Во тьме заблуждений

      Ей нравилось, когда во сне он незаметно притягивал её к себе поближе и крепко обнимал. Порой она не могла пошевелиться, настолько сильно он заключал её в свои объятия, и она, вздыхая, еле-еле поворачивалась на бок.       Утром он, как обычно, варил кофе, она готовила завтрак, и они вместе бежали в институт. Такие сонные, но счастливые.       Она любила наблюдать за тем, как он улыбается, глядя на маленьких детей, как в его глазах появляется особое тепло, спокойствие. Он вдруг становится таким милым и заботливым. Ей казалось, что таким его знает только она. Рядом с ней он преображается, и она вдруг ощущает себя маленькой девочкой, спрятавшейся за надежной скалой.       Каждый раз, когда он кивал головой, наблюдая за молодыми родителями и их детьми, её сердце сжималось от тоски. Всё то, чего он не получил в детстве, он хотел дать своим детям, чтобы они никогда не испытывал тех чувств, которые однажды познал он. Одиночество. Боль. Обида. Возможно, зависть, только без ненависти и презрения, радость за тех, кто жил не так, как он. — Послушай, может, тебе всё-таки стоит поговорить с ними? Ты можешь их не понять, но избегать — это тоже не выход. — Однажды она решила завести с ним разговор. Взяла за руку, и он застыл на месте. Его спокойствие и прежнее равнодушие дали трещину, он на миг закрыл глаза, но и этого было достаточно, чтобы она заметила тень боли, мелькнувшую на его лице.       Он казался таким спокойным, а в душе творился хаос. Она же не скрывала своих эмоций, но рядом с ним ощущала себя в полной безопасности. Ей хотелось, чтобы он был счастлив так же, как и она. Каждый вечер она ловила себя на мысли, что не знает, чем помочь ему. Он даже не понимал, что одним своим присутствием она способна исцелить его покалеченную душу. — Прости, но я не хочу об этом говорить, — отрезал он, отворачиваясь. Она могла промолчать, но что-то подсказывало, что дальше так продолжаться не может. — Я понимаю, тебе трудно. Но если бегать от проблемы, она никуда не денется. Они всё равно твои родители, они подарили тебе жизнь. Ты должен быть им благодарен хотя бы за это. Может, для того, чтоб всё встало на свои места, тебе надо хотя бы их выслушать? Разве они о многом тебя просят? — Нет, но у них было двадцать лет, чтобы поговорить со мной, попытаться хоть как-то исправить ситуацию. Они этого не сделали. — Может, ты и прав. Но попробуй встать на их место. Они тебя любят, не раз показывали это. Семья — это очень важно. Без неё человек всё равно не сможет нормально жить, чтобы там ни говорили… — Давай без этого, ладно? Я очень устал. Встретимся завтра.       Он не мог уснуть всю ночь. Ворочался на кровати, несколько раз вставал, смотрел в окно, на залитый ярким светом ночных огней город, и на душе было как-то пусто. Эмоции бьют через край, сердце вырывается из груди. Что с ним происходит? Он снова лёг на диван, смотрел в потолок на голые стены.       Она внесла в его дом тепло и уют. Его квартира перестала быть холостяцким гнездом, в ней появились картины, наполненный едой холодильник, различная косметика в ванной. Но всё это делало его жизнь ярче, спокойнее. Он чаще улыбался, чаще смеялся и бежал домой со всех ног.       Сегодня его жилище снова стало холодным и отчуждённым. Он будто бы был в чужом доме, где все вещи казались уже какими-то зловещими и недружелюбными. Он свернулся калачиком. Она бы его обняла…       Ноги сами принесли его к её квартире.       Она, сонная, открыла дверь. Её глаза тут же распахнулись, как только она увидела его на пороге своего дома.       Приложила палец к губам: тише, иначе остальных разбудишь.       Он без слов всё понял и тихонько прошёл в прихожую. — Прости меня… Я даже не знаю, что на меня нашло… Не буду выдёргивать тебя так поздно из тёплой постели, просто хотел убедиться, что с тобой всё хорошо. На звонки и на сообщения ты не отвечаешь… — У меня телефон разрядился, — прошептала она. — Заходи. У меня в комнате ляжешь. — Но… — Тебе вот не лень мотаться туда-сюда в два ночи?! — она улыбнулась. — Хм, если оно того стоит, — пробурчал он, и она взяла его за руку. — Идём.       Он долго не решался нажать на кнопку домофона. Руки дрожали, и она обняла его за плечи. — Ну же, давай! — Честно, сам не знаю, как я на это решился. Ты мне точно ничего не подсыпала? — Нет, — рассмеялась она, целуя его в щёку. — Давай. Ну не покусают же они тебя. Это ведь твои родители. — Да… Ты права. Они мои родители, — сказал он, делая глубокий вдох и набирая цифры домофона. Дверь открылась, и они оба, держась за руки, шагнули в освещённый одинокой лампочкой подъезд. — Ну что, вместе? — Вместе, — она ещё крепче сжала его руку в своей ладони…       Кажется, один человек способен изменить весь мир. Он внезапно появляется, и ты словно теряешь голову, многие вещи приобретают совершенно другой вид, а раньше казались такими же. С ней он научился видеть добро, счастье.       Засыпая, он по-прежнему крепко прижимал её к себе, и большего ему уже не нужно. Она ласково гладила его по пушистым каштановым волосам, а он вдыхал её пьянящий аромат.       Он наблюдал за ней утром, когда волосы растрепались в разные стороны, а она, приоткрыв рот, досматривала сны.       Ей нравилось, когда во сне он незаметно притягивал её к себе поближе и крепко обнимал. Порой она не могла пошевелиться, настолько сильно он заключал её в свои объятия, и она, вздыхая, еле-еле поворачивалась на бок.       Утром он, как обычно, варил кофе, она готовила завтрак, и они вместе бежали в институт. Иногда их подвозили его родители. Он снова был спокоен внешне, улыбался, но самое главное — спокойно было и на душе.