Вампир в Средиземье

Особняк графа д’Артуа спал, погрузившись в ночную темноту. Не спали только стражи, стоящие на входах, охраняющие покой своего господина. Не спала и Мария, прогуливаясь по коридорам особняка. Она была одета в удобную мужскую одежду — роскошный костюм, состоящий из кюлотов, вышитый золотыми нитями сюртук, что был больше походил на фрак, белая накрахмаленная рубашка. Каблуки туфель мерно выстукивали каждый ее шаг. Волосы, начесаны и уложены в высокую прическу, с кокетливо выставленной закрученной прядкой, ниспадающей на открытый ворот рубашки. Косметики на ней не было, незачем было подчеркивать и без того бледную кожу. Завтра граф давал прием для высшего света, но помимо людей были приглашены несколько глав вампирских кланов. Кто именно, Мария не знала, все равно завтра ей будет предоставлена возможность увидеть. Жена графа предоставила ей шикарное платье к этому случаю. Вот за что Мария любила французов, так это за их тягу к роскоши и исключительному вкусу. Хотя их тяга к парикам и манере опорожнятся, где не попади. Она остановилась перед двойными дверьми в библиотеку, посмотрев на белоснежное дерево с золотым узором с неким благоговением, после чего опустила обе ручки, открывая себе путь. — Ч-что? Вместо высоких стеллажей, под завязку заполненными книгами, она обнаружила, что стоит посреди леса. Обернувшись, вампирша обнаружила, что позади так же стоял лес. Особняка, как и не было. Мария нахмурилась, напряженно всматриваясь в зелень леса, аккуратно ступая. Туфли утопали во мху, словно она шла по мягкой пастиле. Идти в них было невозможно, и она сняла их, оставив на земле. Лес погружался в серые сумерки, даря вечернюю прохладу всякому живому, чей дом был здесь. Мисси слышала, как вдали журчит ручей, как перекликались между собой птицы, где-то в лиственных кронах величественных деревьев. Слышала чудесную песнь, которая звучала со всех сторон. Источник опознать было невозможно, но девушка невольно заслушалась. Чарующие голоса, пели на неизвестном певчем языке, будоража самую душу, проникая глубоко в сердце, заставляя идти дальше, даже с закрытыми глазами, не боясь врезаться в дерево или упасть. Песня вела ее, оплетала коконом, даря необыкновенный покой. Открывая глаза, она смотрела в небо, кружась в собственном танце, под звуки песни. Звезды кружились вместе с ней. Далекий и холодный их свет был ярче самых чистых диаматов. Они переливались, вспыхивали сверхновыми, исчезая в разноцветных вспышках, что вновь родиться и светить ярче, чем когда-либо. Для Марии более не существовало того мира, из которого она пришла в этот дивный лес. Песня, утянула ее в одиночный хоровод, наконец-то даря благословенный покой, какой не приносила даже молитва. Девушка из дома Йорков остановилась только, когда перед ней возникла дверь. Посреди леса, одна лишь дверь и больше ничего. Песня стихла, оставив лишь звуки привычного леса.  — Как такое возможно? Она дернула руку вперед, желая открыть эту странную дверь. Сделав это, степи шаг вперед, навстречу неизвестному, она очутилась во дворце. Это не был земной дворец, и не один из тех, что когда-либо могла видеть Мария. Дворец находился под сводами пещеры, уходящий далеко вглубь. Тут шумела река и кипела собственная жизнь. Стражники и слуги в старых одеждах, далеко из прошлого, ходили многочисленными коридорами. Только это не были люди, это были иные, более высокие, стройные, прекрасные и изящные создания, с острыми кончиками ушей. Их запах был другой, совершенно необычный. Мария для обитателей замка была не больше чем призраком, они проходили мимо или сквозь нее, не замечая. Вампирша бродила многочисленными коридорами, переходами, пытаясь найти путь обратно, во Францию, но не могла, пока не очутилась в просторном зале, где сидела молодая леди. Первое, что заметила Мисси — запах. Он был другой, не человек, не тех существ. Как горячий пряный воздух, раскаленные пески самой жаркой пустыни, он окатил Марию с головой. — Присаживайся. Она повернула голову в сторону Мисси, делая приглашающий жест. Мария, до конца не понимая, что происходит, подчиняется, садиться в кресло, вполне материально и рассматривает это странное существо. Она была похожа на человека и на тех существ. Но ключевое слово, что была. Несомненно, девушка была красавицей. Чего стоила ее необычная внешность: серебряные волосы, сплетенные в обычную косу, перекинутую через плечо, кончик которой лежал на бедре, точенные черты лица, хищный, лукавый прищур золотых глаз. Она была одета в белое платье, идеально подогнанное под изящную фигуру, а сверху, на плечи, накинута алая шаль. Такая себе Красная Шапочка из старых германский сказок. Только не было в ней сказочной наивности и невинности. Перед ней было существо, от которого так и исходила внутренняя, безграничная мощь, заставляя с невольной опаской поглядывать, быть на чеку, ожидать подвоха и внезапного удара. — Ты не должна была меня пока видеть, Мария из дома Йорков. — От куда ты знаешь мое имя? — Когда-то ты мне сама его назовешь. Когда-то в прошлом для меня и далеко в будущем для тебя. — Что это за место? — Дворец таура Трандуила. Мария свела брови к переносице, хмурясь, не понимая ни слова, кроме дворца. — Тэссэнгар мое имя. Ты вспомнишь, когда встретишь меня, в своем будущем, когда найдешь предназначение и покой для своей души. — Красная Шапочка склонила голову на бок, присматриваясь к вампирше. Йорк непонимающе смотрела на Тэссеэнгар. — Предназначение. Ты ведь уже ощутила его Зов? Мария кивнула. — Тебе понадобиться много времени, что бы найти его. Ты научишься жить с болью, постоянно разрывающую тебя изнутри. Пока это лишь цветочки, по сравнению с тем, что ждет тебя. — Зачем ты мне это говоришь? — она сжала подлокотники кресла, ощущая нарастающий гнев внутри. — Потому что хочу? — беловолосая девушка пожала плечами, ухмыляясь. — Ты все равно забудешь этот разговор, как только он закончиться. Возможно, когда-то, если Боги будут к тебе благосклонны, ты вспомнишь мои слова, все до единого. Возможно. — Так закончим этот разговор сейчас! Мария вскочила с кресла, но тут же рухнула обратно, придавленная чужой волей. — Ты спешишь, всегда спешишь. — Она припомнила слова одного из клановых наставников. — Мария, сон еще не окончен. — Я сплю? Я не могу спать! Я же вампир, а не… -…человек? — Тэссенгар улыбнулась. — Может быть ты больше человек, чем вампир, или желаешь быть больше вампиром нежели человеком? Ты стоишь во тьме, видя перед собой свет и боишься. Вампирская сущность знает, что свет причинит тебе боль, сожжет твое тело, уничтожит, а человек стремиться окунуться в тепло манящего света, впитать кожей энергию, наслаждаться и жить. За тобой решение, принять или отвернуть свои сущности. Свет всегда сменяется тьмой, а тьма светом. Мария опустила взгляд. — Твой путь еще не предрешен, но на одном из них, ты встретишь этот свет. Погубишь его или сольешься с ним, твое решением, но именно оно предрешит твою судьбу. Тьма, которую ты так лелеешь в себе, может выйти наружу и не будет более разрушительной силы. Ты погубишь всех, а главное себя. — Как этого избежать? Тэссэн по-доброму улыбнулась. — Не прятаться, не скрываться. Вся твоя смелость и отвага будет заключаться в том, что тебе просто надо решить, будешь ли ты испытывать этот свет или останешься во тьме. Мария моргнула и поняла, что находиться уже не в зале, где беседовала с Тэссенгар, а сидит в кресле, на светлой террасе, в месте, окруженное водопадами и горами. Это было прекрасное место, но больше всего поразило то, что она была одета в светлое, легкое и невесомое платье, находясь практически у лучей солнца. С улицы, где был разбит цветущий сад, раздался детский смех. Мария, не переборов любопытство, выглянула из-за штор, скрываясь в тени террасы. Она увидела двоих мальчишек, светловолосых, не больше пяти-шести лет, которые бегали по саду за мужчиной, на которого были похожи. Не только цветом волос, заостренными ушками, но и внешностью, стоило им повернуться лицами. Мария не могла оторвать взгляда от сада, детей и мужчину. Не могла и не хотела, чувствуя как внутри, в районе замершего сердца разливается тепло, трепетно согревая. Мария дотронулась груди, у солнечного сплетения, замирая с каждым новым, неуверенным ударом сердца. Она непроизвольно выдохнула, сорвав вымученный негромкий стон. По щекам сбежали слезы, самые настоящие, прозрачные, соленные на вкус. Невозможно! Девушка попятилась назад, падая обратно в кресло и теперь оказываясь на той же террасе, только на этот раз все было по-другому. Все вокруг было мертво. Водопады пересохли, терраса разрушена, сад стоял сгнившими стволами и выжженной травой. Мария выдохнула. Сердце не билось, а внутри все было как прежде, мертво и вечно. Она повернула голову в сторону, где сидел понурый мужчина в лохмотьях. Его лицо посерело, осунулось от изнеможения. Волосы неаккуратными, грязными паклями свисали на плечи. «Вы должны были его защищать», — ее собственный голос звучал гулко, отражаясь от разрушенной долины, окатывая собеседника морозным дыханием смерти. — «У вас была задача, вы не справились с ней. Вот результат. Все это по вашей вине!» Мария, не контролируя свое тело, свою речь, вскочила с места, расхаживая по каменному полу, стуча каблуками сапог. Внутри клокотала самая настоящая, первобытная ярость, граничащая с пронизывающей болью, приносящей только безумие. «Скоро все будут наказаны. Все пожалеют о том, что не смогли сберечь его. Лотлориен падет. Ни дракон, ни колдуньи его не спасут. Саурон придет по моему зову, и мы сотрем последний оплот вашей надежды, Элессар. Ты будешь смотреть на их смерти, все до единой, а затем, — она повернулась к нему, усмехаясь, — я освобожу тебя. Ты до конца дней Арды будешь скитаться по безлюдным землям, один, единственный». «А что до тебя?» — мужчина поднял голову, посмотрел, осмелев. Мария упивалась его сломленостью. Она смогла сделать то, что сделал он. Надломила, убив его возлюбленную, выпив ее до последней капли, точно так же, как он позволил умереть Ему. «Я не собираюсь жить после всего этого, Элессар. Мне ни к чему будет победа, триумф, который разделят Мелькор и его слуги. Я готова умереть после всего, что сделала и сделаю. Я готова отправиться на Вечный Суд, готова отдать свою черную душу Дьяволу, что бы принять наказание. Огонь Ада до конца времен будет сжигать меня». — Так она хотела ответь ему, но промолчала, выйдя в сад, подходя к самому обрыву, что бы посмотреть, как кровавый рассвет встречает последние дни живых. Она закрыла глаза, а открыла, проснувшись как от глубокого сна, в библиотеке графа, заснув над чтением книги. Она закрыла книгу и усмехнулась, едва сдержав громкий смешок. «Красная Шапочка».

***

Я села на кровати, сгоняя остатки сна, и долго смотрела перед собой. Растерянность, ошеломленность, страх и крохотный свет надежды. Таковы были последствия сна, в который вогнал меня Глорфиндель, надеясь, принесли мне отдых, но принес еще больше проблем. Тэссеэнгар, «Красная Шапочка» лесного королевства эльфов, послала видения, когда-то давным-давно, и которые, я вспомнила только сейчас. Свет или тьма. Понятно было только одно, что со смертью Фродо, я уничтожу этот мир, сотру все, что могло напоминать о моем любимом полурослике. За окном стояла ночь, звездная, прохладная, наполненная звуками бегущих рек и шумом водопада, пением редких птиц. Я покинула комнаты, найдя для себя чистое платье из голубого шелка, надеясь, что прогулка принесет облегчение. Ступая безлюдными коридорами, смотря исключительно себе под ноги, я не имела цели, куда конкретно прийти. Важно было ходить, просто ходить и думать о чем-то постороннем. О музыке, например. Жаль, что вещи свои я оставила в Норе, а так бы музыка была бы кстати. Хейви метал сейчас бы пришелся как нельзя, кстати, а потом, можно было перейти к классике. На земле у меня была целая звуковая система, которую не особо жаловали остальные. Слушать музыку любила я исключительно громко. Внезапно, я остановилась, понимая, куда я вышла. Сад, а рядом та самая терраса. Сейчас природа примеряла золотые краски, а во сне была весна, цветущая и прекрасная. Далекая весна, которой может никогда не быть. Теперь, медленно ступая босыми ногами по холодной земле, с трепетом подходила к ступеням, держа руку у самого сердца. Я желала вновь ощутить стук мертвого органа, почувствовать живой. Ведь такое обычное желание. Ступив на каменный пол террасы, я обернулась, занимая точно такое же место, как в светлом сне. Перед глазами проносились те секундные мгновения, что я видела мальчишек, что бегали вокруг вишни, в надежде достать отца, в чем я не сомневалась. Лицо мужчины, прекрасное лицо ее солнца. — Выглядишь задумчивой, — Глорфиндель в самом деле вышел из-за деревьев, заставив меня растеряться. — Что тревожит тебя? Я следила, как он подходит и становиться рядом, плечо к плечу с той разницей в росте, что у нас была. — Сны, видения из прошлого, что предрекли мне будущие. Тогда я их забыла, в тот раз, как уснула. Теперь же, вспомнила и от этого мне не легче. — Поделишься? Глянув на эльфа, печально улыбнулась, старательно желая убрать руку от собственного сердца. — Мне показали выбор, между светом и тьмой. В одной была жизнь и весна, в другой же — смерть, агония этого мира, которую принесу я. — Почему ты ее принесешь? — Фродо умрет по вине Элессара. Свое страдание и горе, я обращу на мир, заставив каждого испытать это, а главное Элессара. Он будет единственным живым, единственным, кто будет помнить и знать, что это его вина. — Страшны твои речи. А первое видение? Видение света? — Это самое место, где мы стоим вдвоем, сейчас. Светлая, прекрасная весна, — глаза заслезились, — я слышала смех, детский, счастливый смех. Двое мальчишек, близнецы, там, у вишни. Их отец с ними играл в догонялки, а я смотрела и… — рука на груди сжалась в кулак, — мое сердце, оно билось. Живое, теплое, настоящее. По щеке скатилась красная слеза, оставляя за собой дорожку. — Самый прекрасный сон из всех, что я когда-либо видела, в прошлой жизни и этой. Большего мне и не нужно было. Фродо, солнце и сердце. — Быстро смахнув с лица кровь, я замолчала, чувствуя, как накатывает стыд. Я практически призналась, если бы только он понял. — Твое светлое видение действительно прекрасно. Жизнь, благословение Валар, здесь. У эльфов давно не рождаются дети. Мы увядаем в Средеземье и настанет день, когда мы покинем его, уплывая на кораблях в Валинор. — Что там? Глорфиндель долго не отвечал, смотря вперед, на сад. — Наши друзья, все, кто покинул нас, там. Я глянула на эльфа, понимая, что он мне сказал. Проще говоря, они уходят за море умирать, так как умирают только эльфы. — Там ваш Рай. — Возможно. Солнце говоришь? — он внезапно улыбнулся, широко, поворачиваясь ко мне. — Что же, я запомню. Запомню этот сон и буду надеяться увидеть его в будущем, когда придет та самая весна. Фродо, — обняв одной рукой, он притянул меня к себе, всматриваясь в черты моего лица, — твое солнце, — его губы накрывают мои в горячем поцелуе, — твое сердце. Стоит только набраться терпения.

***

 — Я вижу, — я прищурилась, размышляя, что бы мне загадать. Я, Фродо, Сэм, Мэри и Пипин сидели во дворе, в тени дерева, бездельничая. Мой взгляд упал на вазу, одну единственную, на подоконнике в одном из видных нам окон.  — Я вижу то, чего вы не видите.  — Траву? — Пипин усмехнулся, перестав щипать упомянутое, пока не увидели эльфы.  — Нет.  — Стражника? — подал голос Сэм.  — Нет.  — Хм, — Мэри положил голову на моих коленях удобней, — кошку?  — Нет.  — Глорфинделя? — хитро усмехнулся Фродо. От меня он мигом получил толчок под ребра, что вынудило его отползти подальше. Прошло несколько дней с тех пор, как Фродо окончательно окреп и смог нормально ходить и передвигаться.  — Нет.  — Цветок? — Пипин указал на розовый куст.  — Нет.  — Лошадь!  — Нет.  — Да нет же! Всадники едут. Хоббиты как один вскочили с травы, любопытно выглядывая прибывших, я же оставалась сидеть на мягкой травке, накинув на себя капюшон, поглядывая на въезжающих. Люди. Гномы. А еще гонец, из Бри. Его я узнала. Молодой пройдоха Бирки, часто разносил письма от Шира до Бри. А сейчас добрался до самого Ривендела. К нему-то я пошла, прихватив с собой Фродо. Он не сильно сопротивлялся. Скорее бледнел, боясь послания, что мог принести гонец. — Бирки, славного дня тебе, — я поприветствовала пройдоху, пожав его потную ладонь. — Мария, тут посылка для вас и письмо для мистера Бэггинса. Жена, миссис Бэггинс, шлет вам пламенный привет и желает вам… — он криво усмехнулся, — поскорее прочитать письмо. Засим откланяюсь. Удивительно, что Бирки так быстро уехал, отдав в руки Марии увесистый ящик, а Фродо не менее увесистое письмо. — Меня, кажется, удар сейчас хватит. Мисси, я боюсь его читать. — Ха! Смотался без весточки из дома, так будь мил, получи послание от Амелии. Я отправилась к лестнице, что бы у себя в покоях разобрать посылку, но не дойдя до первой ступени, была безжалостно остановлена двумя парами рук. — А говорил, что заметит. — Видимо, ошибся. — Элладан, Элрохир. Мне позволили оставить посылку на полу, что бы крепко обнять и быть обнятой эльфами. — Я рада вас видеть. — Как и мы, Мисси. — Как ты тут, без нас? — Скучала. Где вас так долго носило? Элладан пожал плечами, а Элрохир усмехнулся. — Где носило, теперь нас там нет. Теперь мы здесь и готовы замучать тебя вопросами. — Тогда пойдемте, мучить будете в моих покоях.

***

— Ричард? Так значит, у Фродо сын! Нужно его поздравить. — Не стоит, — я укоризненно глянула на Элладана, продолжая раскладывать собственные вещи, присланные заботливой Амелией. На самом дне деревянной коробки, я нашла конверт. Сев на край кровати, распечатала. На пергаменте была написано всего два слова, заставившие меня улыбнуться так счастливо, что эльфы не устояли и подсели ко мне, заглядывая. «Девочка. Лиззи». — Теперь, у Фродо еще и дочь. — Я едва не расплакалась. Амелия назвала дочь в честь моей сестры. Елизавета, моя дорогая Лиззи. — Теперь точно надо позд… Фразу он не договорил. Входные двери внезапно распахнулись, впуская не менее счастливого, но более ошалелого хоббита, за которым неслись остальные полурослики. — Дочь! У меня дочь! — Он подбежал ко мне и крепко обнял, упершись головой в живот, пытаясь успокоить быстро бьющиеся сердце. — Это надо отметить! — Верно-верно, — поддержал идею Элрохир. — Хоббиты, пойдемте. У нас великая миссия! Добыть еду и выпивку из кухни и кладовых! — не менее героично говорил эльф, встав и повел за собой своих мини-воинов прямиком на выход. Элладан отправился следом, закрыв за собой двери. Я гладила Фродо по волосам, пропуская сквозь пальцы мягкие кудри, просто ждала, пока он заговорит первым. — Мисси, а ведь меня не было рядом. Я должен быть рядом, но меня не было. Он отпрянул от меня, всматриваясь в мое лицо. — Не стоит юлить, Фродо. Ты знал, что роды скоро и все равно ушел. — Но Гендальф… — Не стоит. Я понимаю тебя, но не стоит обвинять себя в том, что уже совершенно. Тебя не было, но был Ричард. Они справились и справился ты со своей задачей. Теперь осталось дождаться Совета и мы отправимся обратно, в Шир. — Да, ты говоришь верно. Верно. Фродо сел на край кровати и опустил голову. — Лиззи. Она назвала дочку Лиззи. — Я знаю. Амелия мне тоже написала письмо. Всего два слова, что бы понять. — Мне она написала листов десять, о том, что она мне сделает, когда я вернусь. — Сильна угроза жизни? — Это не угроза, это обещания, — он усмехнулся, откидываясь назад. — Бильбо уже знает. Я ему сказал и он безмерно рад, что стал дедушкой во второй раз. Понадеялся встретить третьего внука. — Хах, — я усмехнулась, падая рядом. — Мария, у меня, — ясные глаза Фродо повернулись ко мне, — нехорошее предчувствие. Я нахмурилась в ответ. — Будь-то я стою над пропастью, а на меня несется огромная волна, как гора. Что-то грядет. — Фродо, я буду рядом, несмотря ни на что. Мы встретим эту волну вместе. Моя ладонь накрыла его маленькую и сжала. Фродо вымученно улыбнулся, а затем мы лежали, ожидая, когда придут бравые войны.

***

— Прибыл Леголас, принц Лехолесья со своей невестой. Еще несколько послов из Мирквуда и Лотлориена. Я отвлеклась от вина и посмотрела на Эрла. — Еще гномы из Синих Гор, из Эребора, Железных Холмов. — Ты забыл упомянуть Посланником из Дейла и Эсгарота, а еще военачальник Боромир из Гондора. — добавил Элладан, доливая себе в кубок вина, пока брат закусывал виноградом. Хоббиты так же делились новостями, рассказывая про этих самых гостей, уничтожая корзину с пирожками. — Сегодня вечером будет прием, для гостей, а завтра сам Совет. — Прием? С танцами? — Пипин усмехнулся, посмотрев на Элладана. — А еще едой, напитками и милыми, — он подмигнул мне, — дамами. Я опустила взгляд, но смущения не почувствовала, только усмехнулась, делая глоток вина. — Мисси, у тебя есть платье? — Есть, но в нем я не пойду. — Почему? — Элрохир подвинулся вперед. — Как сказать. Оно не совсем для приема. Я его не для это шила, а Амелия прислала именно его. — Покажи. Я вздохнула и кивнула на кровать, где оно лежало, светлым ворохом на покрывале. — Не-нет. Надень. Мы тебе скажем, подходит оно или нет. — Эл довольно откинулся на спинку кресла. — Верно парни? Парни закивали, от малого до велика. Мне пришлось подчиниться, оставить на столе вино, подойти к кровати, взять скрученное платье и удалиться в ванную комнату. Переодевалась я нарочно долго и еще дольше надевала платье на голое тело. Справившись с застежками, посмотрела на себя в зеркало, чуть сглотнув. Платье я шила с Амелией и оно оказалось прекрасным. Поправила волосы, что бы темные пряди спадали по плечам на грудь, скрывая оголенные плечи. Затем я вышла, смотря в пол, поправляя воздушные юбки. — О, Элберет Гинтониэль… Я замерла испуганным сусликом, поднимая голову и видя, как на меня уставились близнецы и хоббиты. — Я… — дальше дар речи покинул меня, и я попятилась к двери ванной. — Стой! — Элладан воскликнул резко и неожиданно. — Стой, дай посмотреть. Плечи оголены, но ничего. Нехватает венка. — Похоронного? — Дура. Из цветов или ветвей, что бы красиво было. Элладан подошел ближе, с видом знатока, рассматривал меня, точнее мой вид, точнее платье. — Я принесу к вечеру все необходимое, — Эл остановился передо мной, склоняясь к лицу, поправляя прядь волос. — Ты прекрасна в этом платье, оно делает твой вид таким невинным, непорочным. Мой кивок получился неуверенным, и только получив одобрение от Фродо, скрылась в ванной, что бы переодеться обратно.

***