Каждому своё

-15-

      Перелет до Огайо не занял много времени. Несмотря на это Скалли всю дорогу не отпускали воспоминания об ушедшей ночи, как бы она ни заставляла себя об этом не думать. Её разум будто бы жил своей отдельной жизнью, а подсознание лукаво изощрялось и сумеречные образы назойливо всплывали в голове. Смотря в окошко иллюминатора, она вспоминала и чувствовала заново каждый кратчайший момент пережитых событий…       Его крепкие объятия, звуки беспорядочных вздохов и резких движений… Удовольствие от близости, которое она всё ещё пыталась скрыть, время от времени закусывая губу, чтобы не издавать слишком неприличные звуки. Но этой ночью он вовсе не собирался оставлять ей ни капли самообладания, и наблюдая попытки зыбкого сопротивления, старался заставить её окончательно потерять контроль… Невыносимая сладкая пытка — едва ли этими словами можно описать весь калейдоскоп ощущений и эмоций, овладевших ею в эти минуты.       — Ммалдер… — на выдохе произнесла она, когда в своем последнем движении, он опустился и приник к её лицу, прошептав в ответ что-то понятное только им двоим. А затем перевернулся на спину, пробуя восстановить дыхание и силы.       Ночь ещё не кончилась, желая максимально продлить эти сладкие минуты, Фокс повернулся и снова коснулся её губ в долгом, томном, тягучем и невыносимо сладком, словно липовый мед, поцелуе. Ей захотелось заплакать от этой нежности. Мягкие объятия убаюкивали, тепло упругого тела расслабляло… Она теряла связь с реальностью.       — Что же мы наделали, Скалли? — нежно переместившись губами к её плечу, прошептал он, будто разливая морфий по жилам.       «О чем это он?» — мысль успела проскользнуть прежде, чем она заснула в колыбели его сильных рук. Не заметив, как погрузилась в сон, Скалли вернулась в реальность лишь когда дыхание её любовника уже пришло в норму и приобрело размеренный спокойным темп.       Не понимая, сколько времени прошло, она повернула голову, всё ещё щурясь от недавнего сна, и увидела, как могучая грудная клетка мужчины поднимается, где на ней покоиться его сильная рука, когда вторая протянута в другую сторону. Ещё раз оглядев его наготу в предрассветных сумерках, насколько позволяло прикрывающее одеяло, она удивилась как выражение лица этого человека отличалось своей умиротворенностью от того необузданного гнева, похоти и страсти, что читались в его глазах ночью. Но вместе с тем в близости с ним сегодня она увидела неприкрытое удовольствие, жажду насладиться ею и чистое безумие, о котором, как видимо, он пожалел впоследствии…       Время проходит мгновениями. Мгновениями, что должны навсегда оставить в прошлом эту ночь вместе с произошедшими событиями, за которые она не уставала винить и корить себя.       В попытке скорее сбежать с места «преступления», в последний раз окинув лежащего мужчину взглядом, Скалли неслышно выбралась из постели, захватив валяющийся на полу халат и шагнула в душевую. Пробыв там какое-то время и выполнив все утренние процедуры, наспех одевшись, она в последний раз заглянула в спальню, чтобы убедиться, что всё произошедшее — не сон. Понимая, что уже не сможет забыть образ спящего Малдера с довольным выражением лица в своей постели, поспешила уйти, оставив на видном месте ключи от квартиры.       Когда эти навязчивые мысли перестали приходить в голову одна за другой, Скалли поняла, что смотрит в пустоту пространства и ровным счетом ничего уже не видит. Но картинка сменила свою резкость, и перед ней обрисовался подлокотник кресла на соседнем ряду и рука мужчины… Это была рука Малдера. Она поймала себя на том, что пялится на него, и поторопилась отвернуться в сторону иллюминатора.       Он не заметив её пристального взгляда, тоже прокручивал в голове каждую деталь событий сегодняшнего рокового утра, думал о причинах её теперешней резкости, невнимания и равнодушия.       Малдер осознавал, что поводом для такого поведения мог стать неразрешенный доселе конфликт трёхмесячной давности. Возненавидев самого себя за тот день три месяца назад, за свою упрямую неотступность, за то, что не смог понять и увидеть дальше своего носа, теперь он сожалел, что так легко отказался от неё и позволил уйти. Чего он хотел добиться, в одночасье отстранив её от себя и лишив возможности продолжать работу, так же занимавшую большую часть её жизни? Что после мимолётного секса, она всё забудет и захочет вернуться?       Фокс не мог и не хотел оправдывать себя за то, что оттолкнул её тогда, но ещё больше боялся, что сама она никогда не простит его за непонимание, колкие слова, навсегда оставившие след в душе. Где было его хладнокровие и благоразумие, когда он позволил этому случиться? Сейчас Малдер понимал, что никто не смог бы настолько вывести его из себя, кроме неё, ведь уже тогда напарница занимала в его сердце главное место. Теперь же он считал себя идиотом и слепцом, допустившим всё это. Сожаление от потери, утраты самого главного в жизни снова овладели им, как в ту ночь…       Вдыхая запах пота, смешанный с привкусом секса и страсти, он возвращался в реальность, вспоминая своё нынешнее местонахождение и обстоятельства, которые привели его сюда.       — Что же мы наделали, Скалли? — слова как из центра его души пролились шепотом в самое сердце этой женщины, вместе с последними страстными поцелуями, прошлись по нежным контурам её тела. Ещё раз коснувшись губами кожи, только чтобы запомнить её вкус и запах, он ещё сильнее прижал к себе хрупкий силуэт, желая исправить ошибку, оставить в прошлом причины своих сожалений и больше никогда не отпускать её.       Скалли так быстро уснула, что едва ли смогла понять весь смысл этих слов, услышать ноты его души в полночной темноте, прочитать в глазах своего любовника желание идти дальше. Вместе. Она вспомнит об этом утром, он не сомневался и даже не понял, как быстро оно наступило.       Звук закрывающийся двери или первые яркие лучи солнца прогнали прочь его умиротворенный сон. Ладонь, прижатая к груди, отдавала на коже тёплой влажностью и запахом женщины, разделившей с ним эту ночь. До пояса, укрытый одеялом, он по привычке повернул голову в сторону тумбы, на которой хотел увидеть циферблат часов. Его там не оказалось. Чужие апартаменты, изысканное постельное белье и… просто чисто.       Малдер, вдруг осознал, где находится и резко поднялся на кровати. Зажмурившись от солнечного света из окна, прикрыл ладонью лицо. Прислушиваясь к тишине, он хотел уловить хоть какой-нибудь звук, доносящийся из кухни или ванны. Тщетно. Глухой омут тишины поглотил этот дом, а вместе с ним и надежды на большее. Поднявшись с постели, он увидел дорожку из разбросанных атрибутов своей одежды. Натянув на себя трусы и вернувшись в спальню, Малдер сел на край кровати, закрыл лицо ладонями и осознал, что кофе этим утром, пьянящую улыбку и слова благодарности за минувшую ночь он не получит. Смирившись и пропустив стадию отрицания, Фокс молча оделся, закрыл дверь и поехал в офис, туда, где собирался получить ответы.       — Нам нужно поговорить, — утвердительно заявил он, мельком наблюдая за реакцией Скалли. Всю дорогу до Огайо, ни разу не нарушив пакт молчания, Малдер осознавал, что больше не может бездействовать.       Их снова оставили вдвоём друг напротив друга в отдельном помещении, закрытым офисным окном с опущенными жалюзи от основного коридора здания. В самом отделении кипела работа, где-то постоянно звонил телефон, старенький принтер тарахтел на чьем-то рабочем столе. Девис ушёл чтобы уладить бюрократические формальности.       Малдер встал и прямым ходом направился к Скалли. Он выглядел довольно решительно.       «Боже, только не сейчас», — подумала про себя Дана, но ответила лишь:       — По-моему, всё и так понятно…       Фокс упёрся рукой в стену за спиной Скалли, раздвинув полоски горизонтальных жалюзи, мельком окинул коридор и находившихся там людей. Затем едва коснувшись рукава пиджака бывшей напарницы и максимально приблизившись, тихо шепнул ей на ухо:       — Тогда просто прикрой меня, как раньше… — а после, не дожидаясь ответа, резко зашёл в кабинет, где уже сидел задержанный Френсис Огама в присутствии офицера полиции.       Расположившись на стуле в центре комнаты, он то и дело поглядывал на дверь, явно волновался и пребывал будто бы не в своей тарелке. Ни о каком предъявлении обвинений пока речь не шла, но само задержание не прошло незамеченным для его психики. А после прихода Малдера, тот и вовсе опустил взгляд, мысленно пытаясь собраться.       — Добрый день, меня зовут Малдер, — без лишних церемоний начал агент и, представившись, сел на стул напротив подозреваемого.       — В прошлый раз я разговаривал с очень милыми агентами ФБР. Мужчина был просто бесподобен и его рыжеволосая напарница показалась мне безумно хорошенькой… Её коллега тоже так считает, я в этом не сомневаюсь, — чернокожий мужчина несмотря на своё незавидное положение, трепал языком в свойственной ему раскрепощенной манере.       — Сегодня вам повезло меньше, — уверенно заявил агент. — Как думаете, почему вы здесь? — Малдер уверенно развалился напротив Огамы на широком железном стуле в комнате для допросов, наблюдая за стильно одетым афроамериканцем, за его манерой отвечать на вопросы и реагировать на них.       — Я думал, это вы мне объясните. Я надеялся, что со временем забуду историю, которая принесла мне так много горя и оставила огромный шрам в сердце, — глаза Френсиса предательски заблестели, он шмыгнул носом, но продолжил. — Я уже всё рассказал вашим и полиции. На каком основании меня здесь держат?!       — Мы здесь, чтобы разобраться и найти виновного в убийстве Ноэля Кохера. Для того, чтобы подтвердить вашу непричастность, необходимо взять анализ крови. Я надеюсь, вы не против? — Малдер был крайне осторожен в выборе слов и пытался максимально дипломатично наладить контакт с подозреваемым, прийти к комплаенсу с ним и узнать то, что не смогли выведать Скалли и Девис.       Пазл в голове Фокса никак не мог сложиться, как будто не хватало недостающих кусочков. Ему показалось странным, что Френсис даже не попытался скрыться с места преступления. Во-вторых, он был так органичен в своей личности, что вероятный бред мании величия совершенно не подходил под характеристику самодостаточного гея. В-третьих, опять же, Малдер не видел травмированного начала в лице подозреваемого. И Фокс предполагал, что этот Френсис, так или иначе, всё равно мог быть связан с субъектом преступления.       Интуиция Фокса подсказывала, что нужно копать дальше. Лисица учуяла след… А тем временем за стеклом воцарилось недоумение. Вошедший в кабинет Девис, начал спешно оглядывать кабинет.       — Где Малдер? — его встревоженный взгляд забегал по коридору. Скалли только и успела, что поджать губы и двинуться ему навстречу. Но её партнёру всё стало ясно без слов: — Оу! Только не говори, что он пошел допрашивать задержанного!       Скалли выдохнула, поспешив всё объяснить напарнику, пока он не проломил своим испепеляющим взглядом стену ветхого здания.       — Джеймс, — она мягко взяла его под руку, тем самым переместив его внимание на себя. — Иногда Малдер может разговорить даже глухонемого. Давай понаблюдаем, — она открыто посмотрела на Девиса и бархатным голосом добавила: — Ты всегда сможешь вмешаться, если посчитаешь нужным.       Тем временем беседа в допросной перешла на более доверительный лад. Хотя вопросы Малдер, всегда старался задавать прямо в лоб, оценивая реакцию допрашиваемого, а даже не сами ответы.        — Вы что-то принимаете?       — Что? — переспросил тот, недоумевая, но через пару секунд понял, о чем спросил агент. — Нет, я прекрасно себя чувствую, — благосклонно ответил допрашиваемый.       — Может быть состоите на учёте в медицинском учреждении? — продолжал гнуть свою линию Малдер, не вдаваясь в подробности, надеясь, что предполагаемый преступник сам себя выдаст.       — Мистер Огама, в вашем доме обнаружены таблетки анксиолитика «Фенибут»…       — Как вы можете так изощренно мучать меня, агент Малдер! — Френсис резко перебил своего допросителя и добавил: — Вы всё время напоминаете мне о нём! Это таблетки Виктора… Полгода назад я проходил медицинскую комиссию, и мне сказали, что я здоров и вообще… великолепен, как атлет, — тут слёзы градом полились у задержанного. Малдер не стал встревать и дал возможность Френсису выговориться. — Тогда… Тогда мы и познакомились с Виктором. Всё произошло слишком быстро. Он работал медбратом в клинике… — продолжал Огама. — Я помню, как в тот день смуглый высокий мужчина в белом халате и маске приветливо встретил и проводил меня до кабинета рентгенографии и почему-то остался, ожидая моего возвращения. В тот же вечер мы встретились у меня дома, чтобы узнать друг друга поближе. Он почти ничего о себе не рассказывал, зато умел слушать, внимая каждому слову. Меня удивило, что ранее с ВиктОром мы уже виделись в спортзале около торгового центра, который я посещаю последний год. Он оценил мои физические данные, тем самым смутив меня до одури. Свойственные мне выразительность и экспрессивность, я думаю, и привлекли его внимание к моей, на самом деле, нерешительной, скромной персоне. Он тонкий психолог на самом деле. Как-то рассказал мне, что может разгадать характер личности по внешнему виду и жестам, даже ни разу не заговорив с человеком. Это меня удивило.       — Где вы встречались?       — Вдвоем часто ходили на вечеринки в клубы. Много не выпивали, но я веселился от души, а ВиктОр предпочитал уединяться за барной стойкой в полном одиночестве среди неугомонных, привлекающих к себе внимание персон, наблюдая за ними. Может быть поэтому он показался мне замкнутым человеком, словно что-то его сковывало, стесняло, но периодически распалялся на заносчивых снобов. Тогда мы уходили домой… и занимались неистово страстным сексом, в котором ему не было равных… — на последних словах Френсис уткнул лицо в ладони, качая головой. — И нет…       — Как вы поддерживаете отношения? — Малдер выстраивал нить беседы.       — Знаете, он до сих пор мне не позвонил и не оставил никаких контактов для связи. Почему он так жестоко оттолкнул меня, не объяснив в чём дело? — Френсис вопил сквозь слёзы, обращаясь к Малдеру, как будто это он — именно тот, кому предназначались все эти эмоции.       В этот момент Фокс взглянул в сторону зеркальной стены и, прикрыв глаза, продолжил:       — Сожалею, — едва слышно бросил он и продолжил. Мистер Огама, знаете ли вы свою группу крови?       — Первая положительная, — Френсис с недоумением посмотрел на Малдера и пояснил: — Это записано в моей ID-карте.       — Виктор, кажется так его зовут? Он из Франции?       — Его отец алжирец, насколько мне известно, сбежал с какой-то француженкой в штаты, но лично я с ними не знаком, — немного ошарашенно ответил темнокожий.       — Вы знаете, где может находиться ваш любовник?       — Если б я знал… — с грустью в глазах ответил задержанный и понуро опустил голову.       — Спасибо, Френсис. Вас отпустят, после того как подтвердят группу крови, — окончательно выдернув задержанного из воспоминаний, сказал Малдер.       — Серьёзно? Я рад! Спасибо, агент Малдер, — Френсис широко улыбнулся. — Знаете, а я мог бы погадать вам… Я ощущаю дисбаланс в вашей ауре, ваши тревоги вас одолевают, — чернокожий поднял руки в шаманском жесте, как бы считывая информацию с агента, словно экстрассенс.       — Я в это не верю, — закинув пиджак на плечо, Малдер вышел из комнаты.       — Она тоже так сказала, — пробубнил себе под нос Огама, смотря в след уходящему агенту ФБР, и искренне улыбаясь, тихо добавил: — Каждый получит то, что хочет…