***
На Защиту от Тёмных Искусств Гарри пришёл заранее. Этот предмет по-прежнему увлекал его, независимо от того, кто его ведёт. Он немедленно прошёл в класс и опёрся на одну из парт. — Неужели? — спрашивает он, взгромоздившись на стол. Том был сейчас во всей своей красе: суровый, резкий, местами жуткий взгляд, жёсткие движения, но в этом было его собственное очарование. У него на столе стопка книг, которая грозилась упасть из-за своей высоты. Реддл окинул их взглядом, и на его лице появилаcь знакомая ухмылка. — Даже в Запретной секции, — усмехнулся он, — кажется, старик убрал все нужные нам книги, что делает поиски ещё сложней. Гарри пожал плечами. Они оба знают, что эти поиски — единственное, что держит их в мире живых. Однако нет никаких гарантий, что Дамблдор не догадается раньше времени и не убьёт их, и Том продумал план, который должен был дать ему немного времени на поиск информации, недостаток которой делает их положение отвратительным. Альбус умён, он уже наверняка знает про кольцо и его роль в их плане, но всё, что у него есть, это догадки и интуиция. Чем меньше информации они будут ему давать, тем лучше. Том достал из стопки одну книгу и перелистал её. Это были не Тёмные Искусства, но опасно близко к этому. Ритуалы на крови, которые датировались средневековыми веками. Гарри мученически вздохнул, прекрасно зная, к чему это всё ведёт. — Оставь мне парочку, — говорил он, — там должно быть что-нибудь полезное. Том не ответил. Он выглядел на удивление напряжённым, и Поттеру было до ужаса интересно почему. Это была идея Реддла пойти в Хогвартс, так что Гарри ставил на Альбуса, который знает, как мастерски играть на нервах его прошлого ученика. — Ты можешь заняться этим на уроке, — наконец кратко ответил Том, — делать мне больше нечего, как учить тебя ставить щит, подвластный любому первокурснику. — Я думаю, что шестикурсники знают заклинания на большем уровне, чем это. Всё-таки, они сдавали СОВ в прошлом году. На лице Тома отразилось сомнение. Да и вообще, все эти дни он был странно далёк от материального мира. Он не угрожал и не приказывал Гарри уже на протяжении семидесяти двух часов. — Дамблдор говорил с тобой, — это вовсе не вопрос, а явное утверждение, — это было поучительно? Гарри не ответил, только показал кольцо Гонтов на своём пальце. Теперь это не осколок души, а обычное украшение. — Не для него. Глаза Тома сузились. — Хорошо, — шипел он практически на парселтанге, — продолжай в том же духе, — в этой фразе был маленький намёк на приказ и его обычные угрозы, и Гарри был сказочно рад, что Реддл стал прежним. Гарри выживал. Он провёл десять лет у Дурслей, затем три года у Тома, который был ничуть не лучше родственников. По крайней мере, Поттер и Реддл были на одной стороне и имели общие цели. Неважно, как близки они друг к другу, Смерть никогда не упустит возможности забрать их к себе. Это было тем, чего так старательно избегали Гарри и Том; тем, из-за чего их души старательно избегали друг друга. — Теперь, — Реддл выпрямился, а маска уже плотно сидела на лице, стоило только Сьюзан Боунс показать макушку головы в дверном проёме, — заходи, присаживайся. Пуффендуйка пялилась на Гарри, а потом резко вздрогнула и прошла в класс с остальной толпой одноклассников. Малфой усмехнулся, глядя на это, Рон выглядел жутко недовольным, а пара студентов были сильно потрясёнными тем, что Гарри сидел за первой партой. Реддл сделал неопределённый жест, и Гарри сгрёб всю кипу книг с учительского стола к себе, положив большую часть стопки на пол, чтоб не занимать много места. Он видел насмешливую улыбку Реддла краем глаза, но молча игнорировал её. Рано или поздно он одержит победу. Гарри позволил голосу Тома звучать на задворках сознания, а сам принялся за чтение. Смутно он понимал, что Реддл выглядит ужасно очаровательно для своих одноклассников, и позволил себе улыбку: фальшивую, словно крокодиловые слёзы. — Кажется, ваши прошлые учителя Защиты были не сильно сведущи в своём деле, поэтому начнём с азов. Так как времени до ЖАБА не так уж и много, я ожидаю от вас лучшей отдачи. От всех вас. — И от Поттера? — спросил Малфой, и Гарри поднял голову на звук своего имени. — Он освобождён от уроков или как? Том едва заметно двинулся. Всего один шаг вперёд, а Гарри уже защищён магическим щитом превосходного качества, который с лёгкостью отражает летящее в него Обезоруживающее. Малфой не смог отразить его, и его палочка попала прямо в руки Тому. В улыбке Реддла можно было проглядеть холодный оттенок раздражения. — Вы можете присоединиться к самостоятельному обучению вместе с Поттером только когда научитесь держать свою палочку при себе, мистер Малфой. В классе раздался смех, и Том отдал униженному перед всем классом Малфою его палочку. Гарри всё ещё держал щит на случай, если Том захочет поставить его в неловкое положение, но затем быстро возвратился к заметкам о влиянии Луны на ритуалы души. Том не был хорошим учителем, — у Гарри есть шрамы, доказывающие это, — но он действенный учитель. Поттер смутно осознавал, что все заклинания этого курса Том вдолбил в него ещё на первой тренировке. Он отложил прочитанные книги в отдельную стопку, а небрежные записи бесцеремонно запихал в сумку. И только он хотел выйти из класса… Холодные пальцы жёстко схватили его за кисть. — Что-нибудь? — резко прошипел Том. — Ничего, — ответил ему Гарри на парселтанге, — там не было ничего про крестражи. Ты знаешь, что нам нужно делать. — Он попытался забрать себе свою руку, но перестал делать малейшие попытки, когда рука сжалась ещё сильней. Он чувствовал странное чувство дежа вю и пытался избежать взгляда Тома. — Да, — прочеканил Реддл уже на английском, — но не сейчас. Продолжаем поиски. — А теперь можно мне мою руку? — неуверенно спросил Гарри. — Зачем? — Том поднял бровь, — ты забыл, кому ты принадлежишь, Гарри? Поттер стоял и ничего не отвечал, ожидая, пока волны магии Тома затихнут, и он сможет спокойно уйти. — Иди, — Реддл отпустил его руку, — у меня есть первокурсники, чтоб их терроризировать. — Не убивай никого, — проговорил Гарри слишком громко, поэтому медленно уходящие Малфой и Боунс резко подпрыгнули и заторопились. — Только ради тебя, — голос Тома прозвучал почти любяще.***
Прошло три месяца с момента выхода из дневника. Том чувствовал себя гораздо лучше, чем раньше, но всё ещё долго не спал ночами, боясь, что проснувшись он обнаружит себя вновь в его бумажной тюрьме. Дома тихо, не слышатся даже шаги двенадцатилетнего — «уже тринадцатилетнего», — думает Том, — мальчишки, пытающегося сбежать или оскорбить Тома. Он дал мальчику на успокоение пять часов после его неудачной попытки побега. Реддл даже не мог представить, что мальчишка возьмёт для этих целей Летучий порох — его смекалка поражала, но это был его единственный достаток. Гарри был неподвижен и тих, когда Том открыл дверь в его комнату. Его глаза были пустыми и совершенно не реагировали на свет. Лицо Реддла исказилось в самодовольной улыбке: он должен был сделать это ещё раньше. Одним движением палочки он отменил заклятие и смотрел на реакцию Гарри, как на элитное развлечение. Поттер вздрогнул, его грудь начала резко вздымать и опускаться, а глаза пытались вернуть себе зрение посредством частого моргания. Прекрасная реакция на возвращение всех пяти чувств. «И так на протяжении пятидесяти лет», — хотел сказать Гарри Том, — «Ты бы справился? Выжил бы?» Он положил ладонь на копну непослушных волос, но мальчик остался неподвижным, будто боясь разозлить Реддла. — Хороший мальчик, — тихо мурчал он, — пойдём, я приготовил ужин. На протяжении всего пути до столовой Гарри молчал, сердито стреляя глазами в сторону Тома. Его выражение лица передавало чистый гнев, но оскорбления так и не срывались с его губ. Он не открывал рот большую половину пути. — Почему ты просто не убьёшь меня? — спросил мальчик, — почему не оставишь голодать? Почему не оставишь под этим проклятием? Том взял паузу, положив вилку на тарелку, а затем с грацией истинного аристократа взяв салфетку. — Потому что ты слишком ценен для меня, мой дорогой Гарри. Он видел первородный гнев на его лице, чистую ярость в его ярко-зелёных глазах. — Скажи правду, — чуть ли не крича потребовал Поттер, из-за чего Реддлу пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. Лучше он уймёт его любопытство, чтоб случайно не использовать на нём несколько Тёмных заклинаний. — Мы связаны, — говорил он, — я не могу убить тебя, не порвав соединения. Ты нужен мне живым. На данный момент, — несказанные слова всё ещё висели в воздухе: Гарри убьют, когда он перестанет быть полезным. Как только Том хотел исправить этот беспорядок, как на сцену вышел оригинал, его старшая версия, и мальчишка резко делал все его планы гораздо легче. Он никогда не даст мальчику больше информации. Реддл был уверен, что как только Поттер осознает, кто он на самом деле, как в тот же момент выбросится из ближайшего окна. — Тогда дай мне уйти, — шептал он, — дай мне пойти в школу, увидеть моих друзей… — он остановился, стоило Тому заливисто рассмеяться. Несмотря на выражение чистого веселья, его глаза ужасающе темны и безэмоциональны. Он наклонил голову на одну сторону, наблюдая за младшим. — Ты думаешь, что я настолько глуп, чтоб пустить тебя обратно в руки Дамблдора? Нет, он никогда не отдаст тебя обратно мне. Ты уже мой, Гарри, — мальчишка вспыхнул. — Н-но моя школьная жизнь! Хогвартс! Как долго ты будешь меня здесь держать, уже август! Том сделал неопределённый жест в сторону кучи книг, что он нашёл. — Здесь куча полезной информации. Я могу научить тебя тому, чего ты не понимаешь. Без сомнений, гораздо лучше, чем призраки и профессора, что хороши только в заклинании Забвения, — Том мог видеть, как вздымалась грудь Гарри. Реддл не изменит своего мнения, не в этом случае. Гарри его, его крестраж, его душа, его меньший фрагмент одного и того же. — Ты был ужасным учителем, — оскорбил его Гарри. «Типичный грубый гриффиндорец с отсутствующим чувством меры», — подумал Том, — «надо будет серьёзно взяться за его воспитание». — В последний раз, когда ты был моим учителем, ты торчал из затылка Квиррела и только и делал, что мямлил и отравлял существование великим волшебникам. Том встал из-за стола: ему надоело играть с глупым мальчишкой. — Следи за языком, Гарри, — чеканил он, — моя старшая версия паразитировала только из-за тебя. — Он сам сделал это с собой, — на парселтанге прошипел Поттер в ответ. — Потому что ты и твоя грязнокровная мать вырвали его из собственного тела, — рычал Том, — должно быть, она использовала что-то запрещённое, потому что ни один ребёнок не может отразить Убивающее. Твоя кровь и кровь твоей матери-грязнокровки помогут вернуть ему былую славу, и я помогу ему в этом. Разве это будет не великолепно? — шипел Том на змеином, сам не замечая, как подошёл к Поттеру настолько близко, что практически шептал ему на ухо. — Он безумен, — Гарри выглядел очень настороженным, — ты безумен… — Гарри… — мальчишка начинал испытывать его терпение. — Я видел его. Я видел тебя, Реддл, он не будет слушать голос разума. Он разорвёт тебя. Через меня, — мальчишка смотрит прямо ему в глаза, и Том воспользовался прекрасной возможностью. Никакого щита и в помине не было, поэтому Реддл без сложностей проникает в его разум и ворошит воспоминания о первом курсе и Квирреле. Желудок скрутило от появившихся мыслей. Гарри прав, он жалок в его стремлении получить вечную жизнь такими способами. Поэтому сейчас его целью было нахождение крестражей и соединения их с главной душой. Вместе они разработают прекрасный план, они изменят мир, и Гарри преклонится перед ним… Его надо научить держать свой язык за зубами. Том грубо схватил его за кисть и потащил в комнату. Он сопротивлялся, пятился, но что может сделать против взрослого волшебника маленький нескладный мальчик? Он затащил его в комнату, толкая практически со всей жестокостью, а затем критически оглядел фигуру мальчика. Жалкий, думает он, и ведь только он может его убить… Нет, ему нужно соединиться с как можно большим количеством крестражей. Или, по крайней мере, найти сосуд получше. И тогда он сможет избавиться от мальчишки. — Как только я найду Волдеморта, ты пойдёшь к нему на растерзание. Но пока этого не случилось… — он поднял в воздух свою палочку. На самом деле несколько месяцев назад эта палочка принадлежала Гарри, но Том забрал её себе, поражённый прекрасной совместимостью. Ярко-зелёные глаза широко смотрели на Реддла, выражая животный страх. — Том, нет, Том, Том, пожалуйста… — Торпео. Том заворожённо смотрел, как Гарри цепенеет, а дыхание резко ускоряется, затем резко останавливаясь. Для мальчишки времени и пространства больше не было, а стеклянные пустые глаза не реагировали ни на что. Том оставил его одного в мёртвой пустоте, оцепеневшего мальчишку, для которого время остановилось. У него есть дела поважней.***
Прошло два года с момента выхода из дневника. Том сам не знал, отчего проснулся: от дикой боли или крика Гарри, что был не в силах терпеть эту пытку. Он не был больше призраком; на протяжении долгих месяцев он был человеком в самом правдивом смысле этого слова, за исключением того, что кровоточил чернилами. К удивлению Тома, несмотря на непослушание Гарри, мальчишка всё ещё жив, и Реддл боялся сам себе признаться, что ему нравилось это стремление к жизни и независимости. Его крестраж. Точней, его брат, если учитывать статус Тома. Их связь стала причиной того, что они испытывали ужасную боль при воскрешении их главной части. Они оба могли чувствовать это пьянящее ликование, могли видеть смотрящие на них фигуры в масках. Один из них мог чувствовать спиной леденящий холод надгробия. От всего разнообразия чувств и эмоций Гарри кричал, а Том неподвижно смотрел в никуда, причём его глаза странно блестели. Время пришло. — Он убьёт тебя, — сказал Гарри, — Том, он убьёт тебя, не иди туда, оставь меня здесь, он убьёт меня, он убьёт тебя, Том… — Реддл слушал такие слова уже больше года. Он гордился собой и чувствовал редкое удовлетворение, когда осознавал, как легко заставил мальчика доверять ему. Он с лёгкостью освободил себя от цепких рук Поттера и пристально посмотрел на младшего. Том всё ещё не может понять, почему его возраст застыл на шестнадцати годах, но он всё же выглядел гораздо старше Гарри: тот, несмотря на близящийся к пятнадцати возраст, всё ещё был долговязым, тощим и нескладным, словно голодающий зимой волк. — Не борись с ним, Гарри, — ругал его Том, — если бы твои родители не боролись, если бы твоя мать осталась в стороне, то умерло бы гораздо меньше людей. — Борьба за то, во что ты веришь, делает борьбу стоящей того, — возражает Гарри так же пылко, как и пару лет назад. Он надеялся, он всё ещё надеялся, что у Тома есть план, что у него есть цель. Реддл не смог найти дух Волдеморта, однако теперь он знал с точностью до метра, где он. И он не собирался терять время зря. — Будь хорошим, — сказал Том, — и не пытайся сбежать. Поттер вздрогнул, немного приходя в себя, когда Реддл достал палочку. Остролист и перо феникса. Его палочка. Том выдал Гарри замену в виде палочки из осины и сердечной жилы дракона производства Грегоровича, но она не слушалась его так же хорошо, как прошлая. Для самого Реддла палочка Гарри была знаком того, что мальчишка принадлежал ему. Если Волдеморт позволит Тому забрать Гарри с собой в качестве награды… Он оставил Поттера терпеливо ожидать его возвращения, словно собака прихода своего хозяина. Малец был на удивление восприимчив, а все барьеры в их общении давно сломлены упорством Тома. Как бы не цеплялся гриффиндорец за внутренний огонь, теперь это просто тлеющие угольки. Его сломили и приручили, каждый раз туша маленький язычок пламени. На кладбище стоял ужасный холод. Том скрывался в тени, ожидая определённый промежуток времени. Все Пожиратели Смерти пугливо жались, резко кланяясь, стоило Лорду подойти ближе. Он неспеша одаривал взглядом каждого Пожирателя, пока не пришла его очередь. Он медленно поклонился, всё-таки выдать себя среди толпы было глупой идеей. Внезапно он услышал лёгкий шелест и приглушённое шипение, резко становясь неподвижным, видя змею. Воистину прекрасное создание. — Ты пахнешь как Хозяин, — шипела она, — ты пахнешь как мы-с… Она крестраж, догадался Том, так сколько же всего он создал крестражей? Неужели он сумел создать все семь задуманных осколков? «Восемь», — поправил сам себя Реддл, — «Волдеморт не знает про Гарри». — Кто там, Нагини? — Волдеморт спросил у ползущей к нему змеи. — Мы, — ответила она, и Тому ничего не оставалось делать, кроме как выйти на всеобщее обозрение. Первое, что он чувствует — страх. Волдеморт выглядел ужасно. Белая кожа, красные глаза, лицо с щелевидными ноздрями и зрачками, столь восковыми и искажёнными. Том уверен, что его будущее «Я» потеряло нос. Тело выглядело так, словно на скелет небрежно натянули кожу. Однако вскоре страх развеивается: его красота, конечно, в своё время очень помогла ему, но красивый внешний вид — малая цена за могущество. Люцифер тоже выглядел прекрасно пред тем, как пасть. Том с ужасом и неверием смотрит на реакцию старшего на своё появление. Рот Волдеморта, полностью лишённый губ, кривится в гримасе отвращение или гнева, а может и праведного ужаса. Реддл не может поверить в это непринятие. — Дневник, — сказал он в конце концов, — глупая идея Люциуса, которая привела к смерти девчонки и Поттера. К закрытию школы. Том кивнул головой. Его главная душа была права, да и вообще ошибалась крайне редко. — Я искал тебя, — сказал он, — безуспешно. Ты был признан мёртвым большинством, а я был слишком слаб и существовал лишь на половину. — Не мёртвым, — оспорил Волдеморт, — призраком, тенью, духом без якоря. Я блуждал годами и теперь возродился. Хотел бы услышать мои планы, когда я наконец материален? Глаза Тома заинтересованно блеснули, потому что, ох, это было его целью на протяжении долгих лет.***
Вся эта идея с маглорождёнными и чистокровностью — полная херня. Том знал это, сам будучи лишь полукровкой. Но маги тупы, раз долгое время боялись исчезновения традиций, боялись повторения истории с сжиганием ведьм, предвзято относились к магглам, из-за чего стали тревожиться растущим числом маглорождённых. Эта была целая тема для многочасовых споров, и Реддл смог построить на этом мощную политическую компанию. Только со своим неизменным лозунгом он смог завоевать расположение трети магов. Но это не могло быть долгосрочным решением. И это Том знал. А вот Волдеморт, думал Том, нет. Уже нет. Магия — это сила, и Волдеморт так силён, что Реддл не может не восхититься. Теперь, когда он стоит перед Лордом с призрачной кожей, освещаемой светом из камина, он не может дождаться полностью рассказать свои планы. В глазах Тома Волдеморт выше. Он приоритет, он высшее существо, он магически сильней. Он больше, чем просто смертный, теперь эта человеческая слабость не сможет сломить его. Том продолжал болтать, не замечая всего фарса, наблюдая за реакцией Тёмного Лорда. В особняке его отца никто не мешал ему рассказывать планы по изменению магического общества. — Но магглорождённые составляют треть магической крови, — недовольно указал он на этот факт, — из-за последней магической войны. Всего за одну ночь пропорции сильно изменились: с десяти на одного до трёх на одного. Они должны быть вовлечены в наш мир, они должны остаться, или чистокровным семьям придётся прибегнуть к инцесту. Красные глаза Волдеморта смотрели на него настороженно. — Значит, ты ставишь Магию превыше Крови. Том чувствовал, что ходил по опасно тонкому льду, но продолжил. — Магия — это сила, — сказал он, стараясь вложить как можно больше уверенности в слова, — магглы — это грязь. Они, как и наш отец, боятся того, чего не понимают. Ты помнишь взрывы, ты помнишь атомные бомбы. Статут будет защищать нас только до тех пор, пока магглорождённых не станет больше, чем чистокровных. Они должны быть… — Нет. Сначала он подумал, что расслышал Волдеморта неправильно. — Да, — говорил он, — это риск, но также и защита магии в целом. — Нет, — красные глаза Лорда открылись ещё больше, — магглы — это грязь. Магглокровок меньше, а магия в их венах — ошибка. Если мы хотим процветания, то все низшие существа должны стоять на коленях. Как и должно быть. — Как и должно быть… мы сами полукровки, — говорил Том, — нам нужна свежая кровь, иначе мы не сможем поддерживать наше общество… — Мы сможем поддерживать его, мальчишка, мы будем править магическим миром, а иначе сотрём его в порошок. Я забыл: ты молод, идеалистичен. Наши цели меняются, меняют вектор… — Чтоб искоренить магглорождённых?.. — Чтоб искоренить недостойных. Том с неверием смотрел на свою старшую личину. Он уродлив, думал Том, и теперь причина этой мысли крылась не только в красных глазах и отсутствии человеческих черт. Он больше не человек: его идеалы уродливы, бесчеловечны, лицемерны и полностью противоположили тому уроку, который вынес Том из Маггловской Второй Мировой Войны: расовое превосходство — не выход. Том почувствовал резкое головокружение, как только осознал, что именно говорил Гарри, упоминая падение и уродливость Лорда. Даже его идеалы не выдержали испытания временем и новыми знаниями. Логика больше не существовала для Волдеморта. Он пренебрегал теми, кто ему помогал, пробивая свой путь сквозь тысячи трупов. — Ты выглядишь так, словно в чём-то сомневаешься, маленький крестраж, — Волдеморт ощущал его волнение. Том запоздало понял, что не может защитить свой разум от влияния старшей части, — неужели ты не доверяешь мне? Буквально самому себе? Том сомневался. Глупо, считает он, зачем он боится сам себя? — Несомненно, мы сможем найти компромисс, — пробормотал он, — я смогу найти обходной путь, я думаю… — и Реддл резко перестаёт говорить, слыша, как Волдеморт задыхался. А нет, он смеялся. Это беззвучное шипение являлось смехом. — Я всё тебе объясню, — говорил Волдеморт, — как только мы решим вопрос с твоей безопасностью. — И стабильностью, — добавил Том. — Это не проблема, — и Том молчал, потому что что-то в этой ситуации смущает его… — дневник, он всё ещё у тебя? — Нет, — честно ответил Том, а затем испытал неподдельный ужас от этого вопроса, — зачем? Какая бы цель у него не была, я здесь, чтоб помочь тебе. — Не будь идиотом, — ухмылялся Волдеморт, — ты мой крестраж. Твоя единственная цель — удерживать меня в этом мире. Оставлять меня в живых. Это, — он указал рукой на Тома, — вероятно, простая ошибка в ритуале. Всё-таки я был молод и глуп. Ты молод, глуп и невероятно наивен. Я исправлю это. Теперь это не имеет значения. А затем я смогу оповестить общественность, что Гарри Поттер умер от моей руки. «Гарри не умер», — думал Том, но вместо возражений просто… Не мог выронить и слова. — Я выберу что-нибудь другое, — размышлял вслух Волдеморт, вероятно, решая в какой сосуд поместить свой слишком самостоятельный крестраж. — Нет, — возражал Том, — я туда не вернусь. — Без сомнений, ты вернёшься, — Лорд выглядел недовольным, — ты мой крестраж и ты будешь слушать меня. — Я не могу вернуться туда, — паниковал Том, выдывая своё волнение голосом, — я не… — он слишком привык к настоящей жизни, чувствовать, боже, помогите ему, он не… Стоило ему только почувствовать гнев Волдеморта, как он схватил палочку Гарри и уклонился от Обезоруживающего… Лорд наложил на него Парализующее, и Тому показалось, что он ослеп. Он пытался проморгаться, чтоб вернуть себе зрение, но только слышал яростное шипение Волдеморта. С его глазами всё в порядке, и обнаружил этот факт с неким облегчением, а из его палочки исходило ослепляющее золотое свечение… Из палочки Гарри. Остролист и перо феникса против тиса и пера феникса… братские палочки. А Том знал, знал, что судьба слишком любит иронию, что Гарри никогда не смог бы убить его, как и он мальчишку. «Ты мой», — звучит голос Волдеморта в его голове, — «Не сопротивляйся, ты ведь мой крестраж, мы одно целое, мы хотим одного и того же…». Он из-за всех сил пытался держать палочку в руке, пока Волдеморт читал его мысли и ворошил воспоминания, словно смертоносный василиск, который оставлял после себя только пепел и пыль. Его мысли медленно угасали, тело теряло плотность. Он лишь дневник, чернила и бумага, в котором всего лишь содержался чуть больший, чем по задумке, кусок души. Это всё, вскоре всё закончится. Как и должно быть… Нет! Его охватила паника. Страх, животный и полностью инстинктивный, наращивал свою мощь. Том услышал яростный крик Волдеморта и получил только секунду на действия, сжимая палочку и разрушая морок. Лорд потерял опору от магии такой силы, а Реддл резко развернулся. На момент он подумал, что это всё ловушка. Что сейчас его словят с помощью невербального заклинания. Пространство с треском искривилось, и Том хотел поскорее перестать ощущать эту животную ярость. Он чувствовал невыносимое облегчение, когда расстояние разорвало связь их разума, вытаскивая Волдеморта из его мыслей. Он нетвёрдо встал на землю, что встретила его после аппарации. Его голова расскалывалась от яда в мыслях, словно его мозг — лишь пустые страницы дневника. Образ книжки появился в его голове, будто бы отражая его вероятное будущее, боже мой, будущее… Он всего лишь дневник, всего лишь книжка, всего лишь вещь, и он не может вернуться туда, не может, не может… Его начинало тошнить от осознания того, что ещё секунда, и он бы вернулся в свою бумажную тюрьму. Гарри был прав, думал он, Волдеморт полностью изуродован в своих идеалах и призрачных целях. Он никогда не примет равного себе. Он никогда не будет работать сам с собой, даже если ему самому предлагают свою помощь… А он и не предложит. Его идеи настолько искривлены. Он отошёл от истиного пути. Реддл не мог найти часть себя в этих красных глазах. Том Реддл мёртв. По крайней мере, этой цели он достиг. Его видение было до ужаса отрывочным. Он видел свои первые дни, момент создания дневника. Его трясло так, как не трясло ещё с момента его рождения. Он закрыл глаза и прижал лицо к холодной мокрой траве. По пробуждению он первым делом увидел яркие зелёные глаза и тощее лицо. — Видимо, что-то в твоём плане пошло не так, — насмешливо протянул Гарри, с точностью копируя тон Тома. Что ж, оказалось, его маленький питомец ещё не утратил своего огня. Том подумал, что им придётся кардинально поменять свои планы.