Книжная лавка господина Нара

«Этого не может быть», — была первая самая осознанная мысль, сгенерированная пробуждающимся мозгом после того, как в голове у Шикамару Нара возникли обрывки вчерашнего вечера. «Невозможно». Затёкшая рука неприятно покалывала, а нечто тёплое уютно прижималось к его боку. «Слишком потрясающе, чтобы быть правдой». Нечто тёплое и голое. С нарастающим волнением он сонно приоткрыл один глаз и наткнулся на светлую растрёпанную гульку на макушке, скользнул взглядом вниз по подтянутым бёдрам и широко улыбнулся, чувствуя, как по телу разливается блаженная эйфория. «Охуеть». Шатен бережно высвободил болезненно покалывающую руку из-под тела Темари, аккуратно укрыл её пледом, напоследок, не удержавшись, окинув тело спящей внимательным взглядом в попытке запомнить каждый изгиб и впадинку на тот случай, если все-таки это слишком реалистичный сон, и он вот-вот проснётся в своей квартире с пустой банкой пива в руке. Он подобрал разбросанные по полу вещи, наспех оделся и тихо вышел из подсобки в зал лавки. В мутные окна вливался утренний солнечный свет, рисуя на стенах и полу замысловатые вытянутые тени и погружая лабиринты книжных стеллажей в полумрак. Завораживающе вытанцовывали в воздухе танец хаоса пылинки, очерченные белым ореолом солнца. Только корешки книг на стеллажах напротив окон полыхали словно в огне. Шикамару поморщился от неприятной ассоциации и вышел на улицу, невольно делая глубокий вдох прохладного утреннего воздуха. Безукоризненно чистое небо слепило, будто извиняясь за вчерашнюю яростную выходку. Лишь толпы листьев деревьев, скитающиеся бессмысленными кругами по мокрой дороге, да полчище безжалостно оторванных веток служили напоминанием о буре. Ежась от пробивающего холода и безостановочно ухмыляясь, Шикамару закурил, в очередной раз прокручивая в голове образ блондинки на раскладном старом диване. И хотя он давно подумывал о том, что эта скрипучая развалюха определенно будет вписываться в интерьер какой-нибудь свалки на окраине города, теперь этот чёрный старичок вызывал у парня только нежный трепет. Щелчком Нара отправляет окурок в ближайшую лужу и окидывает взглядом улочку, утопающую в блестящей от росы зелени, с недоумением примечая, что мелкие ветки до сих пор падают с крыши его книжного. Внутри он смахивает с себя последние остатки сна, широко зевает и направляется к кофемашине. Она любит капучино с карамельным сиропом. Это ей напоминает о том, как в детстве дядя водил её в парк аттракционов. Или в цирк? Впрочем, кому какое дело, куда водил её дядя, когда она сейчас спит обнажённая в подсобке? Широко ухмыльнувшись мыслям, шатен нажимает на кнопку включения и слышит слабое неизвестное ранее ему потрескивание, а затем громкий щелчок. Впервые за утро нахмурившись, он нажимает на кнопку ещё несколько раз, не получая никакой ответной энергии от кофейного агрегата. — Что за?.. Безрезультатно пощёлкав ближайшим включателем света, владелец книжной лавки оглядел свои обесточенные владения хмурым взглядом. Он смутно пытается вспомнить, где в последний раз или когда-либо видел ключи от электрического щитка в подсобке, но поток мыслей обрывает негромкое покашливание за его спиной, заставляя покрыться тело армией мурашек. Напряжённые брови мгновенно возвращаются на место покоя, и на губах появляется лёгкое отражение улыбки. Шикамару оборачивается на застывшую в дверях подсобки уже, к его сожалению, одетую Темари. Она отстранённо смотрит на алеющие корешки книг на стеллаже и поджимает губы. — Кхм, доброе утро?.. — почему-то с вопросительной интонацией произносит ещё несколько минут назад воспевающий духом парень. Теперь этот дух потихоньку спускался со свистом будто из воздушного шарика при виде глубокой складки у неё на лбу и между бровей. — Слушай, — надтреснувшим голосом начинает говорить блондинка, а затем, словно заново переживая прошедшую ночь, шумно вдыхает и качает головой. — То, что было… В общем, я не из тех, кто так делает и… — В каком смысле «не из тех»? — мрачно перебивает Шикамару, безрезультатно пытаясь поймать взгляд зелёных опущенных вниз глаз. — Ты пойми, я явно была не в себе, — проигнорировав реплику, она с усердием начинает теребить футболку как раз в районе протянутой вперёд руки Тони Старка. — Я бы никогда… Никогда! Понимаешь? И… Темари но Собаку делает резкий взмах рукой, словно отрезая от своей жизни и воспоминаний весь вечер, проведённый в компании книжных стеллажей, янтарной медовухи, оглушительной бури и того самого сутулого паренька с недовольной миной, которому она врезала по яйцам в первый день их встречи. — И эта ночь была большой ошибкой. Колоссальной. Прости. Я не должна была поддаваться пьяному угару. Так не должно было случиться, и мне очень жаль, понимаешь? Если бы только у меня была возможность отмотать все назад, я ни за что не позволила бы этому произойти. Возможно, в её голове медленно подбирающиеся слова выглядели правильными, разумными и подходящими в сложившейся для неё ситуации. Но в начале неуверенные, а затем напористые и тяжёлые предложения сейчас резали Шикамару Нара как свежеиспечённый торт. Вот уже отрезан с аккуратно нарисованной поваром розочкой из взбитых сливок рот, немедленно онемевший, затем безжалостное лезвие впилось прямо в висок, украшенный сочной клубникой и малиной, заставляя его пульсировать, и сердце, его нашинковали так быстро и искусно, что парень даже не чувствовал его биения. — Я пойду, — она нервным движением заправляет выбившуюся прядь волос за ухо и взглядом, по-прежнему избегая хозяина книжной лавки, ищет свои оставшиеся вещи. — Темари, — хрипит Шикамару, когда она поднимает рюкзак, лежащий рядом с его брошенной вечером рубашкой, — Там холодно. Рубашку возьми. Замерев, она впервые за весь её монолог поднимает на него недоумённый взгляд, машинально тянется к предмету одежды и, явно не отдавая себе отчет в своих действиях, прижимает хлопковую ткань к груди и широким шагом направляется к выходу, оставляя позади себя сваленные в кучку куски торта с названием «Шикамару Нара», припудренные пеплом от сигарет. Он вяло следом выходит на улицу, с удивлением замечает, что уже достал из пачки сигарету и всматривается в сторону метро. С опустошённой и неожиданно лёгкой головой он подходит к кондитерской Акимичи для лучшего ракурса, хотя фигуру своей помощницы так и не замечает. Но докурив и бросив мимолетный взгляд на своё книжное детище, владелец лавки замечает, что ветки и листья деревьев с его крыши падают не просто так. Огромная, поваленная напрямик на его крышу крона дерева, росшего за магазином, недовольна взирала на него, осыпаясь новыми слезами в виде своих покалеченных конечностей.

***

«Абонент временно недоступен, — в очередной раз произнес обезличенный голос в динамике телефона, вызывая лишь кривую ухмылку, — Пожалуйста, перезвоните…» Шикамару с зубной щёткой во рту утром понедельника ожесточённо нажал на кнопку сброса вызова, услышав записанное телефонной компанией сообщение, и сплюнул остатки пасты в раковину. Чёртову дюжину. Целую чёртову дюжину он позвонил ей за выходные. Писать смс-ки он перестал ещё субботней ночью, смекнув, что телефон и так отключён, и его обрывистые просьбы перезвонить и попытки вывести девушку на хоть какой-либо диалог улетают в пустоту, оставляя прощальный след в виде замешательства и растерянности. Прошедшие выходные парня были самыми распланированными за несколько лет его самостоятельной жизни вне родительского дома. Если бы он даже завёл на эти два дня ежедневник, благополучно чуть позже швырнув его в тот самый угол квартиры, в котором все предметы становятся забытыми и ненужными, то записи в нём выглядели так: Утро: — проснутся, покурить. — позвонить Темари. День: — поразмыслить не написать ли смс-ку Темари. — позвонить Темари. Вечер: — поразмыслить купить ли пива. — выпить пиво и позвонить Темари. Единственной вещью, выбивавшейся из намеченного распорядка, было упавшее на крышу книжной лавки в бурю дерево. Ему пришлось почти до вечера проторчать в лавке в ожидании электрика и городских служб, чьё дерево так нагло посягнуло на покой и целостность крыши. Выключенный телефон раздражал, а её побег из книжного субботним утром сразу после секса с ним вызывал бескрайнее чувство досады, не перестающее бесконечно расползаться во все стороны света. Не могла же она так отреагировать на процесс интимной близости с ним? Даже в этом Шикамару не был уверен, ибо все, на его взгляд, логичные домыслы и попытки обосновать поведение девушки разбивались о камень преткновения всей его жизни: женщины и логика несовместимы. Только в одном шатен точно не сомневался. Помощницы в книжной лавке он сегодня не увидит. Ещё один гемор в копилку. Об очевидном, к слабому удивлению Шикамару, докладывает сочащийся энергией и лучезарностью Наруто, подошедший пружинистой походкой к скамейке напротив магазина. Всё-таки он питал небольшую надежду, что блондинка включит телефон и сама его оповестит об отсутствии. — Темари попросила передать Канкуро передать тебе, что она заболела, так что я передаю это тебе от Канкуро, которого попросила Темари, — он беспечно закладывает руки за голову и падает на скамью рядом с курящим шатеном. — Понятно, — вяло протягивает Нара. На мгновение оживившись, хозяин книжной лавки оглядывает блондина внимательным взглядом и косится в сторону уже открытого магазина сладостей друзей. Идея, неожиданно пришедшая в голову, казалась сумасбродной и слишком рискованной. Но все же, взвесив все возможные варианты, продолжая всматриваться в сидящего Удзумаки и вызывая у него недоумение, Шикамару шумно вздыхает. — Ты не хочешь у меня поработать за кассой, пока Темари нет? — Конечно! — он лучезарно улыбается и хлопает его по плечу, — Без вопросов, дружище! Всё равно у нас склад почти пустой, вряд ли Сакура и Саске будут против. — Пустой? — Ага, — продолжая улыбаться, Наруто оглядывает чистое небо, — Саске же отменил поставку. — А в чём проблема её снова заказать? — Нельзя, иначе Сакура уйдёт из магазина, понимаешь? — будничным тоном бросает Наруто и резво подскакивает со скамейки, — Ну, идём книжки продавать? Спорим, сегодня, Шикамару, у тебя херова туча покупателей будет! У меня типа, знаешь, аура особенная. Шатен, косясь на беспечного Удзумаки, в недоумении приоткрыл рот и слегка сощурился. Единственное, что он сейчас понимал, это только то, что его непонимание вселенной достигло глобальных масштабов. Идея была ужасной ровно настолько, насколько Наруто Удзумаки разбирался в литературе. Все мрачные мысли по поводу Темари немедленно, с сожалением покачав головой, решили сами отойти на второй план, уступая место Наруто, светящемуся от дружелюбия и сбивающего всеми частями своего тела книги с полок на каждом шагу. Каждый раз он сконфуженно потирал шею и посмеивался себе под нос, и каждый раз он начинал орать на всю лавку, вызывая у посетителей озадаченность и оглядки по сторонам: — Извиняй, Шикамару! С нервно дёргающимся глазом Шикамару в очередной раз смерил Удзумаки напряжённым взглядом и неуверенно попытался воспроизвести подобие улыбки шарахнувшейся от громкого возгласа испуганной старушке, сразу же засеменившей к выходу. Хозяин же книжной лавки, недовольно хмурясь, плёлся разгребать оставленные после себя погромы в виде перевёрнутых вверх ногами и хаотично расставленных книг. Апогей достиг своих высот ровно в тот момент, когда Нара лениво плёлся заполнять пустующие места в стеллажах и заметил на одной из полок оранжевый огрызок яблока. — Да ты, блять, издеваешься… — беззлобно пробубнил Нара, испепеляя яблоко взглядом. — Что, простите? — раздался возмущённый сзади голос, и женщина средних лет со стуком поставила рассматриваемую книгу обратно, бросив на прощанье застывшему господину Нара: — Хам! Парень равнодушно проводил стремительно удаляющуюся фигуру взглядом и глубоко вздохнул. Шикамару точно знал, что Наруто проделывает свои трюки неумышленно. В конце концов, он слишком долго его знает, чтобы действительно считать, что именно сегодня в голову блондина вдруг ударила моча, и тот сшибает книги и орёт как ненормальный умышленно. Исходя из подобных домыслов, можно было бы смело заявлять, что моча в голове у него на постоянной основе и чаще всего имеет для окружающих свой определённый шарм. Иначе Удзумаки Наруто не был бы самим собой. Уловив момент, когда посетители редеют, Шикамару, отдуваясь, отходит от жаркой кофемашины и распахивает окна. — Слушай, — говорит он Наруто, скучающе залипавшему в телефон за кассовой стойкой, — Ты можешь ограничить своё передвижение вблизи книг? — Оу, — смутившись, Наруто негромко смеётся и бросает на него виноватый взгляд, — Прости, Шикамару, у тебя тут такие проходы просто узкие… И книг столько… — Я всё понимаю, что ты, — Нара успокаивающе кивает и машинально тянет уголка рта, — Н-да, многовато что-то макулатуры для книжного, согласен. — Да нет-нет, — не уловив сарказма, продолжает Наруто, — Я понял, да и сам не хотел слезать отсюда, — он хлопает высокий стул по спинке, — А то некоторые такие вопросы задают, что я и половины слов ни хера не понимаю. И почему-то все уходят, когда говоришь им самим поискать. Ну, и ленивый потребитель нынче пошёл, а? При виде вошедшей в магазин толпы Нара, поджав губы, поспешно удаляется в зону кафе, тут же принимая первые заказы на горячие кофейные напитки. — Слышь, Шикамару! — раздаётся перекрывающий играющую в колонках музыку громогласный голос Наруто, — Открой окна пошире, а то у тебя воняет так, будто бомж в подсобке сдох! Шикамару в ужасе расширил глаза, стараясь не думать о числе покупателей, которых он потерял за сегодня благодаря «особой ауре» блондина, и, замерев, наблюдает, как добротное число людей оборачиваются в его сторону, машинально принюхиваясь и покачивая головами. Благо, в последующие часы он действительно больше не отходил от стойки, углубившись в работу и даже отправив к нему персонально несколько покупателей с вопросами о наличии и местонахождении тех или иных книг. Вынырнув из лавки на перекур в опускающиеся над городом сумерки, Шикамару замечает сидевшего на лавке Саске, который нахмурившись уставился в одну видимую только ему точку в пространстве. — Наруто ещё не спалил твой магазин? — протягивает Учиха ровным лишённым каких-либо эмоций голосом. — Скажем так, только поджёг спичку, — Нара садится рядом и слышит слабый зачаток смешка, — А вы… — Шикамару не хотел задеть и так напряжённые струны в отношениях двух друзей, — Как справляетесь без Наруто? — Скажем так, без лишних резких движений, — брюнет оскабливается и кидает понимающий взгляд на ухмылку хозяина книжного и, докурив, молча уходит. Впервые за несколько недель Нара Шикамару чувствует себя настолько разбитым, что кровать в его мыслях занимает всё пространство. С облегчённым вздохом он закрывает изнутри двери книжной лавки и оборачивается на блондина. — Теперь уборка, да? — в нём энергия плещется даже в десять вечера, а улыбка не теряет своей утренней доброжелательности. Шикамару остаётся лишь гадать, где он берёт неиссякаемый источник позитивных волн. — Я сам, — молниеносно проговаривает он, устало падая на ближайший пуфик, — Иди лучше домой. — Да ладно тебе, — Наруто бодро вскакивает со стула, — Кстати, а это чё такое тут лежит? Шикамару лениво переводит взгляд на поднятую увесистую с кассовой стойки папку и несколько листков о субботних приходах электрика и городских служб. — А, документы на лавку. И заключения об осмотре и работах. — Каких? — Наруто с интересом принимается вчитываться. — Да в бурю дерево повалилось на крышу, — сквозь зевок протягивает шатен, — Заделывали дыру, да и пробки выбило не кстати. — Дерево? Серьезно? — Удзумаки присвистнул и отложил документы в сторону, серьёзно взглянув на Шикамару, — А ты уверен, что они нормально крышу заделали? Знаешь, какой они болт кладут на всё это? Пришлют хрен пойми кого, который абы как всё сделает. — Да там небольшой пролом, все в порядке, — удивленно произносит хозяин книжной лавки, замечая неподдельную серьёзность Наруто. — Как знаешь. А документы ты зря здесь хранишь, — задумчиво проговорил Наруто, нахмурившись, — Мало ли что случится. Дома хотя бы спокойнее было. Оторопев, Шикамару наблюдал за сборами Удзумаки домой. Тот, уходя из лавки, одарил его тёплой улыбкой и скрылся в улочке, оставив озадаченного от не свойственных блондину слов одного. Наспех прибрав магазин и без конца зевая, он замер около стойки. Слова Наруто не были лишены смысла. Усмехнувшись сам себе, Шикамару медленно сложил оставшиеся документы в папку и положил её в рюкзак. Погасив свет, он вдруг остановился у двери и задержал взгляд на двери в подсобку. Горько улыбнувшись воспоминаниям, он медленно выпустил из руки ручку двери. «На свете есть тысячи и тысячи книжных лавок, но, чёрт возьми, эта лавка одна из особенных.» Он в потёмках проходит в подсобку, кривя лицо от назойливого запаха аммиака, на ощупь находит нужную ему коробку и, бережно держа её в руках, закрывает книжную лавку. В руках у него та самая коробка с памятными вещами его дедушки.