Tutte le strade portano all'inferno

— К боссу спешишь? Леви передернул плечами. Надо ж было напороться именно на него… Луссурия цепким взглядом ощупал напарника и чуть не захохотал. Не удержался, подошел ближе и втянул носом воздух. — Охуел? — Гроза отшатнулся, подавив желание запахнуть сырую рубашку на груди. Солнце расплылся в ехидной улыбке. — Клубника и мёд. — Что? — Несет от тебя, дорогуша. Я бы посоветовал сжечь рубашку. — Не такая она и грязная, — оскорбился Леви и, отмахнувшись от вредных советов, двинулся дальше по коридору. — Ой ли. Хоть бы помаду закрыл чем, — кинул боксер ему в спину. — Негоже лишний раз его бесить, знаешь ли. — Бесить? — переспросил итальянец, невольно замирая. Ну да, он накосячил, но не так чтобы сильно. И разве случившийся конфуз не ударит именно по Десятой? Перед ней лично было неловко, но Донна явно особых проблем не испытывала. В отличие от него. Лицо у их медика вытянулось. — Ты что, еще не?... — МУСОР! С потолка посыпалась штукатурка. В другом конце коридора полыхнуло, а ведь до кабинета еще метров двадцать... Леви впервые в жизни захотелось поскорее от босса сбежать. Такой ярости у него в голосе он еще не слышал. Не по отношению к себе. И все эти намеки Луссурии… Солнце тяжело вздохнул, постучал ему по плечу и поспешил смыться куда подальше. Дружба дружбой, а вот огребать от поехавшего на нервной почве Скайрини — дело другое. Он бы еще подумал, если бы в медблоке его не ожидал еще один такой умник. Занзас не такой ебанутый, как о нем любят судачить, и почем зря им жопы не дерёт. Но их принцессик без коня заигрался и, видимо, сунулся на территорию босса. Мармон — как обычно — выкрутился и теперь отсиживался за горами отчётов. Бельфегор только позарился, а вот Леви на этой территории, судя по косвенным признакам, как следует потоптался. Но только по ним, Луссурия бугая знал хорошо и его совершенно очаровательную неуклюжесть в отношении слабого пола — тоже. Вот уж кто точно не стал бы проводить марафон со своей Донной (и целью Занзаса) прямо в салоне машины, по дороге от аэропорта. Да еще так неуклюже. И уж тем более он бы не сделал это, зная, чего хочет босс. Но, увы, единственный кто мог это объяснить — сам Лусси — не намеревался подставляться под удар. На Леви всё как на собаке заживает, а вот у боксера свидание, между прочим, на этой неделе. А ещё он в тайне надеялся, что этот случай заставит Леви-А-Тана хоть немного следить за собой. Выслушивать жалобы служанок на горы нестиранной одежды, постоянное хамское отношение и лично наблюдать стоящие колом волосы — не приносило особого удовольствия. Рейды рейдами, а себя надо любить. Последний пункт, правда, кажется немного подправила… Савада. Луссурия еще не был уверен, что у них там произошло — запах от медовых салфеток, бывших в тренде, он узнал. Насчёт клубники и помады был еще не уверен — но выглядел напарник несколько задумчивым. И даже пытался, вроде, прилизать прическу. Услышав далекий грохот, он помолился, чтобы эти маленькие ростки не были сожжены на корню. На входе в медчасть до него донеслись голоса сладкой парочки: — ...а я слышал, что у Донны под плащом ничего не было, — захихикал принц. — Не пори чушь, — тут же возразил Мармон, — на ней оставалось бельё. Чёрное, кстати. Спина у Солнца окаменела. Интересно, он еще не доложил боссу?... — Брешешь, — удивился Бел, — я думал, они преувеличивают. В смысле, Леви — это насколько отчаяться надо… То-то босс мне плечо сломал. Конкуренции боится. — Я уже доставил ему фотоотчет. Куда?! Лапы прочь. Деньги вперед… — Ну какой же ты мудак, я же из-за тебя под тот удар подставился! Какого хера ты ей визитку свою дал, падла жадная?! — ...тогда только первые два снимка… Луссурия, не удержавшись, залетел к ним и с размаху плюхнулся на кровать, отодвинув пациента и уставившись на фото. Присвистнул, сожалея на секунду о собственной нерушимой ориентации. А вот шансы на благоприятный исход Леви-А-Тана таяли на глазах.