до предела

Голос Мартин хрипит, половина звуков гаснет, слова выходят запутанными, рваными, собственный голос Лидия больше не терпит, крик громкий, смерть предрекающий ее пугает, напоминает о темных прядях, на плечах лежавших, улыбку теплую светлую, погасшую, она жизнь вспоминает несбывшуюся, жизнь храброй охотницы и верной подруги; Лидия молчит, выдав пару слов еще не прокуренных — у Мартин плохо выходит, она не привыкает, кашляет долго, словно легкие свои хочет выхаркать, а заодно и сердце — ей ни того, ни другого не жалко. Она голос знакомый и забытый слушает, его нарастающее, набирающее скорость звучание — Стайлз привыкает говорить с ней, связи нитями алыми вновь их связывая. — У отца новое дело, Лидия. Он мне вчера его показал, не как обычно описал в двух словах, а фотографии принес. Я не испугался даже, когда он показал мне их. Он смотрел так на меня, Лидия, сказал, что в мою голову иногда мысли приходят здравые и полезные, что из меня однажды может выйти хороший детектив. А я фотографии разглядывал и ничего сказать не мог, на многих из них я видел Эллисон, на других — Эрику, Бойда и Эйдана, я Эйдана не знал никогда, только смотрел на него с тобой иногда... Эйдан, Лидия, прости, я забыл совсем, — Мартин глаза прикрывает устало, игнорирует накатывающие волнами воспоминания. — Помнишь Кору, Лидия, сестру Дерека? Она сказала, что в следующий раз мне лучше быть в сознании, а я не поговорил с ней больше. Но это к лучшему, наверное, Лидия, она живой отсюда уехала, мало, у кого вышло. Бейкон-Хиллс проклятый, наверное, тебе так не кажется? Маленькие города обычно тихие, а у нас каждую неделю новый труп, и зачем только люди сюда едут, — он замолкает, обрывается, — но ты выжила, Лидия, ты должна была, ты знаешь, я не позволил бы тебе умереть, даже если он заставил меня, я не позволил бы... — Скотт на тренировку сегодня ходил, не растерял навыки, только невнимательный стал. Тренер накричал на него, представляешь, Лидия? Все нас жалели, с уроков отпускали и смотрели так жалобно, а он накричал на него...И Скотт рассмеялся, он не злился даже...Тебя не было на математике, тебя давно нет, с тех пор нет, — он скорость теряет, он слово "смерть" произнести боится, — У тебя расписание новое? Ты боишься меня, Лидия? Я понимаю, если боишься, я и сам себя пугаюсь иногда, ночью мне кажется, что он вернулся и командует мной, что он вселился в меня... — Меня к психологу снова водили, Мартин, она снова просила меня чувства описать и что их вызвало. Как сказать ей, что в меня вселился древний дух, что мои друзья оборотни и охотники и что многие из них погибли, защищая этот город, как, Лидия? — Мне иногда кажется, что тебя нет, что не ты слушаешь меня, что я тебя выдумал, что ты уехала, а я окончательно испортился, сломался. Я без тебя и сломаюсь, Лидия, ты слышишь меня... — Я больше не пью таблетки, я на дело хотел снова посмотреть, но нитки все дома закончились, как мне их связывать теперь, чем устанавливать связи? — Я не позволил бы ему нанести тебе вред, я с первого взгляда и до последнего в тебя. Я не позволил бы, — он быстрее говорит, и Мартин вспоминает, что так и было всегда, таким он был. — Я знаю, Стайлз. Я всегда знала, — Лидия в нем начинает видеть Стайлза.