Танцуй для меня

Гермиона Джин Грейнджер никогда не была той девушкой, с которой мечтает встречаться каждый второй. Она не была такой же красивой и женственной, как Лаванда или Падма, в этом Гермиона, пожалуй, немного им завидовала. Не сильно. В конце концов, Грейнджер была уверена в том, что главное в человеке не внешность, а душа. Да и своими знаниями она гордилась куда больше, чем каким-нибудь кукольным личиком, если бы, конечно, обладала таковым. Конечно, она могла выглядеть привлекательно, Святочный бал тому подтверждение, но, пожалуй, Гермиона не была готова ежедневно тратить по нескольку часов и флакону «Простоблеска» для того, чтобы ее волосы не напоминали воронье гнездо. Подобные меры были только для особых случаев, слишком много мороки было с этим средством. Таким «особым случаем» в Хогвартсе стали только Святочный бал да рождественская вечеринка у Слизнорта, обернувшаяся почти катастрофой. Зато летом, когда Гермиона возвращалась домой, заветному средству находилась применение стабильно три раза, а то и больше. На выступлениях. Танцевать Гермиона любила так же сильно, как и читать. Когда девочке было пять лет, родители отвели ее в танцевальный кружок. Сначала получалось не очень хорошо, так, что маленькая Гермиона даже хотела уйти оттуда, потому что танцевала едва ли не хуже всех, и другие девочки смеялись над ней. Но мисс Грейнджер не была бы собой, сдайся она в самом начале пути. С присущим ей упорством она взялась за дело и в достаточно короткие сроки добилась неплохих результатов. Когда их группу начали приглашать на различные выступления, Гермиону стабильно ставили на первой линии, чуть правее от центра. А ещё мисс Грейнджер успела поучаствовать в нескольких танцевальных конкурсах, занимая призовые места. Гермиона занималась танцами больше шести лет, поэтому когда в дом к ее семье пришла женщина в странном одеянии с остроконечной шляпой на голове и объявила о том, что девочка теперь будет учиться в школе чародейства и волшебства, мисс Грейнджер расстроилась из-за того, что там она не сможет продолжать заниматься любимым делом, и даже чашка, которая забавно прыгала по столу, беспрекословно слушаясь волшебную палочку профессора МакГонагалл (именно так представилась женщина), не поднимала настроение ни на йоту. Впрочем, стоило девочке представить о том, сколько нового она узнает, мисс Грейнджер приободрилась. А когда мама сказала, что Гермиона вполне может продолжать заниматься танцами в школе, а на каникулах участвовать в конкурсах или выступлениях, огорчение девочки и вовсе исчезло, оставив место энтузиазму. В школе никто не знал о ее маленьком увлечении. Сначала Гермиона находила пустые классы, в которых и отрабатывала всевозможные движения, в тишине, даже без музыки, ведь на территории Хогвартса не работала техника. На вопрос, где она пропала, отвечала просто: «в библиотеке» и никто не задавал лишних вопросов. Летом Гермиона, как и предсказывала мама, ходила занимать в ставшую родной секцию, выступала на конкурсах, пару раз поучаствовала в рождественском шоу, а однажды даже ездила с родителями и группой во Францию на международные соревнования. Никакого места тогда они, а сожалению, так и не заняли, зато поездка превратилась в очень хороший летний отдых. Уже на пятом курсе, когда они, благодаря Добби, обнаружили Выручай-комнату, мисс Грейнджер перебралась туда. По ее желанию комната становилась просторным залом с паркетом на полу, зеркальными стенами и раздающейся откуда-то негромкой музыкой. К сожалению, из-за возвращения Волан-де-Морта, ухудшения ситуации в школе и множества новых указов и директив авторства Амбридж, на тренировки осталось куда меньше времени, а в тот год, когда они с Гарри и Роном бродили по лесам в поиска крестражей, Гермиона и вовсе забросила любимое дело, будучи занятой более важными проблемами. Однако, все когда-нибудь заканчивается. После гибели Волан-де-Морта Гермиона, по сути, стояла на распутье. Она не могла заниматься танцами профессионально — во-первых, ей не доставало техники, во-вторых, за год она явно потеряла форму и ей следовало наверстать упущенное. К тому же, ей нужно было сдать ЖАБА, для того, чтобы устроиться на работу в министерство магии, ведь она хотела помочь магическим существам, чьи права регулярно ущемляют. Но Гермиона Грейнджер не была бы собой, не выбери она оба этих варианта. Из-за того, что произошло в Хогвартсе, было принято решение отменить школьные экзамены, а СОВ и ЖАБА перенести на несколько месяцев вперёд. За это время Гермиона подтянула упущенные предметы и сдала экзамены, как всегда блестяще. С работой проблемы тоже не возникло — все же она была героиней войны, одной из участников «Золотого Трио». С Роном у них не сложилось, они остались просто хорошими друзьями. Гермиона поселилась в небольшой, но уютной квартире маггловского Лондона, готовила несколько новых проектов, призванных улучшить жизнь домовых эльфов, и, в целом, вела ничем не примечательную жизнь. Почти. После успешной сдачи ЖАБА Гермиона вновь начала тренироваться, в надежде наверстать упущенное и достигнуть хотя бы своего же уровня. Правда, она по-прежнему не совсем представляла, что ей делать — из детских и юношеских конкурсов она выросла, а для настоящих соревнований девушка не обладала таким высоким уровнем. В клуб она попала совершенно случайно — сорвала объявление о наборе танцовщиц. Звучало это, конечно, подозрительно, навевало на мысли о приватных танцах, но Гермиона решила рискнуть. И не прогадала. Конечно, некоторые танцы могли попасть в категорию «экзотические», но в общем и целом все было в рамках приличия. К тому же, маска была довольно частым предметом этих шоу, поэтому Гермиона могла не бояться своего разоблачения. Но и без этой меры предосторожности, которая на деле была лишь частью сценического образа, мало кто из волшебников забредал в эту часть Лондона. Вечером Гермиона танцевала, а потом возвращалась в свою небольшую квартиру, смывала яркий макияж, а уже утром снова становилась обычной скучной Гермионой Грейнджер. И так каждый день.

***

Тот, кто говорил, что люди не меняются, был полнейшим глупцом. Именно об это думал Драко, просматривая «Пророк» утром за завтраком. Некоторые люди просто не хотят меняться, некоторые хотят, но им недостаёт решимости или мотивации. Некоторые хотят и делают, некоторые вынуждены меняться под гнетом внешних обстоятельств. Себя Малфой относил к четвертой категории. Рона Уизли, чью колдографию поместили на первую полосу — к первой. Драко мельком просмотрел статью о заслугах рыжего как вратаря, а также о его отсутствующей личной жизни, а затем снова вернулся к изображению. Уизли, надувшись от гордости, словно индюк, оглядывал трибуны, находившиеся за кадром, и периодически стряхивал несуществующую пыль с формы «Пушек Педдл». «Рональд Уизли — наш король», — вспомнил Драко дурацкую песенку, придуманную на пятом курсе. Это ведь было всего лишь несколько лет назад, но казалось, что прошла целая жизнь, и не одна. Со всеми этими реформами, защищающими права гряз… магглорожденных, Малфою пришлось сбить спесь, хотя это не значит, что он стал меньше кичиться своей чистой кровью. Хотя, ему хватило ума признать, что некоторые вещи, изобретенные магглами, весьма полезны. К тому же, Блейз, всерьёз интересовавшийся миром магглов, теперь не оставлял надежды приобщить к нему и Драко. И Малфою пришлось смириться. Все меняется. И если только ты остаешься перманентным, тебя сожрут. Драко не был идиотом, он прекрасно осознавал шаткость своего положения. На его руке все ещё виднелась метка Тёмного Лорда, а для магического мира это было сродни клейму. Все, что ему оставалось — молчать. Хотя, никакой ненависти к магглам и грязнокровкам Драко не испытывал. Скорее, некоторое пренебрежение. Та же Грейнджер его бесила лишь тем, что она была подружкой Поттера, да ещё выскочкой. А вот Люциус действительно ненавидел все, что было связано с магглами и превозносил чистоту крови. Когда-то давно отец был для Драко примером для подражания, неким недостижимым идеалом, неудивительно, что Драко всеми силами старался походить на Люциуса. Мальчик перенимал от отца все, начиная от манеры речи, заканчивая отношением к окружающим. Теперь Драко было смешно из-за этого. Даже если бы он выбрал в качестве кумира Филча, это было бы лучше, чем Люциус Малфой, аристократ до мозга костей и плохой отец, который поставил не на ту сторону и потерял все, что только мог. Особенно самое важное. Драко с громким шелестом свернул газету и бросил ее на стол, встал, не утруждая себя уборкой посуды. В конце концов, для чего же ещё нужны домовые эльфы? К своей работе Драко относился как к неизбежному злу. По правде говоря, ему не слишком нравилась работа в Министерстве и обязанности, включающие в себя лишь бесконечные документы, которых с каждой секундой становилось все больше и больше. Малфою было скучно на этой должности, возможно, будь у него выбор, он бы выбрал для себя нечто более… практическое. Например, профессия колдомедика. Не то, чтобы Драко обладал особым альтруизмом, скорее данная область магии привлекала его тем, что она была интересной и малоизученной — все же научные исследования и эксперименты были куда интереснее бюрократии, которая погребала Малфоя. Другое дело, что выбора ему особого не давали, мол, скажи спасибо, что не Азкабан. Идиотом Драко не был — шаткое положение, подозрения и метка Пожирателя определенно сослужили ему плохую службу. Держи друзей ближе, а врагов ещё ближе. Например, в Министерстве Магии на какой-нибудь не очень высокой и ответственной должности. Не будь ситуация такой паршивой для самого Малфоя, он бы даже поаплодировал новому Министру. Вот только единственное, что вызывало в Драко это решение — желание пропасть без вести где-нибудь в Европе. Если бы не желание матери остаться в Британии… Обычно Драко приходил на свое рабочее место и выполнял дневной план. Малфой не делал больше установленного минимума, хотя мог бы, но, стоило признать, свои нехитрые обязанности он выполнял качественно. Впрочем, в тот день Малфою так и не удалось сосредоточиться на работе. Драко чувствовал себя юнцом, который впервые обратил внимание на красивую однокурсницу. Девушка в маске из того маггловского клуба волновала воображение парня, ее хотелось узнать, увидеть ее настоящую, спрятанную за позолотой. Однако все упиралось в небольшую проблему. Незнакомка совершенно точно была магглой. Драко не смог бы придумать причину, по которой уважающая себя волшебница будет танцевать на потеху толпе пьяных простецов. Значит прекрасная незнакомка не обладала какой-либо магической силой. С одной стороны, это несколько развязывало руки Малфою: связь с магглой не накладывала на него никаких обязательств вроде замужества, Драко мог уйти в любой момент, предварительно стерев девушке память Обливиэйтом. В обществе подобные отношения, конечно, не поощрялись, но имели место, главное было не кричать об этом на каждом углу. Но с другой стороны… Малфой искренне не понимал, аристократов, которые не гнушались связи с магглами. Нет, Драко не считал, что подобное как-то унизит его достоинство, но все же у него были определенные требования, которым магглы обычно не соответствовали. За подобными размышлениями и метаниями, Драко едва справился с ежедневным объемом работы. Он ещё не знал, что именно собирался сделать, но уже ощущал какое-то нетерпение, поэтому Малфой ещё дождался конца рабочего дня. Он так спешил к выходу из министерства, что едва не сбил с ног вечно лохматую Грейнджер. Решение пришло неожиданно, оно не было спланированным, чистая спонтанность. Просто Драко, кажется, жизненно необходимо стало найти эту танцовщицу. И пусть он и сам не до конца понимал, что будет делать, главное было разыскать прекрасную незнакомку. Возможно впервые в жизни Драко не думал о последствиях.