Пари

— Хорошая работа, Элайджа! Люди не врали, когда говорили про то, что ты — мастер своего дела.  — Благодарю вас.       Как и обещал бета, через полчаса люди заказчика, который приказал похитить Маркуса, всё же приехали за своим товаром. Им неспеша открыли дверь и продемонстрировали отпрыска Манфреда, который прищурил глаза, из-за резкого, яркого света, проникшего в комнату. Они не были похожи на ребят Элайджа и сильно выделялись на их фоне. Высокие, в чёрных костюмах и с кобурой на поясе, из которой торчало огнестрельное оружие и оно далеко не походило на травматическое. Как сказала бы Кэра: «Парни из преступного мира» — но это еще мягко звучало. Один из них подошёл к Маркусу и схватил его за край веревок, даже невзирая на то, как тот пытался вырваться, и потащил в сторону выхода. Саймон хотел что-то сделать. Что угодно, лишь бы помочь, но он сам понимал, что был всего-то маленькой букашкой на их фоне. Более того, даже если Маркуса, который был очень сильным, они увели, как обычного маленького пёсика, то и дальше говорить не о чём. Эмоции вновь пробудились, но лучше от этого не стало. Если раньше омега отражал полное хладнокровие, которое не давало панике заполнить голову, то теперь он понял, что боится. Боится за свою жизнь и за жизнь Маркуса, с которым могут сделать непонятно что. Элайджа говорил, что его просто вернут домой, когда получат выкуп, но никаких гарантий на этот счёт не было, а слова — это пустой звук.        Сердце ёкнуло, когда второй мужчина, протянувший пачку денег бете, чтобы тот их пересчитал, опустил взгляд на Саймона, который прижался к стенке.  — А это кто? — он пробежался глазами вниз, словно оценивал товар, который может иметь какие-нибудь дефекты или повреждения.  — Да никто. Омежка Маркуса, — Элайджа даже не отвлёкся от пересчитывания денег, забавно высунув язык и бегая зрачками по номиналу купюр. Он замер лишь на секунду, словно что-то задумал, после чего добавил: — Он — редкое сокровище. Могу отдать за компанию, если нужен.       В ответ на это, «парень из преступного мира» протянул задумчивое: «М-м-м, » — и достав из кармана телефон, начал набирать там чей-то номер. Всё это время, он не спускал глаз с Саймона, будто пытался на нём что-то выискать и это очень пугало.  — Алло, шеф. У нас тут омежка сына Манфреда. Что с ним делать? — из трубки тут же раздался невнятный крик, что даже сам мужчина отвёл ее чуть в сторону, чтобы не оглохнуть. Он выслушал всё, что ему сказали, после чего вновь повернулся к Элайдже, который всё-таки досчитал всю сумму, и запихнул ее в карман. — Не продашь нам и этого мальчика? Заплатим больше, чем на любом чёрном рынке.  — Без вопросов. Забирайте, — бета довольно поджал губы и подмигнул Саймону, которого тут же бросило в дрожь. Он не понимал, зачем и его забирают к человеку, которому нужен был лишь Маркус, но на душе появилось облегчение. Видимо, у него еще останутся минуты, которые он сможет провести со своим альфой, перед тем, как их растащат по разным местам. И если у Маркуса есть шанс вернуться домой, то Саймон, скорее всего, канет в небытие.       Мужчина убрал сотовый в карман и, повернув голову в сторону, кивнул прямо на омегу, видимо обращаясь к кому-то. В комнату вошёл очередной высокий бугай и без особых проблем подхватил заложника, вытаскивая ослабленное тельце сперва в тот самый холл, куда его сначала притащили похитители, после чего на улицу. Саймон оглянулся, пытаясь понять, где они сейчас находятся, но это не дало результата. Местность была незнакомой, а вокруг возвышались лишь заброшенные склады и ангары, с кучей граффити на их стенах. Можно было точно сказать, что это — пригород Детройта, но было даже не ясно, какая именно часть.       Посадка оказалась не самой мягкой. Саймона закинули в грузовик, даже не соизволив повернуть, отчего он больно проехался носом по железу и как-то умудрился рассечь губу. Двери тут же закрыли на замок и в фургоне стало темно, что тут же надавило на нервы и психику.  — Ты в порядке? — Маркус бережно подполз на коленях и сел рядом. — Знаешь, может ты был и прав.  — Насчёт? — Саймон кое-как поднялся, пытаясь понять, не идёт ли у него кровь. Руки начали неметь из-за веревок, которые слишком сильно перевязали. К счастью, он не настолько пострадал, но царапина на губе неприятно щипала, хотя на это даже жаловаться было стыдно. В его ситуации стоило вообще благодарить Бога за то, что он всё еще жив и находится рядом с любимым человеком.  — Это я виноват, ведь сам предложил встречаться — омега замер, услышав такое. Собеседник это почувствовал и скромно добавил: — Только по моей вине, ты сейчас сидишь здесь. Более того, я не знаю, что будет дальше и куда нас везут. Я даже не могу гарантировать, что с тобой будет всё в порядке.  — Маркус, возьми себя в руки, — эти слова прозвучали настолько уверенно, что Саймон сам удивился этому. Он боялся до чёртиков, но не пытался показать свой страх, чтобы за него не переживал его альфа. — Мы уже ничего не изменим.  — Согласен.       На этом их разговор был закончен и всё остальное время, пока ехал грузовик, они просидели молча. Транспорт постоянно подпрыгивал на разных кочках и делал резкие повороты, которые могли заставить парней завалиться на бок. Судя по тому, что вокруг не было никаких звуков, они уже давно покинули город и сейчас находились где-то в лесу, или только подъезжали к нему. Дорога заняла примерно двадцать — двадцать пять минут, что довольно немало. Когда машина всё же остановилась, Саймон принялся вслушиваться, пытаясь уловить хоть какие-то голоса других людей или просто звуки машин, но вокруг была лишь тишина. Первое, что коснулось ушей — это шаги, а после звон замка на фургоне. Двери отворились и один из мужчин, одетых всё в такой же чёрный костюм, запрыгнул внутрь и поднял Саймона, пока остальные двое попытались вытащить уже Маркуса. Появился хоть небольшой шанс оглядеться.       Вокруг возвышались ёлки, которые напоминали этакую стену, ограждающую двухэтажный дом, стоящий по центру. На нём висела табличка с адресом, но она была слишком потёртой, чтобы хоть что-то прочитать. Только сейчас Саймон заметил, что здесь была куча таких же грузовиков, похожих на тот, на котором приехали они, но те были заполнены коробками, а не человеческими телами и это слегка успокаивало. Не похоже, что это место заброшено, но оно и не выглядело особо обитаемым, словно сюда приезжали очень редко, как летом на дачу, чтобы пожарить барбекю.       Их без особого труда затащили внутрь здания. Но если Саймон безвольно висел, понимая, что уже не вывернется, особенно, когда вокруг полно охранников, то Маркус пытался как-то упираться, но толку от этого было ноль. Изнутри дом походил на убежище какой-то мафии из фильмов со всеми этими коврами и картинами на стенах. Тут тоже можно было заметить целую кучу коробок и торчащих из них пакетов, которые заполонили собой одну из комнат и сильно выделялись на фоне белых стен. В одной из них выделялось что-то тёмно-красное. «Кровь?» — подумал Саймон, но быстро откинул такую тупую идею, ибо она была рождена исключительно страхом и паникой, которые залегли в душе, пока лицо оставалось невозмутимым.       Второй этаж не отличался. По центру стоял круглый стол, на котором валялись недокуренные сигареты и разбитая пепельница, мусор из которой был рассыпан вокруг обломков. В глаза сразу бросилась парадная дверь, ведущая в очередной зал, и к которой как раз и шли охранники. Их возглавлял тот самый мужчина, который звонил шефу и интересовался у него за Саймона. Он подошёл к двери и постучался в нее, дожидаясь, пока ему ответят. Оттуда раздалось приглушённое: «Войдите».       Распахнув перед подчинёнными вход, главарь пропустил их внутрь некого кабинета, с кучей отрубленных голов диких животных на стенах и столом, стоящем в дальнем конце, а за ним восседал до безобразия толстый и обросший мужчина, курящий папиросу. «Красный лёд» — подметил Саймон и стиснул зубы. Его отец тоже пару раз баловался подобным, но это всё стоило слишком больших денег и он бросил это дело.  — Куда их? — услышав это, толстяк не спеша затянулся, после чего выпустил изо рта красноватый дым и прохрипел:  — Сына Манфреда привяжите вон туда, к трубе. А этого, — он покосился на Саймона и побегав глазами по комнате, хитро улыбнулся: — Просто бросьте на пол. Он и так никуда не денется.       И охранники послушались. Омегу, как и приказали, просто кинули вниз, отчего он сильно ударился плечом и болезненно простонал. Маркуса подтащили к трубе, стоящей в углу комнаты, которая видимо обеспечивала водоснабжение, и привязали кожаным ремнём. После этого, амбалы вновь стали ожидать указания, но их просто отправили за дверь.  — Я позову, если нужна будет помощь. А так не суйтесь, — толстяк кивнул им на выход и их главарь послушно отвернулся, выпроваживая своих ребят за дверь. Она громко захлопнулась и в комнате стало до неприятного тихо. Мужчина вновь затянулся, после чего издал довольное мычание, и выпустил дым изо рта. Он вновь окинул взглядом своих заложников и весело произнёс: — Классная штука. Не желаете?       В его сторону тут же покосились два озлобленных взгляда и он нарочито фыркнул, поднимаясь со своего стула. Так он казался еще больше и еще неповоротливее.  — Эй, Маркус. А у тебя хороший вкус. Как его звать?  — Не твоё собачье дело! — прорычал Маркус и дёрнул плечами, но это не помогло, а только доказало, что и его следующие попытки окажутся бесполезными.  — Однако, грубого сопляка вырастил Манфред. И это не удивительно, — толстяк подковылял к Саймону и присел возле него, внимательно оглядывая. Как же омега ненавидел эти взгляды, словно его воспринимают за кусок мяса, который красуется на магазинной полке. — Может сам назовёшь своё имя? Я — Тодд. А ты кто будешь?       Саймон промолчал в ответ, что явно задело мужчину и проведя языком по верхней губе, он достал из кармана пистолет, который нацелил в сторону альфы.  — У невежливого ублюдка, такая же невежливая сука, да? — свободной рукой он схватил омегу за щёки и притянул к себе. — Давай попробуем еще раз. Я — Тодд. А ты кто будешь?  — Саймон, — хватка толстяка была настолько сильной, что давила на дёсна и говорить было больно. Глаза пробежались по его руке к дулу, которое было направлено в сторону альфы.  — Вот так бы сразу. У Манфредов это семейная традиция? Выбирать в пару тупых шлюх, которые плевали на правила приличия, — сердце замерло, когда он снял оружие с предохранителя, но после этого запихнул его в карман.  — Не лучшая идея называть имя тому, кого собираешься променять на выкуп, — Маркус сказал эти слова настолько ядовито, что даже по телу Саймона пробежали мурашки. Не только от слов, но и от одичавшего взгляда Тодда, который всё же ослабил хватку и откинул омегу на пол, поднявшись на ноги.  — А кто сказал, что я верну тебя живым? — он вновь облизнул верхнюю губу и подошёл к своему столу, насыпая ложкой новую порцию Красного Льда на бумагу. — Мне нужно, чтобы твой отец так думал. Оставлять живых свидетелей я не собираюсь.       Тодд вытащил металлическую зажигалку, которая была сделана в форме танцующей девушки и поджег ею самодельную папиросу, которую тут же закурил. Он прикрыл глаза и спокойно выдохнул, после чего повернулся к своим заложникам.  — Просить деньги на наркотики — унизительное занятие, — Маркус начал проявлять открытую ненависть, что заставило Саймона сдавленно вздохнуть. Они прекрасно понимали, что перед ними псих-наркоман и вызывать его на эмоции — не самая лучшая идея, но альфа хотел этим что-то добиться и это настораживало.  — Маркус, у меня хватает денег, чтобы обеспечить себя нужными вещами. И деньги твоего отца — это лишь фантики, которые быстро уйдут. Для меня они не важны, — на удивление, толстяк был спокоен и не выходил из себя. Видимо, всё благодаря наркотику, который хорошо бьёт в мозги. — Всё что я хочу — это уничтожить твоего папашу. Сперва сделать его полностью бедным, не оставив и гроша за спиной. Потом растоптать и морально, подарив твою измученную и бездыханную тушку. Вот и посмотрим, как он будет крутиться дальше?       Тодд рассмеялся и мечтательно поднял глаза, размахивая папиросой в руке, словно пытаясь нарисовать что-то в воздухе, с помощью ее дыма. Он менялся в характере настолько быстро, что любой актёр мог позавидовать такому таланту.  — Вы настолько ненавидите его творчество? — диалог, созданный ради диалога. Саймон не хотел, чтобы наркоман вновь вышел из себя, а Маркус слишком нарывался, но и сказать ничего не мог. Голова плыла из-за дыма, который быстро разлетелся по комнате, ибо все окна закрыты, а вентиляции тут не было. Появилось такое же чувство, как и в кафе два дня назад. Чувство опьянения.  — Клал я на его картины. Твой папаша — вор, — Тодд понял, что начал вновь заводиться и дабы успокоить себя, очередной раз затянулся, после чего продолжил: — он украл у меня Маргариту. Твою мать. Ты никогда не спрашивал, как они познакомились? Я сделал из этой шлюхи звезду, которая смогла выступать на сцене и петь свои песенки. «Сладкие мечты лишь о том, как я буду путешествовать по семи мирам».       Последнюю фразу он пропел писклявым голосом, которым пытался пародировать девушку и после этого схватил своё чёрное кресло. Выдернув его из-за стола, мужчина передвинул в центр комнаты, чуть ли не вплотную к Саймону и водрузил туда свою тушу.  — Она без меня была никем и даже дышать не имела права, пока я ей не разрешу. Эта тварь по гроб жизни мне обязана, — Тодд откинулся на спинку и пустил в потолок еще пару клубков красного дыма. — И знаешь, чем она мне отплатила? Сбежала с твоим папашей, который пообещал ей всё, что она только попросит. Мой бар и так был на грани закрытия, но там был хоть какой-никакой народ, благодаря ее выступлениям. Представь, через какие страдания мне пришлось пройти, когда она свалила. Продажа наркотиков — это единственное, что помогло мне не загнуться после трёх лет на мели.  — Женщинам не нравятся пузатые боровы, уж позвольте, — Маркус уже не дёргался, но всё еще бросался остротами. Он делал это настолько беспечно, что уже Саймон хотел его одёрнуть, дабы тот не перегибал палку.  — Я мечтал придушить и ее, и ту мразь, с которой она ушла, — Тодд сделал вид, что не услышал слова, которые адресовывались ему, и продолжил говорить, казалось, с самим собой, ибо смотрел в пустые точки. — Тысячи планов того, как и где они будут страдать. Я желал утопить, повесить, застрелить, зарезать, расчленить. И знаете, пределом моих мечтаний стала картина того, как я трахну Маргариту прямо на глазах ее беспомощного муженька. Как она будет орать во всё горло и вырываться, заливая слезами своё прекрасное личико. Как будет умолять меня не душить ее, и не бить по лицу. Знаешь, сколько я к этому шёл и как жил этими фантазиями? Но эта сука и здесь меня обошла. Она сдохла до того, как я смог воплотить этот план в жизнь. Хитра, чертовка.       Маркус опустил глаза. Видимо эта тема была действительно больным местом для него. Он ничего не говорил про свою мать и Саймон не знал, жива ли она, но у них и так не было времени, чтобы пообщаться.  — Я был раздавлен, Маркус. Настолько, что казалось, будто сама жизнь так надо мной издевается. Она даёт мне возможность продумать план и когда я уже собираюсь его исполнить, обрезает всё, как нитку ножницами. И знаешь что? Когда один из моих людей позвонил полчаса назад, то я понял, что еще могу заставить Манфреда страдать подобным образом. Ты уже знаешь, какие планы на твоего отца, но и ты носишь его фамилию, верно? Как же мне повезло, что я получил прекрасный бонус к тебе.  — Ты о чём? — альфа поднял голову и в ужасе распахнул глаза. Саймон слишком волновался о нём, что не сразу заметил, как чужая рука сжала его за подбородок, приоткрывая нижнюю губу.  — Я всё же трахну шлюху Манфреда. И плевать, какую именно.