В чешуе и мясе

…Перелетает с тороса на чёрный нунатак и снова — на торос вожак саблезубой стаи. На нём овчина — укутала спину и плечи, перепуталась с гривой инеистых волос. Заброшенная за ухо, вьётся стягом заострённая, в проседях, борода. Два серых глаза-островка, две капли, застывшие на морозе, утоплены во льду неподвижного лика. Будто скопления летучих мышей, брови темнеют над ними, грозно сходясь к переносице.       В руках вожака — мохнатых, сухих — рожок из кости, приложившись к которому тот созывает оборотней. Вереница их мчит, бушуя мертвенным пламенем; языки: бирюза, аметист, багрянец лижут небо, а с просторов заснеженной пустоши доносится вой волков, приветствующих своего хозяина.       Свениром называется он, Зимним Странником.       Эхом раскалывающихся ледников, подточенных волнами Стылого Моря, звенит поступь Свенира над краем суровых бурь и трескучих холодов. Поверх земель архипелага не торопясь кружится дух, всюду бываючи, и ветер разносит его раскатистое бормотание. Там, где появится Странник Зимы, нельзя вздохнуть: студёный воздух жжёт ноздри. Метели и бураны, конечно, преданы ему беззаветно. И за снег, что на островах, что на Большой Земле, ответа стоит испрашивать у Свенира…       Ни один владыка, тем более одаренный стольким могуществом, своего не уступит. Пригрози его царству — и благо, если жив останешься. Духи-хранители племён, рассеянных по архипелагу, одного со Свениром рода, но и они почитают за правило ни вместе, ни врозь не сталкиваться с собратом, хотя вовсе не слабы. О меньших и говорить нечего.       Значит ли, что вожак оборотней обречён не иметь заклятого врага? Как бы не так! Предания, сказывающие о днях, когда переселенцы приплыли на острова в байдарах, богаты славой многих исчезнувших ныне созданий. Лишь один преодолел столетия — Ниидрайсот, «змеиный царь». Он продолжает становиться поперёк замыслам Свенира, будучи последним за долгий срок, кто бросал Страннику вызов.       Вьюжной порой сирпуены — островные жители, скрываются в хижинах и занавешивают шкурами входы. Нужна железная воля, чтобы остаться снаружи, один на один с борой, подставившись её шквалу; когда лицо сковывает от лютой стужи, пробираться наугад по сугробам и плутать, плутать… Охотники-удальцы клялись, будто под самое затишье завихрения снега выдыхаются, и что почти можно разглядеть, вровень с облаками, поединщиков: бородача, сплетающего заклятия, в сцепке с гигантским угрём о паре кожистых крыл.       Бьются Ниидрайсот и Свенир день, бьются второй, не достигая исхода, при котором кто-то из них побеждает. Оба отступят, но вскоре всё повторится вновь: и вьюга, и битва древних…