Не теперь

— Это тоже ничего не доказывает! — Бэрри с раздражением отбросил на ящик исписанный четким почерком Шульца листок. — Про мошенничество с распределением ресурсов я и так знал. А изменение маршрута караванов — полный ноль, а не факт, уж простите, Фрэнк. — Он посмотрел на Шульца с досадой: — Я ценю проделанную вами работу, но Финч просто занимается контрабандой. Это, конечно, преступление, как и его двойная бухгалтерия, и взятки офицерам, но никакого намека на Анклав здесь не вижу. Финч готовится захватить лидерство и копит для этого силы. Да и зачем Анклаву наше вооружение, если у них есть свое, более совершенное? Гипотеза о старейшине-агенте не понравилась проктору с самого начала. Еще бы! Это означало, что он несколько лет занимался ерундой вместо того, чтобы разглядеть что-то по-настоящему важное. Но Бэрри не стал с ходу отвергать идею только потому, что она ему не нравилась. Это подкупало. Хотя его сомнение слегка подточило уверенность Норы. — Было, — поправила она, подобрала бумагу и снова пробежала взглядом по ровным строчкам, чтобы получше запомнить. — Как у них с ресурсами сейчас, неизвестно. Мне кажется, Финч не просто зарабатывает крышки для взяток, а заодно пытается прикормить кого-то в НКР. Очень уж удачно отклонился маршрут. — Она включила на пип-бое карту и провела на экране ногтем две линии: — Теперь он проходит всего в четырех милях от дороги между двумя аванпостами энкаэровцев. Видите? Но и сбрасывать со счетов версию рыцаря Шульца я бы не стала. Места там и вправду глухие. — У нас уже четыре тупика! — не менее сердито, чем проктор, напомнил Шульц и принялся расхаживать по свободному от металлолома пятачку склада. — Четыре факта, и каждый полностью дискредитирует по старейшине. Да весь Совет надо разгонять к чертовым свинокрысам! Совсем страх потеряли. Знал бы Рональд... Картера он помянул уже в третий раз, и Нора сочла это не очень хорошим знаком. Кажется, временный союзник начал сомневаться в полезности их альянса. Он хотел увидеть результат, и срочно — на пределе сил здесь балансировала не только она. Судьба пощадила этого параноика, всю дорогу не снимавшего шлем силовой брони. Но кто знает, чего ему стоило выбраться сначала из покореженного экзоскелета, а потом из-под горящих обломков винтокрыла, убедиться в гибели Даниэллы и остальной группы, пересечь десятки миль пустоши и добраться до своих людей в Мэксоне? Но сдерживать и успокаивать его Нора поостереглась, переложив эту миссию на плечи Бэрри. Тот вызывал у Шульца куда больше доверия, чем ее насквозь подозрительная персона. — Разгоним сейчас — оставим врага за спиной, — ответила она терпеливо. — Нам нужна вся сеть, а не отдельные исполнители, пусть даже на самом верху. А что, если завербовали всех четверых? Если честно, эти их левые разработки меня здорово пугают — одна другой краше. Психотропные наркотики, опыты с бактериями, дальнобойные радиоглушилки, да еще и торговля оружием в придачу. Что, если за этим стоит единый план? Заражать, к примеру, бункер за бункером и глушить крики о помощи? — Вряд ли, — Бэрри оперся спиной о стену, прикрыл глаза и устало закинул руки за голову. Проктор вымотался не меньше их — утихомиривать старейшин, продвигая при этом собственные интересы, наверняка было занятием мозговыносящим и энергозатратным. Расслабляться в последние дни Бэрри тоже не доводилось, и он, как и Нора, несколько ночей почти не спал. Физическое и психическое истощение заставляло ошибаться даже самых умных и выносливых. Он об этом помнил, потому и захватил с собой несколько бутылок с нюка-колой. Сахара, а значит и глюкозы, так нужной сейчас мозгу, в ней было немеряно. После того, как Нора заявилась к нему в комнату с предложением продолжить работу, проктор отвел ее на заводской склад. Затем каким-то чудом умудрился разыскать Шульца, который тайно вел в Мэксоне собственное расследование, и доставить его сюда же. Перед тем, как начать это небольшое совещание, Бэрри всем раздал знакомые Норе тонизирующие таблетки. — Старейшины все время друг другу мешают, — не открывая глаз, продолжил он. — Я скорее поверю в то, что сюрпризы они готовили соперникам, чем Братству в целом. Анклав не разрешил бы им действовать так неэффективно. — Они могут и не знать друг о друге. А перестраховываться — вполне в стиле довоенного правительства, — буркнула Нора, а потом с иронией посмотрела на Шульца: — Хотя, паранойя процветает тут и без него. — Про бункеры — это вы сами придумали, дорогуша? — с интересом уставился тот на нее в ответ. Она скорчила ему рожу: — Бу! Вот об этом я и говорю: придумала. Архивы, конечно, захватывающее чтиво, и ваши изыскания, рыцарь Шульц, тоже. Но у нас по-прежнему не хватает данных. Было бы здорово сделать всем старейшинам тесты на эти наркотики. И нам троим, для очистки совести. А еще мне очень жаль, что нам не хватило времени обыскать комнаты жен и детей членов Совета. Там тоже могло быть что-то припрятано. И комнаты любовниц стоило бы обшарить. Ставлю пригоршню крышек, что у Дюрана есть любовница. — Бэрри, так и не размыкая век, улыбнулся и кивнул. — А его секретарша — скриптор Мария, да? Ух, как она на него смотрит. Было бы время, я бы и к ней вместе с Псиной заглянула... Когда он поправится, надо будет это дело провернуть, — Нора невольно потерла слезящиеся от недосыпа глаза и душераздирающе зевнула в ладонь. Проктор мгновенно выпрямился, окинул ее своим фирменным внимательным взглядом и строго велел: — Идите спать, Страж Марш. Не хочу, чтобы вы от усталости снова выкинули какую-нибудь глупость. И не вздумайте спорить! — повысил он голос. — А мы с рыцарем Шульцем еще побеседуем. Если ничего не придумаем — будете действовать по моему изначальному плану. Охране бункера скажете, что я на заводе. Тем более, что это правда. Нора по привычке открыла было рот, чтобы ответить колкостью, но передумала. Предложение, больше похожее на приказ, звучало действительно неплохо. А мысль, что принимать решение будет кто-то другой, показалась чертовски привлекательной, пусть и малодушной. И Бэрри, и Шульц могли быть теми еще негодяями, циниками и манипуляторами, но в их преданности Братству Стали Нора уже не сомневалась. Четких доказательств у нее по-прежнему не было, но она решила довериться интуиции. Два часа в удобной чистой постели и ответственность, разделенная на троих, совершили с ней чудо: утром зеркало показало картинку почти пристойную. Синяк и ссадина никуда не делись, зато краснота в глазах, круги под ними и неестественная бледность исчезли. Нора снова надолго залезла под душ, успевая насладиться благами цивилизации. Но уже скоро ей пришлось сожалеть, что она не проснулась где-нибудь посреди пустоши, в сотнях милях от жилья. Потому что ей нанес визит старейшина Кларенс. — Празднуете что-то, Страж Марш? — едко поинтересовался он, окинув взглядом стол. Помощник Луиса уже успел унести посуду и забрать скатерть, оставив новый кофейник с обжигающим американо и пару горячих сэндвичей. А вот бутылку с предательским хересом он не тронул. — Ничего особенного, — Нора пожала плечами. — Всего лишь свое чудесное спасение. Кларенс без приглашения сел за стол и взял бутылку в руки: — Неужели бесполезное двухсотлетнее ископаемое еще на что-то годится? Время и неправильное хранение не щадит ничего. И никого, — он бросил на нее очередной колкий взгляд. Нора со вздохом скрестила на груди руки и приготовилась слушать. Поупражнявшись немного в злоязычии, старейшина задал, наконец, вопрос: — Так что вы делали на том складе на самом деле? — Я не лгала. Записка действительно была. — Нора взяла под контроль дыхание и движение зрачков: — И в ней было написано: «Я знаю, кто убил Картера». Это единственное расхождение с тем, что я рассказала Совету. Кларенс смотрел на нее, прищурившись, и молчал. Этот раздражающе-внимательный взгляд она видела чуть больше двух часов назад. — У вас есть причины сомневаться в моих словах? — недовольство в голосе даже не пришлось имитировать. — Где документы? — продолжил сканировать ее Кларенс. — В надежном месте, — Бэрри рассказал ей, что свалил отсутствие архива на нее. — Хотите посмотреть бумаги ваших коллег? — Где они? — повторил старейшина, будто бы не слыша ее слов. — На складе металлолома. Вчера я показала тайник вашему сыну. Скажите, старейшина, а зачем вам биооружие? Нора надеялась, что настолько откровенный вопрос застанет Кларенса врасплох. Так и вышло. — Что за глупость? — он со стуком поставил бутылку на место, темные глаза сердито блеснули. — А для чего оно вообще нужно? Для того, чтобы расправиться с врагами, разумеется! Мы должны защищать этот мир любым способом, Страж Марш. И вообще, какого черта вы полезли в МОИ бумаги?! Слишком эмоционально, слишком многословно. Именно так обычно и пытаются замаскировать ложь. Мысль, что Картер оказался единственным, кто не занимался никакими левыми разработками, не давала ей покоя. Что, если борьба за власть для Кларенса — всего лишь прикрытие еще более неприглядных планов? А с другой стороны — именно он убедил Совет утвердить Данса в качестве старейшины и проголосовал против бойкота Столичного Братства, когда Лайонс ударился в благотворительность. — Мне было любопытно, — Нора слегка улыбнулась и извиняюще развела руками. — Но я никому ничего не скажу, честное слово. — Вы слишком много себе позволяете, Страж Марш! Она продолжала примирительно улыбаться, хотя больше всего хотела страдальчески закатить глаза. Слишком уж часто ей приходилось слышать эту фразу. И сказанную, как сейчас, с неприкрытой угрозой — в том числе. Нора ясно видела, насколько сильно Кларенс сожалеет, что поддался на уговоры сына и включил ее в свои планы. — Не сердитесь, старейшина. Все по-прежнему под вашим контролем, — ее голос звучал заискивающе и проникновенно. — Мы раздобыли такие факты, что Совет практически у вас в руках. И я даю гарантию, что паладин Финч откажется от места старейшины и поддержит не отца, а вас. А сегодня поговорю с рыцарем Дюраном. Кларенс ушел, не забыв щедро отсыпать новую порцию угроз. Нора тяжело вздохнула, а потом решила заесть досаду и тревогу сэндвичами и выхлебать, наконец, целый кофейник кофе, как давно уже мечтала. Сразу после этого, отложив все дела, Нора отправилась в госпиталь. Радостный скулеж Псины она услышала еще в коридоре и бросилась к нему, едва успев поздороваться с врачом. Выглядел пес вполне бодро — ластился и бешено крутил хвостом. Пятен крови на бинтах не наблюдалось, нос был мокрым, а глаза — блестящими. Нора осторожно прижала Псину к себе, бормоча всякие ласковые слова, и была за это обильно облизана. А судя по аппетиту, с которым он захрустел своими любимыми беличьими сухариками, дело действительно шло на поправку. Это подтвердил и врач. — Можете забрать его уже завтра, — улыбнулся он. — Хороший пациент. Некоторым двуногим стоило бы поучиться у него мужеству. Никогда не лечил собак, думал, мороки будет больше. — Это мой верный боевой товарищ, — Нора нежно потрепала жарко дышащего Псину за ушами. — С докторами встречается не в первый раз. А шрамов у него побольше, чем у иных паладинов... Прости, милый, мне пора, — она чмокнула пса в лоб. — Потерпи до завтра, хорошо? На выходе из госпиталя Нора столкнулась с незнакомым молодым мужчиной — высоким, темноволосым, с породистым худощавым лицом. На его броне были нарисованы знаки рыцаря и медика. — Страж Марш, — он поклонился, прижав руку к сердцу. — Уж не меня ли ищете? Поклон был легким, но до крайности галантным. Подобные манеры считались старомодными еще в ее время, тем неожиданней было встретить их здесь. Норе хватило двух секунд, чтобы понять, кто перед ней. — Рыцарь Дюран? Я навещала друга, но вас видеть тоже рада. Николас Дюран с некоторой иронией пожал плечами: — Да, меня поймать труднее, чем паладина-недотепу — у меня много дел. Что ж, раз мы все-таки встретились, идемте, поговорим. Он привел ее все к тому же Луису — заслуженно самой популярной точке здешнего общепита. — Итак, Страж Марш, вас уже очаровал наш общий знакомый? Повадки этого рыцаря были властными, несмотря на всю галантность, а слова — резкими, хоть их и смягчали приятный низкий голос и обаятельная улыбка. Но улыбались только губы. Нора заметила, что прозрачные зеленые глаза ее собеседника, обрамленные очень симпатичными лучиками морщинок, оставались холодными и цепкими. Дюран совершенно не походил на наркомана с солидным стажем. Впрочем, Хэнкок и Кейт тоже не походили. — Простите? — Нора вежливо приподняла бровь. — Проктор Бэрри. Наш гениальный малыш вокруг вас просто увивается. Не вздумайте принимать это за доброту или влюбленность. Дуг — на редкость бессердечная скотина. — Очень мило, что вы решили меня предостеречь, — улыбка застыла на ее губах, как жир на холоде. — Мило? Ничуть. Вы взрослая женщина, к тому же Страж. Вы сами решаете, кому стоит доверять. Но все же не хотелось бы, чтобы вас использовали мне во вред. — Во вред? — с самым невинным видом переспросила она. Дюран-младший скорчил печальную гримасу: — Давайте сразу перескочим пару этапов разговора? Я варюсь во всем этом с самого рождения и прекрасно понимаю, что означает смерть старейшины Картера и его дочери. Битва за власть. Дуглас попросил вас отговорить меня метить в Совет, верно? Но это мое законное место, а ему следовало бы поумерить свою гордыню. Хоть он и выяснил, кто на самом деле его папаша. У меня у самого есть превосходные идеи насчет светлого будущего Братства. Реальные, в отличие от воздушных замков, к которым склонен наш приятель. А шпионаж и грязные игры — отнюдь не личные изобретения проктора Бэрри. У меня найдется, чем его удивить, поверьте. Дюран говорил мягко, доверительно и с такой обезоруживающей искренностью, что концентрироваться на токсичном смысле слов было сложно. Но и этот прием Норе был знаком — прибегать к нему могли лишь натуры по-настоящему артистические. — Блеф — изобретение не менее старое, — она со скучающим видом подперла щеку рукой и бросила короткий взгляд в окно. — Я видела десятки предвыборных компаний, везде одно и то же... Полная неблагодарность зрителя заставит этого артиста либо гордо покинуть сцену, либо усилить чары. Нора поставила на второе. Она была практически уверена, что рыцарь Дюран нашел ее сам, в момент, который посчитал для себя наиболее выигрышным: радость, надежду и облегчение, которые испытала Нора при встрече с Псиной, вполне можно было просчитать. А расслабленный положительными эмоциями человек склонен доверять собеседнику и соглашаться с ним. — Мне нет нужды переманивать кого-то в свой лагерь, — Дюран добродушно рассмеялся. — Я о вас хорошего мнения, Страж Марш, но на вас свет клином не сошелся. Он все-таки не ушел. А значит, все, что сейчас требовалось от Норы — это подбрасывать топливо в топку его тщеславия. И ждать, когда рыцаря занесет. Вытащить свой козырь она всегда успеет. — Любопытно, — протянула Нора. — Но для чего-то же вы меня сюда позвали. — То, что я не ищу вашей дружбы, не означает, что мы враги. Я надеюсь сотрудничать с вами — потом, когда кризис минует. И поверьте, я крайне заинтересован, чтобы он поскорее закончился. — Очень надеюсь, что это так. Похоже, вы умный человек, рыцарь Дюран. У вас есть версия, кто убил Картера? — спросила она в лоб. Но на этот раз прием не сработал. Дюран поправил ее, даже не моргнув: — Картеров. Уверен, гибель Даниэллы тоже неслучайна. И я думаю, вы встали на правильный след, Страж Марш. Виновен кто-то, кому мешали и Джеймс Картер, и его дочь, так? Значит, дело не в мести или вражде, а во власти. — Что ж. Значит вы — один из вероятных убийц, — Нора склонила голову набок, наблюдая за ним не менее внимательно, чем он — за ней. Николас Дюран усмехнулся. — У меня железное алиби. Такое же, как и у Дугласа Бэрри, такое же, как и у всех, кого вы подозреваете. Но Дугу вы почему-то поверили. Позвольте, я расскажу кое-то, чтобы вам было понятнее, с кем вы имеете дело. — Дождавшись ее согласия, он продолжил: — Знаете, мы ведь дружили когда-то. Его мать была скриптором и работала в бункере моего отца. Была у нее причуда — одержимость прошлым. Это досталось малышу Бэрри по наследству. Нора вспомнила его цитаты из довоенных книг, платье и вино, и вынужденно кивнула. Рыцарь Дюран рассказал, что Дугласа обожали наставники, но среди послушников он считался парией — слишком уж много времени проводил, уткнувшись в книги. Как-то раз на занятиях по математике их усадили за одну парту. От любопытства и скуки Николас поинтересовался: что тот постоянно читает? И восьмилетний паренек сумел его поразить и увлечь, несмотря на то, что был младше на целых три года. В тот же день Николас, сын старейшины и признанный лидер, взял его под свое покровительство. — Года через два Дуг признался, что нарочно поджидал момент, когда нас усадят за уроки вдвоем. Я привел Бэрри в свою компанию, и остальные послушники были вынуждены его принять. Статус Дугласа мгновенно взлетел. Выяснилось, что язык у него подвешен, что надо. К тому же, Дуг оказался горазд на выдумки: интересные и часто рискованные. Но ему все сходило с рук — крайним всегда оказывался кто-то другой. В конце концов, одна из таких шалостей зашла гораздо дальше, чем планировалось. Он снова вышел сухим из воды, а у меня случились серьезные проблемы. Так дружбе пришел конец — меня попросту предали... — Дюран посмотрел на нее со значением: — Так что, Страж Марш, имейте в виду — проктор Бэрри постоянно использует своих друзей. А использовав — выбрасывает. Вы для него всего лишь полезный ресурс и любопытный экспонат в его коллекции древних вещей. К концу его рассказа Норе стало окончательно противно. Профессионализм требовал продолжить разговор. Только все, чего ей сейчас хотелось — как можно скорее вернуться домой, на «Придвен». К Дансу и Шону, к ее товарищам — пусть грубоватым, пусть немного ограниченным, зато прямолинейным и неунывающим. Хотелось так сильно, что ныли все зубы. Нора молча отпила чай, но он не избавил ее от тошноты и привкуса какой-то кислой гадости во рту. На распутывание этой пыльной паутины совершенно не было ни сил, ни желания. Она мельком подумала, что портит все снова, и сказала с предельно серьезным лицом: — Очень трогательно. Значит, спустя столько лет вы решили взять реванш? Надеюсь, Совету вы предъявите что-то более весомое, чем свои детские травмы. Рыцарь Дюран сузил глаза: — Что ж, не буду больше тратить ваше время... — Постойте! — Нора встревоженно подалась вперед: — Что это у вас? Тот невольно замер, она осторожно протянула руку и быстро выдрала из его челки несколько волосков. Дюран отшатнулся, взгляд его утратил всякое добродушие, в нем сверкнул гнев. — Что это еще такое?! — Это два с лишним дюйма волос, — ответила Нора любезно. — А значит, история потребления наркотиков за последние сто дней. — Она шустро отдернула сжатый кулак от попытавшейся схватить его руки, и предупредила: — Давайте, не будем драться? На самом деле, тест уже сделан — вам стоило бы получше чистить свою расческу. — А вот тут Нора блефовала. Но, судя по неприкрытой ярости, исказившей благородные черты Дюрана-младшего, ее блеф был успешно принят. — Но вам ведь необязательно делать его результаты достоянием общественности? Как и существование вашей наркокартели. И прочих милых делишек в Шэйди Сэндс. Николас Дюран встал со стула и навис над ней — довольно угрожающе. Но потом бросил взгляд за ее плечо, видимо, в сторону выхода, и саркастически хмыкнул: — Не торопитесь праздновать, Страж Марш. Кажется, ложка дегтя уже на подходе. Нора обернулась, не теряя, впрочем, бдительности. К их столику торопливо шел проктор Бэрри, и лицо у него было крайне озабоченным. Он коротко и безразлично кивнул Дюрану и снова посмотрел на Нору: — Идемте, Страж Марш. Это срочно.