Узнай меня

— Блять, какого хера?! Именно так характеризует увиденное Тони, на лице которого шок и неверие смешиваются с нарастающим гневом. Питер мгновенно оказывается на ногах, глядя на наставника с осторожностью и беспокойством, когда как Стив поднимается гораздо медленнее, честно говоря, просто опасаясь спровоцировать замершего Старка резкими движениями. Роджерс не представляет, чего следует ждать, но явно ничего хорошего. Он вообще надеялся, что Тони еще не скоро узнает правду об их с Питером отношениях. — Тони... — негромко и почти робко зовет Паркер, делая шаг в сторону Старка, впервые называя того по имени перед Стивом (и Кэп почти не обращает на это внимания из-за ситуации, в которую они попали). — Я сейчас тебе все... — Конечно же ты мне все объяснишь, Паркер! — голос вышедшего из ступора Тони звучит жестко и хлестко, от чего Питер вздрагивает и кусает внутреннюю сторону щеки. И Стиву не хочется видеть настолько уязвимого Питера из-за подобного тона. Это вынуждает его выступить вперед, переключая внимание на себя, чтобы не дать Старку срываться на парне. — Послушай... Правда, как только первое слово вылетает у Роджерса изо рта, как репульсорный заряд несется в его сторону. Стив едва успевает увернуться — ему даже мерещится тепло рядом с плечом, словно его поджарили, хотя это и не так. Запоздало Кэп чувствует, как сбивается сердечный ритм. Еще бы немного и его бы точно задело. — Перестань, Тони! — в это время напуганный Питер уже рядом с наставником, сжимает его руку, невесть когда облаченную в перчатку костюма, и не дает выстрелить снова. — Пожалуйста, не делай этого, — тон парня звучит с болезненной мольбой, из-за чего Старк не пытается выдернуть запястье и долго смотрит на Паркера молча, от чего еще более неуютно, чем если бы тот ругался. Но Старк останавливается от нападения, все еще заботясь о Паркере достаточно, чтобы сделать это для него. — Хорошо. Прекрасно, — чеканит слова Тони с мрачным и напряженным выражением лица, наверняка с трудом сдерживаясь, чтобы не убить Стива на месте. — Мы поговорим. Сейчас. Но без этого... Этого. Старк указывает пальцем в сторону Кэпа, не желая даже имя его произносить, но благо, не стреляет снова. Роджерс же с беспокойством хмурится. Оставлять Питера одного при таком разговоре не хочется. И все выглядит так, будто его мнение вообще не важно, как и существование в принципе. Будто все дело только в "Тони и Питере", а не в "Стиве и Питере". Роджерса раздражает, как это звучит, но он слишком встревожен неожиданным раскрытием их с Паркером отношений, чтобы зацикливаться. — Не горячись, Тони, давай сядем и поговорим, — все еще пробует вразумить Стив, несмотря на угрозу вновь получить в ответ заряд. — Ты. Заткнись! — рычит Старк, кидая в его сторону настолько яростный взгляд, что он мог бы сравниться в смертоносности с недавним нападением. — Как ты вообще мог такое... Пит же всего лишь... Питер с тревогой сжимает плечо Тони, прерывая его сбивчивые от гнева слова. Однако Стиву и не надо долго гадать, чтобы понять, о чем хочет сказать Старк. Слово "ребенок" так и повисает после незаконченной фразы и дергает нервы. Позабытое чувство вины колет внезапно и без предупреждения, напоминая о всех тех сомнениях, которые его одолевали до того, как он признался Паркеру. Казалось бы, что все это осталось позади, но всего лишь пряталось на задворках сознания. Роджерс с трудом не отводит взгляд, чувствуя себя паршиво от смеси тревоги, вины, нервозности и страха. На самом деле больше всего он боится, что Тони заставит Питера делать выбор между ними (пусть это вообще не стоило бы сравнивать), потому что не уверен, кого парень выберет. В жизни Питера слишком много "Старка". Стив порывается снова что-то сказать, но Питер умоляюще смотрит на него и слова встают поперек горла вместе с противным привкусом. — Я зайду к тебе позже, — обещает Паркер, после чего Роджерс почти слышит скрип зубов Старка и видит во взгляде невысказанное "даже не думай об этом". Тони разворачивается и уходит, не дожидаясь протеже, совершенно не сомневаясь, что тот последует за ним. Питер медлит всего секунду и, бросив тревожный взгляд на Стива, убегает за наставником. Роджерсу почему-то кажется, что эта сцена знаменательная. Что Паркер во всем вот так же будет уходить вслед за Старком. Выбирать Тони, оставляя его позади. Разумеется, сейчас речь вовсе не об этом. Старку нужно успокоиться, а присутствие Кэпа этому не поспособствует. Пит справится лучше, если поговорит с ним один на один. Стив все понимает, только противное чувство никак не проходит — от него даже мутит. Кэп опускается обратно на пол, запуская пальцы в волосы и сдерживает разочарованный стон. Его тело как натянутая струна, а переживания мешают нормально думать — Стив то и дело представляет каждое плохое развитие событий, что только разжигает поднимающуюся панику. Он не хочет терять Питера. Не может. Не после того, как узнал его еще лучше, узнал, каково это — быть вместе. Не после того, как влюбился еще сильнее. — Пятница, почему ты не сообщила, что Тони рядом? — чтобы хоть как-то отвлечься, спрашивает он ИИ, удивляясь своему сиплому голосу. Сколько он вообще так просидел? — Простите, мистер Роджерс, — после некоторой тишины негромко и словно извиняясь отзывается ИИ, — я всего лишь программа. Мистер Старк приказал мне не сообщать о своем визите. Он думал, что Питер будет его избегать из-за дел с компанией, и хотел объясниться. На это нечего ответить. Пятница не виновата, что не смогла ослушаться приказа создателя. Да и вообще не правильно искать кого-то, на кого можно переложить вину. Стив облажался и вся ответственность только на нем, даже Питера втянул во все это он сам. Однако он отказывается думать, что совершил ошибку. Потому что Питер — лучшее, что случилось с ним в жизни за последние годы, а может и вообще. Стив никогда так страстно не желал что-то удержать. Вот только получится ли у него или все будет, как прежде, когда он терял то, что хотел бы защитить?.. Питер приходит только к вечеру и выглядит изможденным. Разговор, очевидно, выдался не из легких. Войдя в его комнату, Паркер падает на кровать лицом вниз и не двигается, хотя Роджерс уже с ума сходит от переживаний. За время ожидания Стив успевает накрутить и успокоить себя несколько раз. Он все еще нервном напряжении и теряется в догадках. Но, несмотря на это, он присаживается рядом с Питером и успокаивающе гладит по волосам, стараясь заставить свои пальцы не дрожать. Его тянет поинтересоваться, как прошла беседа со Старком, а с другой стороны, опасается узнать ответ. Немного обнадеживает, что Пит здесь и ведет себя так же, как обычно. По крайней мере Тони не настроил парня против него, верно? — Тони так ругался, — через минуту глухо бормочет Питер в одеяло, не поднимая головы. — Он давно так не ругался на меня. С тех пор, как прекратил напиваться. Последнее предложение привлекает внимание Стива, но он не спрашивает, почему Тони напивался и как в этом время там оказывался Питер — сейчас его волнуют другие вопросы. — Он против, — звучит даже не как вопрос, а утверждение. В самом деле, могло ли быть иначе? Стив прекрасно понимает, насколько все со стороны выглядит неправильно. Он мог бы и сам сказать все то, что наверняка сказал Тони. О том, что Питер молод и мало что в жизни видел. О том, что Роджерс старше — намного старше — и вообще о сложностях их отношений, как между мужчинами, так и как между супергероями, за которыми пристально наблюдают. Это если не вспоминать о разногласиях между Старком и Роджерсом — Тони, скорее всего, мог бы долго перечислять в чем Стив, по его мнению, ужасен. В ответ Питер лишь вздыхает, молчаливо подтверждая сказанное. У Стива сердце сжимается от плохого предчувствия, но он вынуждает себя спросить: — Что же ты ему сказал? Паркер приподнимается на руках и смотрит с легким возмущением, будто Роджерс спросил какую-то глупость: — Конечно же я отказался расставаться. Из-за этого мы так долго и спорили. На Стива накатывает настолько сильное облегчение, что впору удивляться. С тех пор, как они начали, у них с Питером все было хорошо — о большем и просить не стоит. Однако Роджерс так и не избавился от неуверенности. Он всегда подсознательно ждет, что однажды это закончится, что Паркер устанет и оставит его. Даже сейчас, понимая, что Пит готов противостоять Тони ради него, Стив все еще волнуется и ничего не может с этим поделать, словно он недостаточно доверяет Питеру — это мысль делает его тошнотворное состояние еще хуже. — Но Тони нужно время, чтобы принять нас, — устало продолжает Пит, не замечая, как сильно Стива раскачивает на эмоциональных качелях. — Так что пока нам, возможно, стоит не встречаться наедине и не попадаться ему на глаза вдвоем. Пока он не успокоится. Пит говорит об этом так легко, будто о чем-то незначительном, что Стив подвисает, в то время как у него в голове взрывается ворох несвязных мыслей одна другой не лучше. Ему кажется, что Питер относится ко всему слишком просто и легкомысленно. Может он правда не понимает всех сложностей? Или упрямится, как подросток, не принимая точку зрения Старка из-за какого-нибудь бунта против авторитета старшего? Насколько он вообще дорожит их отношениями? Роджерса продолжают изводить сомнения, ведь Паркер так и не говорил прямо о том, что чувствует к нему. Да и ко всему прочему так и не рассказал про Паучка… Из-за недоверия или чего-то еще? Кэп не знает, куда его заносит, но не может остановить поток негативных мыслей и раздражения. — Почему мы должны так себя вести ради Старка? Паркер морщит лоб и садится, реагируя на слишком резкий тон Роджерса. Стиву совестно из-за вспышки, но он молчит и не исправляет себя, пусть и стоило бы признать, что попросту ревнует к близости Питера и Тони. — Я не хочу, чтобы ваши отношения испортились из-за меня, — отвечает Питер, всматриваясь в глаза Стива с некоторым беспокойством, но тот отводит взгляд и складывает руки на груди, будто защищаясь неизвестно от чего. Стив чувствует, что ведет себя нелепо, но накопил слишком много всего, что мешает ему поступать рационально. Да и о какой рациональности может быть речь, когда он давно двинулся на почве влюбленности? — Или ты не хочешь, чтобы ваши с ним отношения испортились из-за нас? — невольно вырывается у Роджерса то, о чем он на самом деле думает. Питер какое-то время молчит, внимательно рассматривая его лицо, словно ища что-то только ему известное. — Это тоже, — соглашается он вновь с такой легкостью, от которой Стиву не становится лучше. — Тони просто напуган, что останется один. Я не хочу видеть, как он снова разрушает себя. Питер серьезен и смотрит так, будто бы Стив уж точно должен понять сказанное. Тот смутно угадывает, что у Старка были не лучшие времена после раскола Мстителей, о чем Паркер сейчас, возможно, и говорит этим "снова". Но вновь не спрашивает. Не хочет чувствовать себя виноватым перед Тони, когда тот против их отношений с Питером. — Я понимаю, что Тони важен для тебя, но ты не можешь жертвовать своей жизнью ради него, — не сдается Стив. — Что если он заставит тебя выбирать? Что ты будешь тогда делать? Возможно, ему просто нужно чтобы Питер заверил, что выберет его, а не Тони. Что Стив будет для него важнее… или хотя бы столь же значимым. Но парень этого не делает. Паркер поджимает губы с упрямостью в карих глазах и мнет пальцами покрывало. — Я не оставлю Тони и не стану выбирать. Не думаю, что это необходимо. Роджерса жжет разочарованием и ревностью. Он сжимает кулаки, пытаясь проглотить эти неприятные чувства, но не получается. Каждое "Тони" из уст Паркера задевает, будто крючком цепляет и тянет. Теперь он начинает скучать по тому, как Пит перед ним говорил только формальное "мистер Старк". — Тони упрям, он ни за что не согласится. Особенно, когда речь обо мне, — Роджерс едва может сдержать едкую горечь в тоне, не осознавая, что будто пытается переубедить Паркера не уговаривать Старка, что попросту глупо. — Разве ты не такой же? — восклицает Питер, с досадой взмахнув руками и в порыве поднимаясь с кровати, чтобы начать беспокойно ходить по комнате. — Ты имеешь свое предвзятое мнение о нем и упрямо не желаешь его менять. — Значит, это я упрямлюсь? Тони сделал достаточно, чтобы я относился к нему так! — Стив перестает понимать, о чем они спорят, но его до невозможного выводит из себя то, как Пит защищает наставника перед ним. Паркер разворачивается к нему, пару раз открывает и закрывает рот, а потом лохматит волосы с разочарованным рычанием, чего Роджерс за ним еще ни разу не наблюдал. Он вообще не видел, как Питер по-настоящему злится. Вот и сейчас тот глубоко вдыхает и медленно выдыхает, успокаиваясь. Смотрит с такими усталостью и сожалением, что Стив мгновенно ощущает себя неправым во всем, хотя еще не понимает, в чем конкретно. — Кажется, успокоиться нужно не только Тони. На этом Питер разворачивается и направляется к выходу, но останавливается еще до того, как Стив намеревается его задержать. — Тони сделал много ошибок в жизни, — негромко говорит он, сжимая край футболки, и его голос дрожит от сдерживаемых эмоций. — Я знаю об этом больше, чем должен был знать, потому что был с ним тогда, когда даже мисс Поттс не было рядом. Как и вас всех. Вы не знаете, через что он прошел и почему поступал так, как поступал. У него тоже есть свои причины. Важные причины. Как и у тебя они были, когда ты защищал Баки. Стив не может с этим поспорить, но у него возникает сильное желание защищаться, как и всегда, когда кто-то упоминает Баки и то, что он ради Барнса сделал. Роджерс сдерживается, потому что его пугает, как Паркер отворачивается от него. Пугает, к чему идет их разговор. И с каждой секундой тревога сжимает его внутренности острыми когтями все сильнее и больнее. — Но думал ли ты, когда вместе с Баки атаковал Железного Человека, что тот все еще человек? О чем ты думал, когда вонзал щит ему в грудь, кроме как о том, чтобы доказать правоту своей точки зрения? Что вообще бывает с простыми людьми, когда в них вминают груду железа? — этот вопрос Паркер бросает почти со злостью. — Вы оставили его разбитым как физически, так и морально в каких-то горах далеко от дома. Стив с недоумением смотрит на Питера, который так и не поворачивается к нему, а его опущенные плечи показывают, насколько парень подавлен. Роджерс не сразу понимает, к чему тот клонит, но когда задумывается, то мрачно хмурится. — Вот чего вам обоим не хватает, — хрипло продолжает Паркер, не давая достаточно времени на раздумья. — Вы оба преследуете свою правду и часто не замечаете, сколько вреда приносите друг другу во имя своей справедливости. В последнее время стало лучше, но, очевидно, я ошибался, — он снова вздыхает и добавляет едва ли не шепотом, но даже так с непоколебимой твердостью. — Я не предам Тони. Чтобы ни случилось, даже если он будет не прав, я останусь рядом и помогу ему понять, в чем он ошибается. Он моя семья и многое для меня сделал. Я не могу иначе. Давай просто… — он неопределенно машет рукой и прерывисто выдыхает, — поговорим обо всем позже. Питер заканчивает совсем уж неожиданно и практически выбегает из комнаты, оставляя Стива потерянным. Роджерс не может игнорировать сказанное парнем, как и то, насколько его голос срывался под конец. Ему стоило бы пойти за Паркером, чтобы не заканчивать разговор вот так, только не может и с места двинуться, придавленный такой тяжестью, которую и сверхчеловеческая сила не способна удержать. Он упирается локтями в колени и прячет лицо в ладони, надавливая пальцами на закрытые глаза, пока не видит вспышки под веками. Он сидит так неподвижно настолько долго, что мышцы начинают деревенеть, зато мысли начинают успокаиваться, а не носятся взбесившимися пираньями, рвущими на кусочки его и без того "взлохмаченные" чувства. В очередной раз прокручивая разговор с Питером, Стив бесспорно признает, что снова облажался, как того и опасался. Разве он не знает, насколько Паркеру важен Старк? Разве не он так долго наблюдал за их поразительным взаимодействием? Как можно было ждать от Питера, что тот запросто откажется от наставника и члена семьи просто потому, что Стив так чертовски завидует? Ведь Пит и так старается, пытаясь примирить их — не первый раз к тому же, — а вместо поддержки от Роджерса он получил только необоснованные упреки. И Стив такой ужасный идиот, что дальше некуда. Пожалуй, прав был Питер, говоря, что ему тоже нужно успокоиться. Чтобы в следующий раз нормально поговорить и извиниться. Возможно, ему даже придется вновь извиняться и перед Тони, но уже за тот последний удар по реактору на груди костюма в Сибири — Пит ясно дал понять, что последствия были не простыми, пусть Стив и не представляет, насколько. Хотя это лучше оставить до того момента, когда Старк не захочет при его виде стрелять на поражение. Роджерс падает спиной на кровать и бесцельно разглядывает белый потолок. Питер ушел совсем недавно (или все же давно?), а Стив уже начинает по нему скучать. Если бы не страх сделать все только хуже, то давно бы встал и пошел на его поиски. Но ему необходимо привести голову в порядок и набраться смелости (кто бы мог подумать, что Капитану Америка ее не хватает), чтобы рассказать Питеру о всех своих сомнениях — возможно, это давно пора было сделать.

• • •

Питер просит вывести на экран трансляцию с видеокамеры в тренировочном зале, где Стив заканчивает свою обычную разминку, и замирает, с тоской глядя на ставший таким родным и нужным силуэт. Пятница никак не комментирует его подглядывания, за что Паркер ей благодарен. Питеру нравится наблюдать, как Стив тренируется. И вовсе не потому, что получает некоторую пользу с этого. Кэп всегда сосредоточен, когда занимается. В его взгляде появляется целеустремленность и уверенность, которые ему очень идут. Завораживает атмосфера настоящего боя и как напрягаются мышцы от каждого точного и экономного движения. А еще ему нравится, как меняется выражение лица и глаз Стива, когда он заканчивает и подходит к нему. Словно злой зверь становится домашним — у Роджерса весь вид смягчается и наполняется светом и теплотой. А от нежности во взгляде и вовсе перехватывает дыхание. Питер невольно вздыхает, протягивая руку к экрану, но она проходит сквозь изображение Стива — это лишь голограмма, что вызывает жгучую досаду и разочарование, когда хочется настоящего прикосновения. Проходит всего два дня с тех пор, как он поругался с Тони и разошелся со Стивом не на самой оптимистичной ноте, а кажется, будто намного больше. Питер признает, что просто сбежал от Кэпа, чтобы не наговорить лишнего. То есть еще больше, чем уже наговорил. Не очень-то по-взрослому. А теперь ему не хватает смелости заговорить или написать первому — герой, называется. Паркер ложится головой на стол, продолжая наблюдать за Роджерсом, и думает, как докатился до этого? Чувствовал ли Стив себя таким же потерянным и нуждающимся, когда Питер от него в начале бегал? Если так, то Пит начинает ему сочувствовать. Тони часто говорит, что ему не понять взрослые заморочки, потому что он еще ребенок. Старк вообще имеет привычку относиться к нему то как к взрослому, то как к неразумному подростку, что часто задевает, но речь не об этом. Питер не считает себя ребенком — больше нет. Однако и не отрицает, что некоторые вещи еще не может понять, так как не испытывал их сам. Вот и сейчас он совершенно потерян, не знает, как поступить так, чтобы всем было хорошо, кроме как продолжать упорствовать. Кажется, что Тони, что Стив совсем не думают, что такое возможно. Или они просто упрямые взрослые, которые любят все усложнять. Питер абсолютно точно не собирается выбирать между ними. Он просто не знает, как заставить их прекратить воспринимать друг друга, как чертовых соперников во всем, даже за его внимание — это так по-идиотски абсурдно, что Паркеру не верится, что они серьезно. Было бы здорово, если бы они научились ладить. Тони его семья. Такая же, как тетя Мэй. Это константа его мира, которую он не хочет менять. Он просто не сможет быть вдали от дел Старка, перестать беспокоиться о нем и поддерживать. Питер не допускает даже мысли о том, чтобы оставить Тони одного. Не после всего, чему он был свидетелем за время после раскола Мстителей. Паркер до сих пор болезненно воспринимает воспоминания о тех днях, несмотря на то, что именно благодаря им смог приблизиться к своему кумиру и наставнику. Он не может решить, променял бы этот шанс на то, чтобы только Тони не было так больно. Питер вполне готов признать, что имеет некоторую зависимость от Старка. Но не ту, о какой можно было бы подумать. Потому что Питер уже давно не считает Тони идеальным, недосягаемым и тем, на кого можно только смотреть. Паркер помнит как все это началось... Ну, их близкое общение. Но не совсем общение... Не назовешь же пьяные бредни гениального Старка за адекватное общение, когда как Пит до сих пор не уверен, что тот вообще осознавал, что не один во время своих словоизлияний. Но это не важно. После той стычки в Германии, Паркер был окрылен. Он горел энтузиазмом и желанием заниматься важным делом. Спасать людей, выполнять серьезные миссии... А не переводить старушек через дороги и ловить мелких хулиганов. Задумывался ли он тогда о всех истоках и последствиях раскола среди команды героев? Конечно, нет. Несмотря на то, что Пит принял точку зрения Старка о Заковианском договоре (или просто пошел за кумиром, что больше похоже на правду), все остальное казалось ему неким приключением. Едва ли не встречей с кумирами. Черт, он был восторженным фанатом Мстителей, не слишком вникая во что-то серьезное. Поэтому, да, он был маленьким надоедливым мальчиком, желающим доказать всем — Старку — свою значимость и полезность, но способным только бесконечно доставать сообщениями помощника Тони и искать настоящее дело для настоящего героя. Впрочем, в последнее Пит влип по самое горло... Но он не жалел об этом и до сих пор не жалеет. Тот случай помог ему многое осознать, чему — то есть процессу осознания — ему поспособствовал и Тони. Пусть Старк и сам не был прав в некоторых вещах, в чем признавался раз или два уже позже... Хорошо, он упоминал об этом каждый чертов раз, когда напивался, чему Паркер — видит бог, это так — ни капли не был рад. В общем, несмотря на ошибки самого Тони, продиктованные боязнью снова наделать ошибок — как бы странно это ни звучало — и страхом быть ответственным за трагическую смерть Паучка... Несмотря на все не относящееся к делу, Пит был благодарен за те уроки и помощь, которую тот ему оказал. Даже за то, что забрал костюм. Возможно, особенно за это. Тот случай заставил о многом задуматься. О том, что значит быть героем на самом деле. Об ответственности и последствиях. Что вылилось в отказ присоединиться к Мстителям, стать одним из тех, кем он восхищался. Конечно, потом он — возможно — провел несколько дней то говоря себе, какой он идиот, то убеждая себя, что так правильно... Не важно. Важно то, что он повзрослел. Отчасти. И все же, насколько бы Питер ни был взрослым и самостоятельным героем, он хотел продолжать видеться с мистером Старком. Так что, может быть, он совершенно случайно летал на паутине мимо окон башни Старка — и не говорите что это очень далеко от дома, — даже если знал, что база Мстителей… бывших Мстителей переехала в другое место. Короче говоря, на удивление Паркер все же увидел Старка. Не так, как рассчитывал. Не то чтобы он на что-то рассчитывал, конечно… Во всяком случае не на зрелище, где пьяный Тони громит мебель, швыряет бутылку, а после сидит среди руин с таким болезненно-отчаянным видом, какой Питер видел только у тети Мэй, когда она тайком оплакивала дядю Бена. Образ сломленного Тони Старка настолько сильно отпечатался у Питера в мозгу, что он просто больше не смог бы сделать вид, что ничего не видел. Так что Питер не собирался оставлять Тони бороться со всем в одиночестве. Разумеется, Старк не сразу смирился с тем, что возле него околачивается подросток, пытаясь чем-то помочь. Его реакция на все это была несколько... Честно говоря, Тони не один раз запускал в него пустые бутылки и посылал не самыми безобидными словами. Ну и что? Не то, чтобы Питер не мог его понять. Хотя нет, вначале он ничего не понимал. Старк отказывался иметь с ним дело, однако Паркер не сдавался. Даже если Пятница не пускала его, он мог пробыть за окном до самого утра, пока Тони в итоге не дал ему эксклюзивное разрешение — о чем потом долго жалел и ворчал. Питер всеми силами пытался помочь Тони выбраться из его состояния. Заносил ему еду, убирался, выбрасывал алкоголь — что обычно вообще не работало, зато вызывало ссоры. Но за все то время Пит наслушался уже достаточно, чтобы научиться не реагировать, какими бы обидными замечаниями Тони не пытался его оттолкнуть хоть в пьяном, хоть в трезвом виде. Ему пришлось оставить свою импульсивность, иначе они со Старком никогда бы не переставали ругаться. Начал шутить и улыбаться, как бы ни было тяжело или больно. К слову, сам Тони мог бы легко от него скрыться, если бы действительно захотел, но так и не сделал этого. Наверное, он был слишком раздавлен и одинок, пусть и не желал в этом признаваться. Именно поэтому у них все и получилось. Все наладилось. Они стали гораздо больше общаться, проводить время в мастерской и просто за просмотром фильмов. В общем, многое изменилось. А еще восхищение Питера Мстителями сильно поутихло. Не особо получается возносить тех, о ком знаешь слишком много того, о чем поклоннику знать не следовало бы. Тони любил их вспоминать, когда на него нападала меланхолия после нескольких бутылок коньяка. Питер знал не только о каких-то забавных привычках супергероев, но и от таких тяжелых вещах, как, например, почему Старк так не любит Ванду. Или о том, что случилось в Сибири. Боже, особенно это. Он видел шрамы Тони на груди из-за осколков костюма. Видел его горечь, разочарование и ненависть, с которыми тот боролся. Это был долгий и болезненный процесс. Питер никогда не сможет про это забыть. Так что не удивительно, что при первой (ладно, второй после Германии) встрече со Стивом Питер испытывал довольно смешанные чувства. Помимо опасения, что его узнают, была еще инстинктивная враждебность к тому, кто оставил Тони в таком разбитом состоянии. Хотя прошло довольно много времени, Паркер все еще боялся, что Старк снова сорвется. К счастью, Тони убедил его, что все в порядке, а прошлое должно остаться в прошлом. И даже попросил быть дружелюбным к бывшим беглецам. Питер правда думал — надеялся, — что все идет хорошо. Бывали какие-то трения, да, но он же смог все уладить, чем в тайне гордился (ему можно, ладно?). Даже то, что неизвестный нацелился на Тони, организуя непонятные нападения, не могло выбить Питера из равновесия. Они же Мстители, они точно справятся. Вот только никакая жизненная ситуация не готовила его к неожиданному признанию Роджерса. Питер с неловкостью вспоминает, как вообще не мог понять, что Стив признается ему в симпатии. Но можно ли его винить?! Кто вообще мог бы подумать, что Капитан Америка может испытывать романтические чувства к парню, тем более к такому, как Питер! Паркер до сих пор находит это невероятным. А тогда он вообще долгое время находился в полнейшем шоке, что даже не был в состоянии обдумать слова Роджерса… — Мистер Старк хочет связаться с тобой, Питер, — Пятница мягко прерывает воспоминания Паркера, заставляя того вскинуться. Питера не удивляет, что Тони звонит вместо того, чтобы дойти до мастерской и поговорить лично. Потому что Старк порой неловок почти так же, как сам Паркер. Питер трет лицо и невольно кидает взгляд на голографический экран, но Стив уже закончил тренировку и ушел. Он сожалеюще вздыхает и разрешает ИИ подключиться к связи. На экране Тони выглядит хорошо и как всегда бодро, но Питера не обманешь — у наставника слишком напряженные плечи и пальцы нервно тарабанят по подлокотнику кресла. — Когда глаза панды стали популярны? — Тони окидывает его насмешливым взглядом, за которым скрывает переживания. — Ты на себя в зеркало смотрел, малец? Я же запрещал тебе сидеть допоздна в мастерской. Питер лишь пожимает плечами, немного виновато пряча глаза. — Не смог уснуть прошлой ночью. Как и ночь до этого. Паркер не спит уже второй день. У него голова гудит от всевозможных мыслей и он никак не может расслабиться. Говорить об этом Старку он, разумеется, не станет. — Тебе нужно отдохнуть, взять перерыв, — Тони едва заметно ерзает, несмотря на непринужденный тон. — Может быть нам съездить в отпуск? На море, как тебе идея? Покатаешься на доске, позагораешь, пофлиртуешь с девушками, а? Паркер фыркает и снова роняет голову на стол, глядя на Тони с очень неудобного угла, но его мозг сейчас слишком опухший и тяжелый, чтобы сидеть ровно. Они разговаривают вроде бы как всегда, однако Питер знает, что Тони тоже обеспокоен их ссорой, но ему проще сделать вид, что ничего не было. Конечно, Паркер не собирается позволить наставнику просто так все оставить. И тем более пытаться знакомить его с какими-нибудь моделями с обложки журналов — со Старка станется такое сделать. — Сейчас меня меньше всего интересует флирт с девушками. — Тогда с парнями? — снисходительно усмехается тот, из-за чего Паркер закатывает глаза в стиле самого Старка. — Если возьмем с собой Кэпа, тогда да, — не остается в долгу Питер, не боясь вновь затронуть эту тему (а иначе они будут молчать о ней до конца жизни). Тони морщится так, словно вместо элитного алкоголя ему подсунули дешевое пойло. Питер находит это забавным и не скрывает смешка, заслуживая раздраженный взгляд. Старк сильнее постукивает пальцами подлокотнику и хмурится. Паркер все еще ощущает себя неуютно всякий раз, когда тот так замолкает в какой-то гнетущей атмосфере. Но все проходит, когда Тони устало сжимает переносицу и бормочет: — Это же Роджерс, Питер, ты не можешь быть серьезен. Ты просто путаешь восхищение с симпатией. — Если бы я путал восхищение с симпатией, то влюбился бы в тебя, — парирует Питер. Старк давится воздухом и кашляет, а Паркер беззастенчиво смеется над его возмущенным видом, чувствуя совсем капельку облегчения, что они все еще могут поговорить вот так, а не с криками. — Не шути так, пацан, пожалей мое старое больное сердце, — ворчит Тони, беря свою кружку кофе, которого, скорее всего, выпил за последние дни непозволительное количество. — Для твоего сердца будет лучше, если ты перестанешь подливать в кофе коньяк, — Питер смотрит с осуждением и замечает, как взгляд Тони на мгновение смещается куда-то в сторону, где он наверняка припрятал бутылку алкоголя. — Здесь только кофе, — неубедительно врет совершенно неисправимый Старк. Паркер позволяет этому проскользнуть. У них обоих были достаточно нервные дни. Какое-то время между ними тишина, пока Питер не отлипает от стола и не откидывается на спинку кресла с тяжелым вздохом (ему правда очень-очень нужен сон). — Я серьезен, Тони. Ты можешь не повторять то, что уже говорил, я не передумаю, — Пит начинает вертеть в пальцах ручку, невольно нервничая. — Я готов встретиться со всеми трудностями, которые могут возникнуть. Это не какая-то прихоть, все по-другому. Понимаю, ты не восторге от этого, да и Стив не был счастлив, когда мы говорили… — Ему-то что не нравится? — с тяжелой угрозой прерывает Старк и становится понятно, что лучше бы Роджерсу вообще не иметь претензий. Питер на мгновение задумывается, к кому Стиву лучше не выражать недовольства: к нему или к Тони? Возможно, оба варианта, так как Старк порой напоминает того опекуна, который может ругать своего подопечного, но не позволит этого кому-либо другому. — Мне кажется, Стив не был очень рад услышать, что я останусь на твоей стороне, сколько бы ты ошибок не совершал, Тони, — ему немного неловко говорить о таком самому Старку, отчего говорит все тише с каждым словом. Когда же Питер поднимает взгляд на Тони, то едва удерживается, чтобы не возвести глаза к потолку, замечая самодовольное выражение лица Старка. И кто тут из них еще ребенок? — Конечно, я останусь, чтобы доставать тебя до тех пор, пока не убежусь, что ты осознал, в чем не прав, — откидывая ручку и складывая руки на груди, ворчит Питер с легкой угрозой в тоне. — И начну прямо сейчас, пока ты не прекратишь считать наши отношения со Стивом ужасными. — Любой здравомыслящий человек посчитает отношения с Роджерсом ужасными. Он же скучный и старомодный, слишком идеалистичный и упертый. И он старый, — все же не удерживается Старк, чтобы вновь начать критиковать Роджерса, хотя на этот раз более мягкими выражениями. — Что ты вообще в нем нашел? — Не знаю, он милый, — не подумав, сразу отвечает Паркер, невольно тепло улыбаясь. Тони делает такое выражение, будто его сейчас стошнит, но Питер игнорирует это. — Все совсем не так, как в моих прошлых отношениях. Я не знаю, как подобрать слова… Это как… — Паркер взмахивает рукой, пытаясь найти подходящее сравнение. — У меня всегда есть твое плечо, Тони. Мы поддерживаем друг друга, даже если не соприкасаемся. Ты просто знаешь, что оно рядом и от этого спокойнее. И вдруг ты осознаешь, что есть еще одно такое плечо. Словно всегда там было, ты просто не оглядывался, чтобы понять это. Оно не мешает нашим с тобой соприкосновениям, оно с другой стороны. И дает совершенно другие ощущения. — Твои сравнения с человеческими конечностями отвратительны, — морщится Старк, отводя взгляд. — Я знаю, — облегченно смеется Питер, так как Тони не ругается в ответ. — И все же то, что ты говоришь, не похоже на любовь, — метко придирается Старк, все еще не в силах принять действительность. — Но мне хочется целоваться с ним и заниматься… — Остановись! — Тони поднимает руки, прерывая продолжение, так как вовсе не готов слушать интимные вещи о Стиве. Никогда в жизни. Питер подавляет улыбку, так как на этот раз точно ею выведет наставника из себя. — Я просто хотел сказать, что все это на уровне принятия кого-то, как свою семью. Тетя Мэй, ты и теперь Стив стали для меня такими близкими. Я люблю вас всех по-разному, но одинаково сильно. — Завязывай с этим, — ворчливо просит Старк. Он такой человек, что теряется, когда кто-то проявляет к нему открытую симпатию, отшучивается или уходит от темы. — Я уже понял, что ты не собираешься сдаваться. Но, — он строго смотрит на Паркера через экран, — я хочу, чтобы ты обдумал это еще раз. И мы поговорим об этом снова через пару дней. И это почти что смирение с фактом отношений Питера и Стива. Конечно, в дальнейшем не будет просто. Паркер уверен, что еще не раз ему придется уговаривать что наставника, что Кэпа не ругаться. Но это уже замечательное начало, когда ему не придется делать глупых выборов. — Хорошо, — легко соглашается с таким условием Паркер, ведь они оба знают, что ничего за эти несколько дней не изменится. — А сейчас иди-ка ты спать, — Тони более расслабленно устраивается в кресле. — Вечером зайдешь ко мне, поговорим о компании и о твоем обучении. Паркер стонет, но Старк, блеснув ухмылкой, уже отключается, не давая времени на возражения. Компания — еще одна проблема, о которой они толком так и не поговорили… Вновь ложась головой на стол, Питер смотрит на свой телефон, но не берет, чтобы написать Стиву. Даже если Старк и Роджерс так и не станут понимать друг друга, Паркер хочет, чтобы Стив хотя бы принял Тони, как близкого и незаменимого человека в его жизни. Потому что он хочет остаться со Стивом надолго. Сколько будет длиться это "долго" он не знает, не задумывается о таких сложных вещах. Может он и правда не воспринимает всевозможные трудности так же, как старшие, однако и не отмахивается от них. Он все еще верит, что справится. Верит в себя, в Стива, в Тони, в конце концов. Он не позволит себе потерять то, чем так дорожит. По правде сказать, Питер осознает, насколько нуждается в Стиве, только за эти два дня. Насколько сильно он влюблен. Когда он был занят учебой, делами в мастерской, визитами к тете Мэй или делами Паучка, все было иначе. Тогда он мог "обернуться" и найти там Стива. Отправить сообщение, поговорить, встретиться — что угодно, в любой момент. Теперь же все это под запретом, продиктованным его дурацкой неуверенностью в себе и отсутствием должной решительности перед лицом человека, который ему нравится, а еще ненужной упертостью… Короче, он не может видеться со Стивом и это его убивает. Нельзя сказать, что Пит не осознавал своей влюбленности все то время, которое они встречались, вовсе нет. В конце концов, Питер вообще бы не стал отвечать на признание Стива, если бы не чувствовал ничего в ответ. Он долго думал об этом, прежде чем согласиться, честно. Вообще-то он настолько извел себя размышлениями на эту тему, что чуть совсем не запутался… Ладно, он на самом деле в итоге запутался и пошел завуалированно просить Стива что-нибудь с этим сделать, что совсем не круто. Боже, он вел себя отстойно. Питер берет брошенную во время разговора с Тони ручку и принимается выводить бессмысленные узоры на лежащем рядом листке бумаги с чертежами. Вместо узоров возникает имя Стива, что совсем не удивляет и вызывает мягкую улыбку. Может вначале это и было не так серьезно, как хотелось бы. Может он согласился из-за того, насколько искренним был Стив в своих чувствах, или из-за внезапного влечения, разбуженного тем самым первым неловким поцелуем на диване в гостинной. Может из-за той близости, которую он ощущал, общаясь с Кэпом как с другом и проводя так много времени вместе. Разве все это так важно? Питер точно знает, что шагнул в эти отношения не из-за безумной любви. У него просто было то самое чувство, похожее на чутье Человека-Паука, что ему нужно попробовать, нужно узнать, к чему все приведет, что он точно об этом не пожалеет. А потом, после первоначальной неловкости, все пошло так гладко, будто они со Стивом годами были вместе. Питер не раз ловил себя на том, что впадает в эйфорию от ощущения близости и того, что его принимают и понимают. Если Тони для него, как маяк, то Стив — мягкое теплое одеяло. О, и ему стоит прекращать делать сравнения, они у него и правда ужасны… В любом случае, Питер помнит, как первоначально (да и сейчас не то, чтобы это прошло) замирало от волнения сердце и перехватывало дыхание каждый раз, когда Стив просто обнимал его. Как начинал скучать и тосковать, если долго не видел Кэпа. Как испытывал волнение от каждого отправленного сообщения или полученного ответа, подвисал, любуясь, из-за обычного взгляда и улыбки. Загонялся, что надеть (хотя будем откровенны, по нему это ни разу не видно) и о чем говорить. Пит уже испытывал похожее раньше, так что знает, что уже тогда начинал влюбляться полностью и бесповоротно. И за эти два дня понимает это особенно отчетливо. Вот и все. Он по уши просто. Но его все устраивает, так что Питер собирается остаться со Стивом так долго, как сможет, невзирая на все препятствия. Конечно, иногда — по-правде очень часто — Паркер считает, что отдает слишком мало и не делает достаточно… всего. Волнуется, устраивает ли Роджерса такие их отношения, когда необходимо скрываться ото всех, когда нельзя даже выйти куда-то вместе и проявлять близость на людях… Самого Питера мало волнуют все эти мелочи. Дай ему волю — и он будет проводить все время в мастерской… или в комнате Стива. Он же ботаник, черт возьми. Не даром его так называли. К слову, об этом, Паркер также без понятия, раздражает ли Роджерса то, как он вечно увлекается работой, пусть тот никогда и не жалуется. Так что, да, он переживает, что Стив вообще о нем думает. Проще, конечно, было бы спросить самого Роджерса, но Паркер, откровенно, попросту смущен, когда дело доходит до разговоров на тему чувств. Ему легче откровенничать перед Тони, чем перед Стивом. Телефон снова попадает в поле зрения, как будто сам притягивает взгляд. Паркер поджимает губы и толкает его кончиком ручки подальше от себя. Желание связаться со Стивом напоминает ломку. Черт, он так скучает, что даже нервы на пределе. Отсутствие Роджерса ощущается настолько остро, словно от него отделили половину и спрятали ее под замок (дурацкие сравнения, Питер). Так что, да, Пит должен перестать себя так изводить. Например, завтра написать Стиву, наконец. Когда выспится. Иначе начнет на стенку лезть — может даже буквально. Паркер вздыхает и пытается подняться, несмотря на тяжесть во всем теле и легкое головокружение. Он не чувствует себя хорошо. По правде, очень отвратно. А ведь не то чтобы он никогда не спал по двое суток… Поставив себя на ватные ноги, Питер идет к дивану в гостиной у мастерской и падает на него, понимая, что не доберется до нормальной постели. Вот только сон никак не идет. Его мышцы болят, а голова продолжает гудеть. Муторная дремота помогает забыться лишь временами. Так что вечером он не приходит к Тони по поводу компании, а оказывается в своей комнате, сам не помня как. К сожалению, ночь проходит ничуть не лучше и утро (точнее, уже обед) Питер встречает совершенно обессиленным, вяло удивляясь, как умудрился довести себя до такого состояния. И больше всего сейчас ему хочется видеть Стива, но телефона рядом нет — скорее всего так и остался в мастерской. Он разрывается между желанием получить средство связи обратно и завтраком… обедом (где возможно в это время может оказаться и Роджерс), когда его метания прерывает Карен, которая установлена в его комнате вместо Пятницы. — Тони просит передать, что у него есть важные новости по поводу нападений. Карен гораздо игривее Пятницы и даже своего создателя зовет по имени. Питер порой недоумевает, зачем Тони сделал ее такой. Для нахождения общего языка? — Человек-Паук будет участвовать в операции? — Конечно! Передай Тони, что я скоро буду. Питер похлопывает себя по щекам, пытаясь прийти в себя, и выползает из постели, направляясь в ванную, где принимает холодный душ. Он никак не может пропустить такое! Тот чертов псих, который затеял все эти нападения на него, косвенно на Тони (как тогда в Мексике) и тетю Мэй должен быть хорошенько избит. Пит никогда не простит тех, кто трогает его семью. К общему списку прибавляется и то, что Стив был ранен на той миссии — бог знает, насколько сильно Питер тогда переживал из-за "царапины", как ее назвал Кэп. Так что Паркер заставляет себя быть в порядке, собраться и не обращать внимание на усталость. Он обещает себе, что потом точно отдохнет, даже не будет работать в мастерской несколько дней — не больше! Он проведет эти дни со Стивом и ничто его не остановит, даже сам Стив. И Тони. А после он заставит их двоих поговорить, да. Решительно настроившись, пусть и не совсем на дело, ради которого собирался, Питер натягивает костюм и выпрыгивает в окно.