неправильный

Маленькая, по сравнению с остальными, девочка медленно идёт за сопровождающей, таща за собой огромный чемодан; старая женщина с помятым видом, но положительным настроем, громко щебечет про «свежий воздух» и «веселое времяпровождение», а Кристина своими огромными оленьими глазами смотрит на вывеску «ДРУЖБА» и растерянно выдыхает. Девчонку пробивает мелкая дрожь, в голове сотни мыслей проносятся: что будет, если соседки плохие попадутся?; а если она изгоем станет?; вдруг украдут что-то ценное, а она, в силу своего слабовольного характера, и слова никому не скажет?; что, если... — Заходите за мной и по одному подходите к пункту распределения, — вынуждает отвлечься от мыслей сопровождающая, и Кристина, сминая край юбки, проходит на территорию лагеря. Разнообразие цветов бросается в глаза и отвлекает внимание, а яркое солнце заставляет зажмуриться, но Кошелева оторваться не может, всё смотрит-смотрит-смотрит... И то, что она видит, ей нравится: прямо напротив входа огромное зеленое поле и трибуны; рядом прекрасная аллея с округлыми фонарями и декоративными растениями; вдалеке виднеются красивые здания, видимо, там она и будет жить. неплохо, на первый взгляд. Ожидание затягивается надолго, и, в попытке себя развлечь, девушка снимает рюкзак, кладёт его рядом с чемоданом и отходит от толпы, дабы рассмотреть побольше; она видит статую какого-то мультяшного героя, проводит рукой по контурам и думает, что неплохо бы подправить, реанимировать состояние статуи, сказываются годы учёбы в художественной школе. Потом на глаза бросается клетка, где находится настоящий петух, она присаживается рядом, хочет погладить, но тот начинает истошно орать, а следом за ним тётка, сидящая за столом распределения, требует ей встать на место. Девчонка встаёт поспешно и чуть ли не бежит к чемоданам, при этом спотыкаясь об неровный камень, практически падая. Но момент, и кто-то держит за талию, не давая упасть, а у Кристины дыхание перехватывает, и она, придя в себя через пару секунд, осторожно отстраняется, смотрит снизу вверх на «спасителя», больно высокий оказался. — Осторожнее, — смотрит на неё, ухмыляется по-доброму. Девушку зовёт сопровождающая, а она сдвинуться не может, ей вот так вот уходить не хочется. Нужно хотя бы поблагодарить, но все мысли в голове смешались, Кристина банальное «спасибо» произнести никак не может. Блондин разглядывает её ещё пару секунд и гладит по голове мимолётно, как маленького несмышлёного ребёнка. —... малышка-мартышка, постарайся больше не падать. Она удивленно смотрит в спину удаляющегося «спасителя», хмурится. Мартышка — это ещё что? Такое оскорбление или своеобразный комплимент? Ещё больше хмурится, точно не комплимент, обещает себе поквитаться с блондином в течение смены: он очень взрослым выглядит, наверное, с ней в отряде будет. Полчаса спустя, она дождалась своей очереди детей было донельзя много, определили девчонку в самый старший отряд, что и было ожидаемо, но чувство волнения накрыло с головой, словно шанс был попасть в отряд помладше, где всё менее агрессивно. Мама запугала рассказами о том, что творится среди старших в лагерях. Кристина губы пухлые кусает, сжимает пальцами тонкими всё тот же рюкзак и ждёт вожатого, что отведет её в корпус. Думает, что со стороны выглядит как запуганный зверек мартышка, прикрывает глаза на секунду, чтобы успокоиться и, открыв их, видит перед собой девушку улыбающуюся. Она смотрит на Кошелеву так тепло, что той сразу спокойно становится, она в ответ неосознанно улыбается. — Приветик, ты Кристина? — девушка кивает, и человек-солнце улыбается ещё шире. — меня зовут Назима, я твоя вожатая. Долго меня ждала? Прости, но ты такая маленькая, совсем не выглядишь на семнадцать, я немного растерялась. Вожатая посмеивается, а Кристина надувается картинно и, слыша звонкий смех Назимы, мгновенно присоединяется к ней. Эти её слова совсем не задевают, хотя обычно она довольно бурно реагировала на подобного рода высказывания. Ну обидно же, когда все ребёнка в тебе видят, хотя ты уже почти совершеннолетняя, ты хочешь того же, что и сверстницы, а в первую очередь - соответствующего поведения по отношению к себе. Все друзья воспринимают как малышку-Крис: излишне опекают и парней всех отгоняют, особенно тех, которые старше. — Нет, я тут минуты две стою, так что все хорошо, — заправляет прядь волос своих коротких за ухо и тянется к ручке чемодана, но вожатая пресекает её попытку: хватает чемодан да Кошелеву под руку, словно подругу давнюю, и подмигивает весело. — Ну раз всё хорошо, то пошли, я тебе корпус покажу. Ребят ещё мало, поэтому комнату сама можешь выбрать, которая понравится. Корпус оказался отдельным, так что в здании будет находится только её отряд, что, несомненно, радовало, но главной изюминкой было то, что прямо перед зданием открывался прекрасный вид на море. Он завораживал и заряжал вдохновением, хотелось запечатлеть этот момент на холсте. Кристина уже предвкушала вечера перед морем, весёлые крики чаек и неистовые волны, сбивающие с ног, что уже бьюся о прибрежный песок где-то внизу. Пока подопечная рассматривала пейзаж, Назима, извинившись, ушла встречать других ребят, так что после полного наслаждения видами разбираться с комнатой пришлось самой: из-за того, что она не знала кто где живет, пришлось просто открывать дверь, естественно, предварительно постучав, и смотреть занята комната или нет. Набравшись смелости, девушка открыла первую дверь и наткнулась на три изучающих взгляда. То краснея, то бледнея, промямлила что-то вроде «извините, я дверью ошиблась» и, проклиная свою застенчивость, поплелась ко второй двери. Здесь, дверь после стука открыли сами. На пороге стояла красивая девушка с искрящимися глазами и длинными завитыми волосами, улыбка у неё была чуть ли не до ушей, и, рассмотрев Кошелеву, она буквально затащила ту в комнату, не забыв чемодан и рюкзак. — Ты же наша новая соседка, да? Нам как раз одной девочки не хватает, оой, ты такая миленькая, — мгновенье, и её сжимают в объятиях, не успевает Кристина и пикнуть. Хватка сильная у неё, сжимает так, будто Кошелева самый мягкий плюшевый медведь в этом мире а может, она примерно так и думает. — Майер, не пугай бедную девочку, — раздается голос сбоку, и Кошелева смотрит на вторую девушку, взгляд которой прямо кричит: «извини за неё, и держись, подруга». — Что такое? Я проявляю дружелюбие, — недовольно кривит свои губы и не отпускает. — Ну встань хотя бы, Соф, она подумает, что ты высокомерная. Та лишь закатывает глаза и улыбается, думая о том, что подруга слишком легкомысленная, а затем встает с кровати и подходит к ним. Шатенка, не теряя времени зря, затягивает в объятия и Софу, а затем они молча кружком стоят: Майер не перестает улыбаться; Софа смотрит на Кристину тем же взглядом, что и до этого. Ей очень хочется удариться об что-нибудь головой, потому что ситуация абсурдная донельзя, но она молча обнимает подругу и новую знакомую, имя которой «мисс-дружелюбность» даже не удосужилась узнать; а Кошелева удивляется такому «ритуалу приветствия» иличтоэтовообщетакоепомогите, но потом думает, что определенно остаётся здесь, обнимает девушек в ответ, и, когда они, наконец, отстраняются друг от друга, комната наполняется смехом из-за нелепости всей ситуации. Кристина думает, что зря волновалась; Софа же впервые благодарна Майер за её нестандартные методы знакомства, потому что девочка, которую та затащила, выглядит как маленькое солнышко. Чувствует, они будут хорошими подругами. Спустя два часа, видимо, добрая половина отряда уже набралась, и Назима пригласила всех в беседку-ротонду, находящуюся возле корпуса. За это время Кошелева успела хорошо познакомиться с соседками, прогуляться по всему лагерю, даже пообсуждать парней, которые попадались на глаза говорила в основном Женя. Так, например, выяснилось, что самыми топовыми мальчиками в этом лагере являлись вожатые. Кристина смущалась и краснела на все высказывания Майер, но была счастлива, что наконец-то с ней обсуждают такие темы. Она даже соглашалась с шатенкой, ведь, без шуток, вожатые были просто красавчиками, будто в этом лагере их по внешности набирали. С парнями из отряда же всё было куда сложнее. Кошелева тихонько рассматривала всех, кто находился в беседке, и, к сожалению для себя, подметила, что больше половины являлись быдлом пацанами с района; те не переставали гоготать и материться, а таких личностей девочка побаивалась. Софа тоже была не в восторге от мужской половины отряда, закатывала глаза и подбадривающе сжимала ладошки Кристины в своих, знала, что девчонку пугают эти идиоты неотесанные, защитить хотела от их взглядов хищных. Женя лишь весело улыбалась и что-то вроде «да ладно вам» щебетала, она уже с парочкой парней переговорить успела, ей они совершенно нормальными казались. Через какое-то время подошла и сама Назима. Со своей улыбкой неизменной, всё ещё полная энергии, она располагала к себе, доверие полное вызывала. — Так, ребятки, я вижу, что все уже собрались. Давайте знакомиться, меня зовут Назима, кто не забыл, и я ваша вожатая на эти замечательные двадцать четыре дня, — девушка достала какие-то бумаги. — давайте не терять времени зря, потому что скоро мы идём на обед; в общем, до сон-часа нам нужно придумать название отряда, девиз, выбрать капитана и прорепетировать выход. Открытие смены завтра, но сегодня представление отрядов и мероприятие, посвящённое знакомству с лагерем. Тематика этой смены - морская, и, как вы уже поняли, всё должно быть связано с ней. Набросайте каких-нибудь идей, и потом мы обсудим это дело. Название может быть шуточным или с подсмыслом, тут уж как вы хотите. Парни заметно оживились, вскочили и в кучку собрались, что-то крича, руками активно жестикулируя; девчоки же продолжили тихонько сидеть на своих местах, шепотом переговариваясь иногда, небольшую неловкость и смущение чувствуя. Вот такой вот парадокс: мальчики шумные и раскованные, ни капли стеснения, а девочки тихие и спокойные Майер немного выпадала из списка. Под общий шумок все не сразу заметили появление двух новых лиц: блондин с каре и парень в очках с усами. — Нази, всё обсудили уже? — присаживается на огорождение беседки блондин, а рядом и его друг. — Самое основное, то есть тему поведения и организованности, оставила на тебя, Макс, — криво улыбается и кивает парню, что рядом с Максом. — Знакомьтесь, ребята, этот лохматый дурачок без галстука – ваш второй вожатый. Все затихают и внимательно смотрят на нового вожатого и неизвестного, что сидит рядом. Девочки заметно «оживают» и даже улыбаться начинают приветливо. Майер шепчет тихо: «я же говорила, что вожатые тут самые крутые, я была права-а»; а Кристина давится воздухом, уверена была, что он пионер, но никак не вожатый. Зато про то, что он будет в её отряде догадалась. — Спасибо за оригинальное представление, Назимамуля. Я Максим, но для вас, засранцы, Максим Дмитриевич — усмехается, видя, как она закатывает глаза, и пересаживается на скамейку в беседке, складывает руки на столе по-деловому. — Итак, говорю сразу: если будете хуйню творить и вожатую обижать — разговор наш короткий будет. Я знаю, что вы хотите покурить, побухать, и даже если мы запретим это, ходить за вами по пятам будем и следить 24/7 – вы всё равно найдёте как достать эту херню, причём не без последствий. Но не вижу в этом смысла, вы ребята взрослые, и ни я, ни Назима не собираемся запрещать вам сигареты, уж если ваши родители не уследили, то почему мы должны за кого-то их прямые обязанности выполнять? У нас тут детский лагерь, а не исправительная колония. Скажу больше: я даже разрешу вам бухать, но иногда и за отдельные заслуги. В общем, вы можете делать всё, но если я разрешу. Если попадаться будете – защищать мы вас не будем, и лавочка закроется быстро; если будете наглеть – буду объяснять на вашем языке. Девочки буквально ловили каждое слово вожатого и восхищались его «брутальности». Мальчишки же одобрительно улюлюкали и кидали что-то вроде: «вообще нормальный мужик». Кристина сидела тихо и возмущалась про себя поведением Максима Дмитриевича, кулачки свои маленькие сжимая. Она посмотрела на Женю, ища союзника, но та с довольной улыбкой осматривала вожатых-красавчиков, и Кошелева поняла, что тут поддержки не найти, сколько не ищи. Точка зрения Софы оказалась куда адекватнее, было видно по выражению лица; в глазах стоял немой вопрос: «Что за хрень тут происходит?» – а брови искажало недовольство. — Капитана выбрали? — спросил блондин, который успел достать телефон и полностью ретировать своё внимание в гаджет. Его друг с самого начала был в телефоне, и, что-то подсказывало, они прямо сейчас общались в соц.сетях, находясь в метре друг от друга. — Нет, но я, кажется, уже знаю, кто очень подходит на эту роль, — хитро улыбается и вдруг смотрит на Кристину. — Кристин, поздравляю. Все в миг обращают внимание на неё, даже Максим Дмитриевич, что был так занят телефоном, поднял на неё свой взор и, на секунду, завис, а потом улыбнулся весело. Заметил наконец-то. Кошелева бледнеет, её и без того огромные оленьи глаза становятся ещё больше. Руки потеют, а ноги будто свинцом налились; если бы девочка стояла сейчас – точно шлепнулась бы. Может Назима про другую Кристину сказала, и она где-то рядом сидит? Вертит головой своей, как котёнок новорожденный, но рядом только её девочки, которые тоже на неё смотрят. — В..вы про меня? — негромко, еле выговаривает. — Полностью согласен, она точно подойдёт, — кивает Максим так быстро, будто это самая очевидная в мире вещь, и весело подмигивает белой, сливающейся с беседкой, девушке. — теперь далее: на сегодня плакат с названием отряда нарисовать надо будет, Назим, что с названием решили? Кристина ещё возразить хочет, но и слова вымолвить не может, от возмущения и отчаяния задыхается. Софа руку её гладит, а Женя обнимает заботливо, хихикая, «вот это тебе повезло». — Мы договорились, что они вариантов до сон-часа накидают. Нужно только тех, кто рисует найти, — берет одну из бумаг, которые до этого достала, и ручку в руки берет. — Так, кто у нас рисует? — спрашивает второй вожатый и всех оглядывает. — Ой, так Крис пять лет в художественной школе училась, она очень красиво рисует! — восторженно щебечет Майер, а Кошелева выдыхает со стоном. Софа глаза закатывает в который раз за день и пихает подругу локтем. Все опять смотрят на Кристину, а она опять бледнеет. — Так это же вообще прекрасно, Кристина у нас находка просто, — в открытую веселится Макс, а Назима взглядом недовольным его затыкает и обеспокоенно на Кошелеву смотрит. — Кто ещё умеет рисовать? Одна Кристина за отряд отдуваться не будет. Пару человек руки неохотно подымают, а Назима записывает для себя. Жалеет, на мгновение, что капитанство на малышку повесила, но лишь на мгновение, потому что навязчивое чувство того, что она непременно справится и будет отличным капитаном – не оставляет казашку. А если получаться что-то не будет, то она непременно поможет. Дело близится к сон-часу. Они пообедать уже успели, а Кошелева всё в прострации находится. Плакат нарисовать – это уж ладно, что-что, а с изобразительным искусством проблем не было. Но капитаном быть в отряде, где все мальчики такие пугающие, а девочки совершенно незаинтересованны ни в чём разве что в рассматривании вожатых-красавчиков – ад сущий, тут к гадалке не ходи. Да и вообще, такое понятие, как «капитанство» – не её история; камон, Кристина же как воробушек, который только летать учится. Капитан – это, по сути, самый заводной человек в отряде, который заряжает энергией своей других; он как вожатый на пол ставки. А ей чуждо всё это, не такая она. К плечу дотрагивается кто-то тихонько: — Кристин, всё хорошо? Прости-и, ну прости меня, пожалуйста, я же не знала, что нельзя было про художку говорить, — канючит Женя и ногами стройными своими на одном месте топчется, словно они в детском садике сейчас. — просто когда наш Максим-секси-Дмитриевич задал вопрос – мозг отключился и я всё выдала. Ну прости-прости-прости... —Майер, по-моему, твой мозг отключен 24/7, — Софа Кошелеву обнимает. — Но я не думаю, что Кристинка на это злится. Переживаешь из-за должности капитана, да? — ...угу, просто, понимаешь... я же ведь... ну совершенно не подхожу... — Я не думаю, что Назима тебя просто от нечего делать выбрала. Она не выглядит как незрелый или безответственный человек, а значит разглядела в тебе то, что присуще хорошему капитану, ты так не думаешь, мм? — обнимает крепче. — Не загоняйся ты так, а лучше пойди да поговори с ней, раз настолько боишься капитаном быть. Кристина слушает её, чувствует, как тревога и дрожь на задний план отходят. И от чувства благодарности к подруге расплакаться хочется, ведь в новинку ей такая забота, непривыкшая она к этому. К дружбе настоящей. — Хорошо, думаю, мне и правда нужно с ней поговорить, спасибо тебе большое, — обнимает благодарно в ответ и, времени не теряя, выходит из комнаты, направляясь в вожатскую. Стучит несмело, но, слыша звонкий голос Назимы, в комнату приглашающий, заметно расслабляется. Проходит внутрь, разглядывает комнату мимолетно и идёт к вожатой, которая, похоже, уже знает, о чем разговор будет, но улыбается интригующе. — Ты ведь не просто так пришла, да? Из-за капитанства, я думаю — девчонка кивает. — Послушай... чтобы ты знала: я выбрала именно тебя не просто так, я увидела в тебе искреннего и сильного человечка, который может показать намного больше, чем от него ожидают. Ты не должна воспринимать это, как какую-то пытку. — Но ведь главное в капитане – это хоть какой-то авторитет, характер заводной. Вы извините, но у меня ни того, ни другого, — Кошелева губы поджимает и взгляд свой вниз опускает, всё ещё не веря, что сможет хоть маломальски отрядом командовать. Назима смотрит на неё, и вдруг чувство нежности к девочке хрупкой одолевает. Берет ладошки маленькие в свои и сжимает несильно. — Это не столь важно, Крис. Просто подружись с отрядом, узнай каждого получше и они поддержат тебя, сама не заметишь, как всё сразу легко станет. Я же вижу, что ты поменять что-то в жизни хочешь, почему бы не начать с этого? Кристина поднимает глаза на девушку, и ей стыдно становится. Уже несколько человек уговаривают и успокаивают, подход к ней ищут, а она как ребёнок маленький капризничает. Хотела же, чтобы перестали как к маленькой обращаться, но поведением своим другого обращения ожидать – это, как минимум, преступление. — Хорошо, я попробую. Надеюсь, что оправдаю ваши ожидания, — в первый раз за день расслабленно улыбается. Назима ликует и обнимает подопечную, Кошелева же ощущает себя настоящей плюшевой игрушкой, как и тогда с Майер, ведь обняли её за весь день больше, чем дома за год. И никто и не говорил, что ей не нравится это чувство. Они обсуждают названия отряда, которые уже предоставили ребята, выбирают тот вариант, который нравится больше всего и вожатая даёт Кристине первое задание – пройтись по ребятам и мнение их узнать. Она отбрасывает все страхи и проходит по комнатам, чтобы выбрать конечное название. Это оказалось совершенно не сложно, к удивлению, даже весело. Конечно, были те, кто недовольно смотрел на девочку и нехотя отвечали на её вопросы, но в основном ребята, к огромному удивлению Кошелевой, были довольно заинтересованными; и даже парни с района парни, которые казались пугающими, дружелюбно улыбались и помогали. По своему, конечно. К началу сон-часа они выбрали название и девиз, дело осталось за малым: нарисовать плакат и отрепетировать выход. Кристина, довольная и воодушевленная своим первым выполненным заданием, вызвалась нарисовать плакат на сон-часу, а пара девочек, что поднимали руки на собрании, безмолвно присоединились. Так, плакат был готов за час, а оставшийся час соседки потратили на болтовню и поедание еды, что купили ещё дома. Вторая половина дня прошла быстрее, чем первая, и настал момент «х». До мероприятия оставалось пол часа: выход отрепетировали; все девчонки навели марафет; мальчишки... мальчишки покурили, а значит были готовы. Женя надела очень красивое платье и накрасилась почти быстро, а Софа предпочла платью джинсы и толстовку, просто потому, что сегодня не открытие, чего париться? Кристина на скорую руку сделала себе стрелки и подкрасила ресницы, надев любимые шорты и топ, но не успела она и обуться нормально, как в дверь постучали и не дождавшись ответа в их комнату зашёл непутевый вожатый, уже с галстуком. — О, Кристина, тебя-то я и ищу: бери свои прибамбасы бабские и в вожатскую. — Извините, но... какие прибамбасы? — Косметичку свою бери и в вожатскую дуй. Максим Дмитриевич уходит, а девочки, переглянувшись, смеются звонко. Очень уж интересно, зачем вожатому «женские прибамбасы» понадобились. Кошелева берет косметичку драгоценную и направляется в вожатскую. Там полу-сидит, полу-лежит Максим Дмитриевич, который опять залипает в телефон. Девочка с каре неловко мнётся. — Извините? — Ты ведь хорошо рисуешь, да? — соизволил обратить своё внимание на неё, потянулся и пальцем к себе поманил. — Думаю, что хорошо, а что Вам, собственно, надо? — подходит и становится напротив него. Он отвлекается на телефон, а потом, смотря на неё снизу вверх, вздыхает недовольно, мол, чего встала-то?; и тянет за запястье вниз, садит к себе рядом. — У нас сейчас мероприятие, тыры-пыры, я буду на точке стоять, нужно дресс-код соблюдать, так что вот, — подносит фотографию персонажа-пирата известного. — сделай из меня – его. — Джека Воробья? — Капитана Джека Воробья. Смешок пускает с детского поведения вожатого и достаёт все нужные «прибамбасы». — Только мне нужно как-то сесть удобно, чтобы всё аккуратно вышло. Он оглядывается растерянно, а потом пододвигает тумбочку к себе напротив. Девушка кивает и садится на «рабочее место». Блондин закрывает глаза и сидит неподвижно, она пододвигается поудобнее и вливается в процесс. Так проходит довольно много времени, отряд весь построился, Назима говорит, чтобы они присоединились как можно быстрее и ведёт «детей» на массовку. Кристина почти заканчивает, но замечает, насколько близко оказалась к вожатому, и невольно представляет, как они целуются. От этих мыслей щеки горят, и она отстраняется резко, что не остаётся без внимания Максима. Он смотрит на неё удивлённо, а затем хмыкает хитро или самоуверенно?:

—Что такое, мартышка, нравлюсь?