Каждому своё

-9-

Апрель. 10:23. Квантико. Вирджиния.        Уже через полчаса она стояла рядом с секционным столом, одетая в медицинский костюм, маску и шапочку. Натягивая с типичным хлопком латексные перчатки, Скалли пыталась вспомнить, когда последний раз делала вскрытие. Молча уставившись в одну точку, расправляя перчатки, она поняла, что делала это четыре месяца назад, когда работала с Малдером. Уж он-то мог постараться достать для неё такие экземпляры, что мозг Скалли просто закипал. И она вываливала ему все факты и несостыковки, разумеется, необычные явления и реакции в тканях. А Малдеру приходилось всё это филигранно нанизывать на логическую нить расследования. Порой он делал квантовый скачок в своих рассуждениях, где не хватало, так сказать, материальных фактов. И тогда Скалли снова его выручала, находя то, что ему не достает. Извечный вопрос, что же было в начале: идея или материя? Скалли не знала. И одно оставалось ясным: только единство этих субстанций дает дальнейшее движение вперед. Так и они подпитывали друг друга. Но в одночасье что-то пошло не так…       Поток её мыслей был прерван грохотом каталки, на которой привезли труп убитого агента ФБР. Помещение наполнил запах формалина и мёртвой плоти. Окинув предстоящий фронт работ, Скалли взяла скальпель, нажала кнопку всегда верного диктофона и начала:       — Маркус Филч, белый мужчина, тридцати пяти лет. Вероятная причина смерти до взятия токсикологических образцов тканей — огнестрельное ранение черепа несовместимое с жизнью. Лицевая часть поражена на сорок процентов, что затрудняет идентификацию личности. Форма отверстия — неправильная, звёздчатая. Имеется три раневых канала с разным направлением. Выходных отверстий также три: два на теменной кости, одно по внешнему краю височной. Вероятно последний выстрел был сделан в движении, но так же как и предыдущие — с близкого расстояния.       Прервавшись, чтобы забрать материал для анализа с метализированного края ран, Скалли намеревалась посмотреть его внутренние органы на предмет отравления и для обнаружения каких-нибудь находок, которые помогли бы следствию. Взяв проволочную пилу с алмазным напылением, она легко вскрыла и без того повреждённую черепную коробку.       — Так, что тут у нас? Поврежденная мозговая ткань, — Дана продолжала записывать свой голос. Аккуратно и бережно вытаскивая остатки головного мозга по консистенции похожие на застывшую овсянку, она стала просматривать его на срезах. — Все структуры в сохранившейся части головного мозга визуально без органической патологии: не обнаружено ни опухолей, ни кист, ни участков кровоизлияния или ишемии. Стенки сосудов, попадающие на срезе без атеросклеротических отложений, что говорит о здоровом молодом организме, который, видимо, заботился о себе, не обходя стороной здоровое питание и спорт, учитывая подтянутое телосложение убитого.        Далее руки привычными движениями сделали Y-образный разрез большим секционным ножом:       — Трахео-бронхо-легочный комплекс весит 2570 грамм, визуально не изменен, на вид ткани здоровы, имеют блестящую поверхность, — тут Скалли прервалась для рутинной процедуры с лёгочной тканью: разрезая её словно губку, она отметила умеренную воздушность: — Эмфизема лёгких вследствие бронхообструкции невозможна. — бросив кусочек серой пористой ткани в ёмкость с водой, она продолжила: — Ткань лёгкого быстро всплывает, утопление исключается.       Двигаясь далее по алгоритму, Дана быстро орудовала скальпелем под запись диктофона.       — Сердце без патологических участков, весит 453 грамма. Крупные сосуды: аорта, подключичная артерия и брахеоцефальный комплекс, как и мозговые артерии, без грубой патологии. Участков аневризмы не обнаружено. Венозная сеть не расширена, тромбов не обнаружено, кроме посмертно свернувшейся крови. Печень отсечена от связочного аппарата и весит 1750 грамм, контуры ровные, блестящие, на разрезе её строма не изменена: без участков фиброза и органической патологии.       Всё это описание говорило о здоровом молодом организме, так как курение ароматизированного табака, алкоголь, и специфическая инфекция обязательно бы затронули этот орган.        Пересекая сальник и собственный связочный аппарат, Скалли выделила пищевод и желудок. Проведя продольный разрез по пищеводу, она буквально превратила его в полоску на вид с нормальной слизистой оболочкой и продолжила:       — Желудок на разрезе имеет кислое содержимое в минимальном количестве. Слизистая — складчатая, бледно-розового цвета: нет признаков хронического гастрита и язвенной болезни.       Тонкий кишечник она оставила практически к финалу вскрытия. И там тоже не обнаружила ни опухолей, ни поверхностных повреждений. Тяжело вздохнув от накатившей усталости и от долгого стояния на ногах, Скалли подняла голову вверх, похрустела шейными позвонками и продолжила надиктовывать в записывающее устройство:       — Почки расположены типично, имею бобовидную форму. На разрезе чашечно-лоханочная система не расширена, следов нарушения минерального обмена не обнаружено.       «Остался толстый кишечник. По сравнению со вскрытием слона, это просто цветочки» — подумала про себя Скалли, вспоминая, как она целиком помещалась в мёртвой туше. Эти воспоминания заставили её улыбнуться. Продолжая отсепаровывать толстый кишечник вместе с анусом, она увидела нечто странное, о чём в отчетах о вскрытии предыдущих жертв не было ни слова.       — Не может быть… — вырвалось у неё под запись, внимательно рассматривая заинтересовавший её участок ткани. Далее она продолжила: — Визуализируются зоны мацерации на границе слизистой и кожи в области… — она снова замолчала, подумав про себя, что это может быть ключевой деталью для следствия.       Через два часа вскрытие было завершено, а образцы тканей взяты для подробного гистохимического анализа, труп — возвращен в свою холодильную камеру, а окна — открыты. Скалли глубоко вдохнула свежий воздух, сняв маску и шапочку, и уже намеревалась заполнить отчет и отправить по внутренней почте ФБР гистологам Квантико, как услышала звонок своего телефона.       — Скалли, — уверенно ответила она. — Да, уже закончила. Я знаю, где это. Скоро буду.       Это был Девис. Он ждал её в кафе через два квартала. Пребыв на место встречи и увидев его за столиком, Скалли ликующе изменилась в лице.       — Как же вовремя ты решил угостить меня кофе, — Дана внутренне обрадовалась, когда увидела большие белоснежные кружки с ароматным напитком.       — Как успехи? Я думал, что после такого ты заслуживаешь больше, чем кофе, — подмигнув в сторону подноса, утвердительно сказал Джеймс.       — Ничего особенно. Просто не думала, что снова когда-нибудь буду заниматься чем-то подобным, — ответила Дана.       — Э… я не знал какой предпочитаешь, взял американо и прихватил сахар и сливки, — как бы извиняясь, сказал Девис.       Скалли отпила горячую ароматную жидкость и на секунду прикрыла веки от наслаждения. Джеймс упивался мимолётным зрелищем, пока удовольствие не сходило с лица сидящей напротив женщины. Дана с благодарностью посмотрела на него, оценив такие знаки внимания и заботу.       — Малдер должен подойти с минуты на минуту, — решил он её предупредить.       — Ммм? — удивилась она, допивая сладковатый бодрящий напиток.       — Он что-то нашёл по нашему делу, — объяснил Девис, оценив её реакцию на сказанное, и окинув рукой помещение, решительно заявил, улыбнувшись: — Сегодня я угощаю всех работников тяжелого атмосферного труда.       — Я возьму всё, что вы предложите, агент Девис! А если завтрак придется мне по душе, возможно, я поделюсь некоторыми соображениями по вскрытию, — приподняв одну бровь, заявила Скалли. Девис, довольный как кот, протянул ей меню. «Я, что, флиртую?» — подумала она, закрываясь от него громоздкой папкой со списком блюд.       Через некоторое время покончив с сытным завтраком, они решили обсудить подробности дела.        — Хочешь моё мнение на вскидку, без всяких дополнительных анализов? — разомлевшая от вкуснейшего в её жизни белкового омлета с луком и грибами и умопомрачительного кусочка свежеиспеченного шоколадного брауни, Скалли нависая над своей кружкой кофе, собиралась рассказать подробности вскрытия.       — Ещё спрашиваешь? — Девис нагнулся над столом поближе, чтобы выслушать её.       — Я почти ничего не нашла. Он абсолютно здоров. Идеально здоров, я бы сказала.       — Я сосредоточен на слове почти, — всё также наклонившись, глядя ей прямо в глаза, ответил Девис.       — И правильно. Не знаю, было ли что-то подобное у предыдущих жертв, в общем, опуская все подробности, я обнаружила следы мацерации в перианальной области, мелкие трещины…       — Следы чего? Где? — перебил Девис, вопрошающе посмотрев на Скалли и округлив глаза.       — Маркус был геем, — голос Малдера внезапно раздавшийся за спинами коллег, заставил их обоих отпрянуть друг от друга и повернуться. Девис спокойно кивнул, выражая приветствие. Он не хотел отвлекаться от беседы. Скалли мельком окинула встревоженным взглядом Малдера, замечая некоторую небрежность в одежде, и приняв равнодушный вид, продолжила, словно его и не было рядом вовсе:       — Да, наш убитый — гомосексуал, — подтвердила она, видя недоумение на лице Девиса. — Материал забран на анализ, и я не исключаю вероятность обнаружения биологических жидкостей, — вздернув бровь, Скалли откинулась на спинку кресла.       Малдер не без удовольствия заметил, что прервал их милую беседу и присел рядом, присоединяясь к разговору. Но одному Богу известно, чего стоило ему это сделать. Ещё полчаса назад, находясь в непривычном для себя убранстве чужого кабинета, и выбрав самый отдаленный тёмный угол, где стоял небольшой кожаный диванчик и журнальный столик, он выгреб содержимое всех папок и разложил их по разным стопкам в хаотичном, понятном лишь ему порядке. Изучая материалы дела, мозг его четко фиксировал все особенности девяти убийств, раскладывая все факты по ячейкам паутины своего разума. Откинувшись на диване с расстегнутой горловиной рубашки, оттянутым книзу галстуком и подвернутыми рукавами, Малдер, как показалось бы со стороны, вальяжно развалился, как в своей берлоге. Глаза его были прикрыты, руки раскинуты по спинке дивана. Но если бы кто-то решил взглянуть на него через инфракрасную камеру, то увидел бы, как пылает его голова. Малдер погружался в каждую жертву. Не так глубоко, чтобы терять связь с действительностью и собой, но достаточно, чтобы понять, чем же его «привлекают» эти жертвы.       На самом деле, он уже начал жалеть о том, что согласился помочь Девису с расследованием, чувствуя себя третьим лишним в этой команде. И по ходу дела, понимал почему. Необходимость обсудить свои теории со Скалли по-прежнему оставалась неизменной, несмотря ни на что. Он ей позвонит. Вот так просто. Позвонит по делу. А ещё лучше — встретится с ней лично. Но теперь же, когда он увидел её такую расслабленную в компании другого мужчины, Малдер превратился в ядовитого змея и просто удивлял своей бестактностью и колкостями:       — Это можно было узнать, изучив материалы дела, не разрезая беднягу на куски… — в ответ на это, взгляд сбоку сидящей, его бывшей напарницы готов был метать искры и пронзать насквозь пространство между ними. В былые времена он только изредка позволял себе подобные словесные вольности, ограничиваясь лишь островатыми шуточками, стараясь сильно не задеть самолюбие этой женщины. Теперь же они были не одни.       — Твои догадки к делу не пришьёшь, я надеюсь, ты это понимаешь, — урезонил его Девис, так как едкие выпады этого умника начинали раздражать. — Значит мы имеем убитого агента ФБР с превосходной репутацией, внешностью и здоровьем, но с нетрадиционной ориентацией, — повторяя слова своей напарницы, Джеймс задумчиво продолжил: — Родственники утверждают, что у него никого не было, коллеги — тоже. Значит свои слабости он не афишировал, а, вероятно, вообще скрывал. Что это нам даёт?       — Ну… — Скалли возвела глаза к потолку, и, задумавшись, продолжила. — На самом деле не так много, как хотелось бы. Может быть они где-то встречались, или убийца приходил к нему домой. Его ориентация лишь выделяет Маркуса из всего остального списка убитых…— продолжала рассуждать Скалли. В ответ на это Малдер достал из бумажного конверта фотографии предыдущих жертв и сказал:       — Я так не думаю. Будь я женщиной, сказал бы, что все жертвы чересчур привлекательны, успешны, умны. Нарцистичный внешний вид так же выдаёт спортивное телосложение. И по показаниям близких все они были одиноки.       — Ты хочешь сказать… — Скалли подняла голову и пристально посмотрела на Малдера. Девис был увлечен свежими данными по делу и жаждал новых выводов по их запутанному расследованию.       — Именно, — подтвердил Фокс и грустно усмехнулся. — Все они такие безупречные, что это просто невозможно не заметить! Друг с другом совсем не связаны на первый взгляд, жили в разных городах, правда, территориально, находились совсем не далеко, примерно часах в четырех езды на автомобиле, но это может быть обусловлено ареалом нахождения убийцы. Это всё ещё нужно перепроверить…       — Вот именно, — оборвала его Скалли и вернула «с небес на землю». — А пока твои выводы ничем не подкреплены…       — Постой-ка, Дана, вспомни… — прервал её браваду Девис, подумав о чём-то очень важном. — По одному из эпизодов проходил такой свидетель… кхм… — он прочистил горло, — Парень из Огайо. — Малдер вопросительно пострел в его сторону и присел поудобнее, приготовившись услышать об этом. Тремя месяцами ранее. Штат Огайо. 17:45       — Добрый день. ФБР. Специальный агент Девис, а это агент Скалли, — представил их обоих Джим. — Мы хотели поговорить об убийстве вашего соседа Ноэля Кохера.       — Добрый де-е-ень, — протянул в ответ вычурно одетый чернокожий молодой мужчина, впуская агентов к себе в квартиру. — Боже — боже, это такой ужас, я никогда не сталкивался с чем-то подобным. Вы же понимаете! Это повергло меня в шок! Я ещё пару дней пил успокоительное после случившегося. И это же надо было мне натолкнуться… Ох, Боже, простите, — причитания из уст этого человека полились безудержным потоком. Это получасовое сетование на судьбу случайного свидетеля, не прекращалось. Парень производил впечатление чувствительного и ранимого. Сам он выглядел довольно эксцентрично: ярко-фиолетовая рубашка, одна пола которой была заправлена в брюки, другая лежала на выпуск, темные джинсы-клеш, ботинки на рельефной подошве с каблуком, как носили в 60-х. Образ завершал витиевато повязанный хлопковый шарфик на шее. Дана про себя улыбнулась. Он выглядел по-своему шикарно. Малдер обязательно пошутил бы на тему, что при виде этого типа, Элвис бы преждевременно скончался от передоза фешенебельности и гламурности чернокожего парня.       Свидетеля, как выяснилось, зовут Френсис Огама. Они вместе с «другом» около двух лет снимают квартиру. Сам Френсис на район не жалуется, считает, что здесь довольно безопасно, и это подходит для его тонкоорганизованного внутреннего мира.       — Но вообще-то, я всё рассказал полиции. И меня не предупредили, что планируется повторный допрос. Я бы подготовился, — махнув на свой внешний вид, продолжал Френсис.       Куда уж краше, подумал про себя Девис, мельком взглянул на Скалли и улыбнулся, этот тип наверно всё расскажет без единого вопроса.       — Мы с ВиктОром благополучно жили, пока я не обнаружил этого вашего сотрудника мёртвым. И тут начался какой-то ад: мало того, что я наткнулся на этот труп и испугался до чертиков, потому что не каждый день наблюдаю подобное, так ещё эта полиция затаскала меня по кабинетам. Я просто как опустошенный сосуд пришёл тем вечером домой. И под конец дня ВиктОр начал высказывать мне, что я вечно лезу не в свои дела… Мы поругались. И он ушёл от меня, понимаете? Ушёл! Я не заслужил всего этого. Понимаете? — Френсис не смог сдержать слез, стремительным потоком полившихся по щекам, по искривленным губам. Он начал всхлипывать и громко сморкаться в белоснежный платок, как нельзя кстати предложенный Джимом. Сердце Скалли сжалось при виде искренности Френсиса.       — Где у вас вода? Вам надо успокоиться, — наклонилась Скалли к чернокожему.       — Там, будьте любезны… спасибо, — плавно махнув рукой в сторону кухни, ответил Френсис.       Вся квартира выглядела под стать хозяину: множество статуэток в виде животных и наполовину людей, каких-то гадальных карт, леопардовых покрывал, инкрустированного стекляшками шара, повешенного под потолком. Но тем не менее здесь было довольно уютно, отсутствовало ощущения бардака, наоборот — жилое помещение будто бы впитало характер своего хозяина.       Открывая ящики шкафов в поисках стакана, Скалли наткнулась на таблетки «Фенибут», упаковка которых была наполовину пуста. «Я надеюсь, пока обойдемся без этого» — подумала Дана и налила в стакан воды.       — Я не могу… извините, очень нервничаю. Снова вспоминать всё это — тяжело для меня. Надо успокоиться, это займет пять минут. Агент Скалли, вы не могли бы подать мне колоду карт, лежащую справа от вас на тумбе? — в ответ она снова выполнила его просьбу.       — О, благодарю!       Девис и Скалли переглянулись, не понимая, что бы это значило. Джеймс пожал плечами в знак того, что готов ещё понаблюдать за мистером Огамой. Тем временем Френсис взял колоду карт и на журнальном столике перед агентами начал раскладывать их только ему понятным причудливым образом.       — Это меня успокаивает, — заговорил снова афроамериканец.       — Продолжайте пожалуйста, нам важна каждая деталь, — Скалли приготовила блокнот и ручку.       — В общем, я увидел приоткрытую дверь, затем постучался, ведь я не должен заходить без разрешения владельца, — как бы оправдываясь, продолжил Френсис. — Никто не ответил, и тогда я заглянул в квартиру, где так же никого не увидел. Там было всё так аккуратно, знаете, это не мой стиль, там не было ничего лишнего, пустые поверхности, все эргономично, как в магазине кофемашин, только блестящие, ровные прямоугольники. Да и сам мистер Кохер выглядел под стать этому убранству: с виду безукоризненный, одетый с иголочки в превосходный костюм, как у супер-агента из фильмов. Не то чтобы я его хорошо знал и тесно с ним общался, так… — пожимая плечами, рассказывал Френсис, — здоровался, разговаривали о погоде и насущных делах. Кстати у вас тоже прекрасный костюм, специальный агент Девис.       — Спасибо, особенно, если вы имели в виду супер-агента, — несколько разрядил обстановку Девис. Френсис грустно улыбнулся, продолжая раскладывать карты и вспоминать.       — Я прошел ещё немного вглубь квартиры и крикнул, нет ли кого дома. Но так никто и не ответил. Было плохо видно. Пасмурное утро, зашторенные окна, свет выключен. И тут я чуть не упал, споткнувшись об труп мужчины, он лежал прямо за столом! Лужа крови… я не помню, как перестал дышать и выбежал из его квартиры как умалишенный прямо на улицу. Ещё какое-то время, точно не помню, я сидел под деревом возле дома как в каком-то бреду, задыхаясь от этой всей картины, всплывающей перед моими глазами. Потом… потом, — Френсис принял благоразумный вид, выпрямил спину, со всей серьезностью посмотрел на агентов, — и потом я взял себя в руки, поднялся к себе и вызвал полицию.       — Не заметили ли вы, мистер Огама, каких-нибудь вещей рядом с трупом? Я имею в виду орудия убийства?       — Рядом с ним валялся пистолет, точно вам говорю.       — А что потом?       — А потом несколько дней, слышите?! — снова принимая раздраженный вид, продолжил Френсис. — Несколько дней я давал показания. А ВиктОр… — Скалли похлопала его по руке в незримой поддержке, — Я понимаю, он нервничал, переживал за меня, он такой ранимый, хоть и строит из себя порой супер-мачо. Я жду, когда мы помиримся, мы не расставались дольше, чем на пару-тройку дней. Он обязательно позвонит, я знаю… Ах, специальные агенты, я не предложил вам даже кофе!       — Всё в порядке. Мы уже уходим. Спасибо, мистер Огама, возьмите мой номер телефона. Если ещё что-то вспомните, то обязательно позвоните, — Девис передал ему свою визитку и вышел вслед за своей напарницей.