Смерть - это только начало

Жизнь била ключом: Мадам Трюк меня окончательно и бесповоротно невзлюбила и пыталась доконать придирками, а половина грифов и некоторые личности с других факультетов вышли на тропу войны, решив, что это я испортил героя всея Англии и стоит мне исчезнуть из Хога, как брат прозреет и вернётся на сторону света. Гарольд над подобным только хихикал, а вот мне было не до смеха. Знаете ли, быть Воплощением Вселенского Зла, может, и престижно, но утомляет, тем более, не моё это амплуа, блондины должны быть принцами. Да, по внешности я на принца не тяну, но вот от прекрасной и доброй принцессы рядом какой дурак откажется? Я умный, а потому сначала подумаю, а потом воровать буду. Зачем воровать? Так вряд ли тесть будет сразу рад такой невероятно выгодной перспективе в моём лице, а потом уже и внуки пойдут… Хм. После встречи с цербером, я думал, меня ничем не удивишь, но вот Уизли разрушили хрупкую иллюзию и таки удивили! Этот рыжий клан казался просто вездесущим! Хотя из кожи вон лез только младший из них, даже пытался давить интеллектом, но было бы ему, чем давить... Трепали нервы рыжие так, будто им за это платили. Благодаря их выходкам и попыткам отправить меня в больничное крыло, паранойя росла как на дрожжах. Зелья в тыквенный сок и еду, разнообразные ловушки и письма с сюрпризами, я крепился, но считал ниже своего достоинства отвечать тем же и своих попросил не вмешиваться. Но вот порой у меня начинал дергаться глазик, и я подумывал вспомнить свою бытность в деревне шиноби, а ведь на моём счету шутника было даже несколько джоунинов! Терпение лопнуло как всегда очень громко и с различными эффектами, но низкой эффективностью. Очередная гадость со стороны Уизли оказалась направлена на Драко. Я еле успел перехватить его руку с тыквенным соком, когда это сообразил. - Ты смотри, какая у них трепетная дружба, Фордж, — пропел один из рыжих, оказавшихся, как на заказ, недалеко от нас. - Да-да, а дружба ли это, Дред? — и оба расхохотались. Я взял злополучный кубок и, выбравшись из-за стола, пошел прямо к ним. Главное, пока не поднимать глаз – спугну. - Хо, Дред, похоже мы эту змею разозлили. Тебе страшно? - Я весь дрожу, Фордж, — смеются, а я уже дошел. Поднимаю глаза, и смех обрывается, словно кто-то нажал на кнопку. От моего взгляда оба чудика бледнеют, но вот сделать хоть шаг назад возможности нет - храбрецов слегка приморозило. Бандерлоги, вы меня слышите? - Испей то, что своими руками уготовал другому, Джордж Уизли, — пафос из меня прёт как из киношного вампира. Протягиваю кубок, рыжий послушно пьёт. Всё, до последней капли. Затем несколько раз сменив цвет и покрывшись жуткими бородавками и слизью, отдаёт кубок обратно. Осматриваю его, будто собираюсь покупать – недовольно качаю головой. — Бесспорный талант к зельям, но ни изящества решения, ни чувства меры… Грустно. Не путайте кубки, до добра это никого еще не доводило. И, сунув злополучный кубок Фреду, удаляюсь обратно за свой стол. - Пятьдесят баллов со Слизерина! — выкрикнула МакГонагалл. Затем последовало разбирательство в кабинете директора, деканы сцепились не на жизнь, а на смерть. Всё могло продолжаться до бесконечности, если бы не Дамблдор. - Мистер Дурсль, а что Вы думаете о произошедшем? — спросил директор, разочарованно сверкая глазами из-за очков-половинок, от чего сразу захотелось извиниться и, опустив взгляд в пол, бессвязно мямлить оправдания. И я вроде бы и рад так сделать, показывать норов мне ни к чему, да не могу. - Директор Дамболдор, это последствия слегка затянувшейся шутки. На этот раз братья Уизли всего лишь перепутали кубки, от зелья, предназначавшегося мне, мог пострадать другой человек. Насколько успел узнать, у нас с Уизли разные представления о том, что можно назвать смешным, но до сегодняшнего дня не желал им указывать на столь серьёзную ошибку. Я надеялся на их благоразумие, — то, как потерянно выглядит оставшийся из братьев, говорит о том, что мои слова нашли свою цель. - Мистер Уизли, это правда? — строго спрашивает грифа директор. - Да, — тихо, почти неслышно отвечает рыжий. - Пятьдесят баллов с Гриффиндора, — не без злорадства говорит профессор Снейп. - Северус?! - Минерва, вы сами слышали ответ мистера Уизли. Мистер Дурсль всего лишь указал на ошибку Вашим зарвавшимся гриффиндорцам. Пошел новый виток споров между деканами, в итоге баллы к Слизерину вернулись, но вот я схлопотал неделю отработок у Филча за то, что заставил выпить Уизли своё творение вместо того, чтобы побежать плакаться к декану. Вынесенный директором приговор звучал, конечно, более благородно и возвышенно, но суть от этого не менялась. Не подтверди гриф мои слова, так просто я бы не отделался. Директор задержал меня в кабинете. - Дадли, мальчик мой, — доверительным тоном заговорил директор,— почему ты раньше не пытался мстить братьям Уизли за их шутки? - Директор Дамболдор, Хогвартс – школа, а не поле битвы. Если бы я видел другой способ указать Уизли на их ошибку, то я бы использовал его, месть - пустая трата времени и сил, сэр. Я приехал сюда учиться, — я выглядел очень расстроенным и недовольным, а еще несколько виноватым. - Мальчик, я вижу, ты еще хочешь что-то сказать, не бойся, говори, — подбодрил меня директор. - Простите директор, но мне больше нечего сказать, — уверенно ответил я, затем слегка ссутулив плечи и опустив глаза, менее уверенно продолжил. — Мне жаль, что из-за того, что не смог справиться со своей злостью и решить проблему иначе, сэр. Но я прав… - Рад, что ты понимаешь, насколько плохо поступил с Джорджем. Но, мальчик мой, ты был неправ, просто не можешь пока признать это. Будь осторожен, твоя гордыня может сильно помешать в будущем, научись прощать людям их недостатки и признавать собственную вину для своего же блага, – мрачная атмосфера вокруг меня только усилилась, я промолчал. — Что ж, можешь идти. - До свиданья, сэр, — открыв дверь, я столкнулся с притаившимся возле двери Уизли, наверняка он всё слышал. Тяжко вздыхаю и, сделав вид, что его просто не вижу, прохожу мимо. Это засилье рыжего начинает уже нервировать, так и аллергию заработать недолго. - Профессор? — удивляюсь я, видя ждущего меня в коридоре декана. - Не стоит удивляться, мистер Дурсль. На факультете о Вашей способности теряться в Хогвартсе не знает только ленивый, — я прикрываю глаза, считаю до единицы. - Спасибо за заботу, сэр, — тепло улыбаюсь, тяжелая атмосфера вокруг меня рассеивается. - Не за что, всё-таки Вы друг моего крестника. Ни одного вопроса, ни осуждения, ни похвалы, но на душе от идущей чуть впереди темной фигуры становится радостней. На губах появляется по-настоящему искренняя улыбка. Может я действительно смогу стать своим в этом непонятном мире волшебников? Вторая суббота октября принесла немало сюрпризов и потрясений, и одним из них стало то, что Гарольд втайне от меня наведался за день до этого к Хагриду. Узнал я об этом с утра, когда Панси насмешливо спросила этого конспиратора о том, как там поживает его гриффиндорский друг. Гарольд вспылил, что-то начал доказывать, обвинять всех подряд, я это удачно прослушал. Когда он выдохся, я тяжко вздохнул и, оставив магический этикет в покое, подошел к брату вплотную. Он замер, словно волк, готовый вцепиться в горло врагу. - Успокоился? - Да, ты… — я щелкнул брата по лбу, он аж задохнулся от такого. Врезал со всей силы мне в солнечное сплетение и обиженно зашипел, тряся отбитой рукой. - Я. А вот ты непростительно расслабился брат. Успокойся, помедитируй, подумай головой и сопоставь факты, — брат зло сверлил меня взглядом. - Не поможешь? — ехидно спросил он. - Я тебе не нянька, Гарри. Разбирайся с этим сам, — холодно и резко ответил я. Он высокомерно вскинул голову и ушел в комнату. Повернувшись к курсу и поняв, что просто извинениями за сегодняшнее поведение брата мне точно не отделаться, начал говорить, приложив левую руку к сердцу. – Я… - Не стоит, Дадли, в этом твоей вины нет, — прервала меня Панси. — Ты ему не нянька, насколько я знаю, у тебя и своих проблем достаточно. Например, ходят слухи, что тебя пару раз видели в запретном коридоре. - Только слухи? — устало улыбнулся я. - Ну, с твоей способностью теряться в любой части замка, кроме подземелий, никто из Слизерина не сомневается, что ты там был, и не раз, — возможность перевести тему на жителя запретного коридора я встретил с радостью. - Был, дверь, на мою беду, отпирается банальной «алахоморой», и могу сказать, что мне не очень нравится чувство юмора директора. - Почему же? — сверкая глазами от любопытства, поинтересовалась Трейси. - И хотя охраннику за дверью очень нравится элитный собачий корм, а от музыки клонит в сон - цербер в школе, по-моему скромному мнению, уже перебор. - Цербер?! — изумились однокурсники. - Судя по описаниям этого вида магических существ, еще щенок, – кивнул я. — Один друг снабжает кормом для особо крупных и агрессивных собак, и когда меня заносит в тот коридор, мне есть чем откупиться. - Магл… ты ему рассказал? — задумчиво спросил Драко. - Нет. Мы друзья по переписке и ни разу не встречались лично. По рассказам, он работает дрессировщиком в цирке и к своим хищным подопечным относится почти как к людям. Лучшего советчика без того, чтобы привлечь ненужное внимание, было не найти. - Интересно, чем ты так не угодил замку? — наморщив обеспокоенно лоб, задала риторический вопрос Панси. - Слухов на эту тему нет? - Полно, — рассмеялся Блейз. — Нотт, например, верит в то, что Хогвартс увидел в тебе потомка Морганы и жаждет избавиться от сильнейшего Темного лорда до того, как он обретёт силу. - Морганы? — я несколько раз растерянно моргнул, пытаясь уложить в голове подобную чушь. - Смотри, почти сознался! — хихикнула Трейси. Шутливые споры, ненавязчивая взаимопомощь, соперничество... Назвать всех нас друзьями, значило бы совершить грубую ошибку, но, по крайней мере, у нас была одна общая цель, и этого сейчас было достаточно. Гарольд так и не покинул комнаты, я мрачнею с каждой минутой. В начале пятого часа вечера плюнул на всё и пошел мириться. Открыл дверь. Закрыл. Прислонился к ней лбом. - Это просто издевательство над моей нежной детской психикой, — повернулся к единственному сейчас человеку в гостиной – Миллисенте и тоном, не терпящим возражений и непослушания приказал. - Миллисент, прошу, предупреди курс, что сейчас здесь может быть опасно. Найди Драко и попроси его позвать крёстного, может понадобиться вся помощь, которую он может предоставить. Иди. Рванул дверь на себя и быстро просочился внутрь комнаты, закрыл её за собой, тем самым отрезая себе путь к отступлению. Абсолютный, непроглядный и словно живой мрак заполнял половину комнаты, всё внутри призывало срочно делать отсюда ноги и как можно скорее. Я ничего не мог ни унюхать, ни почувствовать, ни тем более разглядеть в этой пугающей чернильной пустоте. - Брат, — осторожно позвал я. — Гарольд, ты меня слышишь? Мрак дернулся и отпрянул от меня в сторону, а потом кинулся. Размышлять было некогда. - За что ты так хочешь меня убить? — удерживаясь от того, чтобы закричать, тихо спросил я, ожоги, которые мрак оставил мне до того, как прозвучал вопрос, немилосердно болели, словно их облили кислотой. Защищаться я не стал. – Пожалуйста, расскажи… Меня бесит эта тишина! - Дад… - раздается обиженный и полный слёз голос Гарольда откуда-то изнутри этого непроглядного и явно живого мрака. Я делаю шаг навстречу этой черноте, преодолевая животный страх, идущий откуда-то из глубины моего существа, древний, ломающий волю страх, заполняющий каждую клеточку моего тела. Второй шаг. Третий. Мне кажется, что на плечи рухнуло небо, но я продолжаю идти. Мрак опасается прикасаться ко мне, но от этого не легче. Страх хуже боли? Кто знает, они слишком связаны друг с другом, чтобы это понять. - Я рядом. - Нет, — всё так же из непроглядного мрака доносится голос брата. — Ты меня бросил, ты меня больше не любишь. - Я могу обижаться на тебя, но ты мой брат, и я не хочу тебя терять. - Меня? — полный подозрения тон, а еще противного и давящего мрака. - Гарольд. Зову и протягивая руку, натыкаюсь на нечто жутко холодное и мокрое. Хватаю и притягиваю к себе. Синюшная, словно у утопленника, кожа, всклокоченные волосы, рваный плащ, теряющие цвет глаза, перерождающаяся магия. Как я смог это определить в этой ужасающей пустоте? Тошнота подкатывает к горлу. Два противоречивых образа нависшей над нами угрозы пугают до ужаса, как еще не обосрался на радостях, непонятно. Крепкий орешек, блин. Вокруг нас нет ничего, кроме мрака – помощь не придёт. Как я на него матерился! На многоэтажной конструкции, воспевающей умственные способности одного конкретно взятого Поттера, брат всхлипнул и разрыдался, уткнувшись мне в грудь. - Сырость мне тут развёл, — не мог прекратить пыхтеть я. – Вот придёшь в себя, я тебе это припомню. Три круга вокруг замка тебе обеспечены, Гарольд! - Хоть десять, — хрипит брат, я трясущейся, словно у алкоголика со стажем, рукой глажу его по спине, а вторая намертво вцепилась в плотный мрак плаща. - Как ты меня напугал, придурок! Еще раз такое устроишь и сорок кругов пробежишь, как миленький! Ты хоть подумал своей головой, что было бы со мной, если бы ты исчез, а? - Тебе бы стало легче? - Идиот! Ты мой брат! Ни пиратских, ни лицензионных копий у тебя нет и быть не может! Даже думать о таком не смей! Легче, видите ли, бы мне стало… Дегенерат! Самодур! Мне больно даже представить такое, а ты говоришь легче! Идиота кусок, — брат нервно хихикнул. - Не знал, что ты умеешь так ругаться. - Если меня хорошенько напугать, я и не то могу, — обнимаю крепче, пытаясь его согреть. - Ты боишься меня, – уверенно и обреченно говорит брат. - Если бы я только боялся тебя, то никогда бы не смог найти. Поставил бы туманную защиту и к директору кинулся, он же тут главный светлый маг в округе. Меня от твоего мрака спасаешь только ты и ничто больше, – Гарольд дергается от моих слов, словно от удара. — Я рядом, брат. Я рядом. - Дадли… Ты… Дурак… - он снова плачет, а я ничего не могу поделать, кроме того, чтобы просто верить в него и трястись от страха. Снова наступает тишина. Как же она меня бесит! Мрак начинает медленно светлеть, но тело брата упорно не желает менять температуру. Лучше бы во мне еще пару раз запечатали биджу, чем это. Братишка… Мрак рассеивается, я стою посреди абсолютно пустой части комнаты, ровно половины – только мы и обглоданные каменные стены. Я держу своими крошечными силёнками душу брата. - Северус Снейп, прошу, помоги моему брату, — я смотрю в испуганные глаза человека, которому вынужден доверять. И снова, как хренову тучу времени назад, до входа в эту комнату, я не прошу - у меня нет сил, ждать отказа. - Дамблдор… - Нет. Только ты, — прикрыв глаза, начинаю анализировать ситуацию. — Скорее всего, его опоили чем-то вчера, когда он был в компании какого-то гриффиндорца и Хагрида. Чем конкретно, не знаю, я недооценил ситуацию и понадеялся, что брат сможет справиться сам, у меня были веские основания так полагать. Последствия ты видишь перед собой. Перестройка физического тела, как и магии, достигнув критической отметки, откатилась назад, душа держалась до последнего, и изменений в ней нет. Брат жив, но его состояние нестабильно. У меня нет ни силы, ни знаний, чтобы ему помочь, из этого строится моё доверие к тебе. Дамблдору я бы и вшивого, дохлого котёнка не доверил. Решай. - Один я не смогу ему помочь. - Я дам тебе возможность видеть малейшие изменения в его магии и теле, структуры зелий и заклинаний и отгорожу от воздействий душу. Этого будет достаточно, чтобы ты справился один? — Северус потрясенно закашлялся. - Да, этого будет вполне достаточно. - Куда мне его нести? - Следуй за мной. Всё происходит со мной словно во сне. Это бесконечное, молчаливое созерцание катастрофы - рождения сверхновой. Когда опасность для брата минует, я проваливаюсь в слепящий свет рождённой звезды. Небо рушится на меня и немилосердно сечет острыми осколками. Открываю глаза во внутреннем мире, ледяной воздух поверхности противно царапает лёгкие, тумана нет, в фиолетовых небесах парят взбитые сливки кучевых облаков и мелких далёких звёзд. Я, обессиленный, лежу на свернутом в кольца хвосте своей магии. Странно, мы не на голом льду безжизненной поверхности моего мира, а на площади подводного острова, засыпанного ледяной крошкой. Земля дрожит, и остров медленно начинает подниматься в небо, в котором разгорается неистовое пламя оранжевой звезды. Когда здесь наступит весна? Было похмелье, и я им мучился. Покажите мне того, кто бы им наслаждался! Чьи-то крики, обеспокоенные голоса, возмущения. Это не люди, это дятлы, и они делают неправильный мед. Или мёд делают не дятлы? А какая мне сейчас разница?! Как же болит моя любимая черепушка и как же мне плохо. - Да замолчите вы! — грозно пищу я и едва снова не ухожу в бессознанку и уже хриплым шепотом. – Пол пирожка за гильотину или аспирин. Изверги, отсыпьте чего не жалко, ну иль приложите, раз уж так надоел. В комнату шумно врывается человек, и я могу только со свистом выпустить воздух сквозь стиснутые зубы. - Пей, — коротко и умопомрачительно громко. Пью, на вкус гадость несусветная, но мне мгновенно становится лучше, и я начинаю более-менее соображать, но перед глазами стояла всё та же мутная пелена, мешая мне рассмотреть место, в котором я очнулся. - А еще этой штуки можно? — спрашиваю я. - Нет. - Жаль, — печалюсь я и, замолчав на целую минуту, всё-таки набираюсь смелости спросить. – Он… жив? - Да что ему сделается? Через пару часов после лечения уже был до противного бодр и свеж и пытался мне угрожать, — по-доброму хмыкнул профессор. — Одним словом - Поттер. Во что не ряди, упрямый и надоедливый гриффиндорец. - А сколько времени я провёл без сознания и где я? - Ты в моей спальне, без сознания провалялся больше трёх суток, уже вечер среды. Официальная причина отсутствия на занятиях: родители соскучились по своему ребенку. Твой брат сейчас у вас дома и отдувается за двоих, – я прикрыл глаза, меня просто затопило чувство невероятного облегчения. - Я не знаю, как и благодарить за то, что… - Спи, просто поспи, глупый ты ребёнок. Завтра будет очень трудный день, — профессор неуверенно, словно делал это первый раз в жизни, грубовато потрепал меня по волосам. – Тебя ожидает огромное количество отработок. Желание возразить просто из вредности было нестерпимым, и я уже открыл рот и… Уснул.