Во тьме заблуждений

— Мы не можем быть друг к другу быть привязанными цепями, — говорил он, а она продолжала молча смотреть ему глаза и крепко сжимать руки, надеясь, что он передумает.       В тот момент в молчании было гораздо больше слов, чем они могли произнести, и немой диалог продолжался ещё долго. Она не знала, кто они друг для друга, а он не понимал, что им делать дальше. Он выдернул свою руку и отвернулся, она молча наблюдала, как его силуэт удаляется всё дальше, и что-то непонятное сдавило её горло, как будто невидимые руки душили её.       В этом была разница. Он умел жить, а она всю свою жизнь и смысл заключила в нём. Слова порой причиняли сильную боль, не физическую, а моральную, которую порой нельзя было вынести спокойно. Страхи не исчезали, а сковывали каждое движение. Она едва волочила ноги, ставшие ватными, и весь мир погрузился в серую пустоту. В тот момент ей казалось, она идёт к пропасти, и каждое воспоминание отзывалось в душе диким отчаянием. Хотелось кричать, выть, но не было места, где она могла бы спрятаться ото всех и почувствовать себя в полной безопасности.       Он приручил её, а она доверилась, и не могла поверить, что однажды это исчезнет, расствориться во тьме.       «Да ну, это ерунда, ты ещё столько всего для себя откроешь», — говорили ей, и она молча слушала, в глубине души улыбаясь. Эти слова приободряли, но стоило вернуться воспоминаниями к нему — и по телу снова пробегала дрожь. Он играл чувствами? Она значила что-то для него? Жила и видела всё сквозь розовые очки? Ответы на эти вопросы она не знала, просто перебирала в голове всевозможные варианты. Взяв гитару, она садилась на подокннике, выключала свет и наблюдала за тем, как постепенно ночной город оживает на её глазах. Казалось, жизнь продолжается, идёт дальше. Капли медленно стекали по окну, и мир становился ещё более ярким, огни фонарей приобретали оранжевые, красноватые оттенки, а она закрывала глаза, наслаждаясь минутами душевного спокойствия и оживлёнными голосами, смехом, доносившимися с улицы.       Для неё жизнь не была игрой. Это был сложный тернистый путь к счастью, но замечала ли она его? Быть может, оглянувшись и найдя силы оставить все грустные мысли позади, она бы увидела его, это счастье? Дни летели то быстро, то медленно, после дождя выглядывало солнце, и осень уже окончательно вступала в свои права. Золотая, яркая пора очаровывала своей красотой и непредсказуемостью. Наступала тишина.