***
Он знает, что Бейн украл картину из комнаты реставрации. Сотрудники вернулись с обеда и обнаружили пустую раму. В сопровождении одного из служащих музея Алек осматривает раму — грустную пустую оболочку — в хранилище и старается заметить хоть что-нибудь, что ускользнуло от глаз других агентов. Отпечатки сняты (их не было), улики собраны, но у бюро нет ничего, что позволило бы связать данное преступление с Бейном, даже если бы удалось поймать его. Алек вздыхает и опускает взгляд на измазанный в горчице галстук. — Команда Б, да? — интересуется эксцентричный сотрудник. — Что, простите? — спрашивает Алек, возвышаясь над мужчиной в полный рост. — Извините. Неудачная шутка. Я легко начинаю нервничать. Саймон, меня зовут Саймон. По пути к выходу Алек останавливается у почтового крыла. — Вы мониторите посылки на отправку? — спрашивает он. — С чего бы? — отвечает Саймон и хмурится. — Пропустите меня туда, — просит Алек. Саймон торопливо отпирает дверь. Внутри на длинном деревянном столе разбросаны различные коробки. — Мы отсылаем вещи в другие музеи... и боже, вы думаете, именно так картина и покинула здание? Алек достает и надевает стерильные перчатки, которые держит в кармане на всякий случай, и аккуратно переворачивает коробки. — Здесь есть камеры? — Конечно нет, это же почтовое крыло, — говорит Саймон, от его прежнего энтузиазма не осталось и следа. Он выглядит, как сдувшийся шарик, грустный и бесцельный. — Вы ведете записи о том, что отправляете? — нетерпеливо подсказывает Алек. Боже, дилетанты. Саймон воодушевляется. — Ага, — говорит он и кидается к компьютеру. Дергает мышку и щелкает по окнам. — Я могу распечатать каждую этикетку и содержание посылок, которые были отправлены в день похищения. — Как насчет за неделю? Саймон присвистывает. — Не вопрос, сами напросились.***
Кто ж знал, что у музея такая обильная корреспонденция. Следующие три дня Алек копается в распечатках. Джейс помогает ему по вечерам после работы в участке. Точнее в основном заказывает китайскую еду и жалуется на свою напарницу Клэри. Они уже трижды получили выговор за нарушение протокола из-за того, что ринулись в неизвестность, не подготовившись. Чаще всего они выходят сухими из воды, но самое печальное — Джейс вроде как должен быть наставником Клэри, предостерегать ее от глупостей. А в итоге сам их творит. Алеку нравится Клэри, но он ненавидит, что из-за нее Джейс рискует без надобности. Ладно, возможно тот рискнул бы в любом случае. По крайней мере процентах в пятидесяти. — Бро, — стонет Джейс. — Сколько ж у этого скучного музея друзей по переписке? Он пробивает очередной адрес только, чтобы убедиться, что это еще один музей. — Это не друзья по переписке, и они не скучные. Они обмениваются и одалживают произведения искусства, получают новости, письма от спонсоров, служащих, поставщиков. Я могу перечислять до... — Пожалуйста, не надо, — просит Джейс. Ладно, самому себе Алек готов признать, что музеи довольно скучные. Отчасти он раздосадован, что большую часть времени вынужден выслеживать пропавшее добро и предметы искусства стоимостью выше, чем заработает за всю жизнь. И все это для богатеев, которые относятся к нему как к жвачке, прилипшей к подошве их ботинок. Он даже задумывается, что вероятно работа Джейса честнее, может именно для нее и создан Алек. Джейс помогает людям, спасает жизни и выписывает умопомрачительное количество штрафов, пока строит глазки своей рыжей напарнице. Все просто — и это главное отличие. Но родители решили, что Алек достоин большего, чем обычная работа в полиции. И к своему стыду, в отличие от Иззи и Джейса, он прогнулся под их требования в обмен на оплату обучения в колледже. Однако есть в его работе аспекты — решение головоломок, ловля плохих парней, — которые ему нравятся. Нет ничего приятнее, чем закрыть дело. Не то чтобы ему часто улыбалась удача или выпадала возможность. В основном он занимается слежкой и попивает пережаренный кофе. — Дорогая миссис Пенниворт, — преувеличенно высоким голосом говорит Джейс, — сегодня я отправил своему дорогому другу в Галерею Ломбард очаровательный дохристианский колабрицский окаменелый член осла. Я бережно обернул его в пленку и повязал на нем бант. Алек невольно смеется и поднимается, чтобы взять еще пива. К счастью, их квартирка настолько крохотная, что идти недалеко. Он не уверен, что в музеях есть окаменелые члены ослов, но не настолько, чтобы биться об заклад. Алек видел парочку фаллосов в музеях, при виде которых чуваков в Grindr бросило бы в краску. Он снимает крышки с бутылок и внезапно замирает. — Почему ты сказал Галерея Ломбард? — спрашивает он. Сердце заходится, как бешеное. — Ну, — Джейс перелистывает страницу назад. — Туда отправили посылку. Я только что проверял. — Джейс, Галерея Ломбард закрылась четыре года назад. С тех пор здание пустует. Джейс, черт побери, гений, хотя чаще всего случайно. Но по доброте душевной Алек решает, что и это считается.***
Джейс заставляет его протрезветь и дождаться утра прежде, чем рвануть с проверкой в Галерею Ломбард. Резонно заметив, что спустя четыре месяца Бейна уж точно и след простыл. Алек слегка пристыженный, что приходится прислушиваться к Джейсу, нехотя соглашается. Если уж Джейс говорит, что Алек потерял контроль и одержим, то явно творится что-то неладное и необходимо взять себя в руки. Алеку настолько не терпится, что вместо того, чтобы воспользоваться метро, он берет такси. Но получив счет, не уверен, что бюро согласится покрыть его. Если нет, то это дело встанет ему в копеечку, а значит еще год придется жить с Джейсом в окружении разбросанных грязных носков. Он пытался уговорить Иззи съехаться и подыскать местечко получше, но та еще большая разгильдяйка, чем Джейс. Кроме того, сестра любит собираться со своими приятелями медиками, чтобы позаниматься и поплакаться вместе над дидактическими карточками или чем там они занимаются. Он договаривается с управляющим о встрече, чтобы тот впустил его. Но все как он и предполагал: внутри ничего, лишь пустые стены и огромное белое пространство, в котором когда-то хранилось современное искусство. И хотя в здании своевременно делается мелкий ремонт, кругом слой пыли и ощущается одиночество и заброшенность. Ничего, что бы указывало на то, что недавно здесь кто-то побывал, кроме Алека. С другой стороны, здание пустовало годами, и никто не стал бы доставлять сюда почту. Скорее всего ее переадресовали на другой адрес, а значит, Бейн мог организовать доставку чуть ли не к себе домой и обогатиться на пять миллионов, даже не вставая с дивана. Господи Боже мой. Алек прислоняется спиной к стене и сползает на пол. Это дело становится все хуже и хуже.***
После того, как Алек посылает запрос о смене адреса в Почтовую службу США, ему вручают несложное, но утомительное дело о мошенничестве с ипотекой. К обеду ему кажется, он понимает, что к чему. Все напоминает стандартную схему спасения из долговой ямы, когда мошенник присматривает жертв, а потом заставляет их заключить договор с инвестором. Люди начинают вносить небольшие платежи в счет арендной платы, тем самым якобы гася кредит. Между делом инвестор перепродает дом, попутно создавая видимость покрытия кредита, в то время как сам дом в итоге изымают за долги. Это мерзкая схема. Алек видел, как таким образом разорилось несколько семей. Больше всего он ненавидит именно подобные преступления — когда преступники используют слабых и уязвимых членов общества. Да, это не так престижно, как вернуть украденную картину Кандинского, но иногда Алеку кажется, что эти богатые ублюдки могут оставить ее себе. Богатеи, ворующие у еще больших богатеев, — боже, куда катится этот мир. Он отсылает свои заметки в отдел финансовых преступлений, чтобы те отследили историю платежей и заканчивает работу на сегодня. Без их ответа он больше ничего не сможет сделать. Он оглядывается, дабы убедиться, что на горизонте чисто — но, увы, кругом, естественно, полно федеральных агентов — и достает из ящика стола дело Магнуса Бейна. Он перечитывает список подозреваемых в краже и цепляется за имя: Графф. Почему оно кажется знакомым? Он вбивает имя в базу и тут же всплывает новое ограбление: сейф обчищен среди бела дня. Никаких свидетелей, магазин был закрыт на ремонт и все ближайшие скамейки и фонари были окрашены. Этот же стиль был использован пять лет назад при ограблении этого же самого сейфа. Разгар дня, свежая краска. Алек вытаскивает дело и осторожно листает. Подозреваемые: Магнус Бейн и Камилла Белкур, вместе с парочкой подельников, которых позже поймали за мелкие преступления. Он перечитывает список недавних краж, ища потенциальные совпадения с делами Бейна. В преступлениях Бейна нет закономерности или причин, их объединяет только одно — они всегда громкие и всегда ловкие. Не может быть, чтобы Камилла вернулась в Штаты, ее не было в Америке по крайней мере несколько лет. Последний раз, когда Алек слышал о ней, та обосновалась с торговцем оружием где-то в России, изображая самое жуткое подобие семьи, которое он только знал. Значит, Бейн работает один. Но зачем повторять былой успех? И почему именно тот, где его сопровождала Камилла? «Сукин сын, — думает Алек. — Он пишет ей чертово любовное письмо.»***
Он врывается в кабинет Элдертри. — Сэр, у меня есть зацепка по делу Бейна. Элдертри откидывается в кресле и поднимает бровь. — Это, без всяких сомнений, объясняет, почему ты вошел без стука. — П-простите, сэр, — извиняется Алек и замирает на пороге, мысленно отвесив себе подзатыльник. Он пытается не покраснеть, но получается плохо. — Рассказывай, что нашел. Алек объясняет, как связал новые ограбления с теми, в которых подозревается Бейн, и заканчивает: — Найдем девушку — найдем и его. Он повторяет ограбления, которые совершил с Камиллой Белкур. Пытается привлечь ее внимание. — Белкур... что-то знакомое, — говорит Элдертри. — Кажется, они расстались весьма необычно? — Можно и так сказать. Кража во французском посольстве в Баварии провалилась, и она кинула его. Он отсидел полгода в баварской тюрьме прежде, чем смог сбежать. — И ты думаешь, он все еще хочет вернуть ее? — Не вижу другого объяснения его поступкам. Его разыскивают Интерпол, Скотланд-Ярд и МИ-5. Он вынужден держаться подальше от Европы, но думаю, надеется, она придет к нему. — Думаешь, она это сделает? По правде, Алек не знает. Даже проведя день, изучая всю имеющуюся информацию по Магнусу и Камилле, он не особо их понимает. Насколько ему известно, Камилла вполне счастлива в своем гнездышке с нажитым нечестным путем добром. Но трудно представить, чтобы кто-нибудь смог игнорировать кого-то, похожего на Магнуса Бейна, и его невероятно романтичный, если отбросить моральные принципы, жест. — Думаю, он влюблен и не теряет надежды. — Гребанная любовь, — задумчиво говорит Элдертри, покачиваясь в кресле. — Все как всегда, — отвечает Алек.***
Алек знает, Элдертри не купился на его теорию. Доказательством служит, что тот не отнял незамедлительно дело и не отдал более подкованному агенту. Однако он выделяет ему двух агентов для ведения наблюдения за ближайшим потенциальным объектом нападения, который подходит под стиль Бейна. Они сидят в фургоне уже двенадцать часов, и, сколько бы эвкалиптовых елочек не покупал Алек и как бы отчаянно не навешивал их на микрофоны и лампочки, не прилеплял к стенам, пахнет здесь отвратительно. Ему кажется, нечто подобное должно быть испытываешь, попав в волшебный лес, если в нем воняет пердежом после трехдневного бурито. Стук в дверь заставляет всех троих замереть. Алек вытаскивает пистолет и, держа ствол наготове, осторожно открывает дверь. Солнечный свет льется внутрь, и они дружно стонут, словно пещерные люди, впервые увидевшие свет. На улице стоит курьер. Парень удивленно моргает — Александр Лайтвуд? — Это я, — коротко бросает Алек. — Цветы для вас, — с наигранной радостью говорит курьер. Он выглядит так, будто мечтает оказаться где угодно, лишь бы подальше от трех раздраженных сердито смотрящих на него агентов ФБР. Парень протягивает бланк. — Распишитесь. Желудок завязывается узлом, сердце стучит молотом. Алек опускает пистолет, кладет его обратно в кобуру, берет бланк, ставит подпись и принимает дюжину алых роз. Алек смотрит, как курьер торопится прочь, с недоумением переводит взгляд на цветы и замечает карточку. Он достает ее и читает: «Милый, в синем ты выглядишь просто ослепительно. М. Бейн. ♥» Алек нетвердой походкой выходит из фургона и делает глубокий вдох. Все это время Магнус был на три шага впереди. Ребята в бюро будут смеяться над ним неделями. — Черт побери! — ругается Алек, вытаскивает наушник и бросает его на асфальт.***
— Нужно быть очень самоуверенным, чтобы послать тебе цветы в засаду, — смеется Иззи. Она доедает палак панир, собирая соус и рис нааном. Сестра никогда не отличалась хорошими манерами. — Угу, — соглашается Алек, — повезло так повезло. Это было слегка впечатляюще. Бля, это было весьма впечатляюще. Теперь Магнусу принадлежит все внимание Алека, которое, как ему говорили, может быть чрезмерным и неприятным. Они с сестрой сидят на диване, который Джейс нашел на улице, вынося мусор, и настоял на том, чтобы Алек помог затащить его наверх. В итоге они застряли на лестнице. Спустя четыре часа и миллион вариантов, диван заело наглухо, и им пришлось распилить его. Иначе они бы стали теми засранцами, из-за которых всем соседям пришлось бы переползать через предмет мебели по пути домой. А потом они дотащили диван по частям до квартиры — одну потертую подушку за другой — и собрали заново, умудрившись при этом потерять половину частей. И вот спустя четыре года диван шатается и тревожно скрипит, словно большая часть веса приходится на один бок. — Похоже, кто-то влюбился. — Я бы никогда. Я не... — сбивчиво тараторит Алек. — Расслабься, братишка, — отмахивается Иззи. — Я о том парне. Алек не верит ни на секунду, но не может грамотно возразить, поэтому награждает сестру недовольным взглядом и возвращается к еде. — Доешь? — спрашивает Иззи, кивая на оставшийся на кофейном столике последний кусочек самосы. Это их внутренняя шутка — Алек всегда уступает Иззи последнюю самосу, последний яичный блинчик, да что угодно, ведь она его младшая сестра и он обожает ее слишком сильно. И та пользуется этим по полной, чтобы отхватить самое вкусное. — Он твой, — говорит Алек. В этот момент в квартиру заваливается осоловелый после двойной смены Джейс. — Есть что пожевать? Алек протягивает масалу, которую они заказали специально для него. Джейс переводит взгляд с Алека на Иззи. — Почему Алек выглядит так, будто его кинули перед выпускным? — У меня всегда такое лицо, — протестует Алек. — Магнус Бейн, парень, которого Алек пытается поймать, возможно влюблен в него. И мне кажется, Алеку он тоже немного нравится. Это так мило, — отвечает Иззи. Джейс согласно кивает, запихивая еду в рот. — Мне казалось, мы пришли к согласию, что дело не в этом, — возражает Алек. — Хмм, — тянет Иззи. — Может, ты и пришел. — Так почему ты не скажешь этому парню о своей стремной влюбленности? — спрашивает Джейс. Алеку кажется, возможно так и сходят с ума. — Я ничего не чувствую к Бейну, кроме желания привлечь его к ответственности. — Когда Джейс медленно улыбается и с пониманием смотрит на него, он подозревает, что стелет слишком гладко. — Кроме того, — продолжает Алек, чувствуя, что лишь глубже роет собственную могилу, — он разыскиваемый преступник и как бы мне ни хотелось — а мне очень хочется, но именно на законных основаниях, — я не смог его найти. «Боже, заткните меня уже, а?» — думает Алек. — Баба, — бросает Джейс. — Этот сексизм, — отвечает Алек. — Ты бы не шарился по феминистским сайтам, — закатывает глаза Иззи. А потом прищурившись, смотрит на Джейса. — Но он прав, ты свинья, — говорит она и отвешивает ему подзатыльник. Джейс ведет себя как ребенок и хрюкает в ответ. Иззи принимается колотить его. И Алек вынужден сидеть между ними и сдерживать их, как делает всегда и всегда будет делать. Алек откидывается на спинку дивана — тот протестующие скрипит, — чувствуя тепло и сытость, и прислушивается к перебранке Иззи и Джейса. Бейн и все эти странные чувства, что тот вызывает, могут подождать еще денек.***
Алек вытаскивает информацию из всех доступных баз. Интерпол только недавно стал делиться своими оригинальными файлами с ФБР, хотя они вроде как, технически, части одной организации. Но Алек знает одного парня, точнее жулика. Раньше работал на МИ-5, теперь иногда подрабатывает на Скотланд-Ярд и Интерпол, и так же часто продает информацию тем, кто хорошо платит. Его бы давно хлопнули или упекли в тюрьму где-нибудь в Мохаве, не будь он настолько полезен. Тот присылает флэшку с закодированным файлом, которую Алек прячет в карман, не желая открывать на работе. Дома он разогревает в микроволновке разрекламированный по телевизору ужин, обещающий накормить голодного мужчину. Однако на вкус тот скорее, как холостяцкая жизнь и одиночество. Алек сдается после третьего куска и отодвигает тарелку подальше. Включает ноутбук, втыкает флэшку и ждет, когда закончит работать дешифратор. Когда все готово, он открывает файлы и внимательно просматривает крупицы информации о Магнусе Бейне. Наполовину датчанин, наполовину индонезиец, живых родственников нет. В течение десяти лет периодически попадал в поле зрения правоохранительных органов пока не засветился по-крупному. Легендарное Похищение Бриллиантов в Антверпене на сумму двадцать миллионов долларов. Тогда они работали впятером, под прикрытием ремонта в соседнем доме рыли подкоп пока не достигли коллектора. Двое из них, одетые в полицейскую форму, вывели из ювелирного магазина покупателей и сотрудников, выключили камеры. И меньше, чем за пятнадцать минут обчистили половину сейфа. Им удалось скрыться, однако опытные специалисты Интерпола организовали розыск и составили список подозреваемых. В нем значились Камилла и Магнус. Алек задумывается, быть может та решила предать Магнуса уже тогда, или же она просто ужасно предприимчивая. Скорее всего тогда-то они и познакомились. Нет никаких данных о том, что они пересекались ранее. Алек представляет Магнуса молодым и одиноким, проворачивающим небольшие аферы, пока Камилла не ловит его на крючок. Не удивительно, что тот так настойчиво цеплялся за нее. Когда у тебя нет настоящей семьи, семья, которую выбрал для себя сам, может иметь много власти. Неужели он ищет оправдание дерьмовым поступкам Магнуса? Алек просматривает приложенные фотографии. Он знает, как выглядит Магнус, но парочка зернистых фотографий по сравнению со снимками в высоком разрешении, что фонарь против солнца. Среди них полицейское фото, сделанное на заре карьеры: хитрая ухмылка, подбородок приподнят, словно Магнус наслаждается жизнью на какой-нибудь яхте, а не сидит в плохо освещенной тюрьме в Бостоне, где у него снимает отпечатки пальцев полицейский, от которого несет острым сыром. Злясь на себя, Алек захлопывает ноутбук, допивает пиво и идет в душ. Он небрежно стягивает одежду и бросает ее в сторону корзины для грязного белья. Оказавшись в душе, он намыливается, промывает волосы и подумывает подрочить, но не решается. Он прекрасно знает, о ком будет думать в этот момент, и пока не готов. Он настолько привык к самообману, что с легкостью убеждает себя, будто это не проблема.