Не теперь

Старейшины вызвали Нору «на ковер», не дав умыться и сменить грязную одежду. Ее взяли под конвой сразу на посадочной площадке — с совершенно ненужной помпой. Впрочем, это было даже к лучшему. По контрасту с пятью вооруженными людьми в силовой броне она производила сильное впечатление — маленькая, грязная, перепачканная кровью, но с гордо задранным подбородком. Солдаты Братства, встречающиеся им по дороге, останавливались и начинали перешептываться. На их лицах было сомнение. А Бэрри, решительно протолкавшийся к ней сквозь охрану, озабоченно нахмурился: — Вам точно не нужна помощь медика? Нора помотала головой: — Мне нужны душ, чистая одежда, еда и кровать. Но это может потерпеть. — И спросила, понизив голос: — Насколько все плохо? — А насколько плоха коллективная паника? — так же тихо отозвался он. Голос его звучал угрюмо. — Вы исчезли крайне не вовремя, Страж Марш. — Я не исчезла, меня похитили! — огрызнулась Нора хмуро. Ей было паршиво и без чьих-то упреков. — Если бы вы не отправились на тот склад в одиночку, никто вас не похитил бы! Крайне безответственный поступок. — Идите к черту, проктор, — проворчала она, хотя, на самом деле, Бэрри был полностью прав. — Я собиралась там и вашу задницу прикрыть, между прочим. — Весьма любезно, — лицо Бэрри приняло непроницаемое выражение, а его тон сделался изысканно-вежливым. — Жаль, вместо того, чтобы прикрыть мою задницу, вы влезли в задницу совершенно постороннюю. — И самостоятельно из нее выбралась, — этот разговор на ходу получался каким-то дурацким. Нора не могла понять — развеселиться ей или рассердиться. — Похвальная самодостаточность. Но несколько несвоевременная. Надеюсь, вы не играете в покер на деньги. — Да вы, сударь, шутник. Кто бы мог подумать! — С «подумать» у вас действительно проблема, дорогой Страж. Попробуйте как-нибудь на досуге. Нора даже затормозила от неожиданности и сообщила с негодованием: — А вот сейчас я действительно обиделась! — Отлично, — отозвался он голосом, полным яда. — Моя цель достигнута. Нора гневно сжала зубы и вошла в Зал Совета, все еще кипя от злости. Поэтому вместо того, чтобы оправдываться и разводить политес, она с порога накинулась на старейшин с обвинениями: — У вас черт знает что под носом происходит, а вы не придумали ничего лучше, чем начинать войну?! Даже если допустить, что я сбежала — выходит, мне помогал кто-то из ваших. Потому что чужих здесь нет! Вот, о чем нужно беспокоиться, а не наставлять пушки через весь материк! Нора успела выпалить все это прежде, чем ее остановили — никто не ожидал, что задержанная начнет с порога орать. Прооравшись, она почувствовала себя намного лучше. Старейшины удержали лицо, но Майкл выглядел искренне шокированным, как и оторопевшая охрана. Несмотря на это, он довольно гладко отрапортовал: — Страж Марш была обнаружена мною в ходе прочесывания квадрата Д-56 в разрушенном здании водонапорной станции. Ее насильно удерживал в запертом помещении незнакомый мне мужчина в униформе оруженосца Братства Стали. При попытке вступить в переговоры он скрылся в комнате, которую охранял, и взял Стража Марш в заложники, угрожая ей оружием. И мужчина, и Страж Марш несли на себе следы физической борьбы, при этом мужчина был ранен в ногу и вел себя неадекватно. В целях сохранения жизни и здоровья Стража Марш был мною застрелен. — Я бы и сама выбралась, — проворчала Нора. — Но все же, хорошо, что вы меня нашли, паладин Финч. Что касается похищения. Мне подбросили записку. Прямо в мою комнату в бункере! Некий незнакомец попросил о встрече на складе, обещал рассказать важные факты об убийстве, но просил прийти тайно и одной. Ссылался на то, что боится за свою жизнь. — То, что записка Шульца не попала к старейшинам, Нора узнала от Майкла. — Когда я пришла на склад, меня ударили по голове. И ранили мою собаку! — Это она добавила с совершенно искренним гневом. А потом продолжила уже спокойнее: — Незнакомый мужчина в униформе оруженосца в разговоры со мной не вступал, на вопросы не отвечал. Но, как я поняла, кого-то ждал. Я предприняла попытку освободиться. Она не удалась из-за того, что я не хотела его убивать: надеялась все же раздобыть информацию. А пока ждала нового удобного момента, появился паладин Финч. Ну а дальше он уже все рассказал. Труп Йозефа, рапорт Майкла, глубокие следы от веревки и наручников на запястьях Норы, здоровенная шишка на ее затылке, разбитая губа и здоровенный синяк под глазом заставили старейшин ей поверить. Ее отпустили отдохнуть и велели продолжать расследование. Но все попытки поговорить о подготовке Западного Братства к военным действиям встретили глухую стену. До ее комнаты Нору проводил проктор. Зашел вместе с ней, закрыл дверь, а когда обернулся, на его губах играла довольная улыбка: — Отлично. Лучшая защита — это нападение. Хорошо, что у меня получилось вас взбодрить. А то вид у вас был слишком уж подавленный. Нора даже задохнулась от возмущения: — Так вы нарочно это сделали?! Ах, вы... Вы — гребанный манипулятор, проктор Бэрри! — Можете называть меня Дуглас. Мне кажется, после того, как мы поговорили про задницы, этот официоз стал немного неуместен. Он улыбался не с насмешкой, а с симпатией. А потом продолжил снова строгим тоном: — Пока вас не было, мне пришлось хорошенько побегать. Успокаивать, отвлекать, шантажировать. Именно поэтому ракеты так и не взлетели. Кстати, я просмотрел архив, который вы изъяли. Весьма любопытно. Думаю, вам тоже будет интересно. Я его припрятал для вас. Со мной тайно связался рыцарь Шульц. Вкратце обрисовал свою позицию и изъявил желание ознакомиться с бумагами. Но тут уж решать вам. Впрочем, сейчас вы действительно нуждаетесь в отдыхе, Страж Марш... — Нора, — вздохнула она. — Спасибо за архив и ракеты. А за то, что меня бесили, благодарить не буду! Бэрри кивнул, сделал движение в сторону двери, но задержался и сказал: — Судя по вашему виду, вам было непросто. Мне кажется, вам не помешало бы отвлечься, Нора. Расслабиться, поговорить не о делах. Это можно устроить. Нора скептически хмыкнула: — Сомневаюсь, что получится. — Не попробуем — не узнаем. Она подумала, что отвлечься и в самом деле было бы неплохо. И с сомнением кивнула: — Ладно. Поболтаем. — Вам хватит часа, чтобы помыться? А я попрошу Луиса, чтобы ужин доставили прямо сюда. Кстати, я распорядился, чтобы вам выдали новую униформу. В душевой Нора провозилась действительно долго. В Лост-Хиллз не экономили воду, как на «Придвене», или энергию, как в Цитадели, — струя воды была мощной и по-настоящему горячей. Только вода смывала въевшуюся грязь лишь с тела, и сколько бы Нора не израсходовала армейского мыла с душком дезинфекции, все равно чувствовала себя грязной. Интересно, сможет ли она к этому привыкнуть? Но, по крайней мере, вода прочистила ей мысли. Когда Нора заходила в свою комнату, все ее рефлексии были надежно упакованы и спрятаны на самом дне, а щиты вновь подняты. И она снова уронила их, едва переступив порог. В центре комнаты был накрыт стол. И не просто уставлен тарелками с едой, а сервирован, будто в ресторане — со скатертью, салфетками, блестящими приборами и хрустальными бокалами. В центре стола красовался кофейник. Правда, не фарфоровый, а жестяной, зато с настоящим кофе, наполнившим комнату бесподобным ароматом. Вместо беспощадного света ламп дневного света помещение освещали мягкие лучи настольного светильника под желтым абажуром. На кровати лежало платье — изумрудно-зеленое, в мелкий белый горох. А под кроватью стояла пара черных лакированных лодочек. — Черт тебя побери, Бэрри, — пробормотала Нора ошарашенно, налила в чашку кофе и выпила залпом, толком не распробовав. Наряд, словно материализовавшийся из прошлой жизни, победил любимый напиток с разгромным счетом. Мысли смешались, а дыхание сбилось, будто кто-то опять ее ударил. Перед глазами замелькали картинки двухсотлетней давности — непрошенные, старательно и прочно забытые, как она думала. После увольнения из ФБР она по старой памяти предпочитала носить брюки или джинсы. И в последний раз надела платье на вручение восстановленной адвокатской лицензии — специально для их маленького семейного праздника. Нора влезала в юбки и на каблуки только для того, чтобы порадовать мужа. А теперь словно наяву ощутила ладонь Нейта, сминающую подъюбник и ползущую вверх по ее бедру. К горлу подступил комок, а глазам стало так горячо, что пришлось зажмуриться. Напоминание о прошлом не было неприятным или болезненным, просто слишком уж... Внезапным? Оно застало ее врасплох. Нора поставила чашку, села на кровать и неуверенно пригладила пальцами ткань платья. Шелк. Когда-то она любила прикосновение шелка к коже. А Нейту нравилось дарить ей дорогое нижнее белье. И чулки на ажурной резинке. У нее скопилась уйма чулок, Нора даже смеялась, что сможет принарядить небольшое кабаре. — Какого черта? — неведомо кого спросила она дрогнувшим голосом. А потом решительно стащила новенький комбинезон, натянула платье и лодочки, перепоясалась тонким ремешком и посмотрела на себя в настенное зеркало, которого еще час назад здесь не было. И криво усмехнулась — ссадина на губе и пурпурный фингал под глазом все портили. Нора задумчиво покачала головой, изучая свое отражение. За два последних года ей нечасто доводилось это делать. А осколок зеркала над умывальником в каюте Данса на «Придвене» был мутным и годился только на то, чтобы бриться или разглядывать ссадины, а не любоваться собой. Кажется, она постарела. Морщинки на лбу и возле глаз стали резче, у губ залегли горькие складки. Нора провела рукой по еще влажным волосам. Да, не показалось — действительно седина. Ей не понравилось то, что она увидела. «Ты прекрасна, зайка. И останешься такой даже в девяносто! Пожалуйста, состарься рядом со мной», — попросил Нейт на их более, чем скромной свадьбе. Она тогда очень этого хотела — прожить с ним вместе долгую-долгую жизнь, вырастить троих детей, девятерых внуков и две дюжины правнуков. А сейчас не знала — будет ли жива через месяц. В дверь деликатно постучали. — Минутку! — крикнула Нора. И быстро переоделась в комбинезон. Ее прошлое осталось в могиле рядом с Убежищем 111, вместе с Нейтом. Здесь ему точно не место. Бэрри ничем не показал, что разочарован. Улыбнулся и протянул бутылку вина: — Крепкие напитки вы не пьете, но, может, это подойдет? Если оно не превратилось в уксус, конечно. Мать говорила, что нашла его в бункере, условия хранения там должны быть подходящими, так что у нас есть шанс. — Херес Педро Хименес, — прочитала Нора на этикетке. — Знаете, я не понимаю испанский и совершенно не разбираюсь в вине. Кажется, это красное сладкое? Бэрри пожал плечами: — Понятия не имею. Я про такое только читал. Рискнем? Для человека, который никогда этого не делал, он откупорил бутылку ножом довольно сноровисто и умудрился не раскрошить древнюю пробку. Вино было густым и таким насыщенно-бордовым, что казалось почти черным. И пахло оно просто потрясающе. Бэрри поднял бокал и неожиданно смутился. Это выглядело странно и непривычно для вечно невозмутимого проктора. Нора тоже почему-то почувствовала себя неловко. — Ну, за мир во всем мире? — предложила она с кривоватой усмешкой. — За мир, — серьезно кивнул Бэрри, и они осторожно чокнулись. Вкус у вина оказался таким же чудесным, как и аромат. Жаренное мясо тоже было выше всех похвал. Луис знал толк в специях. — Боже, — вздохнула Нора, расправившись с содержимым своей тарелки. — Как же я соскучилась по приятным запахам. И спасибо за кофе, Дуглас. Это же настоящий американо! Не ожидала что вы вообще его найдете, а уж что кофе смогут правильно сварить, тем более. На «Придвене» я готовлю его сама, наш стюард постоянно пытается все кипятить. — Я поручил своим скрипторам найти не только зерна, но и кулинарную книгу. И велел Луису соблюдать рецепт, — Бэрри выглядел довольным. — А стол? Бокалы, скатерть! С ума сойти, кто-то знает, как выглядит правильная сервировка. — Я хороший руководитель, — он скромно опустил глаза, но это ее не обмануло — угол его рта был приподнят очень даже самодовольно. Повисла новая неловкая пауза. Нора подложила себе мяса, допила вино и растерянно подумала, что, кажется, полностью утратила навык светской болтовни. О чем им говорить? Не о погоде же. — Вы бывали на западном побережье до войны? — проктор сам придумал тему для беседы. — Один раз, в Лос-Анджелесе. Мне было четыре, и я совершенно его не запомнила. Мы тогда приезжали всей семьей к моей бабушке. Она мгновенно повздорила с отцом, и мы уехали. Но зато я объездила все восточное побережье — от Огасты до Майами, была в Канаде и на Гавайях. Разок занесло в Мексику. — У вас была очень насыщенная жизнь, — опять улыбнулся Бэрри и заново наполнил бокалы. В его глазах были любопытство и почти мальчишеский восторг. Нора внезапно задумалась: сколько же ему лет? Двадцать два? Двадцать три? Ненамного старше Мэксона. Удивительно, что он тоже сумел взлететь так быстро и так высоко... Хотя, для Братства — ничего удивительного. Живи быстро, будь максимально полезен. Ужасающая и завораживающая философия. Как выяснилось, очень ей близкая. Мысли сделали круг, и она вздохнула: — Не более насыщенная, чем сейчас. Я почти десять лет считала, что занимаюсь важным и полезным делом. А потом поняла, что пытаюсь прошибить головой стену. И решила бросить все и жить для себя и своей семьи. Война помешала. Нора машинально сделала очередной глоток из своего бокала. Вино прокатилось по гортани, как райский бархат, но во рту все равно оставалась горечь. — Думаете, не будь войны, получилось бы? — Бэрри смотрел на нее очень внимательно. Так внимательно, что ей снова стало не по себе. Прошлое витало над этим столом и не желало уходить. Нора вспомнила, как точно такой же вопрос задал ей Нейт. Свой ответ она тоже вспомнила. И противное обреченное сосание под ложечкой. — Я собиралась открыть собственную адвокатскую контору, — пожала она плечами. — И вряд ли занималась бы пьяными водителями и неверными женами. Так что нет, не получилось бы. — Вы и сейчас делаете то же самое, Нора. — Пробиваю головой стену? — невесело усмехнулась она. — Пытаетесь всех защитить, — глаза Бэрри вспыхнули странным светом, сочувствие мешалось в них с восхищением. — О да, защитить людей от них самих, — рассмеялась Нора с сарказмом. Но на самом деле, ей было приятно это слышать. Слишком приятно. По ее крови текло тепло, а в голове умиротворяюще шумело. От коварного двухсотлетнего вина или от взгляда, кажущегося таким искренним? Она не понимала, что по этому поводу думать. И решила, что сделает это позже. — Я всегда терпеть не могла армию. «Есть армия — и ничего больше», — отец сто раз мне так говорил. Как же меня это бесило! А потом я услышала ту же фразу от паладина Данса, только уже о Братстве Стали. Ничего-то на свете не меняется... «Данс», — сказала она себе с упреком. Головокружение никуда не делось, но морок отступил. — Братство не кажется вам чем-то особенным, верно? — мягко улыбнулся проктор. В этот вечер он очень много улыбался. И ему это чертовски шло. Нора покачала головой, ругая про себя волшебное вино последними словами, и сказала намеренно жестко: — Для меня это люди. Просто люди. И почему-то так вышло, что мне приходится нести за них ответственность. Я не хотела этого, поверьте. — Иногда приходится делать то, чего не хочешь, — Бэрри тоже пригубил вино. Непонятный огонек в его глазах погас. — А как начет вас, Дуглас? — Нора прищурилась. — Зачем вы все это делаете? Шпионите, интригуете, заключаете сомнительные сделки? Ну, получите вы власть. И куда поведете Братство? Проктор помолчал, задумчиво крутя в руках бокал. — Я не могу ответить на ваш вопрос исчерпывающе, — негромко сказал он, наконец. — Я не знаю точно — куда. Зато очень хорошо знаю — откуда. Я тоже очень хочу кое-что изменить. Но к чему это всех нас приведет в дальней перспективе? Вы вот учите солдат думать. Вы же понимаете, чем это аукнется? Они перестанут быть солдатами, став просто людьми. Может быть даже хорошими людьми. Но чем тогда станет Братство? Во что превратится его сталь? Это жестокий мир, Нора. И тем, кто сомневается, нелегко выживать. Сейчас мы — реальная сила. Нас боятся, и правильно делают. И Анклав, и НКР обломали об нас зубы. Варвары, рейдеры и супермутанты далеко обходят территории, которые мы контролируем. Я хочу, чтобы так было и дальше. Но чтобы Братство не топталось на месте, как сейчас, а развивалось, понимаете? Нора стиснула зубы. Она понимала. — Хочешь мира — готовься к войне. И военная организация без войны не может, — подтвердил ее мысли Бэрри. — Только воевать нам нужно не друг с другом, а с внешним врагом. Ближайшая и очевидная цель — это Анклав. Попутно нужно целенаправленно истреблять крупные рейдерские банды на севере и юге. Шире вести разведку. Принимать в свои ряды свежую кровь. А там посмотрим. В конце концов, в той же Мохаве осталось множество незавершенных дел. Но для начала нам нужно разобраться с внутренними конфликтами и выйти из изоляции. — Значит, вот, чего вы хотите? Экспансии? — тепло пропало из ее крови. Она зябко передернула плечами и налила в чашку новую порцию кофе. Но тот безнадежно остыл. — Это не самоцель, Нора, — Бэрри настойчиво посмотрел ей в глаза. — Но даже для того, чтобы оставаться на месте, нужно все время бежать. А чтобы попасть куда-то еще, нужно бежать в десять раз быстрее. Помните? А мы деградируем, мы катимся назад. Это неправильно... Но вижу, вам не нравится то, что я говорю. А я так надеялся на вашу поддержку. — Его лицо снова приобрело замкнутое выражение. — Прошу вас, не пытайтесь мне мешать! — А то что? — спросила она угрюмо, безуспешно согревая чашку в ладонях. — Меня это сильно расстроит, — ответил он серьезно. И повторил с нажимом: — Очень сильно. И снова за столом воцарилась тишина. Но не неловкая, а напряженная и сердитая. Хрупкий момент близости был безнадежно утерян. И Нора не знала, радоваться этому или огорчаться. И не понимала, как у нее вообще возникла мысль об огорчении? — Что ж. Не говорить о делах действительно не получилось, — с неохотой признал Бэрри. — Угу. Они снова замолчали. Нора упорно отводила взгляд — проктор явно хотел что-то сказать. Но потом, видимо, передумал. — Пожалуй, мне пора, — он решительно встал из-за стола. — Спасибо за компанию, Нора. — Спасибо за ужин и кофе, Дуглас. И... — Она вздохнула: — И за платье тоже. — Похоже, вам оно не понравилось, — его лицо снова озарила слабая улыбка. И Нора еще раз подумала, что проктор может быть тем еще сукиным сыном, но улыбка у него очень приятная. — Понравилось. Просто оно плохо сочеталось с побитой физиономией. В глазах Бэрри снова загорелся огонек. — Надеюсь, у вас будет повод надеть его попозже. Спокойной ночи, Нора. Он кивнул и, не дожидаясь ответных слов прощания, вышел. Нора перекинула платье на стул, упала в кровать и запустила на пип-бое, который вернул ей Шульц, первую попавшуюся игру. Какое-то время бессмысленно понажимала кнопки, а потом решительно встала и отправилась к Бэрри. — Если уж поговорить не о делах не вышло, зачем терять время? — сказала она сухо, как только проктор открыл на ее стук. — Где там эти архивы?