Кафе... Любовь... Убьёт или спасёт?

***

Такое странное ощущение. Будто я в тумане. Вокруг словно какая-то пелена, что постепенно рассеивается, позволяя открыться глазам, но пока веки всё ещё слишком тяжёлые. Чувствую, что лежу на каком-то диване. А он, кстати, достаточно удобный. О чём это я? Зато могу свободно двигать руками и ногами, что уже хорошо. Хотя бы не связали. Сволочи… Я аккуратно приоткрываю глаза и вижу, что я в какой-то неизвестной мне квартире. Пытаюсь хоть немного осмотреться по сторонам, но вместо комнаты вижу чьё-то лицо. Взгляд немного фокусируется, и мне предстаёт Курбатов собственной персоной. — Что тебе от меня нужно?! — резко вскрикиваю я, отпрыгивая от него. Нет… Нет! — Тихо. Не бойся. Если хочешь, я вообще не подойду к тебе. — Он встал с кресла, на котором сидел, и отошёл от меня. Пытается завоевать доверие. Но зачем ему это? Что за план? — Что ты хочешь? — я чувствую, как у меня начинается истерика. Я готова отдать ему всё, лишь бы как можно меньше находиться в его обществе. Я просто боюсь его… — Я клянусь. Я отпущу тебя, как только ты меня выслушаешь. Я могу вызвать тебе такси или даже подвезти сам, куда тебе будет нужно. Только выслушай. — Взмолился он. В его взгляде не было ни капли агрессии. Лишь только желание рассказать кое-что очень важное. — Почему я должна поверить, что ты меня отпустишь? — настороженно говорила я, пытаясь понять план его действий. Зачем он делает вид, что он прежний, каким был ещё в классе девятом. Думает, что я поверю, что он такой заботливый? Да ни за что! — Да потому что мне нет смысла делать тебе больно! Я не хочу этого! — так серьёзно говорил он, что его слова немного начинали внушать доверие. Господи… Мэр, не верь ему. — Но тогда же хотел! Тогда же сделал больно! И продолжаешь делать это до сих пор. — Зачем… Зачем я показываю ему свою слабость? Сама же себя выставляю беззащитной. — Прошу, выслушай! А потом тебе решать, что будет дальше. Что бы ты не решила, я отпущу тебя в ту же секунду, как ты скажешь мне это сделать! — Он говорил это так правдиво что ли. Создавалось непонятное ощущение доверия. — Я слушаю. — Господи… Мередит, ты что творишь? Ну и дура! Дура! Афигеть, какая дура! Надо было врезать ему и убежать! Но нет же! Надо же выслушать… — Я… В общем, то, что тогда случилось… Я виноват, я не отрицаю это, но… Я был идиотом! Слышишь? Идиотом! — какие жалкие, однако, оправдания. — Это я и без тебя прекрасно знала! Что-то ещё? — Я старалась сделать голос как можно более железным, стальным. Он должен знать, что я его не боюсь, хотя, кажется, я уже показала ему свой страх. Я собиралась пойти к двери. Хотелось уйти отсюда. Сбежать и не возвращаться, но то, что он сказал далее, заставило меня замереть на месте: — Я проспорил ему желание. Этим желанием была ты. — Я резко остановилась и обернулась на него. Было не похоже, чтобы он врал. У него всегда краснели щёки, когда он пытался солгать, а тут ничего. — Что ты сказал? Кому ты проспорил?! — нет, я поняла, но хотела услышать что это не правда. Хотела понять, что он лжёт, но увы, похоже он не врал. — Ты прекрасно поняла, благодаря кому мне пришлось это сделать. Его желанием была ты! — уверенно говорит он, хотя я чувствовала, что ему стыдно. — Ты позвал двух парней! — от негодования и бессилия я просто начинала истерить. Вам не понять. Я верила двум этим людям, и оба мне лгали. Один предал меня, загадав желание, а другой осуществив его. — Это был он и его дружок. Я не знал, что они придут. Я даже до сих пор не знаю, как они узнали, где мы были. — Оправдания, оправдания и ещё раз оправдания. Как же это начинает надоедать. — У тебя был телефон. Ты что-то делал с ним. — Я пыталась вывести его на чистую воду, но у него на всё находились отговорки. А может, он и не лжёт? — Мне нужно было предоставить доказательства, что я это сделал. Мне нужно было сделать фото. — То есть, ты не писал им? — начала складываться определённая картина, от которой было не по себе. Стало как-то душно, а в горле пересохло. — Нет! Я вообще не хотел этого делать! Я клянусь тебе! Но я должен был выполнить все условия спора! — я видела, что он признаёт свою вину, но никак не может понять, что выполнять такое условие было просто нельзя… — Да как ты мог? Ты, ты… Я же верила тебе! Верила! Возможно, когда-то я даже любила тебя! Но ты… Ты просто жалок! Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать! — кричала я. Мне правда не хотелось находиться рядом с этим человеком, хотя, по сути, сейчас, он не делал ничего плохого. Наоборот, он не повышал голос, отошёл на далёкое расстояние и не собирался со мной ничего делать. Лишь хотел всё объяснить. — Но Мередит! Я понимаю, что я виноват, но я люблю тебя! — выпалил он, но в этот раз этот трюк не сработает. — Какой бы тварью тот ни был, ты убил его. Убил! И то же самое ты сделаешь с Мэлом. Угрозы ведь ты присылаешь? Он ведь сотрясение тоже по твоей вине получил? Ты портишь жизнь двум людям! — я была вне себя от его спокойствия в данной ситуации. Он ломает мою жизнь и считает это нормальным? — Я просто люблю тебя! Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Со мной, а не с ним! Хочу, чтобы ты целовала меня, а не его. Чтобы каждое утро ты просыпалась рядом со мной! — он говорил это так искренне и так душевно… Неужели я и правда ему нравлюсь? — Ты! Всё ты! А тебя не волнует, что хочу я?! Я хочу быть с ним! Не с тобой, а с ним! Потому что он любит меня, а я люблю его. У меня нет никого роднее, чем он. И ты не посмеешь разрушить мою жизнь, понятно? Ты это один раз уже сделал! — постепенно в мой голос добавлялись нотки твёрдости и уверенности. Я, словно становилась сильнее. Как ураган, постепенно набирающий силу… — Мередит, я прошу, дай мне шанс. — Взмолился он, но поздно. Возможно, если бы он не совершил того поступка, то мы бы давно жили вместе долго и счастливо, ведь я любила его… Но он сам сделал свой выбор. — Никогда! Ни за что! — теперь мой голос прозвучал слишком железно, чего я даже сама испугалась. — Но ведь ты ему не нужна! Он известный, он пользуется тобой, как игрушкой, а я действительно люблю тебя! Сколько у него может быть таких, как ты? Сотни! Я уверен, что он бабник, а у меня не было никого, кроме тебя! Я ведь люблю тебя! Люблю по-настоящему! — он говорил это с такой грустью… Честно, становилось даже немного его жаль. — Отпусти меня! Отпусти немедленно! Я не хочу тут больше оставаться! Отпусти! — у меня начинается истерика, я понимаю, что перестаю себя контролировать. — Мередит! — Нет! Не хочу ничего слышать! Не хочу! Верни мне мой телефон, и я уйду отсюда. Не хочу здесь оставаться! Не хочу находится рядом с тобой! — кричала я. А он… Он покорно протянул мне мой телефон, а за ним ещё один. — Это Козуба вашего телефон. Мне он не нужен. — А теперь открой дверь! — строго сказала я. — Давай, я вызову такси… Или подвезу сам. — Нет! Просто открой дверь. Я дойду сама. — Он открыл передо мной дверь, и я вылетела из квартиры. Я вышла на улицу и поняла, что не знаю, где я нахожусь. Я сажусь на землю и начинаю реветь. От бессилия, от боли… Просто плачу. Я сидела так очень долго, хотя на самом деле это было лишь ощущение. Когда ты один, в неизвестном тебе районе, время тянется так мучительно долго… И теперь, до меня доходит одна вещь, которую я просто шепчу самой себе: — Господи! Мэл же переживает! — только я понимаю это, как быстро хватаюсь за телефон. А этот, зараза… Он ещё и отключил его. Я включаю мобильный и вижу дофигища пропущенных вызовов. Я даже представить боюсь, как он переживал… Я дрожащими руками набираю номер, после чего начинаются гудки. Боже мой... Как хочу, чтобы он скорее поднял трубку. Буквально доля секунды, и я уже слышу его взволнованный голос: — Мередит! Мередит! Ты где?! Господи! Мередит! — вот оно, всё его волнение… Господи… Он же там с ума сходит. Он же переживает… — Мэл… Мэл, я… — Всё ещё плачу я. Никак не могу остановиться. Поток слёз сам рвётся наружу. — Мередит! Где ты?! Что с тобой! Ответь! Что он с тобой сделал?! — испуганно кричал Костя. — Я… Я не знаю где я, — оглядываюсь по сторонам и ещё больше убеждаюсь, что абсолютно не понимаю, где я. — Как это не знаешь?! Так! Включи GPS! Я сам посмотрю! — чуть строже заявил Бочаров. Видимо, стал брать себя в руки, и за это ему огромная благодарность. Я следую всем его инструкциям и включаю геолокацию. — Я сделала… — шепчу я, возвращаясь к звонку. — Едрить твою! Ты как туда вообще попала?! Так! Будь на месте! Я сейчас приеду! Жди! Жди там! — крикнул он в трубку, после чего сбросил. Только он отключается, как дверь подъезда открывается. Я не замечаю этого, ведь пытаюсь взять себя в руки. Но выходит плохо. Мало того, что всё тело трясёт, так к тому же я ещё и замёрзла. Шикарный набор. — Мэр, я прошу. Давай я тебя отвезу? Или, если не хочешь ехать со мной, то давай вызову такси? — Курбатов спрашивал с такой заботой. Боже… А может, он и правда не собирается делать мне больно? Может, он действительно хочет помочь. — Не надо! Мне от тебя ничего не нужно! — вот что же я такая злюка-то, а? Он же, похоже, от чистого сердца хочет помочь… — Мередит... Винни, я прошу, пожалуйста, прости меня. Я умоляю, поднимись с пола. Грязно же, — он протягивает мне руку, чтобы помочь, но я лишь ударяю по ней. Хочется сделать ему так же больно, как он делал мне всё это время, но это невозможно. Даже если всю жизнь я буду его бить, он всё равно не прочувствует той же боли. — Уйди! Уйди из моей жизни! — крикнула я, захлёбываясь слезами, что вновь полились из глаз. — Винни! Прошу тебя, встань… — он же хочет как лучше для меня же. Вот собственная гордость меня когда-нибудь доведёт. — Не хочу! Мне, может, и так хорошо! — вру. Вру и не краснею. Ну что за человек… Тут, резко он подхватывает меня за руки, тем самым заставляя встать, и я просто не могу противиться, ведь он сильнее. — Не трогай меня! Не трогай! — резко начинаю истерить я ещё сильнее. Дура. Настоящая дура. Он же мне помочь хочет, а я этого просто не понимаю… — Винни, я прошу… Пойдём со мной. — Чуть твёрже говорит он, но я продолжаю сопротивляться. Как же это глупо. — Никуда! Никуда я с тобой не пойду! — он схватил меня за руку и потащил в сторону детской площадки. Детство что ли вспомнить решил? — Нет! Не трожь! Нет! — кричала я. Поражаюсь, как соседи тут ещё полицию не вызвали от таких криков… Но Курбатов им не внимал. Он посадил меня на лавочку и только потом отпустил мои ладони. — Если хочешь сидеть, то сиди тут. Тут не так грязно, да и не так холодно. Стоп. Да ты вся дрожишь от холода! — замечает он скрежетание моих зубов и посинение носа. — Ничего я не дрожу! Мне не холодно! — нет. Ну вот самая глупая девушка на свете. Ну точно… А ведь на мне толстовка… Но она такая тонкая, что мне действительно стало холодно. Я и правда замёрзла и дрожала не только от страха, но и от холода. — На, согрейся. — Он аккуратно накрывает мои плечи своей курткой, а сам остаётся в одной лёгкой кофте с укороченными рукавами. Сам же, идиот, замёрзнет. Хотя, поделом… — Не нужно мне твоего! Забери себе! — зло заявляю я, хотя куртку с себя не снимаю. Ну… Хоть тело понимает, что необходимо тепло. — Винни, я прошу тебя! Успокойся! Ты же видишь, я не делаю тебе ничего плохого! Я лишь забочусь о тебе! Чего, кстати, твой Мэл не делает. Даже искать не стал! — глаза Курбатова почернели от ярости. Кажется, он готов был сейчас испеплить парня, если бы тот был здесь. — Он переживал! И он искал меня! А это всё ты! Ты! Ты! Он не мог узнать, где я нахожусь, потому что телефон был отключён! — оправдывала я Костю, хотя внутри действительно появилось неприятное чувство. Он же только переживал, но ничего не предпринял… — Да? Если бы он был немного умнее, то додумался бы посмотреть в телефон Козуба, ведь у того была включена геолокация. Да и сам телефон включён. Я вернул симку, как только мы приехали в квартиру. Я, по сути, ему помогал найти тебя, но кому-то, видимо, мозгов не хватило. — Он запаниковал! И всё из-за тебя! Урод! — да, он запаниковал, однако мог бы и сделать что-нибудь. Всё-таки я его девушка… — А если бы тебя не я похитил?! Он бы так и паниковал, пока тебя маньяки какие-нибудь убивали! Что за мужик такой! — негодовал парень. Он, будто, действительно переживал за меня. Словно, правда волновался. — Он певец, а не сыщик или детектив! — эх… А теперь в ход пошли мои оправдания. Как же глупо, Мередит. — Ну и на кой тебе такой нужен? Его же чуть припёрли к стенке, уже сотрясение получил. Понтов много, зато как до дела доходит, так в кусты. Трус. — Заключил парень, и стало ко мне приходить осознание того, что он ведь прав… — Его вообще-то бутылкой по голове ударили! — всё ещё пыталась отстаивать Костю я, но уже сама не верила в то, что говорю. — А знаешь сколько раз я дрался? Особенно в тюряге, где дохренища людей, которым не свойственно понимать, что такое культура. И ничего! Живой, как видишь! — а ведь правда… Они ничем не отличаются. Одинаковы по телосложению… Но тут его прерывают доносившиеся вскрики знакомого голоса, от которых начала брать вверх какая-то ярость или даже обида: — Мередит! Мередит! Малышка! Ты где?! — кричит Мэл. Даже во дворе найти меня не может! Что за парень такой вообще? — Что же, мне здесь больше делать нечего. Я ухожу. — Сказал Лёва и куда-то скрылся…