***
Марии не составило труда узнать, кем был тот человек с подворотни. Простой люд был везде одинаковым, от скуки плодили сплетни, как пауки яйца. Побродив несколько часов среди горожан, Мария узнала практически всю биографию советника короля. Особенно ей понравились перешептывание старых вояк — Грима Гнилоуст предатель и служит Саруману Белому. За это она и ухватилась. Не зря Мисси почувствовала в нем тьму. Злое сердце порождает злую душу. Спрятавшись на крыше сарая, она ожидала, когда город накроет тьма, а на небе вновь вспыхнут мириады звёзд. Лежа на соломе, Мария размышляла о своих действиях. Ее план не был безупречен и зависел от многих переменных, но в одном она была уверена — Грима от нее не уйдет. Если он действительно служит Саруману, то он станет ее путеводной нитью к волшебнику-предателю. Стоило теперь вспомнить основы, которым ее учил Эмерик. Чем голоднее вампир, тем сила его больше, а скорость и рефлексы становятся острее. Чем старше вампир, тем больше у него влияния на жертв и младших вампиров, такая себе покровительственная аура, которая позволяла расположить к себе жертву, на основе едва осязаемых феромонов. Благодаря этому, можно было добиться желаемого, а также создавать рабов, фамильяров или, как любил называть их Эмерик, — трэллов. Безвольные и бесконечно верные создания. Они находились на грани света и тьмы, метались меж безумством и отчаяньем и слепой верой в своего повелителя и создателя. Марии стоило рискнуть, хоть в своих силах она была и не уверена. Ей никогда прежде не приходилось создавать трэллов, но как говориться — все бывает впервые. Дождавшись полуночи, Мария вышла на разведку. Грима не спал, бродя по коридорам дворца, аки призрак замка Кентервиль. Вампирша по запаху вычислила его покои и без труда пробралась туда. Глупый человек забыл закрыть окно. Ждать пришлось не долго. Он пришел меньше чем через час, и не сразу заметил ее, а когда увидел… Его реакция понравилась Марии. Мисси поняла, что Грима был идеальным кандидатом. Осталось дело за малым… *** — Скажи, Грима Гнилоуст, — тихо продолжила говорить Мария, гладя по редким спутанным волосам своего будущего трэлла, словно питомца, — что сподвигло славного всадника Рохана служить богомерзкому предателю Саруману? Грима дернулся. Этого вопроса от прекрасного монстра он не ждал, надеясь лишь на тишину и еще немного ее присутствия с ним. Она продолжала говорить с ним, даря немного своей ласки. О, как же хорошо, когда она гладила его по голове, словно его матушка, давным-давно. — Саруман обещал мне награду, — ответил он, подняв глаза на девушку. — Награду? Что мог обещать алчный старик тебе? — усмешка украсила ее лицо. — Богатство? Женщин? Власть? На войне золото перестает иметь свою ценность. Ни одного богача не спас желтый металл, когда на его порог приходят войны. Женщины маложивущие и быстро погибают в неволе. Ты не заставишь ни одну женщину быть с тобой, а за каждым насилием будешь видеть лишь презрение и как с каждым часом угасает огонь жизни в ее глазах. Как цветок, забытый в темном углу комнаты, без воды и солнца. Власть… О, Грима, такие как Саурон властью не делиться. Саруман уже обречен на поражение. Только до его ума еще не дошло это, но ты ведь другое дело. Мария провела рукой по бледному лицу, чувствуя на себе этот преданный взгляд рыбьих глаз. Она приподняла его подбородок, склонившись с кресла к его лицу. — У тебя есть шанс выбрать по-настоящему правильную сторону. Грима выжидающе смотрел на нее и бледные губы, что были так близко к нему. — Ни честь, ни долг не вынудит тебя стать на правильную сторону. Награда, приз — вот чего ты ждешь. Я могу дать тебе это сейчас, но… — Ч-что? — хрипло спросил Грима, не в силах отвести взгляд от чернеющих глаз, словно ясное небо затягивали грозовые тучи. — Я должна быть уверена, что ты будешь мне верен вечность, пока смерть не заберет тебя в положенный срок. — Я готов, — отчаянно произнес мужчина поддавшись вперед, едва не коснувшись ее губ. Не смог. Он не смог покуситься на прекрасное, сорвать поцелуй с бледных губ. Мария внимательно смотрела на него без сожаления, зная, чего будет стоить служба вампиру. Существование без свободы и имея цель в услужении своему повелителю, чья воля дарит безмерную радость и счастье от того, что можешь быть полезен своему создателю. Такой человек нужен будет ей для дальнейших планов. В войне все средства хороши, пусть те и претят Марии. Не по христиански, зато очень даже по вампирски. Она сползла с кресла на пол, став на колени, вровень с лицом советника короля. Руки легли на его теплые щеки, притянув поближе к себе, а затем аккуратно отвела его лицо в сторону, открыв доступ к шее. Жилка соблазнительно билась под тонкой белой кожей. Мария склонилась и отбросив последние сомнения к черту, впилась клыками в шею, прижав к себе мужчину. Грима шумно выдохнул, чуть охнув от боли и сразу же забыл о ней, почувствовав близость девичьего тела. Он беззастенчиво обнял ее, ощущая как по телу разливается тепло, превращаясь в жар, расплавляющее его изнутри. Ему было хорошо, он был на грани экстаза, хотя ничем постыдным они не занимались. Когда советник ощутил слабость, на грани оргазма, Мария отпустила его, зализав рану. Вампирша выглядела весьма соблазнительно в его глазах, не смотря на то, что ее губы и подбородок были немного вымазаны в его собственной крови.Ее глаза горели синевой так ярко, что едва не светились в полутемном помещении. Она стянула с руки наручь, закатала рукав и острым ногтем оцарапала собственную кожу, выпуская кровь. — Пей, — властно сказала Мария. Не став противиться, Гнилоуст припал губами к ее ране, слизывая кровь, посасывая края раны, желая глотнуть как можно больше. Не прошло и минуты, как он почувствовал, что насытился. Его не мучила слабость или головокружение. Он был полон сил и энергии. Отпрянув от руки хозяйки, он посмотрел на нее, ожидая ее действий. Мария молча убрала руку и расправила рукав, возвращая на место наручь. Поднявшись на ноги, вампирша оставила Гриму стоять на коленях. Теперь она могла ощутить его. Вампирская кровь замедлила сердцебиение мужчины, подарила силы и улучшенную реакцию. Мутные глаза стали ярче, от чего Грима приобрел еще более зловещий вид, несмотря на то, что продолжал смотреть на нее как преданный пес, ожидающий любого ее приказа. — А теперь, Грима, ты расскажешь мне все…***
Грима остался подле короля. Это было лучшим вариантом, по мнению Марии, не привлекающим внимание волшебника-предателя. Гнилоуст должен был исполнять свою роль верного слуги при Сарумане, до тех пор, пока Мария не прикажет ему обратное. Как бы не была сильна воля волшебника, связь между вампиром и его трэллом куда сильнее и прочнее. Никакое волшебство не сможет препятствовать этой связи. Утром Мисси покинула покои Гримы, отправившись в свое убежище на чердаке дожидаться прибытия оставшегося братства, надеясь не прозевать встречу. День она провела в бездумных раздумьях о вещах далеко не столь важных, как остальное, происходящее сейчас с вампиршей, но ничего не могла с собой поделать. Мария нервничала. Для Братства рана потери товарища была еще свежа. С ее «смерти» здесь прошло чуть больше месяца. Для Марии же прошло более пяти веков. Память у нее была хорошей, грех жаловаться, но все равно нервничала. А еще злилась. На Арагорна, который оставил Фродо, пусть в компании Сэма и Боромира, но от этого не легче. Он должен был наблюдать за ним и оберегать. Плантагенет невольно зарычала, обхватив голову руками. Кровь Гримы немного приглушила жажду, но голод все еще давал о себе знать. Если Братство не придёт в город, Марии придется его покинуть и засесть где-то ближе к Изенгарду. Ближе к полудню Эдорас оживился. Мария прислушивалась к шуму, поглядывая сквозь приоткрытые ставни, находясь в тени крыши. Всадники на трех лошадях — двое людей, двое эльфов и гном. Ноздри защекотал острый запах. Глорфиндель был среди них. Волосы словно жидкое золото, переливались в лучах полуденного солнца степи. Он выглядел печальным, но сосредоточенным на своих мыслях, оглядываясь по сторонам. Мария не могла отвести взгляда от него, крепко вцепившись руками в деревянную перегородку, которая натужно скрипело под сильным натиском. Ей стоило немалых усилий, чтобы отойти и занять свое место среди соломы, молясь чтоб не сорваться. Она провела практически весь оставшийся день в молитвах. Раз за разом повторяла одну и ту же, крепко сцепив ладони вместе, судорожно шепча заветные слова на латыни. Так близко… Она отпрянула от окна и, отходя назад, вампирша заняла место на соломе, сев по-турецки, скрестив ноги. Мисси закрыла глаза, абстрагируясь от окружения и слушая только связь со своим трэллом, не думая о навязчивом запахе эльфа. Тем временем события в Эдорасе приобретали совершенно иной оборот. Король Теоден был излечен. Освобожденный от тяжкого проклятия Сарумана, он обрушил свой гнев на единственного, кто был рядом и повинен, отчасти, в том, что произошло. Грима едва смог избежать смерти. Мария почуяла его страх и поделилась спокойствием, наградив его за правильную игру. Гнилоуст ушел к Саруману, дожидаться следующих указаний от нее. Мисси старалась игнорировать его смятение и тоску по своей хозяйке. Ночью они увидятся.***
Мария стояла на берегу Изен, на границе Рохана и земель волшебника-предателя. Орки Сарумана были близко. Она учуяла смрад их крови. Грима нашел свою хозяйку. Медленными шагами он тихо подкрался к ней со спины, склоняясь перед ней. Мария была ниже его на голову, а мужчина не мог позволить быть выше нее. — Хозяйка, — с благоговением в голосе пролепетал он. Мария подала ему руку, которую он тут же обхватил своими холодными руками, падая на колени, губами прикасаясь к бледной коже своей госпожи. — Ты молодец, Грима. Я довольна тобой. — Я рад, я так рад… Он прижался лицом к ее руке, ни на миг не прерывая их контакта. — Саруман не знает, что ты тут? — Нет. Старый волшебник отвлекся на свою армию. Идут последние приготовления к битве с Роханом, моя великолепная. Он не обратит внимание на такого червяка как я. — Он недооценивает твою значимость, мой скользкий друг. Мария освободила руку под его разочарованный стон. Девушка вдохнула воздух. — Тут много орков. Опустившись на колени, чтобы быть вровень с лицом своего трэлла, Мария взглянула на него. Рукой провела по грязным волосам, по впалой щеке. Он смотрел на нее с щенячьей преданностью, обожанием, любовью и даже вожделением. — Десять тысяч, несравненная. Десять тысяч урук-хаев для того, чтоб покончить с рохиррим раз и навсегда. — Как поступит Теоден? Он наверняка знает об армии благодаря волшебнику и его спутникам. — Да, — он нежно поцеловал ее ладошку и снова приложил ее к своему лицу, закрыв глаза. — Когда приближается опасность, они всегда отступают в Хельмову Падь. Это крепость, находящаяся в долине на северо-западных отрогах Белых гор. Стены её крепки и запасов там может хватить надолго. Она не раз защищала неразумных людей от войны. Мария почувствовала недоговорку. — Но? Грима открыл глаза, посмотрев на нее с хитрецой, нежно улыбаясь ей. — Слабое место — водосточная труба под крепостной стеной. У Сарумана есть вещество, которое при соприкосновении с огнем взрывается. — Порох, — догадалась Мисси. — Возможно, моя дражайшая госпожа. — Когда он выдвинется в сторону Хельмовой Пади? — С рассветом следующего дня. Мария резко поднялась, лишив трэлла желанной ласки, расхаживая по каменистому берегу реки. — Госпожа? — Грима обеспокоенно смотрел на нее, подползая на коленях к ней, путаясь в полах длинного плаща. — Вы хотите сражаться за этих людей? Я вижу, нет… Я чувствую вашу решимость. Но как бы вы не были сильны, моя душа, вам не управиться с таким полчищем! Трэлл оказался достаточно близко, чтоб схватить ее за руку, но Мария вновь выдернула и гневно посмотрела на него чернеющими глазами. Грима издал болезненный стон, прижав свои руки к груди. — Госпожа, не делайте этого. Я не выдержу такой разлуки с вами. Мое сердце перестанет биться, если с вами что-то случиться. Он поднялся на ноги, подходя к вампирше замершей на берегу у самой кромки воды. — Саруман не пощадит никого, ни женщин, ни детей. Он хочет омыть ту крепость в крови рохиррим, а затем двинуться к Гондору, где ждет финальная битва. Мария вспыхнула от ярости, резко разворачиваясь, хватая слугу за горло и впечатывая его спиной в дерево. — Да как ты смеешь?! — прошипела она. — Моя госпожа, — растерянно проговорил Грима, делая скорбное лицо. Мария опешила, когда по его щеке скатилась слеза. — Вы моя жизнь и весь смысл, я беспокоюсь за вас. Точно так же, как Мисси беспокоилась о Фродо. Одна только мысль о том, что ее милый Фродо может быть в опасности, вгонял ее в неконтролируемую ярость и желание убить все живое. Грима не имел такой силы, но был привязан к ней. Ее взгляд смягчился, она медленно отпустила его и опустилась на колени вместе с ним. Она взяла его лицо в свои руки и прикоснулась губами ко лбу, а затем посмотрела на его. — Таков замысел. Я не могу быть там, где хочу, Грима, куда рвется мое мертвое сердце и черная душа. — Плантагенет заговорила тихо, упершись своим лбом об его. — Теперь, я должна сделать все возможное, чтоб задумка волшебника-предателя и его господина не получилась. — Я могу убить его, госпожа, — прошептал он, — только скажите и я принесу его сердце вам на золотом блюде. Только одно ваше слово. — Нет, Грима, — Мария погладила его по волосам, — нельзя. Ты можешь пострадать. Она ощутила прилив радости и безмерного счастья от своего трэлла, что едва не захватило ее саму с головой. — Ты должен продолжать быть верным слугой Саруману. На тебя не должна пасть тень сомнения предателя. Пока я не вернусь. Договорились? Гнилоуст нехотя кивнул, а затем крепко обнял свою хрупкую на вид хозяйку, зарываясь лицом в волосы. — Прошу, будьте осторожны. Мария отпрянула от него, вставая на ноги. — Я буду, Грима. А теперь иди.***
****