Не теперь

Все пошло наперекосяк. Снова. Нора потрясенно охнула и неуклюже села. На обоняние немедленно накинулась густая, двухсотлетней выдержки, вонь гнилой воды и ржавчины. Чудилось, она добирается до самого мозга и выедает глаза. К горлу стремительно подкатил ком тошноты, Нора согнулась пополам и ее вырвало едкой желчью пополам со скудным завтраком. Череп опоясывала знакомая острая боль, в ушах шумело, а тело сделалось ватным. «Снова сотрясение», — отстраненно подумала она и с чувством сплюнула, пытаясь избавиться от привкуса горечи во рту и паники в сердце. Осторожно подвигала связанными за спиной руками и, убедившись, что вязали со знанием дела, цепко обшарила взглядом свою новую тюрьму. Заросшая гадкой слизью темная бетонная коробка примерно три на четыре метра обнадеживающей не выглядела. Тусклый свет давала лишь узкая щель под железной дверью. За ней громко и сосредоточенно чем-то шуршали. Наверное, ее охранник. И, кажется, упаковками от консервированных стейков. На редкость бесполезные догадки, если честно. — Проклятье! — глухо прорычала Нора, пытаясь прогнать страх злостью. Но это помогало слабо, потому что ярость, в основном, была направлена на нее саму. Она ошиблась. В который раз! — Надеюсь, рыцарь Шульц к нашим приватным беседам не присоединится, — за торопливым ужином в кафетерии Луиса, к сожалению, снова без кофе, Нора вспомнила сукина сына, который допрашивал ее первым. Шульц показался ей жестким, умным и хитрым типом. Пытался запутать каверзными вопросами, выводил из себя и цеплялся к словам, а попытки купить признание чередовал с весьма умелым запугиванием. Он же запретил кормить ее чаще раза в день и приказал будить через каждый час. Как уже знала Нора, рыцарь был преданным псом Картера. Главой его личной службы безопасности. — Нет. Я устроил так, чтобы он полетел в Чикаго вместе с Даниэллой, — у Бэрри снова гневно дрогнули ноздри. Нора не поняла, на что именно был направлена его злость, но на всякий случай осторожно поинтересовалась: — От них есть какие-то вести? Не то, чтобы она действительно переживала. Но подобные вещи лучше знать заранее. — Нет. Три дня назад Страж Картер доложила о провале миссии и намерении вернуться. Их ждали вчера утром, но задержка на сутки — дело обычное. — Рыцарь Шульц выглядел крайне заинтересованным своим расследованием, — она допила не слишком вкусный, но зато горячий отвар и с любопытством посмотрела на Бэрри. — Как вам удалось его выманить? Тот усмехнулся — сдержанно и коротко, но Нора все равно разглядела за этим самодовольство: — Сыграл на его паранойе. Сказал, что получил информацию о тайном альянсе Среднезападного Братства с Анклавом. А у Шульца на Анклаве серьезный сдвиг. Всех им заразил. Нора застыла, ее нервы будто прошило током. Она почти физически ощутила, как щелкнул в мозгу вставший на свое место кусок мозаики. Картинка сложилась пугающая, что и говорить. — Знаете, проктор, у меня появилась отличная идея, — она незаметно сжала кулаки, скрывая охватившее ее волнение и гася очередную волну паники — острую и болезненную. — Давайте устроим обыски прежде допросов? — Зачем нам лишний риск? — непонимающе нахмурился тот. — Ведь все уже просчитано. И не факт, что мы найдем нечто стоящее. Нора глубоко вдохнула и медленно выдохнула: «Вот так. Сердце, прекрати стучать так бешено. На нас же смотрят». Проктор действительно на нее смотрел: очень и очень внимательно. В его взгляде было сомнение и что-то еще. Может, тревога? Риск действительно был — старейшины могли прийти в окончательную ярость и сместить ее с должности следователя. — Насчет Миуры и Финча я не беспокоюсь. Но Дюран — крепкий орешек. Его нужно хорошенько вывести из себя. Так легче обрабатывать. Грязный прием, но другие здесь, кажется, не используют, — она сумела иронично пожать плечами. — Если бы у нас было время, я бы попыталась войти к нему в доверие и, конечно, воспользовалась бы другими рычагами. Но нам всего лишь нужно полностью его дезориентировать, вывести из зоны комфорта. Чем шире фронт обороны, тем тоньше защита, так? Она затолкала все эмоции вглубь и изо всех сил старалась выглядеть уверенной. Видимо, получилось не очень хорошо. Глаза Бэрри насмешливо прищурились, словно он понял, что сказанное — правда лишь наполовину. Однако позволил ей импровизировать. — Мое присутствие может удержать их от карательных мер. Но я позову ваших трофейных скрипторов для надежности. И заодно приведу вашу собаку. Думаю, она вас успокоит. — Проктор слегка качнул головой, будто в осуждении, поднялся и приказал: — Ждите меня здесь. Псину Бэрри привез с собой, а пятерых сотрудников отдела внутренних расследований, подчиненных рыцаря Бартоломью, Нора раздобыла сама — нагло забрала себе еще утром, заявив, что ей нужнее. Они и вправду здорово помогли при осмотре бункера Картера, но их главная ценность была, скорее, в факте их наличия, чем в навыках сыщиков. Скрипторы служили и прикрытием, и дымовой завесой одновременно. И отвлекающие маневры, и залог неприкосновенности были сейчас жизненно необходимы. Теперь она не просто выполняла приказ Бэрри, а и вправду рассчитывала кое-что найти в этих бункерах: улики, изобличающие их главного врага. Раскол внутри Восточного Братства, череда смертей старейшин, возвышение мальчишки-Мэксона и его оккупационные замашки. Попытка устранить старейшину-синта, вылившаяся в противостояние двух отделений Братства Стали... Обычно там, где правят бал обыкновенные глупость, жадность, подлость и страх, искать внешнего врага излишне. Но Нора уже убедилась, что представители верхушки Лост-Хиллза не были маразматиками. Западное Братство действительно очень нуждалось в Восточном, и эта стремительная и бескомпромиссная эскалация могла объясняться лишь одним — злым умыслом. Кто-то намеренно пытался ослабить самую могущественную организацию этой части мира — всю, целиком. И на вопрос: «Кто?» у Норы был всего один ответ. Анклав. Он как минимум дважды потерпел поражение в борьбе с Братством Стали. Первая, почти полувековой давности, победа рыцарей была одержана с помощью полулегендарного варвара, Избранного. Если верить летописи Квинлана, — агента Братства. Второй — в Вашингтоне, около десяти лет назад. Ходили слухи, что и Среднезападное Братство уничтожило базу Анклава в Чикаго. Так ли это, Нора не знала. Но откуда-то же они раздобыли роботов и военную технику? Зато ей было доподлинно известно, что в Мохавской Пустоши, все еще зализывающей раны после масштабного конфликта, окопались некие «Оставшиеся». И если Анклав действительно являлся наследником довоенного правительства, Нора сильно сомневалась, что дело ограничилось тремя базами. А заочное уничтожение главных противников стало бы прекрасным решением для настоящих стратегов, хорошо подкованных в теории и воспитанных на гордыне и непримиримости. И если она права, Анклав не мог не завербовать в Братстве агентов. И, вероятнее и страшнее всего, один такой даже пробрался в Совет старейшин и старательно мутил воду. Поднявшийся с низов Миура? Финч, отдавший тот приказ Кадену? Нора начала подозревать всех, включая Бэрри. И это напугало ее больше всего остального. Даже не заключенным с ним договором, не тем, что он теперь все время находился рядом — ей слишком хотелось доверять этому человеку. Тотальное одиночество показалось врагом хуже Анклава. Оно будто бы снова возвращало ее на цепь рыцаря Гейла. Впрочем, времени на рефлексию у нее не было. Нора вышла к Совету, воинственно подбоченившись и заявила, что допрос будет сразу после обысков, а обыски начнутся прямо сейчас. Ее ожидаемо попытались смести лавиной гневных выкриков, обвинений и угроз, но протокол, который вел Бартоломью, подтвердил их согласие и на первое, и на второе. А многозначительно молчащий Бэрри и шокированная шеренга скрипторов удержали старейшин от дальнейшей агрессии. Они согласились. И, как совершенно точно знала Нора, не упустят повода ей отомстить. Пусть. Норе было все равно. Она так от всего этого устала, что чувствовала себя не то выпотрошенным кротокрысом, не то синтом даже не второго, а первого поколения. Примитивной машиной, запрограммированной на один алгоритм действий. Доиграть эту партию, поговорить с Дансом, найти способ его предупредить, а потом лечь и сдохнуть. Но не раньше. — Скрытые сейфы, тайники, секретные папки и шифры? — Нора прошлась по кабинету Миуры, которого избрала первой жертвой, краем глаза следя за реакцией остальных старейшин. — Ничего такого, — Миура все еще гневно раздувал ноздри, но кроме раздражения в его голосе ничего не было. А вот Дюран непроизвольно прищурился. Нора взяла это на заметку и холодно кивнула: — Приступаем, коллеги. Объем работы оказался невелик. Джон Миура был таким же поклонником минимализма, как и покойный Картер, разве что стеллажей с книгами и технической документацией у него стояло побольше. Нора занялась письменным столом, предоставив скрипторам, Бэрри и Псине проверять стены, полки и вентиляцию. Просмотрела все папки с документами, вынула и простучала все ящики, внимательно осмотрела крышку и панели. И при этом не забывала поглядывать на хозяина. Миура стоял и взирал на растущий в его кабинете хаос с угрюмым видом, но никакого особого волнения не выказывал. И лишь небольшая стопка писем, перевязанная пестрым шнурком и вынутая Норой из неприметного, запертого на ключ нижнего ящика стола, заставила его нахмуриться еще сильнее. Обыски в бункерах остальных старейшин прошли по той же системе. Но на этот раз им все же пришлось выгребать документы из скрытых сейфов и тайников. Обыск в обиталище Миуры произвел нужное впечатление, и остальные члены Совета указали расположение своих схронов сами. Только Дюран «забыл» сказать о маленьком тайничке за обычным сейфом, обнаруженном Псиной. В нем были наркотики, которые Нора, не привлекая внимания, спрятала в свой рюкзак. Результатом бурной ночи стали около пяти килограммов разных бумаг и голодисков, взгляды, ставшие откровенно враждебными, и чудовищная головная боль. Нора решила внимательно изучить добычу наутро, на свежую голову, снова приняла таблетки и стимуляторы и приступила к допросам сразу по возвращению в Лост-Хиллз. Как вести разговоры со старейшинами, они с Бэрри обсудили еще в бункере Кларенса и даже слегка порепетировали. Схема, предназначенная для Миуры и Финча, была предельно проста. Сначала Нора многозначительно хмыкая, листала изъятые документы и задавала уточняющие вопросы, затем расспрашивала о взаимоотношениях с Рональдом Картером, а потом проникновенно смотрела на старейшину и говорила, что верит в его невиновность. Эстафету тут же подхватывал Бэрри. Он признавался, что и не подвергал сомнению добродетельность их визави: деятельность Миуры всегда была кристально прозрачной, а все, что хотел бы скрыть Финч, уже выплыло наружу. Проктор предлагал каждому старейшине свою полную и безоговорочную поддержку. Нора задумчиво роняла, что в такие нестабильные времена Братству нужен сильный лидер и сокрушалась, что централизованная власть осталась в прошлом. Бэрри, понизив голос, отвечал ей, что попытки выбрать единого лидера предпринимались, но всякий раз старейшины предпочитали голосовать сами за себя. На что Нора простодушно предлагала сделать старейшиной его, проктора Дугласа Бэрри, если, конечно он готов идти до конца. А потом подарить дополнительный голос тому, кому нужно, обеспечив ему победу. С Миурой этот спектакль прошел гладко — кажется, он принял все за чистую монету. А вот Финч начал юлить. Еще бы! Куда больше он был бы рад увидеть старейшиной полностью подконтрольного ему Майкла. Бэрри скромно развел руками и отступил — на этом этапе согласие Дэррена Финча и не требовалось. Он должен был всего лишь заглотить наживку и начать торопить события. О верховной власти он мечтал и без них, но слова Бэрри еще сильнее разожгли его голод. Кларенс устроил им обоим выволочку. Но он был слишком усталым, чтобы бушевать на всю катушку. Поэтому просто пообещал это припомнить. А уходя процедил, что они оба находятся в его власти. Реакция старейшины оказалась такой предсказуемой, что Бэрри снова позволил себе короткую усмешку, пока его отец самозабвенно шипел на Нору. А той угрозы начальства были не в новинку. После ругани с Мэксоном, который умел быть по-настоящему страшным, это шипение скатилось по ее воображаемой броне, даже не задев. В разговоре с Дюраном Нора взяла на себя роль «злого копа». А потом к ней присоединился якобы «добрый коп» Бэрри и запугивание превратилось в шантаж. Старейшина действительно не смог удержать оборону и сломался, согласившись проголосовать за проктора. Но лояльность своего сына он гарантировать не мог. Бэрри спокойно кивнул: — С Николасом мы поговорим сами, — а после того, как Дюран ушел, оставив им письменное подтверждение своих слов, проктор подарил Норе очередной внимательный взгляд: — Вам стоит отдохнуть, Страж Марш. Вы неважно выглядите. — Нет! — наверное, она воскликнула это не возмущенно, а испуганно. — Сперва сеанс связи с Вашингтоном. Вдруг они передумают? Послушать, как она будет говорить с главой Восточного Братства, пришли все старейшины разом. Не то из мести, не то из любопытства. Небольшая радиорубка оказалась забитой под завязку. Нора села перед радиопультом, чувствуя, как на нее накатывают волны дурноты. — Лост-Хиллз вызывает Цитадель, прием, — с легкой дрожью сказал радист. Видимо, заразился разлитым в воздухе напряжением. — Цитадель на связи! — сквозь шорох радиопомех отозвался кто-то с той стороны. — Прием! — Срочное сообщение для старейшины Данса. — Данс на связи, — немного хрипло, но вполне сдержано сказал он спустя пару минут. Псина коротко и радостно гавкнул. Нора положила руку ему на голову, ища в этом прикосновении поддержку и силу. — С вами хочет поговорить Страж Марш, старейшина, — и радист пододвинул ей микрофон. — Доброе утро, старейшина, — начала она бодро, чувствуя, что задыхается, и отчаянно этому сопротивляясь. Его голос стал бальзамом для ее души, но бальзамом таким горьким, что на глаза наворачивались слезы. Может и вправду стоило сначала поспать? Хотя, какой, к чертям, мог быть сон? — Ах, простите, у вас уже день. Надеюсь, он добрый? — Страж Марш! Рад вас слышать! — от громадного облегчения, различимого даже сквозь шуршание эфира, ее сердце заныло еще сильнее. — С вами все в порядке? «Умница, подхватил полуофициальный тон», — мелькнуло в голове. В совсем официальные отношения между ними никто бы не поверил. Но и об их связи старейшинам знать было необязательно. — Да, да, конечно. Вам не стоило так волноваться. Всего лишь небольшие бюрократические проверки. — Она окинула старейшин ироничным взглядом. — Все действительно в порядке, произошло досадное недоразумение. Надеюсь, это не стало причиной необратимых ошибок? Данс выдержал паузу: — Простите... Мне бы хотелось быть уверенным, что это именно вы, и что вы не действуете под принуждением. — Боже, Данс, вам нужны пароль и отзыв? — коротко хохотнула она и снова нервно потрепала Псину за ушами. — Ну, хорошо, держите. Как говаривал мой коллега: «Duobus certantibus tertius gaudet». Помните? Что в переводе означает: «Излишняя подозрительность — не есть благо». Мы как-то беседовали на эту тему у меня дома. Кстати, как там поживает мой дорогой Кодсворт? Улыбка судорогой кривила ее губы. Поймет ли он ее послание? Переводилась эта фраза совсем иначе: «Когда двое дерутся, радуется третий». Юристы использовали ее в качестве определения типа конфликта. Нора знала, что Ник порой любил щегольнуть юридическими идиомами на латыни, надеялась, что Ричард сообразит, что под коллегой она имела в виду именно Валентайна. И что он догадается — какого третьего нужно подозревать. В его уме Нора никогда не сомневалась, но слишком многое стояло на кону, чтобы кидать головоломки без ответа. Данс опять помолчал, и эти несколько секунд едва окончательно не разорвали ей сердце. — Ваш дворецкий в полном порядке. Хм. Да, я помню эту вашу поговорку, — все же подыграл он. — Я вас понял, Страж Марш. Должно быть, я в самом деле погорячился. Передайте Совету старейшин мои искренние извинения. Надеюсь, они готовы их выслушать. Она приподняла бровь и снова на них посмотрела. — Закругляйтесь! — угрюмо велел Миура. — Я передам. Очень надеюсь на ваше здравомыслие, старейшина. И вашу осторожность, — добавила она со значением. — Конфликт не нужен никому. Вы меня понимаете? — Да, Страж Марш, — ответил Данс так бесстрастно, что она едва не застонала. И словно воочию увидела, как он упрямо выдвигает вперед челюсть. — Благодарю за службу, солдат. Береги себя. «Ненавижу тебя! Люблю, люблю, люблю...». Нора сглотнула, накручивая нервы на кулак и приказывая себе не раскисать. Как бы ей хотелось снова почувствовать крепкое и надежное кольцо его рук на своей спине! Его тепло, его силу и уверенность! И чтобы никогда не было этой грязи, боли и унижений... Но они были. Нора быстро вдохнула и выдохнула, справляясь с нахлынувшими чувствами. — И вы тоже, старейшина, — отозвалась она тихо и кивнула радисту. — Отбой, Цитадель. Конец связи, — с облегчением выпалил тот. Молчание в рубке было тяжелым, словно матка болотника. А Нора поняла, что распотрошенный кротокрыс бесповоротно протух, а у синта сели батарейки. — Слышали? — спросила она устало. — Он приносит свои извинения. Нам вовсе необязательно ссориться, правда? Худой мир лучше хорошей войны. — А вот это решать не вам, Страж Марш, — процедил Миура. — Занимайтесь расследованием. Надеюсь, скоро вы сообщите нам имя убийцы. А сейчас вы свободны. — Ad victoriam! — отсалютовала она и отправилась в свою комнату. Но еще до того, как ее голова коснулась подушки, разглядела под наволочкой свернутую в трубочку бумажку. Она снова села и дрожащими руками вытащила записку. Неужели послание от Данса, доставленное Кодсвортом? Но торопливые буквы сложились в три фразы и подпись: «Нам нужно встретиться. Есть информация об Анклаве. Приходи одна к складу возле литейной. Даниэлла Картер». — Черт, — простонала Нора. — Черт, черт, черт! Псина взволнованно лизнул ей руку и с тревогой посмотрел в лицо. — Этот день когда-нибудь закончится? — спросила она горестно и снова начала одеваться. А потом подумала и вложила записку в ошейник Псины, приписав на ней: «У меня нет оснований вам доверять, дорогой проктор. Но если я ошибаюсь — вы проморгали у себя под носом нечто важное». — Если со мной что-то случится — отнеси это Бэрри, дружок, — Нора ласково погладила пса по спине. — Иди за мной, но на глаза никому не попадайся, договорились? Псина встревоженно заскулил и задышал, вывалив язык. — Проктор Бэрри знает, куда вы направляетесь? — с подозрением спросили Нору охранники на выходе из бункера. Видимо, ее статус по-прежнему оставался здесь загадкой. — Разумеется, — невозмутимо солгала она. — Если я не вернусь через час, мы встретимся с ним в кафетерии у Луиса. Кафетерий был ей как раз по дороге. И надо же такому случиться, что из него ей навстречу вышел Майкл Финч. — Страж Марш! — обрадованно воскликнул он. — Доброе утро, паладин, — вымученно улыбнулась Нора. — Простите, наш разговор придется отложить. У меня возникло кое-какое дело. Майкл разочарованно вздохнул: — Понимаю. Но я сегодня свободен, могу вас тут подождать. «А почему бы и нет?» — подумала она. Этот парень не походил на агента Анклава, а подстраховка ей не помешает. — Хорошо. Если я не вернусь в течение часа, зайдите за мной на склад возле литейной. Мой визави может оказаться... э-э, нудноват. И вы здорово меня выручите. Паладин Финч просиял: — Буду рад помочь! Нора кивнула и пошла дальше. Ее слегка мутило от ноотропов и адаптогенов, которые она эти сутки пила горстями, перемежая со стимуляторами. Действие препаратов закончилось пару часов назад, оставив после себя ощущение похмелья. Нора поняла, что ее не только мутит, но и пошатывает, но за новой дозой решила не возвращаться. Ей не раз доводилось проводить на ногах и по двое суток, и всего лишь одна бессонная ночь показалась ей не настолько критичной. И это было очень, очень непрофессионально, глупо и самонадеянно. Склад оказался полутемным, заставленным штабелями с листовым железом, стойками с металлопрокатом и крупными закрытыми контейнерами. Нора прислушалась — никаких посторонних звуков. Возможно, Даниэлла просто не дождалась? Время в записке не указывалось. Вдруг, ее подбросили еще вечером? — Сюда! — нетерпеливо позвали ее громким шепотом откуда-то из глубины лабиринта. Она пошла на голос, на ходу снимая «беретту» с предохранителя. Но до источника звука дойти не успела — на ее затылок обрушился удар, и Нора с готовностью вырубилась. — Второй раз повелась на один и тот же трюк! — простонала она тоскливо и еще раз с ненавистью оглядела свое узилище. А потом поднялась на ноги и прошлась вдоль стен, ища хоть какой-нибудь выступ, крюк или гвоздь, о которые бы можно было перетереть веревки. Но кроме мерзкой и вонючей слизи ничего не нашарила. — Не паниковать, не паниковать, — упрашивала Нора себя, снова усаживаясь на пол. Но, кажется, ее организм решил, что она просит слишком много. Эта противная испарина, удушье и сердцебиение были ей хорошо знакомы. Но контролировать их сейчас она, увы, не могла. Нора закусила ворот комбинезона, стараясь дышать медленно и глубоко. И не думать, не думать! Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Но ее аутотренингу помешали чьи-то шаги. Свет в соседней комнате стал ярче, а потом дверь заскрипела на проржавевших петлях и впустила в комнату двух мужчин. — Что ж. Вот мы и снова встретились, — почти ласково произнес один из них. — Рыцарь Шульц, — прохрипела Нора задушено. — Только этого мне не хватало! И снова грохнулась в обморок.