Книжная лавка господина Нара

На следующий день Шикамару чувствует себя разбитым. Раздражение в нём будто копилось годами и вот-вот готово перелиться через импровизированный край чана негативных эмоций. И как одна бессонная ночь так может на человека повлиять? Он без конца зевает и то и дело заваривает себе эспрессо, чувствуя, что ещё стаканчик, и кофе польётся у него из всех возможных отверстий. В голове поселилась Темари. Шикамару почти уверен, что она уже успела запихнуть в одну из его извилин свои вещи, принести зубную щётку и решить, на каком полушарии расположить спальное место. По ощущениям и нескончаемому потоку мыслей, в котором её имя мелькало чаще, чем излюбленное парнем «бля», прижилась она там на ура. Целый день ровно до четырёх часов и десяти минут он чувствует себя растерянным. Сгусток раздражения. Раздражение, чей исток заключается только в одной мужской фигуре с длинным низким хвостом и странными глазами, которое буквально замечали все, кроме самого этого истока и первопричины. До четырёх часов и десяти минут дня он механически выполняет всю каждодневную работу, выходя на перекур и безрадостно переговариваясь с Саске, который добродушием также не светился. — А если я не приду, ничего не сказав, — злобно говорил Учиха, — То она на меня ушат дерьма выльет и даже бровью не поведёт. Сакура в тот день вновь не пришла на работу, никого об этом не предупредив, и теперь Саске был вынужден вызванивать спящего дома Удзумаки и, по его словам, драть жопу в одиночку. Шикамару же скептически обвёл взглядом безлюдную в разгар рабочего дня улочку, искренне не понимая, почему друг так бесится. — А ей написать пробовал? Учиха на мгновение замер и скривил губы в недоброй усмешке: — Она меня везде заблокировала. До четырёх часов и десяти минут Нара Шикамару пытается понять, какие отношения связывают Темари и того парня, анализируя каждую мелочь, которую успел подметить за время нахождения их в его магазине. Она слишком много улыбалась. Крайне много. Ужасающе много. Люди улыбаются, кофе заваривается, а Шикамару не может подойти к девушке и спросить, есть ли у неё парень, и это не тот ли придурок с длинными волосами и с хрен пойми какими глазами? В смятении и неразборчивых чувствах, из-за которых он испытывал идиотскую злость, в три часа дня, пробивая очередную посредственную книгу, он настолько резко вскинул руку с зажатым чеком и сдачей, что заехал ею покупателю по носу. — Какого чёрта?! — шипит молодой парень и зажимает покрасневший нос рукой, — Да ты, скотина, мне нос чуть не оторвал! Шикамару удивлённо выгибает бровь и косится на огромную грушу, которую так сейчас усердно парень зажимал руками и почему-то называл носом. — Говорят, что такие огромные наросты на лице быстро вырастают, так что не ссы, — шатен немного нахмурился, наблюдая, как лицо покупателя багровеет от злости, — Может, новый был бы и получше… Парень в ярости разворачивается к выходу, так и оставляя не купленную книгу на прилавке, а Шикамару понимает, что повел себя не самым лучшим образом, только когда редкие посетители уже покидали магазин, бросая на него неодобрительные взгляды. — Блять. Глубоко вздохнув, он сел на пол, уставившись в потолок. С этим состоянием определённо надо было что-то делать. Если с неизвестностью он, как сам предполагал, ещё мог справиться, то с раздражением, выливающимся на всех и вся, мириться ему не хотелось, — слишком проблематично разбираться с последствиями. Он аккуратно выглянул из-за стойки с кассой в зал и нахмурился, чувствуя ещё более ощутимый укол совести. Шихо с растерянным видом убирала со столиков оставленные стаканы из-под кофе и салфетки. Сейчас в лучших жанрах запада должно было появится перекати-поле и уныло пересечь книжный магазин раздражённого господина Нара.  — Может, кофе? — неожиданно раздается голос помощницы, и теперь Шикамару ещё больше хочет себя удушить шнурком кроссовка. Какой же из него херовый начальник. — Спасибо, — бормочет он из укрытия вишнёвого дуба кассовой стойки и слушает размеренное гудение машины и звук льющегося кофе. — Шихо, — неожиданно зовет Нара, выглядывая из-за стойки, — Как думаешь, одного поверхностного знакомство для человека достаточно, чтобы… — Шикамару на секунду затыкается в попытках выговорить то самое состояние, о котором он подозревал, но тщательно игнорировал, — Влюбиться?.. Помощница ахает, устремляя взгляд на торчащий за стойкой хвост начальника и половину его головы, а потом с невиданной скоростью покрывается ядовито-красными пятнами. Нара опасливо смотрит на трясущийся в её руках стакан с кофе, и пока его мысль о том, что она его сейчас тупо расплескает, и о том, что это же, мать её, грёбанный кипяток, проносится в его мозгу, капучино без сахара переливается через края прямо на ладонь его же изготовительницы, а затем неминуемо выливается целиком, ошпаривая кожу девушки. Шихо сдавленно хрипит и роняет стакан, хватаясь здоровой ладонью за ожог. Шатен вскакивает и быстро подходит к ней, отрывая ладонь от покраснения. — Чёрт, неплохой пузырь должен надуться, — бормочет он и деловито кивает на подсобку, — На столе около дивана аптечка, там должна быть мазь. Отдохни там. Шихо виновато оглянулась на оставшуюся без её попечения кофе-машину, но пульсирующая боль на ладони и бросающееся в глаза покраснение четко давали обоим понять, что сегодня сотворение кофе останется без её участия. Шикамару уныло вздохнул и поплёлся в подсобку за тряпкой и ведром. — Что за дерьмовый день, — бормочет он, ползая на карачках и вытирая пятна кофе с пола, — Что за дерьмовая жизнь… — Это такой новый подход ко встрече покупателей? — раздаётся за его спиной голос Темари, пока он заползает под стол и вытирает капли пролитого капучино. Шикамару нервно дёргается, ударяясь головой об столешницу, чертыхается и, пыхтя, выползает из-под стола. «У неё что, такое хобби — встречать меня в самые идиотские ситуации моей жизни?» Он невозмутимо кидает тряпку в ведро и, наконец, поднимает глаза. Сегодня она в том самом платье. Памятном платье. Для его яиц. Блондинка улыбается и осматривается по сторонам. — А где та девушка? Сегодня ты здесь главный? Он хочет сказать, что он здесь главный в принципе всегда, но вовремя прикусывает язык, словив куда более удачную реплику в потоке мыслей. — Она на перерыве, — он зачем-то кивает в сторону подсобки и принимает самый безразличный вид из всех возможных, подчеркнуто небрежно доставая телефон из кармана и устремляя взгляд на экран, — А ты что? Где же твой… — О, Темари, — Шикамару невольно замолкает, наблюдая за входящим брюнетом с длинным хвостом, — Ты сегодня рановато, вроде как договаривались на половину. Слово «парень» так и остается несказанным, и Нара обречённо смотрит, как лицо девушки озаряется искренней улыбкой, и она обнимает спутника, целуя его в щёку. Хозяин книжной лавки быстро отводит взгляд, уткнувшись в заблокированный экран телефона. Сегодня в четыре часа и десять минут все его мысли и догадки оборвались, перевоплощаясь в окончательный и очевидный факт. Смысла нет. Парень. Он подхватывает ведро и стремительно уходит в подсобку. Проходит мимо сидящей на диване Шихо, замершей при его появлении, выливает грязную воду в туалет и швыряет ведро в угол. Дерьмо. Какое же дерьмо. Какое же дерьмовое расстройство. — Шикамару, я… — помощница встаёт и с напряженным лицом буравит взглядом его кроссовки, теребя в руках бинт, — Я давно хотела сказать, что… — Шихо, — резко отрезает парень, — Давай не сейчас, я знаю, что из меня наихуевый начальник. Если хочешь прибавку, давай завтра обговорим, ты заслужила. — Нет-нет, я хотела сказать, что я… — Завтра, окей? — он вскидывает ладонь и выходит в зал магазина, отмечая, что брюнет стоит возле прилавка с кофе, а Темари сидит за столиком, задумчиво перебирая бумажки с яркими картинками. «Я — камень. Я грёбанный камень, лежащий на дороге. У меня нет эмоций. Меня просто периодически пинают прохожие, но я же, мать его, ссанный камень, мне насрать, » — Шикамару уверенно заходит за стойку, моет в раковине руки и с безразличием, присущим только камню, в ожидании смотрит на парня. — Доброго дня, — брюнет приветливо улыбается и кладёт на стойку купюры, — Капучино и эспрессо, будьте добры. Нара еще секунду всматривается в лицо незнакомого парня, наконец, понимая, что именно ему казалось странным. Глаза. Его глаза были странного василькового цвета. Он хмыкает и отходит к машине, краем глаза наблюдая, как пацан идёт к сидящей блондинке. Шикамару ловко пересчитывает купюры, убирает их в кассу, выписывая чек, и ставит два стакана с готовыми напитками, громко откашлявшись. Брюнет озадаченно подходит, но кофе брать не спешит. — Мы так часто тут бываем в последнее время, — улыбается он и смотрит на продавца, — Даже имени твоего не знаю. Я Неджи, если что. Шикамару скептически выгибают правую бровь и смотрит на протянутую ладонь как если не на говно, то на его часть точно. Такой маленький черкашик на дне унитаза. И что это еще за «мы». Мы. Тут только ты, петух заморский, да прелестная миледи за столом. И вы два разных человека, а не мы. — У меня слишком длинное имя. — Правда? — удивляется Неджи и неловко опускает протянутую ладонь, начиная ею постукивать по столешнице. — Ага, — невесело отвечает Нара, сверля брюнета взглядом, — До четырех лет нормально выговорить не мог. — Что ж, ясно… — Неджи забирает кофе, а Шикамару, отворачиваясь от чужой идиллии в его магазине и утыкаясь в телефон, замечает весёлую ухмылку Темари. Они просидели в магазине ещё час, пока зал потихоньку наполнялся посетителями. Шихо с расстроенным выражением лица пробивала книги, аккуратно прижимая обожженную руку к груди, а Шикамару орудовал кофе-машиной, пытаясь сдержать злость и никотиновую зависимость в уздах. И как, чёрт подери, его помощница, надевая изо дня в день свитеры и брюки, не умерла от постоянного жара горячих напитков, когда он в футболке и шортах, чувствует, как пот уже льется ниагарскими водопадами? Темари и Неджи стали собираться как раз в тот момент, когда Нара собирал пустые стаканы с соседнего столика. — Тебя проводить может? — послышался голос брюнета, и продавец заметно напрягся, борясь с желанием подслушать разговор и уйти далеко на Эверест странствовать среди горных козлов. Спустя милисекунду Шикамару с настойчивостью начинает поправлять салфетницу, откладывая поход к козлам на завтра. — Каждый раз меня спрашиваешь, — хмыкает Темари, — Не маленькая, сама дойду. — Как же я успел забыть, что мы уже не в начальной школе. Как хочешь, в принципе. И ещё раз… — Спасибо за помощь, да-да, — язвительным тоном говорит она, — Иногда твоя чрезмерная благодарность раздражает, особенно когда слышишь всё это по сто раз на дню. — Прости, — Неджи смеётся и встаёт с места. — Она ведь моя близкая подруга, — Темари собирает бумаги в одну стопку и тоже поднимается со стула, — И если уж её непутевому женишку пришло в голову сделать предложение посреди путешествия-сюрприза, я ограничусь одним спасибо. — Ты — чудо, в любом случае. Шикамару замирает с несчастной салфетницей в руках. И такое знакомое чувство собственного идиотизма и нелепости снова наполняет его, что всё же он готов уйти в горы уже в качестве полноценного козла. — Завтра тогда обсудим оставшиеся нюансы, и на этом, думаю, закончим, — говорит девушка, и Нара готов поклясться, что озирается по сторонам она не с проста. Он утыкается взглядом на развороченную салфетницу и тихо чертыхается. — Может тогда завтра пораньше? Не думаю, что здесь бывает много народу часов в десять утра. Девушка угукает и, проходя мимо спины Шикамару, неожиданно наклоняется к его уху: — До завтра, длинное-имя-и-неплохой-зад. Шатен победно ухмыляется, оборачиваясь и провожая девичью спину взглядом. Хоть он и осознаёт, что его неожиданно появившийся безграничный дебилизм неплохо трепет нервы и отлично мешает существовать, наличие хотя бы его зада уж точно будет ему греть душу. Как и отсутствие между этими двумя каких-либо отношений кроме дружеских. Как и наличие у этого Неджи, не такого уж и плохого парня, кстати, девушки. План созревает в голове за считанные секунды, и если завтра, возможно, последний день, когда Темари появится в его лавке, то этот день будет либо провальным, либо на все сто процентов успешным. Шикамару задумчиво проводит рукой по гладкому дереву столешницы и хмурится. Теперь осталось только придумать, как, господи иисусе, ему встать в восемь, святая богородица, утра. Он замечает скомканные салфетки на столике, которые он так усердно пытался поправить, и в очередной раз тихо матерясь, сметает их в мусорный пакет, оставляя салфетницу пустой.

***

Утром Нара Шикамару чувствует, как его тело засыпает вопреки всем его протестам на ходу. Оно ненавидит его. Сам Шикамару ненавидит себя и свой настолько сбитый режим, что проснуться ему помогли только поставленный на таймер телевизор с повышенной громкостью и будильник телефона, подключенный к колонке. Нара заходит в улочку и с удивлением отмечает, что вообще-то в десять утра здесь достаточно прохладно. Он настолько отвык приходить сюда в такое время с появлением в магазине Шихо, что и думать забыл, что в будний день в десять утра здесь абсолютная тишина, и нет не единого человека. Он даже замечает странного парня с прической-бобик и огромными бровями, открывающего дверь в школу боевых искусств, и мельком видит уже заходящую в цветочный Ино. Подойдя к книжной лавке, он по обыкновению закуривает и сонно всматривается в окна. Судя по силуэту, Шихо уже в магазине и возится с верхними полками стеллажей, стоя на стремянке. Он швыряет бычок в неизвестное направление, подходит ко входу и дергает дверь на себя. — Доброе утро, — хозяин книжной лавки широко зевает, зажмурившись, — Помощь нужна? Шикамару слышит, как Шихо издает непонятный громкий звук, похожий на испуганный вскрик, и открывает глаза, наблюдая падающее со стремянки женское тело, словно в замедленной съемке. Затем слух пронзает страшный глухой треск и звяканье открывающейся входной двери. Нара растерянно смотрит на помощницу, полулежащую на полу, а она же в ужасе смотрит на него, приоткрыв рот. Парень беспомощно оборачивается, натыкаясь взглядом на напуганную Темари, и переводит взгляд обратно на Шихо, из глаз которой уже брызнули слёзы боли. Она хватается за ногу и в немом отчаянии смотрит на шатена. — Блять. Темари, вызови скорую. — Что? — блондинка непонимающе смотрит на него. — Говорю, скорую вызови. Скажи, что у человека сломана нога.