Смерть - это только начало

- Гарольд, вставай, – смотря в сонные глаза своего брата, сказал я, еле удерживаясь от того, чтобы не захохотать в голос. - Не соблаговолит ли сиятельный лорд слезть с меня? - Не-е-е, — широко зевнул этот вредный волшебник. - Тренировка. - Ну Да-а-ад, — жалобно протянул мелкий. - Гарри, - строго произнёс я. Волшебник сморщился, тяжело вздохнул. - Садист ты. Мог бы сегодня дать поспать и подольше. - Мог бы, но я же садист. Как я могу не оправдать твоих ожиданий? — притворно возмутился я. - Иногда мне начинает казаться, что ты злой волшебник. - И когда тебе это последний раз казалось? - Когда Бен попытался разлучить тебя с обедом, — смешно морща лоб, мелкий сделал вид, что задумался. - Нет, больше всего у меня подозрений было, когда Пирс к Злыдню полез. Я думал, ты сам покусаешь этого глупца. - Ну, можешь быть спокоен, сегодня я точно добрый, хотя и садист, — мы оба весело рассмеялись. С того момента как я проснулся, прошло больше трёх лет, а мне порой кажется - целая жизнь. Кажется - одно неловкое движение может разнести эту идиллию в мелкую стеклянную пыль. После тренировки и душа родители встретили нас на кухне. Сегодня мы ехали на природу. В доме царила весёлая праздничная суета, и, хотя в отношениях между родителями и братом всё еще оставался холодок, они сумели его полюбить. Еще бы, мы делали всё, чтобы они могли нами гордиться. Конкурсы, олимпиады, соревнования... Если мы за что-то брались, то обязательно добивались своего. Помню, когда я принёс домой первую награду, мама расплакалась и, нежно гладя по голове, назвала своим золотым мальчиком. Помню пронизывающий взгляд брата, в котором зависть постепенно переплавлялась в решимость, и я не знаю, что же он тогда для себя решил. Нашими усилиями со временем даже родители Гарольда получили некоторую амнистию: ничего хорошего о них мы, конечно, не услышали, но и плохого в их адрес больше не звучало, даже от тётушки Мардж. В этом году мы распрощались с младшей школой, впереди поджидало обучение в «Смелтингс». Гарольд мечтал стать врачом и спасать человеческие жизни, я же планировал со временем помогать отцу в его бизнесе и метил получить минимум две вышки по экономике и праву. Ведь нужно уметь экономить правильно, по закону, и как можно больше. Дарить свои деньги чужим дядям только из-за своей неосведомлённости… на это у меня просто нервов не хватит. Волшебники продолжали изредка мелькать на горизонте, особо не влияя на нашу жизнь. Ища крупицы знаний в подшивках старых газет, мы с Гарольдом пришли к выводу, что среди волшебников, по какой-то причине скрывающих своё существование от мира, была война. Кто с кем воевал, конечно, понять не получилось, но вот то, что война завершилась в тот день, когда брат оказался подброшен к порогу нашего дома, выяснить удалось. А этот факт наводил на неприятные мысли. Вполне вероятно, что родители мелкого оказались среди проигравших, тогда становиться понятным и отношение моих отца с матерью к волшебникам, и к Гарольду в частности. От волшебников добра ожидать не стоило. И ситуация с теми из них, что пытались пожать Гарольду руку или сделать еще что-то в этом роде, ни у меня, ни у брата доверия не вызывала. Тем более слежка бабульки с замершей магией настораживала. «Безумная кошатница», как любил называть её Гарольд, была как-то связанна с автором «тумана», едва меня не сожравшем, ведь до того, как я смог его себе подчинить, на неё он не воздействовал. Интереснейший факт, верно? Тренировки, медитации, бокс, работа с собственной магией в попытках понять, что она из себя представляет, моя работа с чакрой, туманом, Гарольда с доступной древней магией - мы постоянно поднимали с братом планку и тянулись к ней едва не трескаясь от натуги. Я торопился жить, Гарольд не мог себе позволить мне уступить. В последнее время я ощущал приближения бури, несущей с собой перемены, к которым никто из нас не готов. - Диди, глянь почту мой золотой, – мать делала последние приготовления для пикника на природе. Сегодня мы должны были отмечать с Симансонами, папиными деловыми партнёрами, день рожденье их сына, так что мать немного нервничала. Сын Симансов ходил с нами на бокс, и Гарольд каким-то чудом сумел наладить отношения с этим хмурым пареньком, а тот в свою очередь привлёк внимание своей семьи к фирме отца, что вылилось в выгодное и плодотворное сотрудничество. Когда Гарольд хотел, он умел нравиться, но редко находились люди, которые нравились бы ему, и понятное дело, что идея празднования на природе принадлежала моему брату. Он не любил городскую суету. - Хорошо, мам. Я вышел в коридор, взял почту. Как всегда, счета, отчеты из банка, несколько писем для мелкого, матери, а вот следующие два письма заставили меня удивлённо замереть на месте. В них чувствовалась магия, но не это меня так шокировало. На одном из них зелёным по белому было: «Мистеру Г. Поттеру Чулан под лестницей Тисовая улица, Литтл Уингинг Суррей» Что за…?! А это: «самая большая спальня на втором этаже»? Да Гарольд не только свою спальню, но и мою давно оккупировал! Люди добрые какой чулан?! Это же безумие! Мой брат достоин только лучшего! - Мама… - довольно громко прохрипел я. Рядом тут же оказался Гарольд, за ним в коридоре появились родители. Увидев письма, мать побледнела, а отец покраснел от злости, но довольно быстро смог взять себя в руки. - Вернон, дорогой… - Успокойся, Питти, забудем на сегодня об этих письмах. - Но, дорогой. - Петунья, милая, это не тот разговор, что стоило бы начинать именно сейчас, — отец обнял мать, успокаивая. - Хорошо? Мать нехотя кивнула, было видно, насколько сильно испугали её эти письма. - Мальчики? - Хорошо, пап, — Гарольд только резко кивнул. Эти письма никому радости не принесли. Гарольд, когда прочитал адрес, так помрачнел, что вот-вот должны были с неба начать сыпаться громы и молнии. - Гарольд, я рядом. - Я знаю, Дад, — неуверенно улыбнулся брат. - Семья, сегодня такой замечательный день, и никаким письмам его не испортить! — улыбаясь во весь рот и воздев руку, будто грозя неведомым врагам, задорно сверкая глазами, заявил я. – Сегодня Симансы обещали устроить фейерверк, миссис Симанс наверняка оценит твой торт мама. Ведь никто в мире не может готовить так вкусно, как ты. Пап, насколько помню, у вас с мистером Симансом наметился один очень интересный проект… Поздно вечером, когда мы вернулись домой с пикника, казалось, что ничего утром и не происходило, но вот я посреди ночи проснулся от того, что на меня ничего не давит. И не найдя Гарольда в его спальне, спустился вниз. Он сидел на полу, облокотившись о дверь чулана, в одной руке он сжимал свои старые очки, другая была безвольно откинута в сторону, весь вид брата был каким-то болезненным, в темноте его глаза лихорадочно блестели. Я вздохнул и молча сел рядом. Через некоторое время Гарольд облокотился на меня. Несмотря на все мои попытки откормить, брат хоть и заметно подрос, но остался мелким и худым, а я, несмотря на все нагрузки, такой же большой и круглый. У Гарольда даже очки в виде двух острых прямоугольников. Мы мало походим на братьев: он жгучий брюнет - я золотистый блондин, у него зелёные глаза – у меня карие, он смуглый и любит дождь - я немочь бледная, постоянно обгораю, но обожаю солнце. Вот так и живём, как солнце и луна. Хотя по знаку зодиака он лев, а вот я то ли тельцовый близнец, то ли близнецовый телец, так как роды начались двадцатого мая, а закончились двадцать первого. А теперь поди пойми, что у меня за знак. - Дад, мне страшно. - Чего ты боишься, Гарольд? - Того, что может быть написано в тех письмах. - Они от волшебников. - Я понял. Ты замер ненадолго, прежде чем взять почту. - Да? Странно, я заметил магию только тогда, когда взглянул на письма. - Ты постоянно чувствуешь магию, просто не всегда обращаешь на это внимание. - Я беспечен. - Даже слишком. Снова воцарилось молчание, в темноте нервно тикали часы, тусклый свет половинки луны делал чужим знакомый до мелочей дом. Несмотря ни на какие усилия, он всё еще пропитан ненавистью и тоской. - Может, хотя бы подушки с одеялами возьмём? - Тетя расстроится, если утром найдёт тебя здесь. - Твой вид под дверью чулана тоже её не сильно обрадует. - Ты меня здесь одного не оставишь, — как-то грустно заметил Гарольд. - Да, от меня такой перспективой, как ночь под дверью чулана без одеял, точно не отделаться… За тебя мама тоже расстроится. - Не знаю. Долгое молчание. Магия на доме, словно потерянный пёс, воздух застыл сиропом, нет даже лёгкого дуновенья. Тик. Так. Тик. Так. - Я рядом. - Пошли спать. Гарольд встаёт, протягивая мне руку, я хватаюсь за неё и встаю. Перед тем как уснуть, слышу: - Помни, ты обещал. Нервы напряжены до предела, мы все сидим в гостиной, а ощущение такое, будто засели за покерный стол. Новые письма теперь по три экземпляра на меня и Гарольда. Никто не хочет начинать первым, ставки слишком высоки. И вот, мать судорожно вздохнув, опустив взгляд и сжав руки в замок, выдохнула. - Откройте их. Мы берём письма, вскрываем. Я вчитываюсь в проявляющийся на бумаге текст. - Мама? — я предельно серьёзно вглядываюсь в её глаза. - Моей сестре однажды пришло такое же. Я надеялась, что у вас такого не будет. - Можно отказаться? — тут же спросил Гарольд. Мать вскочила с места и нервно заходила по комнате. - Ты не можешь. Если бы мы даже захотели не отдавать тебя, у нас бы ничего не вышло. Я и Вернон не волшебники и не имеем прав на тебя, — нехотя признала она. - А Дадли? — продолжил спрашивать мелкий. - Да, мы можем отказаться от обучения. - Тогда… - Я не останусь, — мама словно подкошенная упала на диван, Гарольд и отец одинаково хмуро воззрились на меня. - Сын, я понимаю, почему ты хочешь так поступить, но подумай обо мне с матерью. Если мы потеряем еще и тебя… - Отец, так эту проблему не решить. Волшебники не оставят нас в покое. Вдвоём же легче будет держать оборону. Тем более, я не собираюсь бросать из-за этого учебу. Я - Дурсль, а мы всегда добиваемся своего, — довольно резко прервал я отца, затем обратился к матери. - На каникулы из этой школы отпускают? - Да,— растерянно ответила мать. Она и гордилась, и ужасно боялась за меня. - Ну вот, и будем с Гарольдом сдавать нужные для дальнейшего образования предметы летом. А восколько у волшебников наступает совершеннолетие? - Кажется, в семнадцать. - Продержимся до семнадцати среди них и уйдём. - Ты всё слишком упрощаешь, сынок, — недовольно хмурясь, заметил отец. - Отец. Я не могу позволить этой школе разрушить нашу семью. - Дад, я ведь поеду учиться, а не на войну. Ты вполне можешь… - Гарри, вот не надо мне вешать лапшу на уши! Ты не хочешь туда ехать и тем более оставаться один на один с волшебниками! Ты им доверяешь, как мама с папой… То есть о доверии вообще речи не идёт! - я вскочил с кресла и заходил по комнате. – Да, судя по письму, я и Гарольд волшебники, но… Боже, они чужие для нас! Но я не хочу бояться того, что кто-то из них может однажды заявиться в мой дом, и я ничего не смогу сделать, потому что просто не знаю как! Если из этого ничего не получится, я хочу хотя бы знать, что сделал всё, что было в моих силах ради своей семьи! Папа, мама, брат… Я не хочу никому из вас делать больно, но поймите меня… Вы моя семья. Я резко сел обратно в кресло, пряча лицо в ладонях. Никто не торопился продолжить партию. Сейчас решалась в первую судьба нашей семьи. Стоит только родителям начать настаивать на том, что мои жизнь и здоровье для них важней всего остального или начать напирать на то, что Гарольд мне не родной, или еще что-то в подобном духе и что тогда? Чью сторону мне выбрать, разрываясь между ставшими родными для меня людьми? Да, многое изменилось за то время, что я очнулся, но страх, ненависть и застарелые обиды бесследно не исчезают. - У нас нет совы, — произнесла решительно мать. - Поймаем одну из тех, что приносят эти чёртовы писульки. - расслабившись, одобрительно крякнул отец. Брат облегченно, со свистом выдохнул. - Дядя, думаешь, они пришлют еще письма? – на моём расплылась широкая улыбка. - Конечно! Они же ненормальные. И Питти, расскажи мальчикам всё, что знаешь об этих типах. «Уважаемая заместитель директора, профессор М. Макгонагалл! В связи с зачислением в вашу школу нашего сына, Д. Дурсли, а так же племянника, Г. Поттера, мы желали бы получить консультацию у компетентного лица, способного ответить на все наши вопросы, а так же помочь с покупкой вещей из присланного Вами списка, так как сами не являемся волшебниками. Мистер и миссис Дурсли.»