Сложности совместной жизни

Дана нежится под тёплыми каплями чистого, нерадиоактивного послеполуденного дождя, беззаботно закинув руки за голову. В небе летают редкие птицы, а внизу тихо плещется помрачневшая под хмурыми тучами река Колорадо. — Идеальная погода, — Дана не переживает по поводу того, что рубашка намокнет: облака скоро разойдутся, и остатки августовского зноя успеют высушить одежду. Что же до высоких ботинок — те стоят в одном из заброшенных фургончиков, которых на высоте Коттонвуд-Коув хватает. Есть здесь даже мангалы, вот только жарить мясо — это слишком большая наглость. Соседям снизу лучше не знать о влюблённой паре, которая выбралась из своего высокотехнологичного жилища на прогулку. Да и лицезреть легендарного Горелого им лишний раз тоже не стоит: нервы целее будут. Рассуждая таким образом, Дана садится и сладко потягивается. Мокрые пряди липнут к лицу, а упавшие за шиворот капли стекают по спине — но прятаться не хочется. — Ты там не уснул? — она поворачивается в сторону Джошуа. Устроившись в опасной близости от края — опасной не столько из-за высоты, сколько из-за просматриваемости — тот молча наблюдает за размеренной жизнью одного из аванпостов Легиона. Предположив, что бывший легат сейчас погружён в воспоминания и, наверное, ей не ответит, Дана тянется к рюкзаку. Где-то на дне завалялась банка свинины с бобами, и самое время вытащить её на свет Господний... «Господний... Вот оно, влияние нового ханаанита! Того и гляди скоро молиться начну!» Кончики пальцев нащупывают среди одежды заветную банку, и в этот момент Джошуа отвечает. — Аврелий был моим учеником. Приятный собеседник, хотя и не лучший командир. А впрочем... Praeteritum in praeterito. — Фто? Джошуа оборачивается именно тогда, когда рот забит консервами. — Прошлое в прошлом. Не подавись. — Я не подавлюф. Бубиф? — не прекращая жевать, Курьер достаёт из рюкзака вторую банку. — Я не раз тебя предупреждал, что болтать с набитым ртом опасно, — Джошуа поднимает бровь, а в следующее мгновение ловко уворачивается от кинутого в него камушка, — не говоря уже о том, что сейчас твоя речь звучит хуже, чем говор самого дикого племени. И благодарю, но я не голоден. — Как хочешь, — прожевав, Дана набирает новую ложку суховатого, пропахшего уксусом, но нереально вкусного после четырёх часов пути мяса с сухими жёсткими бобами. Обедая уже второй или третий раз за день, она наблюдает, как Джошуа снимает с себя разгрузку, рубашку, а затем избавляется от промокших бинтов. В который раз Дана отмечает, что его изуродованное пламенем тело притягивает взгляд сильнее самой красивой фигуры самого красивого мужчины Стрипа. Так и тянет податься ближе, провести пальцами вдоль кривых линий шрамов, коснуться губами рубцов — и гладить, гладить, пока не устанут руки. Собственно, а почему бы и нет? Доев консервы, Дана встаёт и босиком шлёпает по тёплому мокрому асфальту. Не спрашивая разрешения, она опускает ладони на надплечья. Ощутив лёгкое напряжение, Дана поглаживает затылок и шею, то опускаясь ниже, то касаясь кончиками пальцев макушки. — Хорошо же сидим, правда? — Дана почти мурлычет в ухо любимому, затем осторожно прикусывает раковину и довольно щурится, потому что Джошуа не собирается оказывать сопротивление. — ...«Пришёл я для того, чтобы имели вы жизнь и радовались жизни во всей полноте, так, чтобы она переливалась через край». Сейчас сила этих слов чувствуется в полной мере, — Джошуа откидывается назад, его затылок прижимается к груди возлюбленной. Вновь смахнув мокрые пряди, Дана массирует Джошуа виски, подушечками пальцев ощущая неровности обгоревшей кожи. — Я так понимаю, в переводе с нью-ханаанитского это означает, что тебе хорошо, — вытянув ноги, Дана обвивает талию Джошуа, затем кивает в сторону лагеря Коттонвуд-Коув, — и те ребята внизу тоже комфортно устроились. Некоторое время Дана молчит. Рубашка её промокла насквозь и теперь липнет к телу, а широкие штаны облегают бёдра, но дискомфорт это по-прежнему не вызывает. Джошуа, слегка подняв голову, и вовсе наслаждается прохладой падающих на лицо капель. Внезапно Дана громко фыркает. Её плечи сотрясаются от смеха, вызванного неожиданной мыслью. — Представь на минуточку, что кошмар Лукулла вдруг сбудется. Будет очень неловко, если кузов во-он того грузовика на обрыве откроется, и бочки с радиоактивными отходами рухнут на лагерь Легиона. — И с чего бы ему открыться? — Джошуа разворачивается, и Дана видит, как опалённая бровь приподнимается, выдавая интерес. — Ну не знаю. Старый замок сломается? Неторопливо поднявшись, Дана оглядывается, но не считая обитателей лагеря, вокруг ни души. Единственная группа из троих разведчиков Легиона, встреченная пару часов назад, кормит стервятников по ту сторону скал. Они даже не успели понять, что произошло: Кольт и лёгкий пулемёт не подвели. Осторожно, чтобы не попасть в поле зрения легионеров внизу, Дана крадётся к грузовику с достойными ночного охотника ловкостью и грацией. — Мы же выкупили всех рабов? — спрашивает она, изогнувшись буквой «зю» и разглядывая многострадальный замок. — Да, всех. В лагере остались только легионеры, — Джошуа понимает, к чему всё идёт, и судя по ухмылке, возражений не последует. Натянув промокшую рубашку, разгрузку и обувшись, он внимательно наблюдает за тем, как Дана возится с замком. — Ой! Дверца, распахнувшись с громким скрипом, выпускает рвущиеся наружу бочки. Напичканные смертоносной отравой, они стремятся вниз — принести погибель всему живому, но Дана и Джошуа не смотрят. Опасное это дело — смотреть в бездну, ведь то, что таится в её недрах, может нанести смертельный удар даже из последних сил. Поэтому влюблённые, взявшись за руки, неспешно направляются в сторону Каньона Ред-Рок. Надо рассказать Великим Ханам о том, как их собрат болтался на кресте, и уточнить: они всё ещё хотят присоединиться к Легиону Цезаря? Да и Астору будет интересно послушать о небольшом казусе с радиоактивными отходами. Впрочем, теперь можно не спешить. Тем более они с Джошуа так хорошо провели время под тёплым дождём! Отдохнули, набрались сил, сделали небольшой подарок Легиону. «Отличное свидание. Надо будет как-нибудь повторить», — с этой мыслью Дана сжимает в одной руке ладонь любимого мужчины, а в другой — Инверсионный протонный топор, который никогда не бывает лишним. Ведь свидания — они разные бывают. И с разными для всех последствиями.