Пропавший в космосе

      Полёт в пояс Койпера не принёс ничего, кроме боли в груди, животе и глазах от перегрузок, кровотечения из носа — тоже из-за них, боли в голове — уже из-за бесконечных расчётов, и перманентного раздражения на напарницу. И не сказать, что Ловиса совсем уж отлынивала — нет, если её поуговаривать, она бралась считать, но то ли делала это спустя рукава, то ли не умела учитывать все параметры, но за ней приходилось перепроверять и исправлять многочисленные ошибки. Один раз Айрис попросила её рассчитать переход к следующему астероиду, указанному в задании, а сама уснула. Разбудило её верещание сканера, предупреждающее о близком столкновении, и крик Маккинли по внешней связи. Как оказалось, Ловиса рассчитала траекторию, ввела её в компьютер и отправила планетолёт по заданному пути, совершенно не приняв во внимание приличную стайку метеороидов у них на пути и задав скорость более высокую, чем ту, с которой допускалось летать в местах повышенной плотности… Метеороиды обошли буквально впритык на перегрузках в десять же и всё равно крылом поймали ядро кометы. Бешеное вращение планетолёта остановить получилось не сразу, кровь из носа потом шла долго, в глазах полопались сосуды, всё вокруг казалось красным, а к тому же резко заболел низ живота. Крыло пострадало сильно — законцовку вместе с элероном и частью фотонной батареи оторвало напрочь, а кроме этого то ли повредило механику, то ли где-то что-то заклинило, но стреловидность правого крыла изменяться перестала. Что бы было, пролети эта комета на два метра ближе к фюзеляжу, думать не хотелось.       В космосе эта поломка особо ни на что не влияла — без одной фотонной батареи генераторы будут наполнять аккумуляторы медленнее, вдали от солнца это неудобство, но не катастрофа. Но им нужно будет возвращаться на Тритон, а сажать повреждённый корабль — так себе удовольствие.       И самое, наверно, обидное, что Ловисе эти перегрузки — как с гуся вода: пока Айрис мучилась болями в животе и глазах, пила обезболивающее и пыталась остановить носовое кровотечение, её однокурсница переживала из-за синяка на щеке. У неё не болело ничего!..       И «Шкош-Эша» не было. Летал в двадцати четырёх астрономических единицах от них радиоактивный астероид, вносивший хоть какое-то разнообразие. И летал неправильной формы астероид из пемзы — добрый такой кусок в двести метров диаметром с вкраплениями обсидиана и чего-то ещё. С него зонд с третьей попытки сковырнул и поднял на борт камешек размером с человеческую голову. Айрис, упаковывая его в контейнер для образцов, не удержалась и прикрепила к нему записку, в которой выразила надежду, что руководителям практики этого кусочка, чтобы чистить пятки, хватит надолго.       Предпоследний переход был довольно длинным — меньше чем в пять часов уложиться не получалось. Можно было, правда, выйти в просвет — недалеко между группами астероидов был разрыв шириной почти в половину астрономической единицы — и через него обойти скопления на перегрузках часа вообще за два, но Айрис побоялась подвергать им повреждённый планетолёт. Поэтому пошли они черепашьим шагом, обходя скопления метеороидов и комет и не спуская глаз со сканера. Вернее, глаз с него не спускала Айрис, Ловиса же лежала на заднем кресле и читала какой-то роман.       — Чего ты в него пялишься? — она перелистнула страницу и как-то сочувственно посмотрела на Айрис. — Ты же всё рассчитала.       — Я тоже могла ошибиться где-нибудь, — она вывела на экран расстояние до крупного, почти в сто километров в диаметре астероида и его траекторию, чтобы убедиться, что они точно разойдутся с ним.       — Если ошиблась, обойдём их ещё раз, — она пожала плечами.       — И останемся без второго крыла и второй батареи!       — Мы ещё не врезались, а ты уже паникуешь. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а не думать о них всё время, иначе жизнь будет не жизнь, а сплошная проблема.       Айрис не ответила. Её бабушка тоже часто повторяла, что бессмысленно беспокоиться о проблемах, которые ещё не случились. Но одно дело, не беспокоясь о проблемах, стараться предотвратить их, и другое — считать, что с проблемами разберутся другие. Вроде, позиция одна, а разница существенная.       Стыковку с астероидом Айрис провела штатно, пробурила в нём дыру в полтора метра, взяла керн породы, оказавшейся смесью льда и камней, и после этого, вернувшись на планетолёт, задумалась. У них оставался ещё один пункт задания, а именно — выполнить четвёртую стыковку с астероидом, причём его нужно было выбрать самим по заданным параметрам. Подходящих камешков в радиусе только одной астрономической единицы было пять штук, но радиоактивный астероид, находившийся в двадцати четырёх астрономических единицах, не давал ей покоя. Она отметила его местонахождение, нашла сохранённые данные о нём со сканеров своих однокурсников и по имеющимся точкам построила траекторию его движения, а затем наложила получившуюся дугу на объёмную карту пояса Койпера. Покрутила получившуюся картинку, рассматривая её со всех сторон.       Скорее всего, это объект рассеянного диска[3], а не самого пояса Койпера, потому что его движение достаточно явно направлено от основного массива астероидов к облаку Оорта, да и наклонение орбиты составляет двадцать шесть градусов от плоскости эклиптики.       Айрис проставила на дуге время прохождения известных точек и с удивлением прочитала сообщение, что данные по астероиду введены некорректно. Перепроверила — нет, всё, что у неё было, она ввела правильно. Разве что планетолёты её однокурсников регистрировали этот астероид на грани своей чувствительности, да и сейчас до него двадцать четыре астрономические единицы, то есть тоже почти на границе, а чем дальше от сканера, тем больше могут быть погрешности с определением точного расположения. Так что, скорее всего, погрешность наложилась на погрешность, и в итоге они не дают точной картины.       Она отметила время прохождения первой и последней из известных точек, замерила расстояние и вычислила орбитальную скорость.       Девять километров в секунду?..       Объекты рассеянного диска не бегают с такой скоростью — чем дальше от солнца, тем меньше орбитальная скорость. Для большинства транснептуновых объектов она лежит в пределах от трёх до пяти километров в секунду, если скорость будет больше, гравитация солнца не сможет их удерживать, и они просто улетят из солнечной системы.       Объяснить эти девять километров в секунду можно, наверно, только тем, что недавно столкнулись два астероида, и какой-то из их осколков от этого столкновения приобрёл такую высокую скорость и ещё не успел покинуть пояс Койпера. Тогда тем более любопытно было бы на него посмотреть.       Однако стоило ей сесть за расчёты, как её вызвал Маккинли и сказал, что вейлежский планетолёт поднялся с Земли и часов через десять будет на Тритоне.       — Мы за десять часов не дойдём! — с отчаянием воскликнула Айрис.       — Айрис, не торопитесь, — успокоил её Маккинли, — мы вас подождём. Вы свои дела все сделали?       — Нет, — призналась она, — мы из четырёх стыковок только три провели.       — Оставьте эту четвёртую, ничего страшного, идите на Тритон.       — Куда это ты собралась? — полюбопытствовала Ловиса, пилкой подравнивая ноготь.       — Попросила у Маккинли дополнительную практику, — как можно равнодушнее ответила Айрис. Ловиса посмотрела на неё, как на дурочку.       — Глупая ты, — она потрогала ноготь пальцем. — Тратишь жизнь на какие-то практики. Жизнью надо наслаждаться, а ты пашешь, как проклятая.       — Зачем же ты пошла в космонавтику? — Айрис с трудом сдержала раздражение. — Здесь наслаждаться жизнью не получится, здесь постоянно пахать придётся.       — Когда мы выпустимся, ничего этого не будет, — она неопределённо кивнула головой на приборную панель. — Расчёты траекторий будут готовые, всё будет готовое, тем более на проторенных трассах. А я в дальний космос соваться не намерена. Нужно будет только взять данные, ввести в бортовой компьютер и попивать кофе.       — И на проторенных трассах всякое может случиться, — возразила Айрис. — Портал может не туда занести, из подпространства можно выйти аварийно не там, где надо, корабль может сломаться. И придётся с нуля рассчитывать, куда и как лететь.       — Ну рассчитают, — пожала плечами Ловиса. — Не я же одна там буду.       Айрис отвернулась от неё; продолжать спор явно было бессмысленно.       Только надо будет, если после выпуска придётся летать в качестве пассажира, всегда перед полётом выяснять состав экипажа.       На Тритоне садиться пришлось не в посадочный отсек через шлюз, а на площадку около станции, ждать, пока техники отбуксируют корабль в ангар, и только тогда вылезать из него. Там их поймали врачи и отконвоировали в медотсек. Ловису отпустили почти сразу, а на Айрис посмотрели плотоядно и предложили полежать денёк-два у них. Айрис сбежала, врачи нажаловались руководителям практики. Маккинли выловил её и за ухо оттащил в медотсек, посмотрел на итоги обследования, но очень неохотно признал, что её состояние позволяет ей лететь.       Вейлежский планетолёт — менее вытянутый в длину, чем земные, но более высокий и с треугольными крыльями — ждал их в ангаре. Около него собрались уже студенты — что космонавты, что техники — и активно его обсуждали и щупали. Самые резвые пытались залезть в салон, пилот-вейлежец шипел что-то по-своему и сильными ударами ног выбрасывал любопытных на пол ангара, добавляя, если надо, и хвостом — вейлежцы вообще излишней церемонностью не отличались — но смельчаков это останавливало ненадолго. Когда Рашид, Чоудари, Луи и Айрис появились в ангаре, студенты расступились, посмотрели на них с завистью, а некоторые попросили и их взять с собой.       — Не вопрос, — охотно согласился Чоудари, коротким поклоном приветствуя пилота, — в багажном отсеке.       — Жанят, — прошипел пилот.       — А, ну, тогда снаружи фюзеляжа прикрепим. Шешеше, у нас же есть свободные зажимы?       — Конечно, — осклабился всей своей зубастой пастью пилот, — двадшать четыре.       — Я согласен, — решительно шагнул вперёд Аджит.       — Аджит, — посоветовал Чоудари, — сходи к Маккинли. Если тебе скучно, он охотно придумает тебе дело.       — Я не сомневаюсь, — засмеялся Аджит, обнял Айрис, чмокнул её в щеку, огляделся по сторонам, увидел, что на них все с интересом пялятся, ожидая продолжения, чмокнул в щеку второй раз и сказал:       — Ты там скучай без меня.       — Обязательно, — кивнула Айрис, — буду скучать, тосковать и плакать. А ты посматривай на сканеры. И на него тоже, если видно будет.       — Обязательно, — он прекрасно понял, что речь шла о радиоактивном астероиде, и сжал её руку: — Удачи.       Удача точно им не помешает… ________________________________________       [3] Рассеянный диск — удалённый регион солнечной системы, лежащий за поясом Койпера и слабо заселённый малыми телами (астероидами, метеороидами и пр.).