Во тьме заблуждений

— Когда мы ещё подрастём, деревья не будут казаться такими высокими, мы не будем бегать по лужам и сходить с ума от радости. Мы станем одними из тех взрослых, кто всегда удивляется, откуда у детей столько энергии, и будем думать лишь о том, что ещё надо сделать за день. Мы станем совсем взрослыми, и у нас будет куча обязанностей и забот, но так мало времени, чтобы успеть всё, — она лежала на траве и смотрела, как белые пушистые облака мягкими волнами плывут по голубому небу. Солнце освещало всю поляну, и позеленевшие деревья отбрасывали на траву причудливые тени. Весна ворвалась как-то неожиданно, и весь мир словно очнулся от долгой-долгой спячки.       Снова шли дожди, отцветали яблони, абрикосы, вишни, на кустах появлялись первые листики, ещё немного липкие и ярко-салатовые, а каштаны становились будто бы выше, своими цветами-свечками стремясь к небу. Затем выглядывало солнце, среди тёмных недовольных туч мелькали едва различимые цвета радуги, холода сменялись теплом уютных весенних дней.       Она улыбалась каким-то своим, ей одной известным, мыслям, и её светло-русые волосы вздымались вверх каждый раз, когда ветерок пробегал по саду. Большой тополь отбрасывал тень на ребят, и они сидели спина к спине, держали в руках одуванчики и, казалось, нет в мире людей счастливее. — Быть взрослым тяжело, — сказал он. Для пятнадцатилетнего парня он был довольно высоким и вполне подтянутым, с острыми скулами и безумно красивыми глазами. — И скучно… — добавила она. — Хотя и нас нельзя назвать уже детьми-детьми, но мы ещё и не взрослые. Знаешь, мне не хочется тебя терять… Ты мне очень дорог, — она взяла его за руку, и он улыбнулся. Их связывали очень прочные нити, и оба чувствовали это. Они понимали друг друга с полуслова, много времени проводили вместе, ощущая особое тепло и спокойствие. В их общении всегда была гармония и особая забота, действительно ощутимая и обволакивающая своим уютом, точно кокон. — Знаешь, ты навсегда останешься моей родственной душой, что бы ни случилось, — она посмотрела ему прямо в глаза.       Он крепче сжал её руку в своей и как-то странно улыбнулся, от этой улыбки у неё перехватило дыхание. — А ты навсегда останешься для меня девочкой, которую я люблю, — тихо, но серьёзно и настойчиво сказал он. И она знала, что это правда. Она чувствовала это, и сколько бы испытаний не выпало на их долю, эти слова продолжали бы жить в их сердцах, в их мыслях, в их душах.       И вот, спустя пять лет, они снова лежали на траве, уже повзрослевшие и готовые к новым свершениям. Она по-прежнему держала его за руку, а он сжимал её тоненькую ладонь в своей, снова говоря: — И даже теперь ты остаёшься для меня девочкой, которую я всегда буду любить. Он сказал это обычным голосом, но смысл, прятавшийся в этих словах, не мог оставлять её равнодушной. Она обернулась к нему и крепко обняла. За эти пять лет столько всего произошло, но в её сердце ничего не изменилось, она всё так же любила его и тянулась к нему, как цветок тянется к солнцу в надежде получить ещё больше света и тепла. Но ещё более радостной была мысль, что он сдержал своё слово.       «Это правда», — вновь подумала она, закрывая глаза и впуская в свою жизнь новую весну, необузданную, яркую, волшебную.