Tutte le strade portano all'inferno

— Десятая, я вас не подведу! Гокудера говорил с таким пылом, что Тсуна невольно опасалась за свое здоровье и душевное равновесие, но осадить зама не давала совесть. Он, может, об этом дне с их первой встречи мечтал. Или боялся даже думать, — скептически подумала она, когда Хаято отвернулся, чтобы утереть дорожку крови из носа. После того, как подал Донне руку. Если его так от прикосновения к руке загибает, то страшно представить… страшно и не стоит, да. Или стоит? — Я составил план действий. С вариациями. — Не думаю, что нужно так… — после очередного прохожего, с воплем отскочившего куда-то за декоративные кусты, Тсуна попыталась вернуть внимание подрывника: — Гокудера, дорога… Тот усердно всматривался в свой исписанный листочек с пометками и советами, одновременно дымил за шестерых и умудрялся вовремя поворачивать руль. Тсуна затянула ремень сильнее. — Сейчас в ресторан, потом в парк… — Не надо в парк, — побледнела Савада. С парками она завязала на ближайшие пару лет. Гокудера поник, скомкал один из листов и выкинул в окно. Резко взбодрился, нащупав другой: — Ну, это можно пропустить… а вот ваш поход в театр сорвался, так что я купил билеты на итальянскую оперу! Музыка Моцарта, исполнение одного из лучших маэстро нашего времени, с оркестром… — Прекрасно, — Тсуна наклонилась и повернула руль к себе, уводя машину в крутой вираж. Старушка погрозила им тростью вслед. — Думаю, тебе не стоит так волноваться, — она выдернула из его пальцев лист и затолкала в сумку. — Я постараюсь, Дес… — Тсуна. — Тсуна, — Хаято расплылся в улыбке.

***

Пока Гокудера ругался с официантом, который посмел забрать пальто его Донны раньше самого подрывника, Тсуна успела занять место за забронированным столиком и теперь тихо посмеивалась, рассматривая пресловутый листок. Не называть Тсуну “Джудайме” — девушкам такое не нравится. Не упоминать о работе. Не покупать цветы — Джуд… Тсунаеши они не нравятся. Ты взорвал ее фикус. Не курить — в ресторане с этим строго. Не пугать персонал, оставить динамит дома, на всякий случай. Пистолет лучше взять. Тоже на всякий. Выпить — немного, для храбрости. Не МНОГО. Ах да, не курить. Выключить телефон. Убедиться, что рядом нет Бьянки, в случае ее присутствия — сменить дислокацию. И быстро. Повторить при наличие любых следующих лиц: Вонгола, Вария, БЬЯКУРАН. Особенно — бейсбольный придурок. Потому что точно сорвет весь план. Ведь слишком прекрасен! Последняя строчка была дописана другой пастой и почерком. Тсуна прищурилась: определенно, писал не Гокудера — со своим замом она проводила ночи (не в том смысле слова) за писаниной тонны отчетов и документации. Смешно, конечно, но даже Донна должна была вести бумажную волокиту. Тсуна задумчиво вглядывалась в кривые буквы. Окей, это очевидно — писал Ямамото, потому что Хаято в здравом уме ни в жизнь того “прекрасным” не назовет. Возникал другой вопрос: как Такеши добрался до этого плана, который Гоку у нее на глазах прятал в подсигарник и нагрудный карман, для пущей сохранности? И почему сам Ураган в ярости бумажку не сжег? С него бы сталось. Интуиция Савады, как всегда, медленно разворачивала свои мерзкие склизкие щупальца и обвивала ими нутро Десятой... но тут стул напротив заскрежетал по деревянному покрытию пола, и Гокудера уселся напротив, яростно прикусив фильтр незажженной сигареты. Не курить. Прекрасен. Тсуна спрятала помятый лист под стол. — Да где это чертово меню! Простите, Де… Тсуна, — Хаято виновато опустил глаза. — Ничего. Ты разве не говорил, что сделал заказ по телефону? — Ох, бля… — Гокудера хлопнул себя по лбу и с видимым усилием прикусил язык, — Тсуна, прости, вырвалось. Джудайме только рукой махнула. — Не понимаю, чего ты стесняешься. Помнишь, когда мы под обвалом почти сутки просидели? — Савада усмехнулась, — И после этого ты — тот, кто перетягивал мне сломанные ребра своей порванной рубашкой — смущаешься взять меня за руку. — Это другое, — серьезным тоном пояснил Гокудера. — И это, совершенно точно, не миссия, — от воспоминаний скулы у него порозовели. Тсуна, засмеявшись, прикрыла глаза. От свечей на столе исходило тепло, живая музыка тихо переливалась на периферии сознания, и ее немного сморило, поэтому она не сразу поняла, что Хаято поднялся с места и опустился уже рядом, прямо на паркет. — Гокудера? — Десятая, — он сглотнул, — Тсуна. Я… я, может, и не Глава Семьи — хотя старику недолго осталось, если хотите — и не самый лучший, умный… Но я вам верен до гроба, — руки у него дрогнули, — ради вас… Гокудера смутился окончательно, и откашлявшись, поднялся с места. Пальцы у него потряхивало. — Пойду… напомню им о заказе. О! Он выхватил из ведерка проходящего официанта бутылку. — Наконец-то, — тут же, не слушая, разлил по бокалам. — Я мигом, Вы пока дегустируйте — Шамал только об этом сорте и говорит... Тсуна улыбалась ему в спину, покачивая в руке шипящий бокал. Почему-то рассматривать своего зама как романтический интерес… не возникало даже мысли. Даже сейчас — когда горели свечи, играл живой оркестр и вообще, атмосфера располагала. И так было всегда. Может, правда? Слишком много было между ними “другого”. Его ранение в бедро — Тсуна сама прижигала глубокий порез, и было не до смущения, когда Хаято спускал мокрые от крови штаны. Её рёбра, превратившиеся местами в крошку от обвала, его покрасневшие глаза с лопнувшими капиллярами и херов лиф, который пришлось разрезать — пальцы Урагана не слушались от холода, и в темноте не было времени на возню. Может быть так. С другой стороны, не ждать же принца на белом коне? — Оля-ля, какие люди, — пропел до тошноты знакомый голос за спиной. ...упомяни черта принца... Тсуна повернулась со спокойствием удава, пережив поднявшуюся и тут же утихнувшую бурю в душе. Как и полагалось, ее интуиция сбоев не давала. Как и орган поиска приключений. Словно по часам, право слово. — Тебя я тоже не ожидала здесь увидеть, — из-за спины Урагана Варии выплыл силуэт в темной накидке, и она исправилась: — Вас. Мармон кивнул. Накидка доходила до пола, и Тсуна подавила желание задрать подол, чтобы понять, брюки там, или же платье. С иллюзионистами всегда было сложно, взять того же Мукуро. Вроде и мужчина, да только вечное подкрашивание волос и даже выбор медиума другого пола… И это учитывая то, что они могут дыма напустить. Нельзя быть до конца уверенным в том, что видишь. Может, он на самом деле тут вообще в таком же пеньюарчике, вроде Луссурии. Тсуна откашлялась в кулак, дабы не рассмеяться. Бельфегор принял это на счет воцарившегося молчания. — Так ты тут одна, Десятая? — насмешливо поинтересовался он, — Может, составим компанию? Сообразим на троих, ши-ши-ши... Мармон поджал узкие губы. — Ой, так ты про-о-отив. — Соблюдай субординацию, — но, противореча своим словам, Аркобалено окинул фигуру своего технического босса хищным взглядом. — Ты говоришь с нашей Донной. — Не хочется нарушать ваше личное пространство, — торопливо ответила Тсуна и отдернула подол, закрывая высокий разрез. Динамит, Гокудера, может и не взял, но в перепалке — которая обязательно завяжется, при таких-то участниках — иллюзионист стопроцентно поддержит своего напарника. И тогда легкими увечьями они не обойдутся. Парни, чего с них взять. Присутствие в ресторане такого плана их двоих Саваду не удивило. Про Варийскую парочку каких только слухов не ходило, даже Реборн пару раз цедил сквозь зубы. Больше смутило, что интерес к другому полу они все же проявляют и даже не в плане препарирования на живую. Или же это эксклюзивное предложение для босса Вонголы? Сквозь стеклянную перегородку показалась пепельная голова. Гокудера стоял в холле и снова кого-то отчитывал. Парнишка напротив торопливо строчил в блокнот, угодливо кивая и чуть не роняя карандаш дрожащими пальцами. — Подрывник, серьезно? — лицо у Бельфегора вытянулось. Мармон, почуяв, что запахло жаренным, немедленно вцепился мёртвой хваткой в полы светлого пиджака. К счастью — или к их общему с Тсуной опасению — одной фразой принц ограничился. — Что-то не так? — поведение его укололо Саваду. Гокудера был шумным, беспокойным и немного бесшабашным, но он также был и ее правой рукой. Нелепая встреча, волны холода и легкого интереса от Мармона, да постоянные насмешливо-пошловатые комментарии Бельфегора действовали на нервы, и она приложилась губами к бокалу, для возвращения душевного равновесия. — Да я как-то не ожидал, что он за два фронта играет, — усмехнулся принц, пожимая узкими плечами. Хватка у Мармона стала такой, что костяшки побелели. Тсуна же от услышанного поперхнулась шампанским. — Бельфегор, твой стейк с кровью готов, идем… — Два фронта, говоришь? — в верности Гокудеры Семье нет никаких сомнений. А вот тот лист… Сомнения были в другом. — О, это вообще был фееричный пи… — Бельфегор, — шипел Мармон. Гокудера вошел в зал, увидел всю картину и, хмурясь, двинулся к ним. Но Принца было не остановить. Он заговорщически наклонился к ее уху, ласково заправил мешающую прядь и, повернув голову в сторону спешащего Хаято, продолжил: — ...дец, когда Скуало убежал из тренировочного крыла красный как рак, а там… — Какого хера вы тут делаете? Десятая, они Вас достают?! — ...эти двое. Подрывник был бухой в хлам, так и быть, но дружок Скуало-то был как стеклышко, — Ураган закатил глаза, а Хаято мигом побледнел, осознав, о чем говорит коронованная особа. Он даже потянулся за упомянутым пистолетом, но безнадежно опоздал: — Босс до сих пор плюётся, даже на капитана с подозрением косится. Вопил, что его окружают пидорасы... О! — с блюда, которое Гокудера принес с собой, исчезла тарелка с пирожным. — А это я забираю, все равно вам, кажется, нужна будет только бутылка. — Вероятно, — безмятежно согласилась Тсуна, щелчком подзывая официанта и заказывая Джек Дэниэлс. Принц угодливо поклонился ей, поцеловав руку, Мармон, чуть помедлив, оставил на столе визитку и что-то упомянул о бесплатных услугах. Коснулся прохладными пальцами ее ладони на секунду и даже сверкнул понимающим взглядом из-под капюшона. Хаято же, словно подкошенный, брякнулся на стул и закрыл голову руками.