Хэппи Энды для Солдата

      Хромированный операционный стол, распростертое на нем почти бездыханное тело, пристегнутое наручниками за ноги и руку. Обступившие стол люди, готовящие страшные инструменты: небольшую пилу для костей, скальпели, шприцы, зажимы, — и во главе всего он — гениальный ученый, придумавший, как совместить живую плоть и металл.       Он удовлетворенно оглядывал представшую перед ним картину, он был удовлетворен, почти ликовал: его подопытный вернулся к нему после небольшого перерыва, немного поврежденным, но так даже лучше. Его сыворотка работала, теперь он уверен! Он смог превзойти Эрскина, этого помешанного пацифиста, собиравшегося создавать защитников. Нет! Он создаст идеальное оружие! Точное, смертоносное, послушное.       — Итак, сержант Барнс, — проговорил он, с холодным интересом оглядывая подопытного, — вы войдете в историю. Или погибнете. Но в любом случае никто не заплачет над вами. Некому плакать, ведь ваш любимый Капитан Америка погиб. А я все еще здесь. С вами, сержант.       Зола с мрачным удовольствием наблюдал за манипуляциями лично подобранных им врачей, вживлявших в тело Барнса металл. Каждая операция была уникальной, каждая операция проводилась на живую.       — Ваш организм слишком быстро переваривает наркоз, сержант, — говорил Зола, когда Баки срывал горло от крика, когда мог лишь сипеть, извиваясь в своих оковах. — И наркоз помешает правильному внедрению электродов в ваш мозг. Вы ведь хотите управлять своей новой рукой?       Операция заканчивалась, но боль не уходила, лишь отступала немного, из резкой и жгучей становясь тупой, ноющей, выматывающей. И тогда опять приходил Зола, осматривал и ощупывал швы, тыкал электродами в оголенные нервы, заставляя бессильно дергаться, выть и умолять убить.       — Что вы, сержант Барнс, вы будете жить еще долго. Увидите рассвет новой эры, эры порядка, эры расцвета Гидры, — скрежетал над ним сумасшедший гений. — Жаль, что увидеть ее вам доведется только через снайперский прицел. Вы ведь хороший стрелок? Столько раз спасали жизнь Капитану Америке. Только вот вас не было рядом, когда он совершал свою самоубийственную глупость.       — Я не верю вам, — с трудом выплевывая слова, шептал Баки, — Стив жив. Он уничтожит вас.       — А что вы скажете на то, что деньги на создание вашего металлического протеза дала организация, созданная в память о Стивене Роджерсе, в память о его борьбе с Гидрой, — торжествующий смех маленького человечка был тихим, но пробирающим до самых костей, жутким, нереальным. — И скоро все то, что сделал Капитан, будет разрушено, пойдет прахом, отменено, будто его никогда и не существовало! Этого глупца, не видящего дальше своего носа, только и способного, что с восторгом отправиться на смерть, распевая гимны.       — Нет! Стиви! — обжигающая ярость пробежала по венам, смывая отчаяние, наполняя измученное тело силой для рывка. Пусть это будет последним, что он сделает, но он затолкает порочащие Стива слова в глотку Золе. — Не смейте!       Угрожающе загудели сервоприводы, и Барнс впервые ощутил, что управлял своей новой рукой, осознал ее частью своего тела, и понял, что она наполнена таким же бешенством, что и он.       — Наконец-то, сержант! Я уж думал, ничто не сможет вывести вас из себя и запустить руку. Сколько же с вами пришлось возиться, — укоризненно проговорил Зола, удовлетворенно улыбаясь. — Вживление прошло успешно, — начал диктовать он для записи, — объект в норме, реакции не…       Отвлекшийся ученый не заметил, что его подопытный уже не так беспомощен и безопасен, как он предполагал. Удар бионической рукой отбросил его к ближайшей стене и пробил грудину.       Нетвердой походкой Баки подошел к своему мучителю и опустился на колени. Голова работала с трудом, поэтому он обошелся без возвышенных речей, наскоро обыскивая Золу в поисках ключей и пропусков.       — Вы оружие, сержант, нравится вам это или нет, — прохрипел Зола, булькая и хлюпая. — И вас всегда будут использовать, запомните.       Глядя в спину убегавшему пленнику, закрывающимися глазами наблюдая, как тот раскидывал всполошившуюся охрану, доктор гордился собой, потому что все-таки создал идеальное оружие. Баки сумел выбраться с базы ЩИТа, где его держали, и добраться до Нью-Йорка. Он обратился к единственному человеку, который, как он думал, мог помочь, — Говарду Старку. Вместе они добились очищения рядов ЩИТа от заразы Гидры. После пяти лет безуспешных поисков, самолет с Капитаном Америка на борту был обнаружен во льдах возле Гренландии. Пришедший в себя Стив Роджерс встал во главе ЩИТа, храня покой американских граждан. Его заместителем был его лучший друг — Джеймс Бьюкенен Барнс.