***
Оглянувшись через плечо, Сэм обнаружил, что братья действительно исчезли. отправились отбывать наказание, делая то, что делали более двухсот семидесяти лет: сражались. Он повернулся в пламени и увидел как отец Пэйты поклонился им. А потом исчез… вместе с остальными духами. Внезапно Сэм понял, что снова может двигать ногами, потому что лед в пещере исчез. Дина, стоящего рядом с ним на коленях, повело в сторону, и он протянув руку, оперся о сухой пол пещеры. Уэйд заговорил первым. — Срань Господня! Это все-таки случилось? — недоверчиво спросил он, опускаясь на колени, и аккуратно опуская Натана на землю. Держа руку на груди полицейского, Уэйд посмотрел Дину в глаза, в поисках подтверждения, что все действительно закончилось. — Случилось, и ты владеешь авторскими правами на эту историю, — устало усмехнулся Дин. Знал, что это был бы крутой сюжет для фильма, если конечно автора не упекут в дурдом. — Назовите меня трусом, но с меня хватит всех этих индейских штучек. Нам нужно убираться отсюда, — резко предложил Грег, вскакивая на ноги и шагая прочь от магического круга. Да, в кругу он был в безопасности, но так же и в ловушке. — Ничего не имею против, — охотно согласился Сэм, приседая, чтобы проверить брата. Опустив руку на плечо Дина, он встретился с ним взглядом и тихо спросил: — Эй, ты в порядке? — он надеялся, что Дин скажет ему правду после того, как суд над их братством закончился. Но прежде чем Дин открыл рот, Сэм увидел ответ на свой вопрос: — Ты истекаешь кровью! Отодвигая край куртки Дина в сторону, он нахмурился, осматривая тело брата, где пропитанная кровью рубашка прилипла к ране от стрелы. Ухватившись за подол рубашки Дина, он хотел задрать ее и посмотреть насколько все плохо, но старший брат вцепился ему в запястье, не давая пошевелить рукой. — Как и ты, — возразил Дин, обеспокоенно смотря на струйку крови, что текла по ключице Сэма. Рану, на которую младший брат решил не обращал внимания. Сэм удивленно посмотрел на свое плечо и увидел кровь, текущую из-под воротника рубашки. Со всеми его другими проблемами, а именно выживанием Дина и остальной частью их группы, он даже не заметил боль. Снова встретив глаза брата, Сэм попытался успокоить его легкой улыбкой: — Я выживу, но это дает мне хорошую фору для игры в гольф. — Сэмми, Сэмми, ты уже придумываешь оправдания, опасаясь, что я надеру тебе задницу, — усмехнулся Дин, радуясь, что младший брат все еще ждал их игры в гольф. И поскольку первый шаг к их предстоящему отдыху был выйти из этой гребаной пещеры, Дин подтянул ноги и попытался встать. Но Сэм надавил рукой ему на плечо, останавливая его очень скудный прогресс. — Полегче, Арнольд Палмер, — приказал Сэм, подталкивая Дина обратно на землю. Заметив как жестко двигается брат, Сэм вспомнил, что всего пару минут назад его ноги и бедра были закованы в лед. Младший охотник осторожно поднял штанину Дина и выругался. Кожа на голени была красной, и когда Сэм слегка коснулся лодыжки брата, Дин застонал от боли. — У тебя обморожение, — угрюмо диагностировал Сэм, оглядывая брата. Вместо того, чтобы думать о своем собственном состоянии, Дин подумал о другом члене их команды. Кое-кто имел гораздо более близкий контакт со льдом, чем он. — Натан?! — с тревогой спросил он. И братья посмотрели туда, где Уэйд склонился над Натаном, в панике зовя друга по имени. — Натан, не смей засыпать, — Уэйд наполовину уговаривал, наполовину приказывал, когда глаза Натана трепетали, угрожая закрыться навечно. Уэйд вцепился в рубашку своего лучшего друга, словно этим мог удержать его на этом свете. Сохранить Натана в живых чистой силой воли, душой, необходимостью не потерять того, кого считал братом. Внезапно, Уэйд попытался вспомнить все, чему он научился работая медиком, чтобы применить все знания, которые получил за эти годы. Знания, которые, как он думал, наверняка гарантируют, что никогда больше не будет беспомощно наблюдать, как кто-то, кого он любит, умирает. Но все его знания были бесполезны для спасения Натана. Он мог только определить, что обморожение Натана сменилось тяжелой гипертермией. Уэйд проверил пульс полицейского, чуть не вздрогнув от болезненного холода шеи своего лучшего друга, и нашел только медленную, слабую пульсацию под пальцами. Затем он обратил внимание на дрожь, пробегающую по телу Натана, на неглубокое, замедляющееся дыхание. И когда взглянул на Натана, это было похоже на то, как он смотрел на Оливера в последний раз. Как и тогда, свет в глазах друга угрожал погаснуть в любой момент. Те же извинения… те же нежелательные прощания. Когда глаза Натана закрылись, Уэйд начал его трясти, требуя, чтобы тот смотрел на него. — Ты не можешь бросить меня! — зарычал с отчаянием Уэйд. — Стараюсь… не… — заикался Натан, мысленно давая себе пинка, изо всех сил стараясь не заснуть. Он не хотел предавать друга, оставить его, хоть и не специально, но причинить боль так же, как сделал Оливер. — Старайся лучше! — рявкнул Уэйд, глазами умоляя своего друга сделать то, что Оливер не мог: остаться с ним. — пошли смерть куда подальше. Борись, — и теперь он знал, что борьба должна вестись с обеих сторон. Он должен был сражаться, должен был использовать свои знания и вести свою собственную войну, чтобы сохранить Натану жизнь. С трудом заставив себя убрать от Натана руки, Уэйд поспешно снял пальто и укрыл друга. Затем, он схватил предложенную Стронгиглом куртку, и накрыл ноги Натана. Но этого было недостаточно, он это знал. Опять наклонившись над полицейским, он предупредил: — Я собираюсь немного тебя подвинуть, нужно что-то сделать, чтобы быстрее тебя согреть. Прежде чем Натан мог ответить, он почувствовал, как ему под спину скользнули руки, вызывая агонию, и приподняли с земли. Но его не полностью подняли с земли, просто Уэйд прислонил его спиной к собственной груди. Прижав Натана к себе, медик обнял его, стараясь согреть теплом собственного тела. Положив подбородок на голову друга, он с нежностью сказал: — Сосредоточься на своем дыхании, мысли о теплых краях тоже не помешают. Просто держись, оставайся со мной. — Очевидно, ты пропустил… семинар… про сексуальное домогательство, — заикаясь сказал Натан, пытаясь успокоить панику друга. Он хотел доказать, что пока не сдался. И Уэйд оценил его попытку. Он усмехнулся на жалобы своего лучшего друга. И вспомнил, как он и Натан обменивались взглядами весь семинар, энергично качая головой или усмехаясь, в зависимости от того, совершали ли они когда-либо или хотели совершить преступление, о котором их предупреждали. — Как будто ты не хотел, чтобы та сексуальная блондинка, что вела семинар, продемонстрировала как она наказывает нарушителей, — усмехнулся он. — Да.… она. А не ты, — улыбнулся воспоминаниям Натан. — Ты получаешь то, за что платишь, — проворчал Уэйд, притягивая холодное тело Натана ближе к груди. — Хочу мои… деньги обратно, — прошептал Натан, на мгновение закрывая глаза. пытаясь восстановить силы. Протягивая руку, он коснулся предплечья Уэйда, ему нужен был якорь, который удержал бы его в этой жизни. — Лучше чем шокер от самого мистера Чеапскейта, — поддразнил Уэйд. Он в панике почувствовал как дрожь Натана увеличилась, почти превращаясь в конвульсии.***
Наблюдая за разговором двух друзей, Дин едва сдерживал крик. Он не мог смотреть, как другой человек умирает из-за них, из-за него. Потому что он не был достаточно быстрым, достаточно умным или достаточно сильным, чтобы держать их в безопасности. Возможно, он издал какой-то звук, возможно, двинулся, сделал что-то, что привлекло внимание Сэма. Младший брат с тревогой наклонился к нему, прижимая ладонь к задней части шеи. — Дин… — начал Сэм с нежностью. Но Дин не хотел утешения, не тогда, когда Натан умирал, когда Уэйд мог потерять другого человека, которого любил. Не тогда, когда Дин знал, что это его вина. Что он был проклят, и все вокруг него умирали. Просто спросите Бобби и длинный список людей, которые были до него. — Не надо, — прохрипел Дин. Он не хотел, чтобы Сэм пытался смягчить его боль, его вину. Все случившееся было на нем. Читая чувство вины и бездну боли в глазах Дина, Сэм почувствовал ярость и сочувствие. Но тут обида взяла верх, негодование за то, как всегда все разыгрывалось. За людей, которых они потеряли, за вес, который Дин всегда охотно нес, за любые неудачи, был он виноват или нет. И если они потеряют Натана… это разрушит еще один слой души его брата, и Сэм не знал, сколько Дина осталось после смерти Бобби. Так что внезапное решение Сэма о том, что Натан не умрет, было не ради самого полицейского, или даже не ради Уэйда. Это было ради душевного спокойствия его брата, для Дина. Он решил сделать все возможное чтобы спасти замерзшего полицейского, чтобы не дать старшему брату развалиться на части. Встретив страдающий взгляд Дина, Сэм пожал ему плечо. — Окей, — хрипло прошептал он, — оставайся тут, — приказал Сэм перед тем, как вскочить на ноги и подойти к Натану. Но его уверенность, что он может что-то сделать немного угасла, когда он вблизи увидел копа. Потому что охотничья жизнь научила Сэма осознавать, как природа может навредить человеческому телу. Подняв глаза на единственного медика в пещере, он настойчиво спросил: — Что мне нужно делать? Как бы Уэйд не был благодарен Сэму за предложение, он знал, что действительно нужно сделать, невозможно. То, что в ближайшие десять минут не было возможности доставить Натана в больницу, не было способа поднять температуру его тела. Что медицинское образование не имело значения, когда под рукой не было препаратов и лекарств. — Нужно вызвать помощь, и разожги хороший костер. Этого было недостаточно и Сэм это знал. Он видел множество раз, как смерть забирает дорогих ему людей, и уже сбился со счета этим потерям. И знал, что Натан сейчас в шаге от смерти. Сэм подавил собственный крик протеста, он не мог позволить Натану умереть. Не мог позволить еще большему отчаянию разрушить душу Дина. Не мог просто сидеть сложа руки и смотреть, как человек, который стал ему другом, делает свой последний вздох. Тем более, что Натан был в пещере только потому, что хотел помочь ему и Дину спасти его родной город. Натан был хорошим человеком. Человеком, который не заслуживал умереть от рук какого-то мстительного индейца, который управлял огнем и льдом, насылая на любого свое проклятие… — Проклятие… — прошептал Сэм. Вскочив на ноги, он бросился к своей сумке. Опустившись на колени, он отчаянно рылся в ней, ища банку с мазью. Найдя ее, он быстро вернулся к Натану. Переводя взгляд с полицейского на Уэйда, он заявил: — Лед здесь, это была не просто нормальная замерзшая вода, так же как и ожоги Дина не были обычными. Это было проклятие, наложенное на Дина… и на нас в этой пещере. Он открутил крышку банки и наклонил ее, чтобы Уэйд увидел, что это была стряпня, которую они использовали на ожогах Дина. — Может сработать, — сказал Сэм, отчаянно цепляясь за надежду. — Стоит попробовать, — ответил Уэйд, и зачерпнул рукой мазь. — Неужели я… — начал хрипло Натан, слезящимися глазами смотря на мазь на пальцах своего лучшего друга. Предвидя его протест, Уэйд приказал: — Хочешь поспорить? НЕТ. — А потом размазал мазь по щеке друга и нервно ждал результатов. Озадаченное выражение на лице Уэйда сменилось ослепительной улыбкой, когда щека Натана приобрела нормальный оттенок кожи. И это начало цепную реакцию: на шее исчезла краснота и остальное тело начало оживать. Натан с жадностью вдохнул затхлый воздух пещеры, и Уэйд ошеломленно спросил: — Это сработало? — он посмотрел на Сэма, который ухмылялся от уха до уха. Сэм радостно обернулся к Дину, наблюдая, как брат расслабился, и с облегчением закрыл глаза. Снова посмотрев на Уэйда, младший Винчестер с удивлением увидел огромную благодарность в глазах медика. Он прекрасно понимал его, знал это чувство облегчения, когда удалось сохранить жизнь того, кого любил и почти потерял. Чувствовал то же самое много раз, когда жизнь Дина висела на волоске. Вместо того, чтобы сказать «Добро пожаловать в наш клуб», Сэм просто похлопал Уэйда по плечу, молча принимая благодарность. После того, как медик намазал мазью Натана, Сэм отошел от них, предоставляя им шанс позаботиться друг о друге. Натан попытался сесть, но Уэйд положил руку ему на грудь, удерживая на месте. Хотя он и знал, что с другом будет все нормально, все еще колебался. — Я положу немного мази на твои ноги, — сказал он, протягивая руку из-за плеча друга, чтобы достать до ног Натана. Но тот поймал Уэйда за запястье, прежде чем медик успел дотянуться до его лодыжки. — Я сам могу это сделать, — мягко сказал Натан, зная, что его друг уже сделал достаточно для него. и ему не нужно продолжать быть его личным доктором. — Эй, и кто из нас медик, а? — усмехнулся Уэйд. Но для Натана, Уэйд был не просто медиком, и он должен был сказать это своему другу. — Медик? Я думал, что ты был мировым рекордсменом или чемпионом по прыжкам в длину. — улыбнулся он, и тут же сурово добавил, — Лучший друг, который не слушает здравого смысла, и должен был остановиться, когда я говорил. — Если это твой способ сказать спасибо… это как бы отстой, — поддразнил Уэйд, наслаждаясь раздражением в глазах Натана, которое заменило боль. — Отстой — это твое наплевательское отношение к собственной жизни, — гневно сказал Натан. Теперь когда у него было время, он собирался серьезно поговорить с другом. — Мертвый медик никому не помогает, это правило номер один. Уэйд только шире ухмыльнулся. — Да, а всезнающий коп — зануда. Это правило номер два. Я понял это после двух дней нашей дружбы. — Это был в тот день, когда я спас тебя от превращения в жевательную игрушку для питбуля миссис Гарнер, сказав тебе выйти из ее двора? — высокомерно спросил Натан, как будто он не знал ответа. Прежде чем Уэйд мог запротестовать, Натан прищурился. — И правило номер два: ты всегда должен следить за своими собственными травмами, приятель, — сделал он выговор, ткнув пальцем в щеку Уэйда. Щеку, которой он пару минут назад примерз к замороженной рубашке Натана. — Я скоро позабочусь об этом, — отмахнулся Уэйд, отодвигая банку из досягаемости полицейского, когда тот попытался до нее дотянуться. Он не мог позволить Натану тратить волшебную мазь на него, а не на свои обмороженные ноги. Предвидя нытье Натана, Уэйд сказал: — Замри или я тебя заставлю. — Ты? И где твоя подмога? — проворчал Натан, хотя не мог оставаться серьезным. Не тогда, когда на лице Уэйда появилась дерзкая ухмылка, которая всегда предвещала неприятности для них обоих. Таким образом, вместо того, чтобы протестовать, Натан покачал головой и добродушно подчинялся Уэйду, полностью ему доверяя. — Хорошо, но не мажь все это дерьмо на мои сапоги, — пробубнил он, и усмехнулся, когда Уэйд бросил ему раздраженный «ты беспокоишься о своих ботинках? Ты должно быть разыгрываешь меня» взгляд.***
Подойдя к Дину, Сэм опустился на колени у ног брата. Тот не сказал ни слова благодарности за спасение Натана, но Сэм смог прочесть это в глазах брата. Честно говоря, он ничего не хотел слышать, потому что чувствовал себя немного виноватым. Потому что у него были свои собственные эгоистические причины, чтобы Натан был в порядке, а не испытывал боль от обморожения. Обморожения, которое было на ногах и бедрах Дина. Конечно, Дин не думал о последствиях для него, как понял Сэм, но это не означает, что он должен и дальше страдать от боли. Увидев вонючую мазь на пальцах младшего брата Дин, так же как и Натан пробормотал: — Чувак, я могу… Но Сэм, не слушая возражения брата нанес мазь сначала на одну, потом на другую лодыжку Дина. Потом закатал штанину, чтобы осмотреть его голени. — Ты что подрабатывал массажистом или как? — сказал Дин, пытаясь отвлечь брата и не показывать насколько ему больно. Но внезапное благословенное облегчение от агонии заставило его просто лечь на землю. Но всплеск беспокойства в глазах Сэма сказал ему, что, может быть, брат и так знал, насколько ему больно. и следующие слова подтверждали это. — Эй, почему бы тебе просто не лечь и не позволить мне намазать мазью твои ноги, — небрежно предположил Сэм. И не давая брату протестовать, сказал: — чтобы мы побыстрее могли остановить кровотечение. — Нет, я в порядке. Не хочешь рассказать, почему ты положил эту гадость в свою сумку? — спросил Дин. И успел заметить на лице младшего брата выражение: «дерьмо, меня поймали с поличным», прежде чем Сэм невинно посмотрел на него. — Ну, знаешь… я взял все что может пригодиться, — сказал небрежно Сэм, не сводя глаз со шнурков на ботинках Дина, надеясь, что брат поверит ему. Но Дин не купился на его слова. Приподняв брови он и глянул на брата, от внезапно пришедшей в голову мысли. — Ты принес его для меня… в случае, если проклятие вернется, и твое прикосновение снова обожжет меня, — в его словах не было критики, только нежность. — Это могло произойти, — логически заявил Сэм, надеясь, что Дин не будут прикалываться над ним за то., что Сэм ведет себя как курица наседка. — Да, и если наше проклятье вернется, у тебя есть что-то в твоей сумке чтобы вернуть тебя к жизни, если я ударю тебя электричеством? — раздраженно спросил Дин, он уже понял, что Сэм не думал о собственной безопасности. Не сводя глаз с лодыжек брата, Сэм пожал плечами и мягко сказал: — У меня уже была шоковая терапия в психиатрической больнице, другой удар, вероятно, принесет мне пользу, не так ли? — Какого… почему ты не сказал мне, что… — начал Дин, чувствуя закипающую ярость, за то, что позволил случиться с Сэмом, когда оставил его в чертовом психиатрическом отделении. Почувствовав гнев брата, Сэм заставил себя встретиться взглядом с Дином. И за секунду он понял, что гнев брата был направлен не на него. Не на то, что он Сэм промолчал. Нет, это было возмущение, что он подвергся таким пыткам. — Вообще-то мне ее не прописывали, это был один из головорезов Кроули. И Кас добрался до того, как он поднял мощность. — Да, ну… кому нужен один из придурков Кроули, для того чтобы пытать тебя, когда я могу сделать работу сам, — саркастически сказал Дин. И испуганно дернулся, когда Сэм быстро схватил его за запястье. — Ты не мучил меня, Дин! — резко сказал Сэм, стараясь побороть чувство вины в брате, прежде чем Дин начнет топить себя в ней. — И если говорить правду, то ты единственный из нас, кто серьезно пострадал. Это мое прикосновение обжигало тебя… более одного раза. — Ну, да. А не ты ли чуть не выплюнул свои легкие от одного звука моего голоса? — выстрелил в ответ Дин. Он не забыл, что чуть не убил брата… своим гребаным голосом. Сэм сжал губы от разочарования куда шел разговор. Знал, что пора перестать ходить вокруг да около и просто сказать, что он имел в виду. — Мы остались вместе, так что все это… того стоило. — тихо сказал Сэм, «Ты того стоил, Дин», не сводя глаз с брата, надеясь, что Дин поймет что он хотел сказать. Немного ошеломленный, Дин знал, что должен протестовать против заявления Сэма, в конце концов, он почти убил своего брата током, и все же… знал, что вытерпит тысячу ожогов, если это значит, что Сэм не уйдет, останется с ним. Если это закончится тем, что они уедут из города… вместе. Конечно, он не собирался в этом признаваться. — На самом деле, я остался, чтобы выбесить Пэйту, — солгал он, и судя по усмешке Сэма, младший брат не купился на его ложь. — О, да, конечно. И то, что ты выпил яд и оказался в видении, не имело ничего общего со мной, — кивая сказал Сэм. В глазах плескался смех, от того, что Дин на самом деле пытался преуменьшить его преданность младшему брату. Дин нахмурился на слова Сэма, и прежде чем открыл рот, чтобы возразить, их прервал другой голос: — Лично, я думаю, что в этом виновата та песня, которую ты заказал для него, — насмешливо предположил Уэйд, присев рядом с Сэмом. Он смело встретил взгляд Дина, зная, что тот считал себя слишком жестким и мужественным, чтобы размякнуть от посвящения песни. Тем более «Колыбельной». — О, лучше заткнись, — проворчал Дин, ему не нужно было, чтобы Уэйд и Сэм объединились против него, когда его защита была ослаблена, когда он был так рад, что Сэм все еще дышал, что они все выжили. От этого счастья он чувствовал себя слегка одурманенным. Хотя Уэйд широко и дерзко ухмыльнулся, медик поднял руки в капитуляции. — Остынь. Я видел, как все обернулось для Пэйты, когда он облажался с вашим братством. Почти раздраженно Дин бормотал: — Да, точно… точно. — Итак, Натан почти как новый, Стронгигл невредим, и я такой же прекрасный как всегда. Так что мы готовы свалить отсюда. Но вы двое… — У нас было хуже, — сказали братья в унисон, и с улыбкой переглянулись. — Я знал, что вы скажете это. И так как я понимаю, что бесполезно предлагать носилки и машину скорой помощи. Это было бы пустой тратой дыхания, так что я собираюсь пойти, установить веревки и сделать петли… — сказал Уэйд и когда Дин открыл рот, чтобы протестовать, что его нужно было вытащить из пещеры, как чертову девчонку, медик повысил голос, эхом отражающийся от стен пещеры. -… для нашего индейца. Который, как я выяснил, не в состоянии выжить вне офиса. — Эй, я слышал это! — парировал Грег, шлепая рюкзаком по спине медика. — В этом и вся суть, — сказал Уэйд, подмигивая Дину, который засмеялся, но через секунду его смех превратился в стон. — Эй, успокойся, — с тревогой предупредил Сэм, наблюдая, как Дин прижал руку к боку и склонился вперед, чтобы попытаться облегчить свою боль. Поморщившись, он протянул руку, чтобы пожать плечо брата. Руку, на которой была ножевая рана. От чего боль прострелила все тело. Покачав головой на жалкое состояние своих друзей, Уэйд расстегнул свою медицинскую сумку, которую он догадался прихватить, прежде чем подойти к братьям. Вытащил бинты, чтобы остановить кровотечение. Прекрасно понимая, что Дин откажется от помощи, пока сначала не позаботятся о его брате, Уэйд целенаправленно повернулся к Сэму. И не ожидал, что младший охотник отшатнется от него, когда он просто попытался отодвинуть куртку, чтобы посмотреть на его кровоточащую рану на плече. Уэйд знал, что Сэм так отреагировал не от боли, а дело в доверии. Что любое облегчение, которое может принести медицинская помощь, не сравниться с прикосновением того, в кого Сэм полностью верил. Что Дин никогда не использует его уязвимость против него. Это было то, как Уэйд чувствовал себя рядом с Оливером, потому что брат знал его лучше всех… потому что он всегда верил, что Оливер никогда не причинит ему боль. Увидев извинения в глазах Сэма за его непреднамеренную реакцию, Уэйд просто улыбнулся в ответ. — Да, ты же знаешь, что мне стоит поработать над веревками. Кроме того, я предполагаю, что это будет не первый раз, когда вы латаете друг друга. — Он не ждал подтверждения ни от одного из братьев, просто встал и направился по туннелю, к выходу из пещеры. Уэйд понимал, что лучше оставить это между семьей. Не поднимая головы с земли, и не замечая сцены между братом и медиком, Дин сказал: — Впервые Уэйд не хочет играть в доктора Куин. Не желая просвещать Дина в том, что на самом деле произошло, Сэм предпринял одну из тактик своего брата: оскорбление, чтобы отвлечь внимание от реальной проблемы. — С таким пациентом, как ты, неудивительно, что он отказался от своей клятвы Гиппократа, не навреди. — Хорошо, пинай лежачего парня, — проворчал Дин, пытаясь принять положение, чтобы не было так больно. Благодаря Пэйте, который любил бросать его в каждую стену пещеры, ни одна часть его тела, не была в хорошем рабочем состоянии. Сообразив, что если он так плохо себя чувствует, Дин быстро открыл глаза и начал осматривать Сэма, стараясь рассмотреть вред, нанесенный его брату. Он видел как младшего брата пинали, но все могло произойти пока он был в отключке. Но, к его облегчению, у Сэма не было никаких внешних синяков и ран, хотя он двигался немного жестко, и рана в плече, по-видимому, снова кровоточила, его брат, похоже, не сильно нарвался на Пэйту. В отличии от него. Как будто чувствуя мысли Дина, которые сопровождали очевидный осмотр тела младшего брата, Сэм печально поморщился, и сказал: — Я в порядке. Пэйта был слишком занят веселясь с тобой, чтобы уделять мне много внимания. — Это мое проклятье за то, что я так очарователен, — сказал он, и услышал как Сэм фыркнул. — Да, я уверен, что именно поэтому, на каждой охоте, кто-нибудь хочет оторвать тебе голову, — парировал Сэм. Хотел бы он чтобы это было преувеличением. Но он знал, что это правда, и он встанет между любой угрозой и Дином. «Да, похоже я сейчас прекрасно справился» отругал он себя, зная, что действительно облажался с защитой Дина, как физически так и эмоционально. — Ревность тебе не идет, Сэмми, — сострил Дин, понятия не имея о чем думает его брат. И вряд ли обрадовался если бы узнал. — Да, а тебе не идет кровь, — парировал Сэм, хватая один из бинтов, которые им оставил Уэйд. Он наложил повязку на горло Дина, где из пореза все еще текла кровь. Тот застонал в знак протеста, и Сэм, почувствовав, что брат хотел остановить его, схватил Дина за запястье… и направил его руку к повязке. — Продолжай давить на это, — приказал он. — Я знаю, как остановить кровотечение, Сэм, — угрюмо усмехнулся Дин, но держал руку там, где сказал Сэм. Убедившись, что Дин не собирается больше протестовать, Сэм поднял его рубашку и увидел пропитанную кровью повязку, обернутую вокруг талии Дина. Он сочувственно поморщился, и схватив чистый бинт, безжалостно надавил на место ранения от стрелы, чтобы остановить кровотечение. К его чести, Дин не заорал, хотя у него было полное право. Вместо этого он, сцепив зубы, задержал дыхание. Левой рукой ухватился за бедро Сэма как за якорь против агонии. Он понял, что насколько ушибленны его ребра и надеялся что нет трещин. Он не собирался говорить об этом Сэму. Очень желая утешить брата, чтобы Дин не утонул в боли, которую он ему причинял, Сэм сложил левую руку под затылок Дина и потер большим пальцем горячую кожу. Наклонившись к нему, младший Винчестер прошептал: — Я должен замедлить кровотечение, — извинялся он. Дин зажмурился, надеясь, что из глаз не потекут слезы, и прохрипел: — Знаю. Он был знаком с медицинской практикой, которой придерживался Сэм… и что его брат не хотел причинять ему боль, даже когда ему приходилось это делать во благо. Даже когда он ушел и оставил дыру в сердце Дина, которую никто не мог заполнить, Сэм никогда не хотел причинить боль старшему брату, не тогда когда ему было восемнадцать, ни сейчас. Дин всегда это знал. Потому что понимал, в отличие от Ваникии, если бы Сэм верил, что жизнь брата в реальной опасности, он никогда бы не ушел от него. Вернулся, чтобы спасти его задницу, когда все развалилось: когда папа исчез, тогда на охоте с пугалом, или когда Гордон держал его в заложниках. Сэм даже вышел из комы, безумия, бездушия и даже смерти, и все так или иначе, чтобы спасти своего старшего брата. Потому что Сэм ценил и любил его, прощал Дину все ошибки, которые он совершал, чего бы они не стоили Сэму. Открыв глаза, Дин встретил взволнованный взгляд младшего брата, и захотел каким-то образом рассказать все это Сэму. — Ты не такой, как он, Сэм. И никогда не был. У Сэма перехватило дыхание, и его рука упала с шеи Дина, как будто он вдруг почувствовал, что недостоин касаться брата. Стыдясь, он отвел взгляд от Дина, зная, что сходство между его выбором и выбором Ваникии было кристально ясным, даже Дин увидел это. И неважно что говорил старший брат. — Дин, я не должен был… — Что? Пырнуть Каса в спину, когда он вообразил себя Богом? — Дин намеренно неверно истолковал незаконченное заявление Сэма. Тот ошеломленно посмотрел на него.— Вернуться за мной, когда Гордон взял меня, хотя знал, что это ловушка, и он хотел убить тебя? Не сломался, устраивая мозговой штурм с Люцифером? — ухмыльнулся Дин. — Да, я согласен. Зная, что хотел сказать брат, Сэм с благодарностью слушал Дина, хотя знал, что не заслужил этих слов. — Я принял решения, которые причинили тебе боль, и я сожалею. Ты должен поверить мне, что я сожалею. — Я знаю, что ты сожалеешь, — искренне согласился Дин, ухватившись за рубашку Сэма и похлопав его по груди, — Как и я сожалею о том дерьме, через которое я заставил тебя пройти… Но Сэму не нужно было слышать, как его брат извиняется за то, что хотел, чтобы младший брат был рядом с ним. За это не нужно было извиняться, тем более, что благодаря Дину Сэм жил, и мог улыбаться. — Решил привлечь к себе все внимание, — сделал выговор Сэм, — Ты бы не выглядел так, как будто тебя переехала машина, если бы ты не настаивал на том, чтобы Пэйта направил всю свою любовь на тебя. А твоя привычка выводить каждого монстра из себя, чтобы он убил тебя? У тебя это отлично получается, и мне это надоело, Дин. Если в следующий раз ты это сделаешь, они не будут иметь возможность выполнить твое желание, потому что я сделаю всю работу за них, — сказал Сэм, хотя в голосе было тепло. Дин начал возражать, но Сэм быстро его заткнул. — И если бы мы играли в игру «ты не должен делать это», мне не пришлось бы ударить Каса в спину, если бы ты не пошел за ним без меня. И если бы ты не подталкивал его попробовать его новые божественные силы на тебе. Или когда ты выпил пепел Феникса в «надежде», что Ева попытается укусить тебя. Сцепился с Хроносом, вместо того, чтобы убить его. Доверял Гарту прикрывать твою спину, когда Бекки меня опоила. Не упоминал… Прежде чем Сэм мог добавить больше преступлений в свой список, Дин прорычал: — Ты закончил? — в тоне была явная угроза «лучше помолчи». — Нет, — упрямо парировал Сэм, но в его глазах загорелся огонек. — Но думаю, что могу зачитать остальную часть списка в другой раз. — О, прекрасно, буду ждать с нетерпением, — саркастически пробормотал Дин, зная, что Сэм, вероятно, не лгал о том, что собирается продолжить свою лекцию попозже. Отпустив рубашку Сэма, он попытаться отвести руку брата от своего раненого бока, — думаю, что уже все нормально, и ты можешь отпустить, Флоренс Найтингейл, — это означало, что Сэм мог прекратить давить на рану, и пришло время поменяться ролями. Желая протестовать, но, в то же время, инстинктивно доверяя решениям Дина, Сэм ослабил давление на бок брата, убрал снял повязку и отметил, что на ней не было новой крови. Дин был прав. — Я должен перевязать… — начал он, но Дин перебил его. — Мы оба знаем, что Уэйд будет настаивать на том, чтобы играть в примадонну фельдшера, когда мы вернемся в город. И он отменит твою красивую работу и, вероятно, раскритикует в пух и прах, — весело предсказал Дин. Он понял, что медик был еще больше курицей-наседкой чем Сэм. И ему пришлось уступать ему, больше чем он готов был вытерпеть от Сэма. В конце концов, статус-кво старшего/младшего брата должен был быть сохранен. Вздохнув, Сэм кивнул, зная, что Дин больше не позволит ему суетиться вокруг него. «Упрямый мачо» — ласково подумал он. — Снимай свою куртку, — приказал Дин в следующую секунду. И когда увидел, что Сэм готов запротестовать, прорычал, — я не спрашивал, Сэм. — Потому что было достаточно плохо, что Сэм сначала позаботился о нем, когда у Дина не было сил настаивать на том, что брата осмотрели раньше него. Узнав тон Дина; «я старший брат и я забочусь о тебе, и мне все равно, что тебе это не нравиться», Сэм вздохнул и начал стаскивать куртку. Он застонал от боли, пытаясь двинуть своим раненым плечом, чтобы освободить руку из рукава. И сразу же почувствовал знакомые руки брата, что успокаивали его движения и помогая стянуть рукав. Затем его брат разорвал ворот футболки, чтобы осмотреть плечо. Когда ловкие пальцы Дина исследовали повязку, на которой была кровь, Сэм проворчал, как пятилетний ребенок: — Ты должен мне футболку. Хмурясь на жар, исходящей от плеча брата и повязки, Дин вернул брату услугу, прижав свежий бинт к плечу Сэма. — Конечно, если ты обещаешь носить любую футболку, которую я куплю, — сказал Дин, и сжал зубы, когда Сэм резко вдохнул от боли, которую он причинил ему, все ради братской любви. Дыша, сквозь стиснутые зубы, чтобы побороть боль, Сэм прохрипел: — Я так не думаю. В прошлый раз, когда ты покупал одежду, то купил мне футболку с огромным, ярко-розовым знаком мира. — Да ладно, тебе понравилось. Ты же длинно волосым хиппи в семье, — Дин усмехнулся. Они одновременно почувствовали приближение их команды. — Хорошо знать, что ты не скрываешь предубеждение только против нас краснокожих, — широко ухмыльнулся Стронгилл Дину. Он радовался, что сумел выжить и не подвел своих друзей или свое наследие. Прежде чем Дин открыл рот, Сэм дерзко усмехнулся и сказал: — Дин — за равенство. Вместо того, чтобы обижаться, Дин нагло злорадствовал: — Что я могу сказать, некоторые из нас остроумные. — И психи-призраки делают тебя их лучшими друзьями, это, вероятно, побочный продукт твоего таланта, — предположил Уэйд, присоединяясь к ним. Натан стоял рядом с ним. Смех Сэма разнесся по пещере. Дин шутливо ударил его по здоровому плечу, требуя чтобы он был на его стороне. Преданность Дину пришла из маловероятного источника. — По меркам семи степеней Кевина Бэкона, дружба с Дином имеет свои преимущества, когда ты сталкиваешься с таким как Пэйта, — услужливо указал Натан. Винчестеры с улыбкой смотрели как полицейский увернулся от руки Уэйда, когда тот хотел дать ему подзатыльник. Нервно переминаясь на ногах, Стронгигл осторожно осмотрел пещеру, и перевел взгляд на веселых друзей. — Я знаю, что мы отправили Пэйту и его брата, но эта пещера может сохранить остаточную силу. Протрезвев, Сэм кивнул, у него тоже было не очень приятное чувство от этого места. И какие бы другие призраки не оставались здесь, они казались умиротворенными, и он хотел, чтобы они такими и оставались. — Да, давайте убираться отсюда. — сказал он, нагибаясь, чтобы помочь брату подняться на ноги. Но Уэйд уже подхватил Дина под руку, другой рукой обхватывая его за талию. Положив руку Дина себе на плечо, Уэйд осторожно поднял его с земли. Сэм тоже хотел встать, и понял, что Натан наклоняется рядом с ним, оценивающе осматривая. Но в глазах полицейского было что-то еще. — Все в порядке? — Тихо спросил Натан, слова, предназначенные только для ушей Сэма. И Сэм хотел ответить какой-то шуткой, пока не увидел сострадания и беспокойства во взгляде Натана, и понял, что полицейский все время был в пещере и все слышал. Он слышал разговор между Пэйтой и Ваникией, между ним и Дином, и опасался, что слова сравнения оставили неизгладимый след на Сэме. «Но это наоборот, исцелило меня. И это благодаря Дину». — Это может показаться странным, но… я действительно в порядке. Хотя Сэм ожидал увидеть недоверие, вместо этого Натан улыбнулся и обхватил его за талию, медленно поднимая на ноги, и тихо сказал: — Говорю официально: я никогда не буду играть в покер с твоим братом. Потому что он купился на блеф Дина перед Пэйтой о том, что он не простил Сэма. Он сомневался в словах старшего охотника, когда посмотрел на Сэма, тревожась, как тот воспримет слова брата. Но то, что Натан увидел, успокоило его. Сэм не казался сломленным, вместо этого был спокойным, решительным и яростно наблюдал за каждым движением Пэйты вокруг своего брата. Сэм почувствовал гордость за Дина. — Тогда ты умнее, чем многие люди, которые потеряли деньги, делая ставки против Дина. — Да, и я никогда не угрожал тебе… по крайней мере, не перед ним, — Добавил Натан к своему списку «никогда не собираюсь делать, потому что я хочу жить». Потому что он был очень уверен, что никто другой не мог причинить вред младшему брату Дина и выжить. Черт, казалось, Дин хотел, чтобы Пэйта сосредоточился на нем, если это означало, что призрак оставит его брата в покое. — Чувак, я могу о себе позаботиться, — возмутился Сэм. — Конечно, можешь. Но если дело доходит до того, что ты защищаешь себя или Дина, я знаю, на что поставить мои деньги, — сказал Натан, не с выговором, а с одобрением. — И стандарты Дина точно такие же. Так что теперь я этому верю. Когда Натан не объяснил, Сэм спросил: — Веришь чему? Смущенно глянув на него, полицейский ответил: — Та история, которую ты рассказал Стронгиглу, о том, что Дин ушел… умер. Вы оба достаточно преданы, чтобы пожертвовать жизнью, чтобы спасти друг друга, и достаточно упрямы, чтобы послать смерть куда подальше, и вернуться друг к другу. — Ты прав, — горько улыбнулся Сэм. — Ты не такой плохой Дзен-мастер. Скоро будешь в монашеской мантии. Натан усмехнулся их собственной шутке. — Я признаю, хорошо иметь запасную карьеру… Но пока, я придерживаюсь правоохранительных органов. — Со случайной охотой на призраков? — усмехнулся Сэм. — Черт, надеюсь, нет, — откровенно заявил Натан. Он повел Сэма вслед за Стронгиглом и Уэйдом, который вел Дина по туннелю, что приведет их выходу из пещеры. Скоро они поднимутся наверх из этого царства нежити. «И я зарекаюсь после этого смотреть фильмы ужасов», поклялся Натан. Даже сексуальная блондинка с семинара не могла поколебать его решение.***
Даже с системой узлов сделанных Уэйдом, которая позволила Дину лениво висеть на веревке, на которой его тащили из пещеры, он был на грани обморока, и готов был просто свалиться на сосновые иголки, когда Натан помог ему вылезти из обрыва. Он мог бы выполнить это желание, если бы не уверенность в том, что Сэм не сдвинется с места. Что его слабость задержит лечение ран его брата. Поэтому Дин позволил Натану отвести его к большой скале и, по иронии судьбы, он уселся на тот же самый камень, на котором сидел Сэм несколько дней назад, после того, как почти утонул. «Надеюсь в ближайшее время я не увижу другой лес или пещеру. И если Сэм настолько сошел с ума, что захочет отправиться в поход, он сам по себе, независимо от того, в какой дерьмо вляпается». Он почувствовал укол ревности, когда Сэм вцепился в руку Натана и резво вылез из пещеры. — Хвастун, — пробормотал Дин себе под нос, но нацепил на лицо улыбку когда Сэм приблизился к нему. — Что? — спросил Сэм, почувствовав издевательство в приветствии брата. — Ничего, — невинно ответил Дин, и кивнул в сторону обрыва. — Это было похоже на рекламный ролик. Тимми вылез из колодца, и он весь честный Дори. Вместо того, чтобы обижаться, Сэм выдохнул и с сочувствием посмотрел на своего уставшего брата. — Я вижу тебя насквозь, чувак. Как и всегда. Ты притворяешься, что злишься на меня за то, что мне не так больно, как тебе. Тебе больно и ты не горишь желанием идти по лесу, — Сэм не собирался говорить, что Дин чувствует не злость на него, а облегчение. «Большой добряк». Удивительно, но Дин ничего не отрицал, а просто возмутился: — Держись подальше от моей головы, Сэмми. Хотя Сэм почувствовал беспокойство, когда Дин не пытался отрицать, что младший брат был прав, он выстрелил в ответ: — Поверь мне, Дин, последнее место, где я хочу быть — это в твоей голове. Усевшись на скалу рядом с братом, Сэм оперся о камень и откинул голову назад. И через листву над головой увидел звезды и лунный свет. Он глубоко вдохнул чистый, лесной воздух. Дин знал, что Сэм специально сел у его здорового бока, и легонько уперся в плечо старшего брата. Сэм практически без слов говорил, что прямо сейчас нуждается в связи между ними. Дин не смотрел на что уставился Сэм, вместо этого он изучал профиль своего брата. — Ты же понимаешь, что ты выскочил прямо перед стеной из огня… чтобы спасти Ваникию, который, возможно, не стоил этих усилий. Сэм удивленно посмотрел на Дина. Он тогда даже не думал о своем страхе перед огнем, а только о том, что нужно сделать. О том, как победить Пэйту, что его с Дином шансы выжить были связаны с выживанием Ваникии. Пожав плечами, он сказал: — Я не думал об этом, просто знал, что если Пэйта победит Ваникию, мы облажаемся. — Ну, я думаю, мы можем официально вычеркнуть пирофобию из твоего списка. — Дин посмотрел на Сэма, говоря взглядом, как он гордился своим братом. Но не дал Сэму долго нежиться в своей победе. — Следующим с твоем списке страхов: клоуны, карлики и жирная еда. — Ха-ха, — пробормотал Сэм, но едва сдерживал ухмылку. Он наблюдал, как Дин нахмурился, смотря на лес. Прежде чем Сэм мог спросить его, Дин сказал тихо и почти обижено: — Он не пришел. Сначала Сэм не понял кого Дин имел ввиду. Десять секунд спустя правда врезалась в него, как грузовой поезд: Бобби. Бобби не пришел к ним в пещеру. Они были на самом краю смерти, и ни один дружелюбный призрак не пришел, чтобы спасти их. — Дин… — хрипло начал Сэм, желая облегчить боль Дина от суровой правды. Был даже готов начать оправдывать приемного отца, сделать почти все, чтобы стереть горе из глаз брата. Но Дин не дал ему сказать ни слова. Глубоко вздохнув, он мастерски отбросил свои эмоции, как делал не раз, и беззаботно посмотрел на младшего брата. — Эта поездка официально отстой. В следующий раз не подделывай папину подпись на наших разрешениях, Сэмми. На мгновение Сэм захотел не обращать внимания на уклонение Дина, а поговорить о том, о чем брат говорить не хотел. Но увидел небольшую мольбу в глазах Дина и понял, что его брат горит внутри, ему нужно отпустить это, не говорить о Бобби, не здесь, не сейчас, не тогда, когда они были не одни. Не тогда, когда они оба были ранены и истощены. — Нет, нет, не обвиняй меня, — притворно возмутился Сэм. — Я даже не хотел, чтобы ты вышел из больницы. Это из-за твоего упрямства, мы совершили эту полночную экскурсию. — Хорошо, ты прав… но ты идиот, который последовал за мной, — самодовольно ухмыльнулся Дин. — Я не один такой, — отметил Сэм, кивнув головой в сторону Уэйда, Натана и Стронгигла, который не был слишком горд, что его подняли из пещеры как девчонку. Но когда Сэм снова глянул на Дина, он был серьезен. Он отчаянно хотел, чтобы Дин понял, что хотел сказать ему младший брат. Затем он рискнул затронуть больную тему, зная, что это может выйти ему боком. — Я сожалею, что были времена, когда я не следовал за тобой. — Сэм, не надо, — хрипло сказал Дин, зная, что Сэм решил пойти по рыхлой почве, которая могла завести разговор в тупик. — Я тоже принимал ужасный выбор… — Для себя, да, — сказал Сэм. Он не мог простить Дина того, что тот приговорил себя к аду, за тысячу и один риск, который его брат взял, и что могло означать его смерть. — Но твой выбор, когда бы он не касался меня… я знаю, ты хотел только лучшего для меня. — Благие намерения… дорога в ад… что-нибудь напоминает? — парировал Дин. — Но ты старался, Дин. Ты всегда старался дать мне самое лучшее, чтобы спасти всех, каждый раз, — на полном серьезе заявил Сэм, желая достучаться до брата. Чтобы Дин увидел себя так, как видел его Сэм. Но в голосе Дина была только горечь. — Попытка, это просто здорово, но это не вернет Бобби, не отменит твою адскую поездку… или мою, не отменит открытие клетки или Левиафанов. — Единственное, что нужно чтобы зло восторжествовало — это то, чтобы хорошие люди ничего не делали, как сказал Эдмунд Берк, — процитировал младший Винчестер, не сводя глаз с брата. — Ты никогда не сидел сложа руки, Дин. Не тогда, когда я в опасности… или кто-то еще. И я знаю, что мы не всегда выигрываем, особенно в последнее время, но мы все еще боремся, заставляя другую сторону дорого заплатить за их победы. И мы все еще вместе. Я не могу придумать ничего более стоящего для борьбы, чем это. Дин расслабился, слушая Сэма, как брат прощает его недостатки, и хвалит за те немногие вещи, которые он сделал правильно. Повернувшись к младшему брату, он знал, что должен поблагодарить за эту преданность, но боялся, что слова застрянут в горле. Что признание разрушит укрепления, которые он воздвиг вокруг своего сердца после смерти Бобби. Вместо этого Дин поддразнил: — Надеюсь ты будешь помнить эту цитату, каждый раз, когда я буду гнать тебя посреди ночи на очередную охоту, а ты не захочешь вставать. Сэм смущенно глянул на него, и от это смущения выглядел моложе своих лет. — Она будет проскакивать между нытьем и «я должен принести пончики», — усмехнулся он. Хлопая в ладоши, Дин засмеялся. — Цитируешь фильм «Святые из Бундока» и рекламу Dunken Donuts для вдохновения, мне это нравится. — "Святые из Бундока", Дин? Цитата «для хороших людей ничего не жалко» — это литературная цитата из… — начал исправлять Сэм. — «Святые Бундока», — настаивал Дин. — Это говорил священник. Я знаю свое любимое кино, Сэмми. С разочарованием Сэм пробормотал: — Не знаю, почему я пытаюсь привнести культуру в твою жизнь. — Эй, ты тот, кто не ценит хороший фильм «Годзилла», — сказал Дин. Подойдя к братьям и услышав их разговор, Уэйд протянул: — Не хочу прерывать ваш интересный разговор о кино, но мы готовы выдвигаться. — он сделал вид, что не заметил небольшого напряжения между ними. И решил не лезть им в душу, если конечно Пэйта не решит снова появится. Дин указал пальцем на Уэйда. — Может хватит командовать мной. — Да, успокойся, Уэйд, — подходя сказал Натан, словно защищая Дина. Но по его улыбке можно было предположить, что он что-то задумал. — Он любит, чтобы его уговаривали исполнять чужие желания… посвящением песни и цветами, и… — он засмеялся, когда Дин пнул его ногой. — Но я думаю, что мы должны начать с чего-то типа джаза, а не «Колыбельной» Сэмми. — Скоро ты будешь просить свою маму, чтобы спеть тебе колыбельную, — прорычал Дин, но по усмешке Натан понял, что его угрозы не были восприняты серьезно. Вместо того, чтобы извиниться, Натан загорланил песню: — "Это звук мужчин, работающих над цепной бандой..." Уэйд покосился на Натана, когда тот поднял Сэма на ноги, и обхватив его за талию повел прочь. Луч от его фонарика прорезал лес, нетронутый лунным светом. Он оставил Дина в заботливых руках Уэйда. Отталкиваясь от скалы и терпя объятия медика, когда они начали следовать за Натаном и Сэмом, Дин проворчал: — Скажи мне, что он не собирается петь весь путь… — "Весь день они так усердно работают, пока не зайдет солнце", — пел Натан, не слушая протестов Дина. Старший Винчестер крикнул своему брату: — Сэм, ты знаешь… уроды действительно выходят ночью. Поняв намек, Натан замолчал, но Стронгигл, чувствовал безопасность, когда вокруг шумели. Он обернулся и обнаружил, что только тьма притаилась за их спинами. — "99 бутылок пива на стене, 99 бутылок пива…" — начал петь Стронгигл, и его голос пронзил жуткие ночные звуки. Но Дин был не в восторге и от его пения. — Скажи мне, что я выжил сегодня, не для того, чтобы умереть от разрыва барабанных перепонок. И тут Уэйд начал следующий раунд пения: — "Возьми меня на игру…" — Да ладно, хотя бы ты спой что-то с хорошим ритмом, — проскулит Дин, и выругался, когда зацепился ногой о корень и споткнулся. И вынужден был сильнее опираться на Уэйда, чтобы держать себя в вертикальном положении. Сэм, не желая, остаться в стороне и не помучить Дина, не говоря уже о том, что хотел отвлечь своего старшего брата от боли, начал петь песню, которую Дин неохотно полюбил. «В летний теплый вечер, На поезде идущим в никуда, Я познакомился с игроком…» Когда голос Сэма вступил в ряды караоке, Дин знал, что его решимость находится под угрозой краха, когда он узнал песню. Утешая себя знанием того, что он делал гораздо более жалкие вещи для своего брата, чем пение, что иногда «если вы не можете победить их, присоединиться к ним» был единственным способом выиграть, Дин присоединился к четверке певцов: "Мы оба слишком устали, чтобы спать. Так что оба смотрели в окно на сумерки. До тех пока это не наскучило нам И он начал говорить…" Их голоса нестройным хором неслись через лес. "Ты должен знать, когда держать, а когда отпустить. Когда пришло время уйти и когда надо бежать. Никогда не пересчитывай свои деньги, сидя за столом. Для этого будет ещё достаточно времени, Когда дело будет сделано…"* С песней Кенни Роджерса, они шли через лес и темноту. А в пещере мелькнул призрак, его глаза с нетерпением искали двух человек, которых он любил, как сыновей, но там никого не было, кто бы увидел его… или услышал раздраженное: «балбесы». Исчезая из пещеры, Бобби очутился в хранилище, вернулся туда, где был привязан к фляге. И он действительно начинал ненавидеть это чувство. У него не было таких проблем с определением своих эмоций, когда дело касалось Винчестеров. — Берегите себя, парни, — сказал он двум охотникам. Но знал, что, даже если Дин и Сэм не были в безопасности, они были вместе, и этой уверенности было более чем достаточно, чтобы успокоить его нервы. Уйдя в отставку, он уселся на пыльную коробку и ждал своего часа. Знал, что рано или поздно его приемные сыновья вернутся за флягой… и к нему. — То, что я делал для вас обоих, — проворчал он. Но в тоне не было ни капли сожаления. Потому что даже ожидание в затхлом хранилище, или даже то, что ему вечность придется разгуливать как призрак, его мальчики стоили того. Всегда были, всегда будут.