Пропавший в космосе

      Путь от Плутона до «Шкош-Эша» был крайне неудобным, пролегал по густонаселённой области пояса Койпера, и Рашиду с Айрис понадобился час только для того, чтобы решить, как они до разбитого звездолёта будут добираться. В итоге сошлись на том, что спуститься под плоскость эклиптики, заложить дугу и увеличить путь с двадцати одной астрономической единицы до двадцати четырёх — это проще, быстрее и безопаснее, чем мчаться сквозь сам пояс по сложным траекториям и с постоянно меняющимися перегрузками.       — Поспи, — посоветовал Рашид, когда с расчётами было покончено, и планетолёт, гудя двигателями, начал разгон. Плутон стремительно ушёл вправо и назад.       — А ты?       Её клонило в сон, потому что проснулась она сегодня часов двадцать назад. Но куда же спать сейчас, если за кораблём смотреть надо?       — Я после тебя посплю, — Рашид поднял голову к верхней приборной панели и щёлкнул тумблером, чтобы усилить вентиляцию в салоне.       — Ты тогда разбуди, — она не стала ломаться и играть в благородство и вытащила из-под кресла спальник.       Рашид молча кивнул.       Проснулась она сама от того, что ей приснилось, что она летела и упала. Некоторое время она лежала, рассматривая приборную панель, потом глянула на время. Пять утра по времени Плутона. А вылетели они в двенадцать ночи. Она выспала ровно своё время.       Рашид по-прежнему сидел в капитанском кресле и читал — что именно, ей видно не было. Айрис села и перевела спинку кресла в вертикальное положение.       — Твоя очередь спать, — она сцедила в кулак зевок.       Рашид заложил страницы закладкой и убрал книгу в кармашек своего кресла.       — Барахлит система наддува, — сообщил он, глянув на панель контроля давления. — Накачивает до одной атмосферы, с полчаса держится, а потом медленно стравливает. Доходит до ноль и девять и опять начинает подкачивать.       — А утечки нет? — забеспокоилась Айрис.       — Нет, — успокоил он, — я думаю, это что-то с манометром в системе наддува.       Он перевёл кресло в лежачее положение, вытащил свой спальник, залез в него, пристегнулся дополнительными двумя ремнями и тут же уснул. Айрис попила чаю из тюбика, заедая его бутербродом, приглушила свет в салоне, а потом просто сидела и смотрела то на показания приборов, то на сканер и на тёмно-зелёную точку на нём, постепенно приобретающую синеватый оттенок, то на звёзды за лобовым стеклом. Вокруг простирался бесконечный чёрный космос с мириадами белых точек звёзд, и не было ничего, кроме этого космоса. Только бесконечная чёрная глубина и далёкий свет, летящий сюда сотни и тысячи лет…       Пискнуло предупреждение о недостаточном давлении. Рашид мгновенно открыл глаза и резко поднял голову.       — Спи, — успокоила его Айрис. — Это давление.       Когда они искали иголку в стоге сена, такая неполадка была у Сулочаны. Техники потом смотрели её планетолёт, но воспроизвести проблему не смогли. Может быть, они на том самом корабле сейчас и летят.       Ещё через час пискнул сканер, предупреждая о сближении с астероидом. Рашид снова дёрнулся и открыл глаза.       — Астероид, — она задала отклонение от курса в две секунды. — Сейчас обходим его. Чего ты дёргаешься? Я хоть и второй курс, но в управлении планетолётами разбираюсь.       — Я привык летать один, — признался Рашид, поворачиваясь на бок. — Даже если я сплю, я реагирую на все сигналы. Это уже рефлекс.       Да, в своих одиночных вылётах она тоже просыпалась от малейшего звука…       Через два часа корабль вышел на последний отрезок траектории, и Айрис перевела двигатели на режим медленного торможения. Одновременно с этим сканер коротко и низко гуднул, а точка на экране, уже окончательно принявшая синий цвет с вкраплениями жёлтого, заморгала.       — Определил корабль, — Рашид сел и зевнул. — Может быть, сейчас распознает его.       Но сканер распознал лишь, что корабль вейлежский. Планетолёт, постепенно сбрасывая скорость и обходя последние скопления метеороидов, медленно сближался с ним.       — Смотри, — Айрис показала на экран сканера. Там за сине-жёлтой точкой можно было рассмотреть словно бы голубоватый шлейф.       Рашид всмотрелся.       — Возможно, мелкие обломки, — предположил он.       К «Шкош-Эшу» подходили, заложив петлю, на черепашьей скорости в двадцать километров в секунду, постепенно сбрасывая её до пятнадцати — именно с такой сейчас летел звездолёт. Он уже был виден и невооружённым глазом. Корпуса у него уже практически не было, лишь кое-где за изъеденные подпространственными пробоинами шпангоуты и лонжероны цеплялись остатки утеплителя и систем жизнеобеспечения. Внутренние переборки тоже были насквозь дырявыми, но в меньшей степени. За кораблём длинным шлейфом тянулись обломки — крупные и мелкие — детали, куски аппаратуры, серые облака штвара, тела вейлежцев в офицерской форме. Одежда тоже была изъедена до дыр, но тела, вроде бы, выглядели целыми.       — Почему тела целы? — тихо спросила она. Зрелище было жутковатым.       — Может быть, — предположил Рашид, — подпространство не пробивают объекты с клеточной структурой. Я после подпространства тоже не пострадал от них.       Он предельно аккуратно подвёл планетолёт к звездолёту, ложась параллельным курсом с ним и задавая ускорение в полсантиметра в секунду.       — Можно попробовать пристыковаться, — предложила Айрис, и только потом сообразила, что пристыковываться-то не к чему — от стыковочных шлюзов ничего не осталось, затруднительно было даже определить, где они находились. Разве что примитивно тросом привязаться к какому-нибудь из уцелевших лонжеронов и надеяться, что он не отломается.       Рашид с сомнением посмотрел на изъеденные лонжероны.       — Я бы не рисковал, — покачал он головой.       Мощный прожектор планетолёта высветил то, что раньше было капитанской рубкой. Там приборные панели мигали всеми лампочками и всеми предупреждениями, в пяти креслах из восьми сидели тела вейлежцев, и ещё один зацепился за осколки лобового стекла, торчащего из рамы.       И в это время ожила связь:       — Алатау-17-37, вызывает Плутон.       Голос принадлежал Чоудари.       — Плутон, — ответил Рашид, — говорит Алатау-17-37. Вас слышим.       — Рашид, я понимаю, что тебя понесло в очередные приключения, но зачем ты спёр мою студентку?       — На станционном сканере, — он не ответил на вопрос, — есть сохранённые настройки луча. Верни их, только фокус смести на нас. Я сейчас поставлю трансляцию внешней камеры.       Чоудари молчал долго, минут, наверно, десять. Айрис представила, какой на Плутоне сейчас переполох — на вышку наверняка сбежались все, кто был на станции.       — Мать вашу, — очень ёмко высказался наконец Чоудари.       — Я проникну на корабль, — Рашид подвёл планетолёт вплотную к звездолёту.       — Тебе оно надо?       — Нужно заглушить двигатели и, если получится, хотя бы немного тормознуть его.       Чоудари ответил не сразу.       — Тормозить не надо, — отозвался он через несколько минут, видимо, посовещавшись с техниками и Шешеше, — он в таком состоянии, что от торможения может и развалиться. Попробуй заглушить двигатели штатно.       — Тебя понял, заглушить двигатели штатно.       Рашид вопросительно глянул на Айрис. Она расстегнула ремни, удерживавшие её в кресле:       — Я с тобой.       Он кивнул, включил автопилот, и они полетели облачаться в скафандры.       На корабле было темно и безжизненно. Резкий свет налобных фонариков выхватывал изъеденные подпространством внутренние стены, переборки, пол и потолок; вдоль того места, где раньше был фюзеляж, торчали лишь обломки шпангоутов и лонжеронов с кое-где сохранившимися трубками систем жизнеобеспечения. Такие же ошмётки трубок торчали и из пола. Около капитанской рубки луч фонарика осветил жуткую находку — труп вейлежца, насаженный на обломок шпангоута как на кол.       Айрис передёрнуло, она с трудом удержала себя, чтобы не ухватиться за Рашида.       Хотя, судя по отсутствию крови, насадился он сюда после смерти. Это немного легче.       Рашид тронул её за плечо и показал наверх. Там, застряв в обломках переборок, торчал двигатель земной конструкции, а чуть дальше — и что-то похожее на руль высоты.       — Значит, ты здесь столкнулся с ним.       И, возможно, это столкновение и насадило труп на шпангоут…       — Выходит, да.       В капитанской рубке было светлее от многочисленных лампочек на приборных панелях, в открытой двери двигательного отсека завис труп с кусачками в руке — Айрис вздрогнула, живо вспомнив себя, когда они пытались выбраться из подпространства. Видимо, и здесь кто-то остался в сознании и пытался спасти корабль, но не успел…       — Почему приборы работают? — она заставила себя отвернуться от того трупа, чтобы тут же упереться взглядом в другой. — Они же все тоже должны быть изъеденными.       — Это вейлежская техника, — Рашид проплыл вдоль приборной панели. — Она способна работать и с критическими повреждениями. У нас после четвёртого курса была практика по вождению вейлежских кораблей. Я на планетолёте взлетал со Шьека — это седьмая планета в системе Вейлежа — но не справился с управлением, перевернулся и двигателем ударился о скалы. Внешне он был повреждён, но работал. Я взлетел, выполнил все манёвры, которые требовало задание, вернулся на Шьек и без проблем сел. А потом мне техники показали мой двигатель — внешние контуры представляли собой груду обломков, внутренние погнулись и треснули, топливные трубки порвались, штвар поступал открытым напылением. Двигатель восстановлению не подлежал. Но при этом работал без перебоев.       Он завис над панелью управления двигателями. Некоторое время рассматривал её в свете своего налобника, затем аккуратно, один за другим передвинул три рычага управления двигателями до упора вниз. Один рычаг остался у него в руках, два других передвинулись, но без характерного сопротивления.       — Плутон, — сообщил Рашид, — штатное отключение двигателей невозможно. Повреждено управление.       — Школько двигателей работает? — спросил Плутон голосом Шешеше.       — По показаниям приборов работают все три.       — Отключи аварийно. Шверху чёрные кнопки.       Некоторое время Рашиду и Айрис понадобилось, чтобы разобраться, о каких кнопках говорит Шешеше, потому что сверху куска панели не хватало. Когда они разобрались, то стало ясно, что одной кнопки нет, одна не нажимается, а ещё одна свободно проваливается внутрь без всякого эффекта.       — На панели бортинженера, — продолжал подсказывать Шешеше, — ешть дублирующее отключение.       Рашид подплыл к одной из боковых панелей, убрал с неё тело пилота и снова передвинул три рычага до упора вниз. На этот раз около одного из них мигнула лампочка, что двигатель отключён, два других не отреагировали никак. Не помогло и дублирующее аварийное отключение. Команда перекрыть подачу топлива тоже не прошла.       — Школько топлива на борту?       — Показывает девять шухтун, — нашёл показания Рашид.       — Много, — определил Шешеше, — улетит к чертям шобачьим. Надо перекрывать вручную.       В двигательном отсеке помимо того трупа, что висел в дверях, обнаружилось ещё два, причём оба были землянами — один в офицерской форме, другой — в штатском. Их пришлось вытащить оттуда, заодно выковыряв из окоченевших пальцев одного кусачки и поймав клещи, зацепившиеся за проводку. После осмотра отсека выяснилось, что к двигателям шло шесть топливопроводов, и пять из них были пережаты и перерезаны.       — Почему они перерезали топливопроводы, — не поняла Айрис, — а не отключали двигатели?       — Двигатели могли включаться автоматически, — предположил Рашид. — Надо смотреть, какие здесь настройки. Может быть, такие, что отключить двигатели, если они поддерживают системы жизнеобеспечения, невозможно. А аккумуляторы, — Рашид подсветил пучок проводки и пустые разъёмы, — отключены. Все, и резервное питание тоже.       Экипаж боролся за корабль до конца. Они поняли, что застряли, и предприняли все меры, чтобы вырваться из подпространства. Им осталось пережать последний топливопровод — и они были бы спасены. Но они не успели. Совсем чуть-чуть — но не успели…       Рашид клещами пережал топливную трубку, и Айрис кусачками перекусила её ниже зажима. Почти сразу лёгкая вибрация переборки, за которой располагались двигатели, прекратилась.       Минута. Чтобы пережать и перекусить топливопровод, им понадобилась минута. Экипажу не хватило всего одной минуты…       Когда они вернулись в капитанскую рубку, там было темно, на приборной панели не горела ни одна лампочка. И стояла мёртвая тишина. Тихо было и до этого — звуки в безвоздушном пространстве не распространяются, но пока работали двигатели и горели лампочки, мозг автоматически додумывал и еле слышный гуд двигателей, и вой предупреждающих сигналов. А сейчас корабль умер окончательно.       — Давай возвращаться, — сказал Рашид.       — Подожди, — попросила она.       В коридоре, напротив помещений стюардов, на стене висел список пассажиров. Здесь, в глубине корабля, повреждений было гораздо меньше, видимо, подпространство не могло пробить сразу все переборки. Подсвечивая себе налобным фонариком, Айрис прошлась пальцем по списку, выискивая имена родителей.       Вот, Шафи Нгуен и Нирмала Нгуен, второй уровень, каюта шестнадцать.       Кромешную тьму коридора прорезали лишь резкие, без полусвета лучи фонарей. Над лестницей зависло тело вейлежца в форме стюарда, но больше никого не было, лишь зацепился за скобу в стене яркий игрушечный кораблик. Напротив каюты номер шестнадцать Айрис на мгновение замерла, набираясь смелости, затем медленно открыла дверь.       В крошечной прихожей, погружённой в темноту, у стены висели два ботинка, связанных шнурками, и женская туфелька-лодочка; вторая туфелька отлетела к другой стене. В каюте стояли две кровати, на одной из которых, пристёгнутый к ней ремнями, лежал на спине мужчина — высокий, смуглый и черноволосый. Вторая кровать была пуста, миниатюрная молодая женщина с копной кудрявых каштановых волос стояла на коленях около мужчины, вцепившись руками ему в плечи и положив голову ему на грудь.       В горле стал ком.       Видимо, она успела понять, что что-то пошло не так, бросилась к мужу — и так и умерла у него на груди.       Мама, папа…       Десять лет она надеялась, что они живы и где-то ждут помощи, пусть и понимала, что это призрачная надежда. Сейчас осталось надеяться, что они не очень страдали перед смертью.       Рашид молча взял её за плечи и подтолкнул к выходу…