Два хвостика, велосипед и такса

— Влад! — Виталька кинулась мне на шею и забарабанила кулаком по спине. Чувствительно. — Где ты был?! — Хэй, потише, ребенок. Убьешь. — Я спустил ее на пол и осмотрел. Волосы уже отросли сантиметров на пять, и челка лезла в глаза. Когда видишь каждый день — не замечаешь. — Мне нужно было уехать. Но я вернулся. Я взял упаковку цветных резинок для волос, купленных специально для Витали, вытащил ярко-зеленую и, собрав челку, закрутил резинкой. Другое дело. Виталя полезла тискать Асю, потом стала смотреть мультики, а я сел работать. Через десять минут мелкая прибежала, заглянула ко мне. Убежала. Когда сцена повторилась, я поинтересовался: — Что случилось? — Ничего, — мотнула она головой. — Проверила, что ты на месте. Пиздец. Теперь я еще и виноват. Что за еб твою..? Вышел на балкон покурить. Дождь закончился, можно гулять. С велосипедом. Заодно Виталя убедится, что я никуда не исчезаю. Мы гуляли допоздна. Спать она согласилась лечь только после того, как я пообещал, что работать буду в этой же комнате. Кирилл пришел за дочерью в одиннадцать. Я ушел в кухню. Хотелось прижаться к нему. И хотелось врезать в челюсть. Но он был таким потерянным, что дать в морду рука не поднималась. Следующим вечером на пороге нарисовалась Лара. Выглядела она… Пиздец. Я вообще забыл, когда последний раз видел ее ненакрашенной. Кажется, на первом курсе, на той самой практике, когда мы спали в одной постели и это спасало меня от панических атак. Она стояла и смотрела глазами побитой собаки. Я молча отступил в сторону, давая ей пройти. Восемь лет дружбы не выкинешь нахуй. Даже если хочется. А мне… Не слишком хотелось. Но я желал услышать, что она скажет. Лара села и уставилась на сложенные руки. Я подошел к окну и оперся спиной о подоконник. — Исповедуйся. Я слушаю. — Я дура, Влад, — начала она глухо. — Нет. Ты сука и блядь, Лара. К дурости это не имеет отношения. Она подняла на меня глаза. — Имеешь право. — Она помолчала, потом заговорила: — Когда ты уехал, Кир… Был потерянным. Я пыталась его разговорить, понять, что у вас произошло. Выяснила, что он… Он решил, что ты уехал с Санькой не просто так, а… В общем, что вы… — Я понял, — медленно произнес я. — Что я подстроил звонок из агентства, а Саня — от Дэна. И все это ради того, чтобы без помех поебаться. Охуеть. С силой потер лицо. А чего я ожидал? Вполне в духе Кирилла, да. Я что, виноват в том, что у него какие-то ебаные комплексы? Это что, блядь, повод сомневаться во мне? — Нет, — Ларка помотала головой. — Он же не идиот. Никто ничего не подстраивал, но… У вас с Саней появилась возможность… — Которой мы не преминули воспользоваться. Ага. Просто слов нет. Я открыл окно и закурил. Повернулся к Ларке. — И что дальше? Она потерянно пожала плечами. — Он был такой… несчастный. Считал, что недостоин тебя. — А ты стала его убеждать — какой он охуительно невъебенный. И вы увлеклись. — Ага. Типа того, — тихо ответила она, снова уставившись на руки. — Влад, я… совершила ошибку. Что мне сделать, чтобы все исправить? За окном кричали дети. Мелькнула белобрысая макушка с зеленой резинкой на челке. Виталя тоже гуляла — Кир был дома. — Не знаю, Лар. Честно. Когда узнаю — скажу. Я поставил перед ней кофе и подвинул пепельницу. У Ларки дрожали пальцы. Но она больше не пыталась оправдываться, и спасибо ей за это. Она снова посмотрела на меня. — Влад, это так страшно — понять, что потеряла друга по собственной глупости. Я… не могу себе этого простить. Я махнул рукой, чтобы она перестала, и насторожился. Крики за окном усилились, к детским воплям присоединились испуганные голоса взрослых. И тут закричала Виталька. Не помня себя выскочил из квартиры и бросился к площадке. Взрослые и дети столпились около блядского вертолета. Там, под ним, лежала Виталька и орала. Мамаши причитали и охали, кто-то вопил, что надо вызвать скорую. У меня внутри все оборвалось. Я растолкал толпу, упал перед мелкой. Правая рука была разодрана, из нее хлестала кровища. А эти курицы смотрели, причитали и нихуя не делали! Было страшно — вдруг она что-то себе сломала? Но сначала — остановить кровотечение. Я начал расстегивать ремень, но подоспевшая Ларка мигом сняла с себя какую-то короткую хуетень с рукавами, скрутила из нее жгут и сунула мне в руки. — Держи. Я найду палку. Я прижал рану, быстро ощупал кость руки — вроде целая. Наложил жгут, затянул. — Все хорошо, Виталь. Слышишь? Уже все в порядке. Народ гомонил вокруг и пытался давать советы. — Скорую, надо скорую! — Куда родители смотрят! — Петровна, гляди! Папаша совсем зеленый! Рожают в шестнадцать, а дети потом убиваются! Лара, набрав Кирилла, подняла на меня взгляд: — Нафиг скорую. Я на машине — будет быстрее. — Вдруг у нее что-то сломано? Брать же страшно… Виталька смотрела на меня огромными глазами и молчала. Какого ее понесло на эту ебаную железяку?! — Виталя, где болит? — Ларка присела рядом, ощупывая мелкой руки-ноги. — Тут кости вроде целые. Я квартиру закрыла, ключи у меня в кармане. Так… Главное — позвоночник. — Она упала с небольшой высоты, — обратилась к нам какая-то мама. — Висела на руках, потом спрыгнула, а рукой зацепилась в конце. Не должна была сильно удариться. Кирилл, молчаливый и бледный, пробился к нам, осторожно поднял дочь. — Давай в машину. До неотложки совсем близко. — Ларка разогнала рукой толпу: — Да разойдитесь же! В приемном отделении было холодно и душно. Страшно хотелось курить. Кирилл был с дочерью и врачом. Ларка принесла кофе из автомата, сунула стаканчик мне в руку. — Мерзкий, но другого нет. Кафешка уже закрыта. Плевать. Все равно вкуса не чувствую. Мы сидели уже сорок минут, и я не знал, куда себя деть. Раз десять порывался выйти наружу, но боялся пропустить возвращение Кира. Он появился, сел рядом на стуле, уткнувшись локтями в колени и обхватив голову руками. — Что? — Кажется, я не дышал. И боялся услышать ответ. — Рану почистили и зашили. Она потеряла много крови. Сейчас ей капают какой-то препарат, но нужна кровь. Ее группы. Здесь такой нет. Они звонят в Центр переливания, пытаются договориться… — Что за группа? — быстро перебила Ларка. — Редкая. Четвертая… Отрицательная? Блядь! — …положительная. — У меня! — выдохнул я, — Кирилл, у меня четвертая положительная! — Я схватил его за руку. — Где этот врач? Зови его! Врач пришел быстро, посмотрел на меня: — Это у вас кровь АБэ-плюс, молодой человек? — Да! Я здоров, регулярно проверяюсь. Он взглянул на меня одобрительно: — Похвально. Вы донор? — Я гей! — не выдержав, рявкнул я. — Давайте уже, делайте что-нибудь! Мне не разрешили встать сразу, заставили лежать еще пятнадцать минут после того, как отсоединили систему. Принесли сладкий чай. Ларка заглядывала время от времени, махала рукой и снова скрывалась за дверью. Кирилл зашел один раз — сообщить, что других травм у Витали нет. Но домой ее не отпустят, будут наблюдать. Он ушел покупать лекарства по списку, что дал врач. Ларка всунула Киру свою карточку, потому что после ее звонка он выскочил из дома без денег. В списке одна противостолбнячная сыворотка стоила, как месячная плата за квартиру. Остального тоже хватало. Я встал, прислушался к организму. Вроде не вело. Выполз в коридор, где меня подхватила Ларка. — Пойдем, отвезу тебя домой. Ты как? — Нормально. — Я посмотрел на нее и понял, что больше не злюсь. Совершенно. — Спасибо тебе. Подруга посмотрела на меня, как на идиота. — Дурак. За что? — Кирилл у мелкой? — Да, он останется на ночь. Утром я его сменю. Я прикинул, что завтра вечером смогу остаться здесь, ведь Киру надо будет в воскресенье на работу. А дальше… Может, Виталю в понедельник уже выпишут. Нет — значит найдем выход. *** — Расскажи мне, мелочь, чего ты полезла на эту груду металлолома? Тебе жить надоело? Виталька сидела на диване, подобрав ноги, и левой рукой наворачивала мороженое, запивая его гранатовым соком. Облизала ложку и посмотрела на меня. — Мальчишки сказали, что я слабачка и трусиха. Как тяжело воспитывать детей. — А если в следующий раз они скажут, чтобы ты прыгнула из окна, если не слабачка, — так и сделаешь? Она насупилась. — Они сказали, что ты… — она замолчала. Я поторопил: — Ну? — Что ты не дядя. Я не поняла точно… Но что-то плохое. — Не понял? Дети обсуждали мою ориентацию? Бабкам на лавочке пора укоротить языки. — Я хотела Сашке врезать, а он начал обзываться. Может, ее на карате отдать вместо танцев? Я вздохнул: — Виталь, мне все равно, что говорит этот Сашка. Поверь, я еще и не такое про себя слышал. — И тебе не обидно? — нахмурилась мелкая. — Нет. Я же про себя лучше знаю, чем какой-то Сашка. Какое мне дело, что он думает? Я ведь не становлюсь хуже от его обзывалок, верно? А раз мне не обидно, значит, и тебе не должно быть обидно за меня. Виталя по привычке засунула палец в рот. Думала она долго. — Ладно, — неохотно признала она наконец. — Я не буду больше на такое обижаться. — И лазить на вертолет — тоже, — подсказал я. Она закивала, и на этом моя воспитательная миссия закончилась. — Влад, а вы с папой помирились? — вдруг спросила Виталя. Я вздрогнул. Как-то не ожидал такого вопроса. Прикусив губу, посмотрел на нее. И что ответить? — Да мы и не ссорились, вообще-то. Так, были кое-какие разногласия. — Они кончились? — она не сводила с меня требовательных глаз. — Почти, — вздохнул я. — Осталось кое-что… Невыясненное. — Завяжи мне хвостик, — попросила она. — Влад, а волосы к школе отрастут? Я хочу быть красивой на первое сентября! — Конечно, — ответил я, привычно собирая челку. — Ты красивая, Виталь. Даже не сомневайся. — Как ты? — Нет. Красивее. Звонок в дверь прервал беседу. На пороге стояла Ларка. И на руках у нее… — Ой! — заверещала Виталька так, что у меня заложило уши. — Какой хорошенький щеночек! — Лара, — простонал я. — Только не говори, что это мне! Подруга фыркнула: — Вот еще! Ребенку привезла. — Папа ребенка в курсе? — поинтересовался я, подозревая обратное. Ларка небрежно махнула рукой. Ну да, такая мелочь! Подумаешь, такса. Говорить не о чем. Ася с недоумением рассматривал неведомого зверя с высоты шкафа. Щенок поскуливал и забавно переминался на коротких толстых лапах, елозя попой по полу. Пиздец. У меня домашний зоопарк. Нужен еще хомячок, паучок и мадагаскарский таракан для полного комплекта. И я буду счастлив. — Это девочка, — сообщила Ларка радостной Витале. — Как назовешь? Мелкая подумала, рассматривая щенка. — Она похожа на нашу нянечку Василису Петровну. Ларка поперхнулась, я зафыркал — есть немного. В глазах что-то общее, да. — Значит, — продолжила Виталька, — будет Васей! Теперь засмеялась Лара: — Классно! Кот Ася, такса Вася. Я понял. В этой квартире только Ларка выглядит в соответствии с собственным полом. Остальные — не пойми кто.