Мой плюшевый раб

(От лица Плюшбера) Мне не нравилось… Мне было больно от того, что он делал и говорил. За меня некому переживать. Куда мне идти? Только здесь, на свалке умирать. Мой брат, пусть и неродной, знать меня не хочет. Вернее, понимать. Когда он нашёл меня, я почувствовал себя самым счастливым медвежонком на свете… Но всё, что ему нужно от меня — это с моей помощью улучшить своё материальное положение и самому при этом ничего не делать. А ведь я думал, что он любит меня… Что я нужен ему, потому что он и вправду считает меня своим братом… Так тянулись тяжёлые трудовые дни, и однажды я не выдержал и решил поговорить с Плюштрапом о том, что накопилось во мне. — Я чувствую себя не твоим братом, а твоим рабом, — сообщил я ему, — И мне это неприятно. Я не хочу так жить. Ты меня совсем не уважаешь и не любишь. Импульсивный по характеру братец сразу вспылил. — Что?! — рявкнул он, — Это я тебя не люблю? Это я тебя не уважаю? В кого, чёрт возьми, ты такой неблагодарный? И вообще, сейчас я докажу тебе обратное! И он повалил меня на дно коробки, где мы вдвоём спали по ночам. Накрыл куском рваного мешка, служившим нам обоим одеялом, и лёг рядом. Я растерялся. — Спи, — приказал Плюштрап. И на этот раз я с удовольствием ему подчинился, поскольку был настолько уставшим, что отчалить в мир снов мне хотелось больше, чем жить. Мне приснилось, что Плюши действительно любит меня, обнимает… И мы с ним купили маленький уютный домик с белыми стенами на краю города… А ещё мы ели конфеты и пили горячий шоколад. И купались в собственном пруду с голубой водой, которая красиво искрилась на солнышке. И гуляли по приветливо-зелёному лесу, собирая грибы и ягоды. И… И?! Я проснулся, потому что почувствовал, как меня схватили за хвост. Неужели на нашу коробку кто-то совершил нападение? Но оказалось, что это был Плюштрап. Я удивился тому, что братишка не спит. *** — Что случилось? — потирая глаза, спросил Плюшбер. Ему безумно хотелось спать, настолько он был вымотан. Однако Плюштрап, кажется, был настроен иначе, нежели медвежонок. — Ш-ш-ш… — зайчик приложил палец к губам, призывая брата замолчать. Непонимающе хлопая бусинками глаз, Берри ощутил, как ушастик крепче прижал его к своему телу, держа лапами пушистую медвежью попку. Мишутка тихо простонал. Ему было приятно, хотя он совершенно не знал, какое объяснение найти происходящему. Подобное Плюшбер чувствовал впервые в жизни. Странные поглаживания доставляли ему удовольствие… Но внезапно загадочное наслаждение сменилось резкой болью, от которой медвежонок пронзительно вскрикнул. — Да заткнись ты, — рявкнул на него Плюштрап. Как несложно догадаться, он решил изнасиловать своего пусть не родного, но всё же брата. Как ему пришла на ум такая кровожадная мысль — ни одного ответа до конца сей истории. Плюшбер чувствовал, как его тельце буквально разрывается изнутри. — За что?.. — сквозь слёзы прошептал Берри. По сравнению со всем тем, что было до этого, сия боль казалась мишутке самым невыносимым испытанием на свете, как будто это был его личный ад. — Говорил, что я не люблю тебя? — ритмично двигая бедрами, ухмыльнулся Трап, — Вот тебе доказательство обратного. — Почему ты называешь это любовью?! — продолжал реветь Плюшбер. — Потому что любовь — это боль. И опять в голове мишки возникли мысли о том, что он для Плюштрапа никакой не брат. И даже не игрушка, которой можно поиграться и выкинуть. Он — раб. Самый настоящий раб. Подстилка для этого злобного крольчонка. И, кажется, маленькому Трапу нравилось то, что в этот момент медвежонку было больно. После насильственных действий со стороны плюшевой ловушки Берри даже подняться не мог. Он просто лежал, словно трупик, на дне коробки, охая и вздыхая, боялся даже пошевелиться, потому что любое лёгкое движение вызывало адски болезненные ощущения в теле. На следующий день Плюштрап, видя плачевное состояние своего раба, решил его не трогать, а сам направился на прогулку по городу. Плюшбер остался один. Сейчас у него была прекрасная возможность убежать отсюда, однако были причины, которые мешали малышу это сделать. Во-первых, ломота во всём теле, из-за которой было тяжело даже просто принять сидячую позу. Во-вторых, бежать, по сути, было некуда, ведь у медвежонка не было своего дома… — Опачки… Что это я сегодня нашёл? Плюшбер приоткрыл глазик и с ужасом обнаружил, что коробку, в которой он спал, взял в лапы какой-то черномазый медведь с красными глазами и страшной зубастой улыбкой. — Да это же ты! — внезапно произнёс незнакомец, — А я в поисках тебя весь дом перевернул! — Мы знакомы? — тихо спросил Берри. — Так и есть! Я собственноручно сшил тебя! А наглые Фреддлы оторвали тебе глаз и, по-видимому, выбросили тебя на помойку, пока я был на работе! Мишутка лишь непонимающе взглянул в морду чёрного. — Я — Кошмар. Или Найтмэр! Ты не помнишь меня? — Нет, — пожал плечами Плюшбер, — Я вообще не помню своего прошлого… — Давай я заберу тебя отсюда, — Кошмар взял медвежонка в лапы, — Ты должен жить там, где тебе и положено. Плюшбер согласился на это предложение. Он не знал, где обитал загадочный Найтмэр, но предполагал, что хуже, чем у Плюштрапа, ему уже не будет. Тем временем крольчонок, нагулявшись, решил вернуться к братишке. Каково же было его удивление, когда он не обнаружил на свалке ни Плюшбера, ни коробки, приспособленной для ночлега! — Вот ублюдина, — выругался ушастик, — Раз уж решил сбежать, мог бы и не крысить коробку. Мне же надо как-то жить дальше!