школ и, разумеется, согласие родителей или опекунов ребёнка. А что касается программы и соперничества школ… Хогвартс, Шармбатон и Дурмстранг, будучи тремя европейскими школами, конечно, издавна соперничали между собой и боролись за звание лучшей, стараясь переманить как можно больше учеников. Так что скрывают программы обучения они в основном друг от друга. Так же, как японская Махотокоро, будучи крупнейшей в регионе и единственной из азиатских, признанной международной конфедерацией магов, скрывает свои методы обучения от китайских, корейских и прочих, менее известных школ Азии. То же с Африкой и обеими Америками. То есть школы соперничают только в своём регионе, а студента из Англии в Кастелобрушу приняли бы спокойно… ну, почти. Как и с переводом, понадобилось бы согласие обоих директоров и семьи, плюс, в отличие от обучения в Хогвартсе, которое бесплатно, там пришлось бы платить не только за учебники и мантию… Ну и частичная скрытность остаётся. — Наверное. поэтому Билл и не смог поехать, — кивнул Гарри. — А что значит «частичная скрытность»? — Это значит, что студент может обучаться в школе, но какие-то предметы останутся для него недоступными. Например, магию коренных народов преподают только тем, у кого в роду были эти самые коренные народы. И не маглы, а именно маги. Они считают, что люди без примеси их крови просто не смогут совладать с этой магией. В Африке то же самое, — пожал плечами Рейстлин. — А японцы вообще традиционно не жалуют чужаков, точнее, они перенимают что-то полезное от тех же европейцев, но делиться своим не спешат. Кроме того, для поступления в любую из этих школ, требуется знать язык, на котором ведётся преподавание, — он неожиданно улыбнулся. — Я помню, как Китиара на пятом курсе Дурмстранга взялась за древний восточнославянский, решив, что неплохо знать такие заклинания. Жаловалась, что чуть язык не сломала и мозги, там же совершенно другая письменность, построение фраз, некоторые звуки… а в русской школе знание древнерусского обязательно, часть предметов идёт только на нём и почти все учебники. От современного русского он сильно отличается, так что для маглорождённых там добавляется ещё и изучение языка. Гарри поёжился. В магловской школе у них — ещё до знакомства с Рейстлином и Карамоном — была как-то экскурсия с учительницей английского языка и литературы в лондонский музей, где им, помимо прочего, показали тексты Шекспира в оригинале и современном написании. Тогда для него, как и для многих одноклассников, стало открытием, что английский, оказывается, не всегда был тем, к которому они привыкли! А тут… Ученики других факультетов реагировали по-разному. Когтевранцы — особенно их староста, Пенелопа Кристалл — осаждали Перси с просьбами «узнать что-нибудь интересное» в плане различий в обучении, экзотических животных, растений и прочего. Полумна безмятежно попросила Рейстлина и Невилла поискать там нарглов («но они, вообще-то, живут в холоде, так что вряд ли»). Пуффендуйцы в равной степени упрашивали всех троих выяснить, может, ещё кто-то из учеников Кастелобрушу захочет переписываться с ребятами из Хогвартса, и сетовали на то, что сами не додумались отправить письма в другие школы с подобными предложениями. Слизеринцы делали вид, что ничего особенного не происходит — в большинстве своём. Исключение составлял Малфой, каждый раз при виде Гарри издевательски пытавшийся выяснить, «каково быть на вторых ролях после недотёпы Долгопупса, зануды Уизли и… а, за своим приятелем ты и так всегда вторым был, можешь про это не рассказывать». Причём каждый раз делал это в присутствии либо старшекурсников-слизеринцев, либо Снейпа, так что Гарри даже ответить достойно не мог — приходилось утешаться тем, что в своих мыслях он размазывал Малфоя с неподражаемым (как ему хотелось верить) сарказмом. Ещё почему-то злобствовала Пэнси Паркинсон, не упускавшая случая поехидничать, что «заучка Грейнджер» почему-то не додумалась до решения проблемы. Однако на эти высказывания мало кто обращал внимание — ведь не додумался-то вообще никто, даже профессора! К слову, о профессорах… Тогда, выйдя из кабинета Дамблдора, Гарри был уверен, что подсказанное ими решение все воспримут на ура. Однако на деле всё оказалось не так. И если Снейп, видимо, от злости, что ему придётся готовить зелье из мандрагор раньше лета, снимавший с Гриффиндора баллы по надуманным поводам и язвивший в стиле «считаете себя самыми умными, Поттер, Маджере?» был, в общем-то, ожидаемым явлением, то лекция от МакГонагалл на тему «не следует тревожить директора, не обратившись перед этим к декану» стала неприятным сюрпризом, который не подсластили даже начисленные пятнадцать баллов каждому. Во-первых, Гарри считал её претензию несправедливой, во-вторых — маловато как-то, учитывая, сколько Снейп снимал… Хуже была только реакция Локонса, который на следующем же занятии ЗОТИ после того, как информация об отъезде Рейстлина, Перси и Невилла распространилась, попросил Гарри задержаться после урока. — Не переживай, Гарри, — сверкнув своей фирменной улыбкой (которая уже вызывала у гриффиндорцев, за исключением девочек, нервный тик), потрепал его по плечу Локонс. — Слава — тяжкое бремя, и часто простые люди, ошибочно полагая, что знаменитостям живётся легко и просто, стараются приблизиться к ним, притворяясь друзьями… некоторые даже искренне верят, что стремятся общаться с кем-то не из-за славы, что им достаточно места в тени… но стоит оступиться — и они пользуются этим, перетягивая внимание на себя, стремясь урвать свою долю внимания… хорошо, что это произошло сейчас, когда вы общались так недолго: если бы ты продолжал считать дружбу мистера Маджере искренней ещё несколько лет, тебе было бы намного больнее… — Что? — заморгал Гарри, одновременно пытаясь вывернуться из цепкой хватки Локонса. — В смысле — «продолжал считать искренней»? — Гарри, — печально вздохнул Локонс. — Тебе не нужно притворяться сейчас. Я понимаю, для чего ты продолжаешь изображать хорошие отношения с ним перед однокурсниками: в своём благородстве ты искренне веришь, что твой так называемый друг поступил так не со зла, а просто в порыве детского эгоизма, и наверняка веришь, что в будущем он поймёт свою ошибку и раскается, ради чего великодушно решил не обличать его перед всеми, понимая, что всеобщего презрения, пусть и заслуженного, он может не вынести… — Что? — тупо переспросил Гарри. — Вы о чём сейчас? Если о поездке, то, вообще-то, именно Рейстлин сообразил, что незачем ждать наших мандрагор, когда есть бразильские. Я здесь ни при чём! — Гарри, — покачал головой Локонс. — Я всё знаю. Мисс Грейнджер, придя ко мне за книгой по медленнодействующим ядам, которые я упоминаю в «Увеселении с упырями», рассказала, что именно ты предложил обмен мандрагорами! Пусть мистер Маджере и вспомнил о разнице времён года северного и южного полушария, но договор между директором Дамблдором и сеньорой Хильдой Феретто — скажу по секрету, мы знакомы с ней лично, я как-то помогал утихомирить расшалившихся кайпора… Так вот, пусть он что-то там и вспомнил, но основная идея принадлежала тебе! И то, как он присвоил себе право на поездку, заручившись поддержкой вашего старосты и мистера Долгопупса… — Невилл своё место заслужил! — брякнул Гарри. — Именно он рассказал нам о различных видах мандрагор! — Вот видишь, — просиял Локонс, выпустив наконец плечо Гарри и вдохновенно подняв вверх указательный палец. — Ты всё-таки признал, что своё место в этой поездке заслужил только Невилл! Я искренне надеюсь, что эта история не озлобит тебя, и в будущем ты сможешь найти тех, кто станет тебе искренним другом… — Можно, я пойду? — наплевав на вежливость, перебил Гарри профессора. — Нам очень много задали, в том числе и вы, — хотя «превратить рассказ о победе над йети в пьесу» было последним, над чем он собирался работать. Но это действительно помогло: спохватившись, Локонс отпустил его. Уже развернувшись к двери, Гарри заметил на столе преподавателя почти скрытый пергаментами знакомый ежедневник. — А что, Полумна всё ещё получает отработки? — нахмурился он. С девочкой они с Рейстлином пересеклись только в библиотеке, иногда к ним присоединялась Джинни, воспринимавшая теперь Гарри просто как одного из множества других учеников, но Полумна ни словом больше не обмолвилась, что продолжает ходить к Локонсу. — Кто?.. — удивился профессор, но, проследив направление взгляда Гарри, мигом спохватился: — Ах, да, та милая девочка с Когтеврана! Она помогает мне с письмами, ведь поклонницы буквально заваливают меня своими посланиями, а один я совершенно не успевал им отвечать… Нет-нет, это не отработки, мисс Лавгуд любезно согласилась мне помогать просто так, впрочем, я пообещал в конце года дать интервью журналу её отца, в котором опишу свою преподавательскую деятельность в Хогвартсе… — Ясно, — буркнул Гарри. Локонс просто воспользовался наивностью и добротой Полумны, заполучив бескорыстную помощницу. Гарри был абсолютно уверен, что никакого интервью, способного хоть ненадолго поднять рейтинг «Придиры», в конце года не будет. Ни Рейстлину, ни остальным гриффиндорцам он про этот разговор не рассказал, отговорившись тем, что Локонс хотел пообщаться о своём неудачном целительском опыте. Зато профессор Спраут расщедрилась на сотню баллов и для Гарри, и для Рейстлина, и для Невилла. Профессор Кеттлберн выдал уезжающим книгу о магических животных Южной Америки из своей личной библиотеки… А уж как обрадовался Хагрид! Настолько, что письмо на чай в пятницу после занятий прислал самому Рейстлину, а не, как обычно, Гарри. Впрочем, отправились к леснику они всё равно вместе. — Это же надо, — восторгался Хагрид, выставив на стол своё обычное угощение в виде твердокаменных кексов и ирисок, которые было невозможно жевать, но снабдив эту еду невероятно ароматным травяным чаем. — аж на другой конец света! Наверняка там зверушки есть, каких здесь и не встретишь! — Мы туда не зверушек рассматривать отправляемся, — заявил Рейстлин. — Заберём мандрагору — и назад. — Так-то оно так, — кивнул Хагрид. — Да всё равно, вдруг чего на глаза попадётся… Может, там живёт что-нибудь… этакое… — Клыкастое, огнедышащее и, желательно, когтистое? — с абсолютно серьёзным лицом уточнил Рейстлин. Гарри прыснул со смеху и тут же ужаснулся: на лице Хагрида появилась восторженная улыбка. — Я никого сюда не повезу, — Рейстлину тоже не понравился настрой великана. Тот замахал руками, едва не опрокинув чайник: — Да понятно это, ты ж не того… не один едешь, проследят, небось, — он сокрушённо вздохнул. — Ну да ладно… Всё равно же здорово будет. — Несомненно, — заверил Рейстлин. Примерно в тех же выражениях восторгался и Тас. — Никогда не был в Новом Свете, — радостно протараторил он. — Мы с господином, ну, тем придворным, у которого я пажом служил, только однажды до Швейцарии добрались, а уж когда я призраком стал, о таком и мечтать нельзя было… — он чуть погрустнел. — А почему призраки не могут перемещаться между континентами? — поинтересовался Гарри. — Мы привязаны к чему-то значимому, — охотно пояснил Так. — Например, к месту смерти или, наоборот, возвращаемся туда, где жили… — Но ты в Хогвартсе уже второй месяц, хотя до этого жил… то есть, обитал где-то ещё! — Здесь же дедушка! — словно самую очевидную вещь, объяснил Тас. — Мы подпитываем друг друга. А так, конечно, я обитаю рядом с тем, кому служил, меня же от клятвы верности не освободили… Конечно, если бы он не стал призраком, я бы мог отправиться куда-то ещё, или вовсе исчез бы, но господин стал одним из Обезглавленных Охотников, и я остался с ним. — Постой, — нахмурился Рейстлин. — А как же Ник здесь существует? Его ведь не в Хогвартсе казнили? — Здесь учатся наши потомки, — пояснил Тас и тут же поправился: — То есть, его потомки и мои двоюродные пра-пра… в общем, много пра-… только мы не знаем, кто это. Дедуля был привязан к месту гибели не больше десятилетия, а потом узнал, что его дети поступили в Хогвартс, и полетел сюда. Те попали на Гриффиндор, и он стал призраком факультета, а потом в школе оказался ещё какой-то родственник, и ещё… Вот только я был единственным потомком его сына, и род прервался, а дочь у него совершила невероятный по тем временам поступок: сбежала накануне свадьбы, и никогда больше не общалась с семьёй, теперь и не найти, кто наша родня по этой линии, но они точно здесь есть, раз дедуля всё ещё здесь обитает. Хотя, — Тас на мгновение задумался, — может, за столько времени он уже стал частью Хогвартса, и теперь привязан к нему не меньше, чем к месту смерти или кровным потомкам… Это так интересно! Может, даже вы и есть наша родня, оба сразу! — выпалил он. — А… — не то, чтобы Гарри был сильно против своей принадлежности к роду де Мимси-Дельфингтон, однако подобное казалось ему маловероятным. — А есть какие-то ритуалы, чтобы это самое родство выявить? — Есть, только нам они не подходят, — Тас не выглядел огорчённым: видимо, его вполне устраивало считать возможными родственниками всех, кому он симпатизировал, чем знать наверняка. — Там кровь нужна, а где ты возьмёшь кровь призрака? — пояснил он. — Хотя, если это действительно вы, я смогу полететь в Бразилию!.. — Лучше останься здесь и присмотри за Живчиком, — Рейстлин, кажется, тоже не слишком поверил в возможность такого родства. — Да с радостью! И за Гарри тоже присмотрю, — заверил Тас. Гарри буркнул что-то, отдалённо напоминающее благодарность. В первых числах декабря пришло письмо от Таниса. «Гарри, привет. К сожалению, порадовать тебя нечем: как я уже говорил, никто не выдаст сведения о чужих домовиках. Кроме того, в Британии просто нет организации, которая занималась бы подобными вопросами. Можно сделать запрос в Министерство, Отдел контроля магических популяций, а конкретно — Бюро распределения домовиков, но будь готов, что это окажется тупиком по изложенной выше причине. Да и Бюро занимается тем, что направляет оставшихся по какой-то причине без работы эльфов в другие особняки. Насколько мне известно, никто ещё не обращался с жалобами на преследование домовиком. Но, возможно, твою историю сочтут достойной маленького исключения из правил, к тому же, у тебя ведь есть свидетели?.. Либо мы можем обратиться туда вместе на рождественских каникулах. Танис» О предстоящей поездке Рейстлина не было сказано ни слова. Тот на вопрос Гарри ответил просто: — Танис знает и просил меня быть осторожнее, хотя и похвалил за догадливость и желание помочь пострадавшим. Больше-то он ничем помочь не может… — Он мог бы вас сопровождать, — ляпнул Гарри. — Ну, то есть… Разве вам не нужен в этой поездке кто-то взрослый для обеспечения безопасности и всё такое? — Нужен, — помолчав, ответил Рейстлин. — Но ты ведь не думаешь, что Дамблдор это доверит моему… даже не родственнику? Тем более, сквибу, — усмехнулся он. — Чем Танис нам поможет в случае чего? — Он разбирается в растениях… — Нам мандрагору по лесам не выискивать, — перебил Рейстлин. — А… Карамон знает? — Да. И надеется, что к Рождеству я вернусь. Скорее всего, так и будет, мы ведь хотели оживить всех до каникул, — добавил он. А Гари с ужасом подумал, что, если поездка Рейстлина затянется… неужели ему самому придётся возвращаться к Дурслям? Не напрашиваться же к Танису, который вовсе не обязан с ним возиться! И тогда о Добби придётся интересоваться в Министерстве самому. А может, остаться в Хогвартсе?.. И уже отсюда послать запрос в Министерство? Этот вариант казался самым разумным.

***

В первый понедельник декабря настал день отъезда. Ради такого случая второму и шестому курсам Гриффиндора, а также персонально Фреду, Джорджу, Рону и Джинни Уизли было разрешено пропустить занятия и отправиться на станцию Хогвартс-Экспресса, откуда и должны были отправиться Рейстлин, Перси и Невилл. Под присмотром профессора МакГонагалл ученики шли посмотреть отправление делегации, хотя, как та заверяла, ничего особенного в этом не будет. Гораздо интереснее окажется для представителей Хогвартса путешествие назад. — Туда вы попадёте порт-ключом, — сурово инструктировала она по дороге к станции. — А вот обратно… Мандрагоре противопоказаны перемещения магическим способом: это негативно сказывается на её свойствах. И на магловском летательном аппарате её не отправить: слишком велик риск, что их техника, точнее, волны, которые она излучает, могут как-то повлиять на растение. Никаких исследований на этот счёт не поводилось, но… — И как быть? — пискнула Лаванда. — Ведь не могут же они на мётлах через океан лететь или вообще пешком и вплавь, чтобы всё было… без воздействий? — Разумеется, нет, — поджала губы МакГонагалл. Но баллы не сняла и замечание не сделала, из чего Гарри заключил, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, профессор тоже переживает. Она вновь посмотрела преисполненного собственной важности Перси, явно чувствующего себя не в своей тарелке Невилла и кажущегося спокойным — если бы Гарри не был давно с ним знаком, то и не понял бы, что друг волнуется не меньше своих спутников — Рейстлина. МакГонагалл продолжила: — Оттуда вы поплывёте на корабле. — Магловском? — поинтересовался Рейстлин. — Да. — Но они ведь тоже давно уже не используют паруса и вёсла для плаванья на такие расстояния, — Рейстлин чуть усмехнулся. — Там тоже есть техника и всякие электро- и прочие волны… — И тем не менее, это было признано самым лучшим решением, — не терпящим возражений тоном произнесла профессор. Судя по взгляду Рейстлина, ему очень хотелось поинтересоваться, кем именно это было признано, однако он сдержался. — Мы понимаем, профессор, — заверил Перси. И тут же поинтересовался: — На прошлой неделе профессор Локонс всячески намекал, что именно он будет сопровождать нас в этом путешествии… — Профессор Локонс может намекать на что угодно, — по губам МакГонагалл скользнула мимолётная усмешка, — однако он не может по своей прихоти бросить работу, на которую его наняли, а именно, преподавание ЗОТИ. Однако не беспокойтесь, у вас будет очень хороший сопровождающий, знакомый как минимум с одним бывшим бразильским студентом… в отличие от Локонса, который не смог предоставить никаких доказательств своего знакомства с сеньорой Феретто, — в этот момент они дошли до станции, где их уже ждал сопровождающий. В руках он держал глобус, очевидно, являющийся порт-ключом, и выглядел, по мнению Гарри, круто: рыжие волосы забраны в конский хвост, в одном ухе серьга, одежда, словно тот собрался не путешествие, а на рок-концерт… Придушенный вопль пятерых Уизли слился воедино: — Билл?! Парень совершенно искренне рассмеялся: — А что вас удивляет? В конце концов, именно я переписывался с Валдомиро на тему мандрагор; я знаю португальский, ведь собирался там учиться, и до сих пор жалею, что не получилось; а ещё, помимо того, что я прихожусь родственником одному из отъезжающих, профессор МакГонагалл, и не только она, помнит меня как ответственного ученика, старосту факультета и школы. — Но ведь родители собирались к тебе на Рождество, — обвиняюще ткнул пальцем в направлении самого старшего брата Джордж. — До Рождества мы вернёмся, — рассмеялся Билл. Гарри таращился на него во все глаза. Не так он представлял себе самого старшего из сыновей Уизли: одного из лучших учеников своего выпуска, старосту факультета и школы, работающего в банке за границами страны, да ещё на такой интересной должности: ликвидатор заклятий! А тот, не подозревая о мыслях мальчика, продолжил: — Сегодня аппарируем, отдохнём, пообщаемся с местными. А завтра — заберём мандрагору и на корабль! Плыть от Бразилии до Великобритании одиннадцать дней, мы прибудем как раз в следующую пятницу… если не случится какого-нибудь шторма, — чуть поумерив жизнерадостность, добавил он. — Таким образом, в следующие выходные, если всё пройдёт хорошо, ваш однокурсник и Миссис Норрис будут исцелены, и все школьники спокойно разъедутся на каникулы. Нам пора, — улыбнулся он Перси, Рейстлину и Невиллу, протянув им глобус. Те, ни сказав ни слова, ухватились за него и… исчезли. Это было так неожиданно, что Гарри даже растерялся. Он путешествовал с помощью порт-ключа, но никогда не задумывался, как это выглядит со стороны, хотя и видел аппарацию. Толпа гриффиндорцев, обсуждая произошедшее, направилась обратно, а Гарри почему-то ощутил разочарование. Всё произошло слишком просто. И они даже не попрощались или что-то вроде того… И только вернувшись в спальню Гриффиндора и увидев накрытую тёмной тканью клетку Живчика, он вдруг осознал: следующие две недели он впервые проведёт в Хогвартсе без Рейстлина.