Древнее правило «око за око» ведет к тому, что останутся только слепые. Мартин Лютер Кинг
Шли дни, миновали недели — минуты сменяли часы, а часы сутки. Время бежало, стремительно и неумолимо, а удержать его было так же невозможно, как воду в решете. Время — это песок. Именно так оно и представлялось Микасе. Скучные однообразные дни похожие один на другой: утром к Ханджи и целый день в её лаборатории или на полигоне с «любимыми» титанчиками. Вместе с майором они частенько забывали о сне и еде, уходя в работу, что говорится, с головой, ведь Зое больше некого было так «эксплуатировать» (ну, а что, Ривай сам разрешил). Аккерман была загружена чуть ли не больше Моблита. Прошло уже две с половиной недели с отъезда Леви, Г-жа Октябрь уже потихоньку полегоньку передавала свои права младшей сестрёнке. Дни стали холоднее, а ночью чуть ли не снег падал. От чего капитан настолько задержался в столице, знали лишь Эрвин, Ханджи (что знает Зое то, знает и Моблит) да Майк. Остальные либо не спрашивали, либо знать эту информацию было не в их привилегии. Легион разведки кутался в свои зелёные плащи, ведь доставать зимнюю экипировку было рано, да и неудобная она. Микасе же никто форму не выдал, поэтому девушка продолжала на протяжении всего времени ходить в майке на толстых лямках, белых штанах и сапогах, оставшихся у неё ещё со времён пребывания в кадетском корпусе. Малейшее дуновение осеннего ветерка, и бледная кожа брюнетки покрывалась частыми мурашками в попытке согреться. Видя это, Эрен, кое-как успев перехватить её в коридоре, под пристальным надзором Эрда и Гюнтера передал ей белую рубашку (которую, кстати, ни разу не надевал) и алый шарф. Девушка была несколько в ступоре, но не столько от оказанного братом знака внимания, ведь он заметил, как сильно девушка мёрзнет (да и вообще по своей природе Микаса была мерзлячкой), сколько от осознания того, что ни разу за время пребывания за решёткой не вспомнила про столь дорогую сердцу вещь. Аккерман быстро обмотала кусок ткани вокруг тонкой шеи столько раз, сколько позволяла его длина и крепко обняла брата. Она скучала… Скучала по нему, скучала по Армину. Скучала по нормальной жизни. По их разговорам о том, что находится за стеной (к слову, Йегер и Арлерт то уже знали, в отличие от девушки), скучала по их «семейных» сборам, и, о боже! она и скучала по вечным перепалкам Жана и Эрена (но видимо голоса в голове ничуть не подавались ностальгии хозяйки). Похоже, неутешительный «прогноз» Леви о том, что очкастая убьёт Микасу, сбывался. Девушка увядала с каждым днём. Из-за скучных будней, смешавшихся в одну серую массу, стены сознания, что пыталась восстановить по кирпичикам Аккерман, снова рушились, а ослабленный истощённый организм сморила болезнь.***
— Кхх… Кхх-кхх… — Микаса в очередной раз, содрогаясь всем телом, в буквальном смысле драла горло. Противная простуда, не весть, откуда взявшаяся, уже порядком действовала ей на нервы, но против физиологии не попрёшь. — Будь здорова, милая, — Зое оторвалась от изучения очередного отчёта какой-то экспедиции и с улыбкой посмотрела на брюнетку. — Я же вроде не чихала, мадам майор, — ответила бесцветным голосом Аккерман, как только перестала кашлять. — И что же мешает мне пожелать тебе элементарного здоровья, Микаса? Стереотипы? Клише? — Ханджи снова погрузилась в дни давно минувших вылазок, стараясь уловить хоть какую-то логику в действиях титанов. Но, увы, «умом», или точнее манёвренностью, силой и скоростью, отличались только аномальные. — Не знаю, мада… кхх-кххе… кхе-кхх… — девушка снова заходилась в приступе сухого кашля. На этот раз он был более продолжителен, Аккерман приложила ко рту ладонь, стараясь не заразить Зое и не «сдуть» чего-нибудь ненароком. — Так! Такими темпами ты скоро лёгкие выплюнешь. Ходила в медкорпус? — спросила майор, как только Микаса более-менее смогла привести в норму дыхание. Девушка не ответила, удивлённо смотря на свою руку. Она тяжело дышала, хрипя и жадно хватая ртом воздух. Прищурившись, шатенка смогла разглядеть выступающие капели крови между тонкими пальцами. Не дожидаясь ответа, Зое подскочила с места, забыв в кои-то веки о своих титанах, и приложила холодные ладони ко лбу и шее подчинённой. — Ауч! Мама дорогая, да на тебе можно ужин для легионеров жарить! Моблит, помоги! — схватив чуть ли не в охапку Микасу, Зое потащила ту к врачам.***
Ханджи нервно покачивая одной ногой, уложенной на другую, просчитывала в голове всевозможные варианты кровавой расправы Леви над ней. Одна мысль была страшнее другой, начиная с ежедневного собственноручного мытья всего замка до конца жизни (хоть Зое знала, что это не в его полномочиях) заканчивая могилкой без названия за стеной. А ведь Ривай предупреждал — не убей её. НЕ УБЕЙ! А она что? Сидит теперь перед дверями в палату, из которой её пинками выпроводили врачи, и ждёт, пока хоть кто-нибудь ей объяснит, что с Микасой. Пока они вдвоём с Бренером тащили не очень сопротивляющуюся девушку до медкорпуса, той стало хуже. Тело пронзила лихорадка, Аккерман еле держалась в сознании. Увидев это, врачи смачно отругали отборным матом майора и её подручного, не заботясь особо о звании стоящей перед ними женщины, и выгнали горе-помощников за дверь. Наконец дверь распахнулась, и в коридор вышел медик — Фред Коулсон, просматривающий лечебную карту новой пациентки. — Мисс Зое, чем вы думали, когда держали эту девушку в самом холодном месте замка, плюс без должной для столь не щадящего времени года одежды? — мужчина был явно раздражён, ведь похоже в этой женщине отсутствовали любые проблески элементарного самосохранение. И да ладно бы, если заболела сама Зое, так нет, из-за безалаберности учёной под удар опасных вирусов попала невинная душа. Ну, как невинная?.. — Откуда у вас синяк на скуле? — Ханджи с удивлением рассматривала немного подбитого врача. — Пациентка попалась буйная. Кто ж знал, что нынче пошли солдаты, косящие титанов налево и направо без замирания сердца, при этом боящиеся уколов? — Это она вас так? — у Моблита расширились глаза. Видимо рано они разрешили снять смирительную рубашку брюнетке. — Ага, но не переводите тему. Девочка серьёзно больна. Лёгочное кровотечение, предположительно пневмония, причём тяжелой степени! Температура под 40°С, бред, помутнение сознания, лихорадка, озноб, отдышка. Ещё бы чуть-чуть и пиши пропало да заказывай очередное место на кладбище! Куда вы смотрите, осмелюсь спросить?! — тыча пальцем в плечо женщины, повысил голос Фред. — Не орите на меня! Что делать то?! Поверьте, от разъярённого капитана достанется не только мне, если она умрёт, не говоря уже о том, как нам с верхов прилетит! — не менее пылко парировала Зое. Dr. Коулсон тяжело вздохнул. — Карантин, причём палату запереть, а саму Аккерман привязать к кровати. В таком состоянии она особо опасна, — мужчина снял очки и начал массировать двумя пальцами переносицу. — Никого кроме меня и медсестры, которую я выберу, не впускать. Постельный режим, обильное тёплое питьё, высококалорийная пища, богатая витаминами. Иммунотерапия, жаропонижающее, отхаркивающее, но это уже дела врачебные. Главное обеспечить полную изоляцию. Не факт, что она переживёт болезнь, состояние организма весьма плачевное. — Чёрт! Завтра же приезжает Ривай! 10 минут спустя В кабинет главнокомандующего ворвался буквально ураган в лице самой известной титанофилки за всеми тремя стенами. Зое была уже сама похожа на свою временную подчинённую — она тяжело дышала и её чуть ли не сводили судороги от страха скорой кончины от рук низкорослого капитана. Поэтому, стараясь утянуть с собой на дно как можно больше людей, женщина прибежала к основному рассаднику проблем — к Смиту. — Эрвин! Это случилось! Поскольку блондин ещё 5 секунд назад сопел лицом в отчётах, громкий голос шатенки моментально разрушил все напоминания о полуденном сне. Недосып плохо сказывался на всех легионерах, кроме, как известно, неубиваемого сильнейшего солдата человечества. — А?! Что?! Титана прорвали розу?! Ханджи только замерла на месте от таких предположений и глупо похлопала ресницами. — Де нет же! Микаса заболела! — Кто это? — видимо мозг Эрвина до сих пор находился в состоянии сна и плохо соображал. Зое лишь обречённо вздохнула (который раз уже за последний час) и жалобно протянула что-то наподобие «Мне точно не жить». В это время в Митре У Леви сегодня было на редкость хорошее настроение. Нет, конечно, он не улыбался и не прыгал от радости по осенним лужам, иначе бы его усадили в соседнюю камеру с Микасой, но над солдатами он издевался меньше. А всё потому, что завтра, наконец, он покинет это до тошноты роскошное место. В столице капитану пришлось задержаться, ведь как он и предполагал, в документах не зря стояли столь рознящиеся даты отъезда и прибытия в штаб разведкорпуса: одной из особо приближённых царских лиц срочно понадобилась помощь сильнейшего. Повадились, видите ли, воры во владения дворянские. Нельзя было сказать, что Леви ненавидит людей. Ненависть — очень сильное слово. Недолюбливает, возможно. Детей, назойливых женщин, бездельников, грязнуль, столичных полицейских, царских выскочек… Но это «особо приближённое царское лицо» он определённо успел возненавидеть, хотя дворян Ривай, итак, не особо жаловал. Герцог Габриель Орвудский. Брррр… Уже от одного имени тошнит. А всё дело в том, что этот герцог был ну очень идеальным. Высокий, хорошо сложен, яркие голубые глаза, длинные светлые волосы. И ладно бы, если он внешне не был похож на тех зажравшихся лордов, с которыми Ривай встречался раньше. Так нет, он ещё и был добрым и ми-ми… У капитана даже язык не поворачивался произнести это слово по отношению к такому как он. Габриэль был милосердным. Он помогал обездоленным, сиротам, вдовам, тяжелобольным. Всем тем, кто нуждался в помощи. Подозрительно? Вот и Леви так считал. А, как известно, он никогда не ошибался. Вот и в этот раз…flashback
— Капитан, могу вас поздравить? Вам всё-таки это удалось, — Габриэль вызвал к себе в кабинет Ривая, встречая того самой добродушной улыбкой. — Если вы во мне сомневались, зачем тогда нанимали? — Леви окинул скептическим взглядом фигуру герцога, игнорируя протянутую руку. Неловкое молчание повисло буквально на минуту. Габриэль, убедившись, что даже чины и звания не мешает Риваю открыто выказывать свою неприязнь. Блондин «прочистил горло», убрал руку и предложил сесть собеседнику. — Может Виски? Вино? — Чай. Чёрный, без сахара, — резко отрезал Леви и сел в предложенное герцогом кресло и выжидающе начал смотреть в его удивлённое лицо. Сориентировавшись, тот понимающе улыбнулся и махнул двумя пальцами прислуге. Горничная тут же подала две чашки дорогого хорошего чая. — Знаете, герцог Орвудский, меня терзают смутные сомнения. С заданием, которое вы мне поручили, справился даже самый неопытный солдат из военной полиции. — Шатен обхватил чашку за край в своём привычном жесте под немного шокированное выражение лица Габриэля. — А мне всегда говорили, что вы чертовски умён, — мужчина даже не удивился проницательности капитана Легиона разведки — его не раз предупреждали насчёт этого человека. — Господин Леви, я вызвал вас в свой «скромный» дом, чтобы изыскать возможность поговорить с вами. — А вы мастак болтать красивые вещи, но меня вам так просто не заговорить, — Леви сузил глаза и медленно отпил глоток из чашки, в уме подмечая, что вкус у герцога в этом весьма недурен. Габриэль хмыкнул и улыбнулся. — Да, и об этом мне тоже говорили. — Так… и зачем столь важному лицу, — коим, кстати, Ривай герцога не считал, — понадобился обычный солдат? — Ну, не приуменьшайте своей роли. Все знают о сильнейшем бойце человечества, лидера собственного элитного отряда, лучший в пространственном маневрировании, один стоит… — Поверьте, я знаю себе цену. Вы хотели поговорить о моих достижениях? — Да! То есть нет. То есть… — мужчина растерялся. Капитан был крайне сложен в общении. — Что вы хотели? — Понимаете ли… Я хочу жениться. Ой, неудачно же Ривай решил отпить из чашки.