Хогвартская Лягушка

Тсуна проснулся под звуки мерного стука. За окном моросил, убаюкивая, мелкий дождь — зима в Италии редко бывала снежной. Впрочем, это касалось и родного Саваде Намимори, так что жаловаться было не на что. Зевнув, Тсуна мельком глянул на часы, отметив почти десять утра и сам себе удивился. Обычно он просыпался ближе к шести, но видимо организм, истощенный из-за долгой работы с документами и решением внутренних конфликтов среди мафиозных Семей, все же отвоевал необходимые ему восемь часов сна. Осознание, что на сегодня не запланировано никаких встреч, а все важные вопросы были решены ещё вчера, приятно грело душу. Выбравшись из-под пухового мягкого одеяла, Тсунаеши надел любимую футболку с покемоном, изменив ставшим уже привычным костюмам. Это был его первый выходной за долгое время и Савада не собирался отказывать себе в чем-либо. Даже если его вид наверняка показался бы нелепым кому-то вроде Офицеров Варии. Вспоминая о предыдущей их незапланированной встрече, Савада вздохнул. То, с какими выражением лица Занзас смотрел на его футболку, а после и на самого Десятого Вонголу передавало очень многое. Например, что Тсуна — идиот. Пятиминутное гробовое молчание Офицеров Варии до сих пор порой возникало в его голове и Тсуна мог поклясться, что слышал в этой тишине похоронный марш, под звуки которого его репутация, и без того не очень высокая в глазах Варийцев, пробила дно. «Хорошо, что встреч с Варией на сегодня тоже не запланировано». — с намеком на облегчение подумал Савада. Интуиция тихонько звякнула на периферии сознания и предательски замолкла. Что ж, Тсунаеши следовало бы привыкнуть, что редко хоть что-то происходит согласно его планам. В особняке этим утром было удивительно тихо. Только спустившись на первый этаж, Савада услышал доносившееся из кухни радостное щебетание Наны. Та приехала ещё неделю назад, когда стало известно, что этот Новый год Тсуне придется провести в Италии. Успевший сильно соскучиться по этой понимающей и доброй женщине, Тсуна периодически сожалел, что она никогда не соглашалась поселиться в Особняке Вонголы. Нана была замечательной, но был у нее один минус, свойственный всем счастливым матерям. Она обожала обсуждать маленького Тсунаеши и все его причуды. Более того, делала она это зачастую не со своими подругами, как другие нормальные матери, а исключительно с людьми неподходящими. Например, с Доном Тимотео, Дино, Бельфегором, Скуалло и даже Бьякураном… Тсуне стало не по себе. Должен ли он начать переживать о том, в каком окружение находится его милая мама, даже не подозревая об этом? Размышляя, Тсуна перешагнул порог кухни, мягко улыбнулся матери, увлеченно готовившей очередной кулинарный шедевр. Внезапно, по спине пробежали мурашки, а Интуиция взвизгнула рассерженной кошкой. Савада резко обернулся и встретился взглядом с красными глазами, в которых бушевал неукротимый поток яростного пламени. Даже воздух вокруг их обладателя, казалось, гудел от яростной силы этого человека. Савада моргнул, надеясь, что мираж Занзаса, сидящего за столом в одной из используемых кухонь в Особняке и слушающего разговоры его мамы, развеется. Тот, однако, не растворился. Вместо этого он опустил взгляд ниже, на футболку, с которой на него, скалясь, взирал Пикачу. Тсунаеши покраснел. Воздух вокруг Занзаса завибрировал от раздражения, а стакан в его руке разлетелся вдребезги. Тсуна с удивлением понял, что в стакане вместо привычного виски был морковный сок. Быть может, он ещё не проснулся?.. «О, Тсу-кун, ты уже проснулся?» — опережая его мысли, воскликнула Нана. Высушив руки полотенцем, она нежно обняла его, после чего продолжила: «Я как раз рассказывала Зан-куну о том дне, когда мы наняли Реборна, чтобы подтянуть твою успеваемость». Тсунаеши поперхнулся. «Зан-кун» одарил его таким взглядом, что стало ясно: если Тсуна посмеет засмеяться, ему не сдобровать. Не замечая этих переглядок, Нана продолжила, как ни в чем не бывало: «По правде говоря, ты так плохо учился, что я уже не знала, что делать…» Появившейся в этот момент горничной Тсуна обрадовался как родной. Ещё немного, и Нана припомнила бы все те случаи, когда Тсу-кун падал с лестницы. Позориться ещё больше Тсуна не желал. Горничная — Тсуна постарался запомнить ее лицо, мысленно делая пометку выдать ей премию как лучшему работнику — произнесла: «Нана-сан, вас к телефону». Прощебетав, что отойдет ненадолго, Нана упорхнула из кухни, оставив Тсуну один на один с Занзасом. «Мусор» — поздоровался тот с Тсуной: «Где ты хранишь алкоголь?» Савада облегчённо выдохнул: кажется, Босс Варии был в порядке. Однако вопрос показался ему странным, поскольку если кто и знал лучше других, где в Особняке хранится вся выпивка, то это, несомненно, был сам Занзас. Тем не менее, он молча подошёл к кухонному гарнитуру. Также молча распахнул дверцы верхнего шкафа, и удивлённо округлил глаза: в месте, где ранее хранилось около десяти бутылок коллекционного виски, было… пусто. Савада глубокомысленно изрек: «Э…» — а затем посмотрел на Занзаса, будто спрашивал, что здесь происходит. Понял его Босс Варии или нет, Тсунаеши так и не узнал. Нана вернулась светясь от счастья так сильно, что Тсуне не составило труда догадаться, что звонил Иемитцу и, скорее всего, обещал вскоре приехать. «Кстати, Тсу-кун, тебе не пора собираться?» — спросила она. Тсуна приподнял брови в немом вопросе. Нана пояснила: «Сегодня возвращается Фран-кун, я думала, ты захочешь его встретить». Все ещё удивленный Тсуна спросил: «Разве он не должен вернуться в пятницу?» Теперь даже Занзас смотрел на него, как на последнего тупицу. Нана же только в очередной раз солнечно улыбнулась, кивнув: «Сегодня уже пятница». Именно этот момент выбрал Гокудера, чтобы появиться во внезапно ставшим тесным пространстве. «Десятый, Мукуро ждёт Вас в общей гостиной!» — возвестил он и посмотрел на Нану со странным восхищением. Должно быть, также почувствовав потяжелевший от Пламени Ярости воздух, он насмешливо оскалился при виде Босса Варии. «Если желаете…» — странным смиренным тоном начал Хаято: «…морковный сок в холодильнике». Пламя Ярости все же вспыхнуло. Казавшийся донельзя довольным Ураган, потянулся за динамитом, готовый отразить атаку, если та все же последует. Видя необходимость предотвратить очередную драку и спасти собственное имущество от разрушения, Тсуна поспешно произнес: «Скажи ему, что я буду через полчаса». Гокудера кивнул и поспешил выполнить указание. Савада с тоской подумал, что весь мир против его выходного.