Вампир в Средиземье

Глорфинделю снился сон. Это был один из тех необычных и странных сновидений, когда разум рисует картину иллюзорной реальности столь необычную, что невольно начинаешь проживать ее, из любопытства и желания познать эту реальность. Он спускался белокаменными ступенями с террасы в сад. Огромная площадь ландшафтной зелени, белых каменных дорожек, причудливых фонтанов, фигурных кустов. Была ночь. Прекрасная звездная пора с яркой луной. Несмотря на это, в саду был праздник. Множество людей, богато разодетых в платья и маскарадные костюмы с причудливыми масками, скрывающие только пол лица, и не менее странными прическами, которые словно башня возвышались ввысь. Эльф невольно осмотрел себя. Он был одет как большинство мужчин здесь. За исключением расшитого цветочным узором бледного голубого камзола с серебряной окантовкой на рукавах. На его лице так же была маска, как и у других, но слава Валар, волосы были не тронуты. Он шел по дорожке к центру всего веселья. Играли музыканты, люди танцевали, болтали, сбиваясь в кучки, пили и ели. Веселье и смех царил здесь. Его нос уловил нежный аромат, что вынудил замедлиться и немного свернуть с дорожки по направлению к зеленому лабиринту. Сон вел его своей дорогой, известной лишь подсознанию, продолжая рисовать дивные картины этой ночи. Глорфиндель помнил этот запах. Нежные цветки, распускающиеся только при свете луны. Ночная красота, готовая соперничать со звездами на ночном небосводе. Лунные Росы. Эльф остановился в тупике, где рос куст дивных цветов. Медленно приблизился к нему, чтобы самими кончиками пальцев дотронуться до хрупких белоснежных лепестков. — Говорят, эти цветы дарили только возлюбленным. Тем, с кем хотели провести вечность. Голос раздался у самого уха справа. Прошептал так томно и волнующе. Внутри все вспыхнуло пожаром, узнавая голос. Глорфиндель повернулся и только заметил край подола юбки платья, скрывающуюся за поворотом. Он двинулся следом, но не успевал догнать ее, находя обратный путь по скрывающейся за поворотами подола платья. Выйдя обратно в сад, в окружение веселья людей, он растерялся, не зная, как можно отыскать ее в толпе сотен людей, лица которых сокрыты масками. Побродив немного между разодетыми придворными, Глорфиндель вновь уловил аромат Лунных Рос. Она была далеко впереди, шла не спеша, не оборачиваясь. На ней платье с пышной юбкой нежного голубого цвета с вышитыми цветами у самого подола, плотным корсетом, обтягивающий ее тонкий стан. Обнаженные хрупки плечи. Волосы распущенны, не собраны в высокую прическу как у других дам, а на голове венок из ночных цветов, источающие дивный аромат, что послужил для Глорфинделя путеводной нитью. Эльф пошел за ней, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на бег. Она скрылась от него в поместье, свернув налево. Глорфиндель упрямо шел за ней, по аромату цветов, блуждая шумными коридорами. Праздник был не только на улице, но и внутри. Танцы, алкоголь, смех. Он вышел в один из коридоров на третьем этаже, где было тише всего, и шум толпы едва доносился сюда. Здесь было множество дверей, но лишь одна из них вела к ней. Он медленно шел коридором, внимательно смотря на каждую из закрытых дверей, прислушиваясь к собственным ощущениям, пытаясь найти гостью его дивного сна. Зеленая дверь, резная, заостренная кверху, точно такая же, как в ее покоях в Имладрисе. Повернув позолоченную ручку, Глорфиндель вошел в темную комнату. Единственным источником света здесь была луна, которая пробивалась сквозь тонкие, невесомые шторы, освещая комнату холодным светом. Она стояла у одного из таких окон, положив ладони на каменный подоконник. Волнение вновь охватило его. Она здесь. Рядом, стоит только сделать пару шагов, и она будет в его руках. Когда его рука легла ей на обнаженное плечо, она вздрогнула, поворачиваясь к нему. Ее руки легли ему на лицо, притягивая к себе, впиваясь поцелуем в его губы. Требовательный, жаждущий, пробуждающий внутри него жар, сравнимый только с пламенем Барлога, прожигающего внутренности, отбирая контроль над разумом, оставляя голые эмоции и желания. Ее губы холодны, но мягкие. Она делает шумный вдох, когда чувствует руки эльфа на своей талии, которую он сжимает. Он не мог оторваться от нее, не мог перестать целовать ее губы, не мог перестать прижимать к себе, чувствуя холод ее тела, которое, как ему казалось, набиралось тепла от него. В какой-то момент, он подхватил ее на руки, не разрывая поцелуя, укладывая на кровать, сминая юбку платья, вверх, касаясь обнаженного бедра, сжимая холодную кожу, которая горела от касаний. Она тихо простонала ему в губы, прижимаясь телом сильнее, желая чувствовать его всего. В этом Глорфиндель был с ней солидарен. Каждое мгновение, он сходил с ума, жадно касаясь тела любимой, терзая губы требовательными поцелуями, избавляясь от ненужной одежды. Она оказалась сверху. Эльф даже не понял, как это произошло. Ее руки резко дернули камзол, а затем рубашку, открывая доступ к его груди. По кровати, деревянному паркету посыпались пуговицы, но кого волновала целостность одежды, когда на нем сидела прекраснейшая из прекраснейших, жадно припав мягкими губами к шее, на то место, где билась жилка. По телу Глорфинделя прошлись мурашки, а в штанах стало совсем тесно. Впрочем, с этим она ему тоже помогла, привстав на коленях, нетерпеливо расстегивая брюки, стаскивая их чуть ниже. Он шумно выдохнул, от ощущения погружения плоти, сжав руками бедра партнерши, позволяя ей сделать первые поступательные движения, привыкая к ощущениям. Она склонилась над ним, целуя, двигая бедрами на нем, вдыхая запах у шеи, пока Глорфиндель не почувствовал боль от укуса, которая затем сменилась новыми ощущениями, окуная его глубже в глубины безумства и эйфории, разжигая в нем пламя все ярче и жарче. Она не дала пролиться лишней капле крови, выпив ровно столько, сколько нужно, лизнув место укуса, выпрямляясь. В лунном свете, кожа казалась еще бледнее, а голубые глаза ярче. Он не выдержал, сменил положение, уложив ее на живот, наваливаясь сверху, подминая под себя, вновь проникая и двигаясь быстро, сильными толчками, положив руку на ее горло, не сильно сжимая. Стоны и влажные шлепки наполнили комнату на третьем этаже французского поместья. — Это самый прекрасный сон, — улыбнулся он, гладя обнаженную спину возлюбленной, голова которой покоилась на его груди. Она вновь считала его сердцебиение, постукивая пальчиками по грудине в такт. — Когда мы встретимся… Глорфиндель не договорил. Она привстала на локте, с грустью и нежностью смотря на него. — Не встретимся. — Что? Почему? Он сам привстал, пытаясь понять причину таких слов. Ладонь любимой дотронулась до его щеки, гладя, а затем она поцеловала его, отчаянно и отстранилась, не убирая руку. — Ты ведь уже знаешь. Знаешь, почему это прощание. — Нет, Мария, я не знаю. В чем проблема, что произошло? Глорфиндель покачал головой в сторону. Голубые глаза вампирши наполнились слезами. — Знаешь, — прошептала она. Он почувствовал холод и сырость. Откуда-то в комнате этим повеяло, а затем подул ветел, сгоняя золу и искры с мебели и подоконника, сдувая картинку прекрасного сна и перемещая эльфа в настоящий кошмар. Пещеры Казад-Дума. Воздух пропитан серой и гарью. Братство спешит выбраться поскорее из этого кошмара. Глорфиндель не мог пошевелиться, даже когда его светлые одежды окрасились орчей кровью, брызнувшей от удара меча Боромира. Лестница вела братство в ловушку, которую для них готовил демон. Эльф следовал за ними незримым наблюдателем, окунаясь в кошмар минувших дней. Мост, где Гэндальф пытается удержать порождение Моргота из последних сил. Но волшебник выдохся. Где же Мария? Краем глаза он замечает тень, выше, сражающуюся с гоблинами, пытаясь хоть как-то облегчить судьбу Братства. Она останавливается, когда понимает, что волшебник не справляется. Смотрит в сторону, где стоял Фродо и натыкается взглядом на Глорфинделя. Заметила? Ее губы шевелятся. «Прости». Прыжок на собственную смерть. Ее бессмертная жизнь, прекрасная и светлая душа, взамен на выживание Братства. Сердце эльфа горит вместе с ее плотью. Его крик теряется в еще более отчаянном крике Фродо, который порывается уйти с ней, в бескрайнюю бездну Мории. Глорфиндель просыпается тяжело, едва найдя в себе силы дышать. Глаза жжет от яркого полуденного солнца, а внутри полная пустота. Вместо сердца и души черная бездна Казад-Дума. Он смотрит на своих спутников. Близнецы так же мрачны, но молча собирают сумки, запрягают лошадей. Эльфы продолжают путь.